Несмотря на то что три года назад с Александра Лукашенко были сняты санкции и он стал «въездным» в страны Евросоюза, официальных визитов в ЕС у него до сих пор нет (не считая поездки в Рим и Ватикан к Папе, но она не была государственным визитом, несмотря на встречи с президентом и премьером Италии). Однако несколько дней назад председатель белорусского Совета Республики Михаил Мясникович посетил Польшу и сказал, что и визит в Варшаву президента Беларуси возможен уже в обозримом будущем. А посол Беларуси в Латвии Василий Маркович заявил о подготовке визита президента в Ригу. Многие эксперты считают, что Лукашенко устал от заигрываний с Россией и переключился на Запад. Который отвечает ему взаимностью. В то то же время другие эксперты выражают противоположное мнение: «бацька» уже потерял контроль над Беларусью, отдав его Путину.
О том, в какие игры с внешнеполитическими партнерами играет в последние дни Лукашенко, «ФАКТЫ» поговорили с аналитиком Украинского института будущего Игаром Тышкевичем.
— Недавно Лукашенко поиграл в Сочи с Путиным в хоккей, после чего заявил, что независимость для него — понятие относительное, но суверенитет — это святое. И что он с Путиным может объединиться хоть завтра, но вот желают ли этого белорусы и россияне — вопрос. Лукашенко также отметил: «Какой бы мощной и огромной ни была Россия, она сегодня не в состоянии навязать кому-то волю». Комментаторы, как всегда, разделились: одни говорят, что Лукашенко сдал Беларусь Путину, другие — что «послал» Россию. К какой из версий склоняетесь вы?
— Скажем так, подобная постановка вопроса несколько смешна. Давайте начнем с тезисов. Лукашенко действительно достаточно давно разделяет понятие суверенитета и независимости. Суверенитет — это право самостоятельно принимать решения и контролировать собственную территорию, и право самостоятельной внешней политики. Независимость он воспринимает скорее как экономический термин.
По большому счету Лукашенко сыграл свою привычную игру. То есть он пытался каждой из целевых групп заявить то, что они хотят слышать. Российские средства массовой информации ухватились за слова о независимости. Как ни парадоксально, но синхронно с российскими сработали украинские СМИ.
С другой стороны, белорусское государственное агентство БелТА сразу же после пресс-конференции Лукашенко и Путина вышло с передовицей: «Александр Лукашенко: суверенитет — это святое, это икона». То есть, соответственно, отдельно был посыл своим, отдельно — русским. И, насколько я понимаю, посыл внешнеполитическим партнерам: на нас давят, но мы пока сопротивляемся.
Интересный пассаж относительно отсылки к воле народа. Дело в том, что Лукашенко не в первый раз играет такую игру. Вы понимаете, что в Беларуси достаточно часто проводятся референдумы. А на референдумах прав не тот, кто голосует, а тот, кто считает. Это белорусская реальность.
В то же время, если смотреть социологию, то количество сторонников именно политического объединения с Российской Федерацией постоянно уменьшается. Я приведу данные социологии, которые делались по заказу Белорусско-российского экспертного клуба. (Это фактически российские кураторы вместе со своими белорусскими пророссийски настроенными коллегами думают, как развивать отношение двух стран.) И на последнем заседании этого экспертного клуба представлялась социология, в том числе о том, что думают белорусы об интеграции с РФ.
Итак, политическую интеграцию (создание каких-то наднациональных органов с правом решающего голоса, чье решение будет обязательным для страны, принятие конституционного акта двух стран либо же такие вещи, как принятие единой валюты) поддерживают не более 12,6% населения Беларуси. Более 60% поддерживают развитие отношений в экономической сфере по отдельным направлениям. То есть, условно говоря, если торгуем какими-то группами товаров, то давайте развивать. Но, прошу прощения, это примерно то же самое, как сегодня идет развитие отношений Украины и России в области взаимной торговли.
Поэтому для Лукашенко достаточно выгодно и просто сослаться на социологию, тем более что настроения населения позволяют ему в любой момент сдать назад и сказать: «Извините, я хоть сегодня за, но народ сказал нет».
— Это старая политика Лукашенко: мы готовы вам продать сгущенку и взять у вас нефть…
— Да-да. Ну, скажем так, политика Лукашенко последние 20 лет была немножко другая. В Беларуси ее называют «лозунги в обмен на деньги» либо «нефть в обмен на поцелуи». То есть Лукашенко долго, красиво и красочно говорит об интеграции, братской любви, возможности объединиться, а Россия за это платит. В принципе нынешние заявления Лукашенко полностью укладываются в эту логику. То есть он наговорил много красивого и хорошего и хочет, чтобы Россия за это заплатила.
