40 лет назад началась работа над фильмом «Белое солнце солнце пустыни», в котором известный актер снялся в главной роли
Почти у каждого большого актера есть герой, затмевающий другие роли. Для Анатолия Кузнецова таковым стал Федор Сухов из «Белого солнца пустыни». Уже в течение 40 лет его герой покоряет сердца зрителей. Фильм демонстрировался более чем в 80 странах. «Белое солнце пустыни» стало своеобразным талисманом для советских, а затем и российских космонавтов. Каждый отправляющийся на орбиту экипаж обязательно смотрит его накануне старта. Порой кажется, что Кузнецов просто родился Суховым. Однако в этой роли, по утверждению режиссера фильма Владимира Мотыля, актер меньше всего эксплуатировал свое природное обаяние. Режиссер и актер трактовали Сухова как типичного крестьянина, мастерового, но никак не профессионального вояку. Война для него — проклятие, и он возвращается домой не потому, что она кончилась, а спешит в родную деревню, которая грезится ему днем и ночью.
После «Белого солнца пустыни» к Анатолию Кузнецову пришло международное признание. Актер снялся в нескольких фильмах зарубежного производства, в совместных постановках. Он работал в Болгарии, Чехословакии, ГДР, Югославии, Египте.
— И не только в нем. Был такой фильм «Друг мой Колька», где я играл пионервожатого с производства. Фильм делали два режиссера: Александр Митта и Алексей Салтыков. Картина имела успех. Правда, затем режиссеры размежевались. Впоследствии Митта снял «Экипаж», а Салтыков взялся за «Председателя», от которого многие режиссеры на «Мосфильме» отказывались, и блистательно сделал картину. Но Ленинскую премию получил один Ульянов.
Мы с Салтыковым подружились, он очень хотел, чтобы я сыграл брата героя Ульянова. Однажды стою у себя на балконе и вижу: идет Алексей с двумя бутылками и закуской и направляется ко мне. Это он шел меня уговаривать! Я говорю Салтыкову: «Леша, я могу сыграть, но ты пойми, что в фильме герой должен быть старше. Мы говорили о кандидатурах Всеволода Санаева, Ивана Лапикова, которого тогда вообще никто не знал. Алексей Салтыков не верил, что у Лапикова получится роль. Говорил мне: «Я тебя прошу! Не смогу без тебя снимать! Ты для меня как талисман! Побудь на картине!» Я согласился, придумал эпизод, основанный на рассказах своего отца. Приехал на натурную съемку, видел, как работал Ульянов, нелегко ему это давалось. И мы снимали придуманный мною эпизод. Когда отсняли, я сказал уезжая: «Алексей, вот теперь, когда я побыл у тебя талисманом на картине, прошу тебя: ты этот эпизод выбрось. Он совсем не нужен!» А отказывался я из-за честного отношения к искусству, как нас учили в Школе-студии МХАТа. Хотя там нам говорили и другое: «Будьте жадны к ролям! Надо хватать роли, играть!»
— А почему отказались сниматься в «Берегись автомобиля»?
— Эльдар Рязанов еще хотел, чтобы я снимался у него и в «Стариках-разбойниках», поскольку в его картине «Дайте жалобную книгу» я играл одну из главных ролей. У нас была троица: Олег Борисов, Лариса Голубкина и я. И вот он меня снова пригласил. А я тогда сломал ногу, но пришел на костылях. Порепетировал, мне очень нравилось, но попросил: «Вы мне роль старика дайте!» — «Нет, старики уже назначены, тебе — только роль следователя». И я сказал: «Нет, Эльдар Александрович, тогда я, пожалуй, воздержусь». И взяли Жору Буркова, великолепного актера.
А позже он меня пригласил в картину «Берегись автомобиля». Я очень хотел как-то перешагнуть грань положительных образов, играть более социальных героев. А мне говорили: «Нет, ты положительный и ничего с этим поделать невозможно». А ведь у отрицательных героев и красок много интересных, и проявлений… Но Рязанов предлагал роль следователя: «Ты оживишь, очеловечишь героя». А я загорелся ролью Юрия Деточкина: «Вот Деточкина я сыграл бы с удовольствием сразу!» — «Нет, на роль Деточкина я уже утвердил Смоктуновского». И я отказался от роли следователя. Но когда посмотрел картину, понял, что зря это сделал. Не стесняюсь сказать (это раньше стеснялся, сейчас — нет): если бы играл я, то сделал роль не хуже, а может быть, и поинтереснее Ефремова.
— Что-то ваше сотрудничество с Рязановым не складывалось…
— Как-то я снимался в Чехословакии, играл главную роль. Картина была сделана, прошло время, и вдруг как-то зимой звонит директор фильма Карел: «Толя, мы приглашаем тебя в фильм «Гордубал», есть такое произведение у Карела Чапека». — «Я эту вещь не знаю, но собрание сочинений Чапека у меня дома есть. Сейчас же сяду читать, позвони мне завтра, дам точный ответ».
