В Конотопе Сумской области завершился суд над членами банды «вокзальских», которые властвовали в городе чуть ли не два десятилетия
Группировка «вокзальские», в которую входили несколько десятков молодых людей, появилась в Конотопе в начале 90-х годов прошлого века. Начинали с погромов коммерческих ларьков, постепенно расширяя свою зону влияния. Сегодня бывшие 20-летние юнцы превратились в легальных бизнесменов, имеющих магазины, службы такси и прибыльные акции. Вот только методы ведения дел у теперь уже солидных мужчин остались прежними — почти все предприниматели города регулярно продолжали «отстегивать» им часть своего дохода. Кроме этого, члены группировки контролировали всю криминальную жизнь района, получая с каждого преступления кусок добычи.
Первые серьезные признаки неповиновения горожан братва начала ощущать два года назад, когда подросло и окрепло поколение молодежи, не желающей мириться с прежними порядками и насилием. Люди не могли больше молчать и все чаще обращались за защитой в правоохранительные органы, что раньше происходило крайне редко. Местная милиция была вынуждена принять несколько заявлений о беззакониях «вокзальских». И тут же семьи заявителей начали испытывать серьезное давление.
Семью Людмилы Гноевой два месяца круглосуточно охраняли сотрудники спецподразделения милиции. Она долго терпела издевательства бандитов и, говорит, продолжала бы молчать, если бы они не осмелились обстрелять машину ее сына.
— Я прожила в этом городе всю жизнь, — рассказывает свидетель Людмила Гноевая. — И мой сын Ромка вырос здесь, закончил школу. Сейчас он учится в Сумском университете, но его семья — моя невестка и маленькая внучка, остались в Конотопе. О сложившейся в городе ситуации я знаю не понаслышке. Мой сын был одним из первых, кто оказал открытое неповиновение «вокзальским». Началось это еще во время прошлых президентских выборов, когда он работал наблюдателем от одной из партий в селах Бочки и Казачье. Роман рассказал, как поздно вечером к ним на участок приехали бандиты и начали требовать отдать бюллетени вместе с избирательными урнами. Говорили, мол, мы на ваших бюллетенях шашлыки пожарим, а свои отправим в избирком.
Мой сын не только не согласился с их требованиями, но еще и уговорил друзей на других участках ничего не бояться и стоять на своем. После этого на него начались открытые гонения, которые продолжаются по сей день. Я долго терпела издевательства над моим ребенком. Да всего и не знаю, потому что часть времени провожу в Москве, где у нас с мужем небольшой бизнес. Догадываюсь, что Ромка не все мне рассказывает, старается лишний раз не расстраивать. Но ведь некоторые случаи не утаишь — городок небольшой, все на виду. Так, в январе этого года к нашему дому на трех машинах подъехало человек десять. Зашли, конечно, без разрешения во двор, вызвали сына и потребовали ни много ни мало 10 тысяч долларов. За «неправильное поведение»! Мой Ромка сказал: «Я ничего вам не давал, и никогда не буду». Братки озверели, стали угрожать: «Мы убьем твоих друзей и семью». А потом его жестоко избили.
Буквально через два дня выкрали Роминого друга — на глазах у всех, прямо из магазина в центре города. Вывезли на окраину и несколько часов избивали металлической арматурой. Парню раздробили колено, перебили голень, сломали кисть руки (после этого он почти три месяца пролежал в больнице). В тот же день, спустя пару часов, машину сына обстреляли на станции техобслуживания. Слава Богу, Роман остался жив. Но это стало последней каплей моего терпения. Я позвонила ему из Москвы и велела: «Обязательно напиши заявление в милицию о том, что в тебя стреляли, а сам приезжай к нам».
Но то, что произошло в райотделе, вообще не укладывается ни в какие рамки. Рома рассказал мне, что дежурный милиционер, узнав о цели визита, приставил к его виску пистолет и заявил: «На кого, сука, пришел писать заявление?» Роман ответил: «Стреляйте, но заявление я все равно оставлю».
— Заявление были вынуждены принять, после чего угрозы приняли регулярный характер, — продолжает Людмила Борисовна. — Нам обещали и сжечь машину, и бросить в окно бутылку с зажигательной смесью, и убить всю семью… Заявление о вооруженном нападении на Романа вернулось к нам с формулировкой: для возбуждения уголовного дела… нет состава преступления. Но я решила не сдаваться и начала писать письма во все инстанции: Нине Карпачевой, в Генеральную прокуратуру, в МВД… В результате уголовное дело таки открыли, началось следствие. В ходе расследования выплыло вымогательство, о котором сын сначала даже не сообщил в милицию, но из материалов дела куда-то «исчезло» заявление о стрельбе.
Что мы с семьей вытерпели за это время! Беременной невестке бандиты предлагали оставить Романа, уехать из города, подумать о ребенке. Давление на нас как на свидетелей было настолько мощным, что я была вынуждена обратиться за помощью. Два месяца днем и ночью нас охраняли ребята из спецподразделения областной милиции. Только это, считаю, спасло жизнь Романа. Иначе его давно не было бы в живых.
Нам уже терять нечего, я буду идти до конца. За эти годы я внутренне приготовилась к смерти. А из-за постоянно испытываемого страха давно перестала чего-либо бояться. Знаете, я решила: если бандиты меня убьют, эта смерть не будет бесполезной, ведь моя гибель, возможно, спасет кому-нибудь жизнь.
Во время следствия Людмила Борисовна познакомилась с Аллой Петровской. Она противостоит «вокзальским», защищая своего мужа — местного бизнесмена, которого за несговорчивость и неподчинение бандиты неоднократно наказывали по своим законам.