— Следовательно, практически ничего не изменилось?
— С точки зрения реальных результатов встречи. Заметьте, отсутствие каких-либо совместных заявлений после трехдневного диалога указывает на то, что-либо всё совсем плохо, либо ни о чем не договорились. Учитывая сигналы самой Беларуси (договоры с Польшей и так далее), скорее всего, не договорились…
— России явно не нравится способность Лукашенко почти 20 лет держать Союзное государство в подвешенном состоянии. Какие ответные шаги может предпринять Россия?
— Ну, Россия и сейчас пытается предпринимать. Для меня, например, было тревожным фактом то, что Путин особо акцентировал внимание, впервые за последние несколько лет, на гуманитарных аспектах сотрудничества. Дело в том, что не зря Лукашенко называют диктатором. По большому счету в Беларуси нет структурированных пророссийских партий либо общественных движений, я имею в виду мощных, которые выставляют какие-то политические лозунги.
Соответственно, для России критично важно создать такой пул организаций, которые можно в нужный момент трансформировать в политическое движение. Для этого, естественно, будут использоваться средства Фонда Горчакова, Россотрудничества и множества других финансовых источников. И будут пытаться среди прочего противостоять — через гуманитарные, исторические якобы программы — той тенденции, которая у многих получила название «мягкой белоруссизации». Хотя это не столько апелляция к национальным ценностям, сколько попытка сместить маркеры идентичности самих белорусов подальше от русского мира.
И, соответственно, Россия будет пытаться играть если не в долгую, то по крайней мере в игру протяженностью три-пять лет, чтобы изменить общественное мнение в Беларуси и создать предпосылки для образования политического или общественно-политического фундамента для своей дальнейшей деятельности, в том числе политической активности.
— Значит, фактически это то же, что Россия делала с Украиной: «мы же братья», «один народ»?..
— Да-да.
— И Лукашенко, изучив этот опыт…
— Ну, Лукашенко этому сопротивляется достаточно давно.
— То есть он будет поднимать национальную сознательность?
— Если говорить о национальном самосознании… Вот почему я сказал, что «мягкая белоруссизация» не является в первую очередь апелляцией к белорусам? Прежде всего изменяются исторические маркеры, создается твердое сознание граждан Беларуси, понимание, что мы отдельное государство. Естественно, на определенном этапе невозможно двигаться дальше без апелляции к национальному языку, национальной культуре…
Напрямую Лукашенко сделать это тоже не может. Потому что, если помните, в 1995 году он выходил с референдумом о двуязычии и так далее. Сейчас развернуться на 180 градусов и проводить белоруссизацию он не может. Это раз. Второе. Если он начнет такую политику, то, естественно, что русские будут его обвинять, снова-таки как в Украине, чуть ли не в фашизме.
В то же время Лукашенко продолжает играть в ту же самую игру о мнении граждан. Обратите внимание на события, происходящие в Беларуси: если раньше власти противились попыткам ограничить влияние русского мира, то сейчас идет, скажем так, нейтрально-позитивная реакция. Есть, например, целая группа людей, которые просто пишут жалобы в государственные органы на отсутствие обслуживания на белорусском языке, отсутствие каких-то формуляров и так далее. И, как ни парадоксально, последние пять лет, после 15 лет перерыва, власть достаточно оперативно реагирует.
То же самое насчет праздников. Вот маленький пример: 25 марта общественность будет отмечать 101 годовщину провозглашения независимости Белорусской Народной Республики. В прошлом году это также отмечали. Появилась инициативная группа, которая собрала деньги и устроила в центре города большой митинг-концерт. В 2018-м впервые за многие годы такое массовое мероприятие не разогнали. Да, были попытки репрессий, попытки разгона тех, кто устраивал организованное политическое шествие — оно было немногочисленным. Но участников тогда задержали, а после окончания концерта отпустили.
В нынешнем году происходит примерно то же самое: подана заявка, собираются деньги — и власть достаточно лояльно к этому относится. Поэтому, если говорить о «мягкой белоруссизации», с точки зрения белорусского языка, то тут как раз основной посыл идет не столько от власти, сколько от самих граждан. И власть просто демонстрирует: ребята, если для вас это важно, что вы начинаете такое-то движение, мы его поддержим, но сами мы начинать его не будем.