В школе мы проходили Чапека, но «Гордубала» никто не читал. А мне эта вещь показалась очень интересной. Гордубал — это чешский крестьянин, который работал в Америке на шахте. Возвращается он домой, а у его жены роман с работником-венгром. В общем, я согласился сниматься. «Все, Толя, выезжай, через две недели съемки», — сказал Карел. Не успел я положить трубку, как раздается звонок: «Толя, здравствуй! Это Эльдар Александрович! Я сейчас начинаю новую картину, она называется «Гараж». Предлагаю тебе роль председателя кооператива, который строит этот гараж». Отвечаю с сожалением: «Эльдар Александрович, если бы вы на десять минут раньше позвонили… Я только что дал согласие своим чешским коллегам, у которых уже работал». «А что играть?» — очень заинтересованно спросил Рязанов. «Есть у Карела Чапека произведение «Гордубал». — «О, я читал. Это, пожалуй, интересно». Эльдар Рязанов оказался единственным человеком, читавшим «Гордубала». Разумеется, среди тех, кого я спрашивал.
Но еще раньше я отказался сниматься у него в «Карнавальной ночи». Он предлагал мне роль, которую сыграл Юра Белов. Мне показалось, что делать в фильме нечего, роль чисто функциональная — бегать да улыбаться. К тому же параллельно я получил предложение со студии имени Довженко сыграть главную роль в фильме «Путешествие в молодость» режиссера Григория Лившица. Помимо кино, он был страстным футбольным болельщиком. Говорят, Лившиц даже умер на стадионе. Так переживал, что с сердцем стало плохо. Из-за картины Лившица я и отказался сниматься у Рязанова.
После окончания Школы-студии МХАТа меня сразу пригласили в две картины: «Гость с Кубани» и «За витриной универмага», которые и сейчас показывают по телевидению. Тогда Иван Пырьев дал телеграмму в Министерство искусств, что я ни в какой театр не поеду отрабатывать три года, потому что утвержден на две главные роли, буду сниматься. И от меня отстали.
«Никогда не страдал звездной болезнью, хотя иногда это полезно»
— А другим режиссерам вы тоже отказывали?
— Было одно, если можно так сказать, воздержание. На «Ленфильме» снималась картина «Премия». Она тогда прогремела. Мне предлагали сыграть роль секретаря партийной организации. Я говорю: «Да что это такое?! Можно мне героя вот этого, слесаря?» — «Нет, мы специально Леонова выбрали. Чтобы внешность была не героическая. А вы будете секретарем!» — «Нет, что-то мне это не по душе». И тогда пригласили Олега Янковского. Его заметили после этой роли. Теперь я, на склоне лет, начинаю понимать, что своими отказами приоткрыл некоторым людям дорогу в большое кино.
— Что это была за история, когда изображения известных артистов, а также ваше, появились на игральных картах?
— На игральных картах?
— Да. Кроме вас, там были Миронов, Леонов, Папанов… Прошла информация, что вы даже в суд подали по этому поводу.
— В Гильдии киноактеров был адвокат, который мне сказал: «Поместили ваше изображение на игральных картах, давайте на них в суд подадим!» Я сказал: «Попробуйте». Но больше к этому вопросу я не возвращался, ни в какие суды не ходил. Чем это закончилось, даже не знаю.
— А сами эти карты вы видели?
— Сейчас даже не помню, видел я их или нет.
— В фильме «Частное лицо» вы играете милиционера, который, пренебрегая отпуском, берется раскрывать преступление. В обычной жизни вы встречали подобных служителей правопорядка?
— Нет, таких не встречал.
— Зачем же тогда играли, если не встречали?
— Что значит «зачем»? А зачем играют Гамлета или Карандышева. Их ведь тоже не видали. Что же мне отказываться от роли? Видал или не видал — какое это имеет значение? Я ведь не был стариком, которого играл в своем дипломном спектакле, прогремевшем на всю Москву. Делал его замечательный педагог Борис Вершилов. У нас вообще были прекрасные учителя! Мне досталась роль тургеневского нахлебника — пожилого старика. Замечательная работа, очень мощная. Мне даже говорили, что я играю лучше, чем Яншин.
— Были ли у вас почитатели, которые запомнились больше остальных?
— Даже не знаю. Тут обо мне сейчас делает программы то один канал, то другой. Не знаю, почему-то взялись за меня. И в процессе этой подготовки я вдруг узнал, что жена сохранила письма! Целая коробка! Я их все не читал, но в основном это письма женщин. Почитательницы пишут, что им нравятся мои актерские работы.
— У вас день рождения 31 декабря. Отмечаете его вместе с Новым годом или отдельно?
— Практически никогда не отмечаю. Забыл уже, когда специально приглашал людей на свой день рождения. Поздравит жена и ладно. Я никогда особого значения этому празднику не придавал. Не жду подарков, не люблю, чтобы прыгали вокруг. Не такая у меня природа. Не страдал также никогда звездной болезнью. Хотя иногда нужно ее иметь. Некоторым давать по носу необходимо, чтобы понимали, с кем дело имеют. Жизнь заставляет. Но я стараюсь этого не делать, все надеюсь, что у людей хватит ума понять, как себя вести. На Новый год приходят друзья, которых, к сожалению, остается все меньше и меньше. Людей, понимающих тебя с полуслова, с которыми хотелось бы посидеть, поговорить на разные темы, уже очень мало.