— Муж пытается бороться с этой бандой уже не первый год, но пока, к сожалению, не очень успешно, — вступает в разговор свидетель Алла Петровская, молодая светловолосая женщина. — Летом 2006-го на мою семью напала банда «вокзальских». В доме были только я с шестимесячным сыном, мама и брат-инвалид. Поздно вечером в двери начали ломиться и требовать, чтобы я отдала им своего мужа. Я вызвала милицию, и нападавших забрали в райотдел. Но уже через пару часов отпустили (говорят, в отделение приезжал главарь «вокзальских» и уладил все вопросы).
Спустя два дня бандиты остановили машину мужа, когда он возвращался из села. К счастью, супруг успел бежать. В отместку они сожгли его автомобиль. В милиции не приняли заявление об этом. Тогда я стала писать во все известные мне высокие инстанции. За то, что мы осмелились жаловаться, злодеи начали расправляться с нашими родственниками. Так, в июле 2006 года в дом к моей свекрови ворвались пять человек и устроили расправу над ее вторым сыном — прямо на глазах у матери, жены и 14-летней дочери. Его избили обрезками металлических труб, а потом затолкали в машину и увезли в неизвестном направлении. Он чудом остался в живых.
А моего мужа избивали до тех пор, пока он не дал достойный отпор одному из бандитов. Тут же было возбуждено уголовное дело, мгновенно проведено следствие, и суд приговорил супруга к восьми годам лишения свободы. Судья проигнорировал заявление о том, что он применил силу в целях самозащиты… К слову, мужа и до этого трижды пытались отправить в тюрьму. Наконец это удалось.
Но мы не собираемся сдаваться, даже несмотря на то, что почти вся конотопская милиция и судьи работают на банду. Да что тут говорить, если лидер группировки — местный миллионер. Он «держит» все маршрутные такси, массу мелких предприятий, выкупил акции прибыльных заводов. Нам он сразу сказал: «Где вам, простым смертным, бороться со мной… » Но мой муж и сам по натуре — лидер и никому подчиняться не собирается. И я пойду с ним до конца. «Вокзальские» не раз сообщали супругу: «Пусть твоя жена перестанет ходить в суд и давать показания, и мы решим все вопросы полюбовно».
— На днях я встретила знакомого, который семь лет назад был вынужден уехать за границу, после того как бандиты сожгли его дом, — добавляет Людмила Гноевая. — «Люда, — бросился он ко мне, — вам нужно срочно уезжать отсюда. Они все равно не оставят вас в покое». Но мы решили: никуда не поедем. Хватит жить в страхе, бояться за жизнь своих детей, дрожать от каждого шороха… Получается так, что женщины вступили с бандой в бой, в то время как большинство мужиков струсили.
Следствие по делу «вокзальских» длилось почти полгода. Вели его сотрудники областного следственного аппарата и областной прокуратуры. Все это время перед правоохранителями стояла непростая задача — сохранить свидетелей, ведь некоторые не выдерживали угроз и меняли показания. В итоге в суде было представлено только пять последних эпизодов преступной деятельности банды.
Потерпевшими признано девять человек, среди которых и 20-летний Дмитрий Панин. Изверги вывезли парня за город и подвергли жестоким пыткам. Его «вина» состояла в том, что он оказался… двоюродным братом человека, которого разыскивали бандиты. Сегодня Дима с ужасом вспоминает тот день, когда к нему в маленькую комнатку общежития, где он живет вместе с сестрой и родителями — инвалидами, ворвались трое парней, перевернули все вверх дном, а потом забрали его с собой.
— Я вышел вместе с «вокзальскими» из комнаты спокойно, — волнуясь, вспоминает Дима, — чтобы не очень тревожить маму. Она — глухонемая, недавно перенесла менингит, после которого ее парализовало. Братки посадили меня в машину и уже в дороге со словами: «Говори нам что-нибудь полезное», начали избивать. Когда мы приехали в лесополосу, я начал прощаться с жизнью. Меня достали из машины и сказали: «Сейчас будешь рыть себе яму, если не скажешь, где прячется твой брат». Но я действительно не знал, где он. Тогда бандиты начали меня вешать. Залепили рот скотчем, вытащили из багажника веревку, затянули мне на шее петлю и стали подвешивать на ветке дерева. У меня все потемнело в глазах. Петлю немного ослабили, и я попросил: «Можно я позвоню брату?» Дозвонился, бандиты переговорили с братом по телефону, после чего меня отпустили. Только через три дня я набрался смелости и написал заявление в милицию.
Прокурор Сумской областной прокуратуры Сергей Маслюк, который поддерживал в суде обвинение, признался, что получал немало предложений со стороны «вокзальских».
— Когда я приезжал на заседания, — вспоминает Сергей Владимирович, — то оставлял машину во дворе суда только под охраной. Боялся, что по дороге домой просто взлечу на воздух. Государственное обвинение требовало признать подсудимых участниками организованной преступной группы и назначить наказание в виде лишения свободы на сроки от восьми до 10 лет с конфискацией имущества. Но Конотопский горрайсуд по причинам, которые мне как юристу не совсем понятны, вынес неоправданно мягкий приговор. Двое подсудимых, обвинявшихся как минимум по девяти статьям, получили пять лет лишения свободы. Третий — три с половиной года. А четвертый, один из лидеров группы, человек с богатейшим криминальным прошлым, приговорен… к трем годам ограничения свободы — так обычно наказывают мелких воришек или алиментщиков. Ни один из подсудимых не был признан участником организованной преступной группы. И ни единой копейки не было конфисковано из их личного имущества. В связи с этим прокуратура обжаловала приговор в Апелляционном суде области.