* «Мягкая белоруссизация» в действии: на Центральном железнодорожном вокзале в Минске убрали красовавшуюся над главным входом надпись «Железнодорожный вокзал». С 19 февраля там — «Чыгуначны вакзал» и Central railway station. Внутри вокзала вывески и информационные табло отныне также на белорусском и английском языках
— Прошлой осенью Минск выражал обеспокоенность в связи с планами Польши из-за исходящей от России опасности разместить у себя военную базу США, так называемый «Форт Трампа». Лукашенко тогда обещал подумать над ответным шагом: «Мы с россиянами должны будем отвечать. Значит, мы будем вынуждены что-то размещать, чтобы противодействовать». Но уже зимой Лукашенко заявил: Беларуси не нужна новая российская военная авиабаза — и своих хватает. А также посетовал, что Россия не хочет соглашаться на ядерное прикрытие Беларуси. И даже отметил, что лучше пусть в Украине будет НАТО, чем «отмороженные нацмены с ружьем» (намекая на донбасских террористов). Теперь же в Минске говорят о готовности Беларуси и Польши обсудить «Форт Трампа» и не исключают, что его создание не приведет к повышению напряженности. Это обычные лавирования Лукашенко или можно предполагать, что у него есть какие-то договоренности с НАТО или ведущими западными странами?
— Прежде всего давайте насчет размещения российской базы. Заметьте, Лукашенко последовательно выступает против этого начиная с 2003 года. Был вопрос с «Искандерами», был вопрос с авиабазой и так далее. И данный вопрос в принципе в Беларуси считают закрытым.
Почему именно «Форт Трампа» считался опасностью? Потому что в случае развертывания, например, ракетного вооружения появился бы риск, что Россия начнет давить. Мол, давайте мы (то есть РФ) в Беларуси что-нибудь разместим. В Беларуси, которая прекрасно видела ситуацию с Крымом, это воспринимается как прямая опасность, угроза. Поэтому естественно, что для Лукашенко крайне важно было получить какие-то если и не внешнеполитические гарантии, то, назовем так, совместные условия либо разъяснения позиции западных партнеров.
Если говорить о возможности диалога, то просто приведу несколько фактов. Перед Новым годом было снято ограничение на количество американских и, соответственно, белорусских дипломатов в диппредствительствах двух стран. Попытаюсь предугадать: на протяжении полугода, максимум семи месяцев, в Вашингтон вернется посол Беларуси, а в Беларусь — посол Соединенных Штатов Америки. То есть посольства заработают в полном объеме.
Была проведена смена посла в Варшаве. Значительно усилилось взаимодействие с латышами, эстонцами. Старый конфликт, который длится с 2011 года из-за АЭС, еще, скажем так, не ушел. (В этом году должны запустить БелАЭС, строящуюся возле границы с Литвой, в 50 километрах от Вильнюса. Странами Балтии атомная станция воспринимается как угроза их безопасности. В частности, из-за повреждения корпуса одного из реакторов, упавшего при монтаже с 4-метровой высоты. — Авт.) Но, как бы там ни было, развиваются контакты, в том числе с немцами и поляками. Пару дней назад завершился визит в Польшу спикера белорусского парламента Михаила Мясниковича. Среди прочего обсуждался «Форт Трампа», и поляки подавали достаточно интересные и позитивные для Беларуси сигналы. Официальная белорусская делегация возложила венки, причем вместе с польскими политиками, к памятнику гражданским белорусам, убитым в этнических чистках после 1945 года «проклятыми солдатами» (антикоммунистические партизанские формирования, действовавшие в Польше почти 20 лет после освобождения от немецкой оккупации и формирования просоветского правительства. — Авт.). Подобные шаги в украинско-польских отношениях, кстати, сегодня выглядят достаточно проблематично. Но в отношениях с Беларусью поляки на это пошли.
Президент Польши Анджей Дуда официально заявил, что не будет принимать участия в марше в честь так называемого Бурого — это как раз тот человек, который был виноват в массовых убийствах. (1 марта — Национальный День памяти «проклятых солдат», марши в их честь проводятся в последних числах февраля. Бригада Бурого — Ромуальда Райса — в январе-феврале 1946 года уничтожила три села, населенных православными белорусами, за их сотрудничество с коммунистами. Впоследствии Райса поймали и расстреляли. — Авт.) После этого были подписаны сразу несколько соглашений между Польшей и Беларусью. Поэтому я думаю, что работа идет сразу по нескольким направлениям. В том числе согласовывается позиция с поляками.
— Можно считать, что Лукашенко настроен на сотрудничество с Западом?
— Есть определенные подвижки в этом направлении.
— То есть он видит, что с Россией все сложно, и поэтому…
— Лукашенко пытается лавировать, он видит, что со всеми все сложно.
Как ранее сообщали «ФАКТЫ», Беларусь находится на четвертом месте среди стран мира по введенным в отношении России ограничительным мерам.
Тем временем Госпогранслужба Украины не рекомендует нашим гражданам ездить в Беларусь.
Фото с сайта svaboda.org