У знаменитой музыкальной комедии, которой исполняется 25 лет, будет продолжение с участием киевских музыкантов
Самые мрачные годы застоя (конец 70-х — начало 80-х годов) породили целый ряд замечательных комедий. Георгий Данелия снял «Мимино», Эльдар Рязанов — «О бедном гусаре замолвите слово», Марк Захаров — «Формулу любви». Игорь Масленников прославился «Приключениями Шерлока Холмса и доктора Ватсона», Александр Павловский — «Зеленым фургоном», а Карен Шахназаров — комедией «Мы из джаза». Сценаристом фильма стал Александр Бородянский. Недавно он побывал в Киеве, где обсуждал с украинским продюсером планы съемок «Мы из джаза-2».
— Александр Эммануилович, кому пришла в голову идея комедии «Мы из джаза»?
— Карену Шахназарову. Мы написали заявку, мол, хотим сделать кино о рождении джаза в России. «В нашем фильме будет такая сцена: на вокзале в Харькове встречаются едущие в Петербург Утесов и Шульженко… » Тогда они не были еще знакомы.
— Вы хорошо знали материал?
— Нет. Поэтому ходили по библиотекам, читали книги и журналы о джазе двадцатых годов, впитывали атмосферу тех лет. Мы встречались с джазовыми знаменитостями — Варламовым, Никитой Богословским… Нас интересовало, как они начинали играть, где покупали инструменты. Варламов рассказал историю о негритянке Целестине Коол, которая приехала в Россию учиться опере, но ее не приняли в консерваторию, и она стала петь джаз. Мы использовали эту реальную историю в нашем сценарии. А Богословский сказал: «Да мы на бандитских сходках играли!» Из одной этой фразы родился целый эпизод.
Вот только Утесов отказался с нами встречаться. Он был обижен (не на нас, конечно), что его не признают серьезным джазменом. Сказал язвительно: «Я к джазу не имею никакого отношения!»
— А что удалось обнаружить в библиотеках?
— Мы узнали о Колбасьеве (он появляется в самом конце фильма). Это морской офицер, увлекавшийся джазом. В двадцатых годах он был главным теоретиком джаза в России. А тогда ведь об этом музыкальном направлении не только у нас, но и в Европе не знали. А Колбасьев был капитаном корабля. Он привозил джазовые пластинки. В 1937 году погиб во время репрессий.
— Тема джаза была актуальна в начале 80-х годов?
— В довоенное время и первые годы после Великой Отечественной джаз в СССР процветал, но в 1949-м началась «холодная» война, и слово «джаз» у нас запретили как буржуазное. Но культура осталась. Правда, популярными стали карикатуры, пародии на западную джазовую музыку. При Хрущеве джаз снова набрал популярность. В СССР приезжали знаменитости, например, Дюк Эллингтон, наши оркестры выступали на международных фестивалях. В общем, мы собирались снимать музыкальный фильм, а тогда было требование партии: «Для народа делать больше комедий и музыкальных фильмов!» Это сейчас все про бандитов снимают…
— Он почти не имеет ничего общего с американским, адаптирован к нашему слуху и музыкальным традициям. Например, песня «Ландыши, ландыши… » — это тоже джаз, но несколько примитивный.
— Можно сказать, русский народный.
— Да. Настоящий джаз родился в негритянской среде. Американский композитор Джордж Гершвин модифицировал эту музыку, она получила название симфо-джаз.
— Сценарий вы писали вместе с Кареном Шахназаровым?
— Да, ведь вдвоем веселее. Собрав материал в Москве, мы отправились в Одессу. Не ходили даже на пляж, в рестораны. Покупали вино, сидели в номере гостиницы и писали.
— Как восприняли сценарий редакторы?
— Первый вариант разгромили в пух и прах. В итоге нам пришлось переписывать семь раз. В каждом варианте кому-то что-то не нравилось, говорили: «Неинтересно, плохо, полная ерунда… »
Первым человеком, от которого мы услышали слова восторга, была графиня из Италии, по совместительству кинокритик: «О, это так необычно для советского кино!» Я смотрел на нее и думал, что она малость не в себе. Кстати, этот сценарий и сегодня не вызывает у меня восторга. Но фильм имел огромный успех: в прокате его посмотрели 40 миллионов зрителей.
Недавно в программе Андрея Малахова, посвященной юбилею картины «Мы из джаза», дочь капитана Колбасьева, с которой познакомился в студии, сказала, что даже расплакалась, посмотрев фильм. Хотя ее отец не был внешне похож на свой киношный образ.
— На этом телешоу вы были главным участником?
— Меня посадили в центре, а другие герои сидели полукругом напротив. В первом ряду — Карен Шахназаров. Вышло, будто я главный герой. Мне это не понравилось: сидел всю передачу, как болван, у всех на виду. Когда меня приглашали, сказали только, что она посвящена юбилею фильма. Я поначалу отказался, но меня стали упрашивать: мол, Скляр будет в прямом эфире из города Энгельса, Долина отменила из-за этого репетиции, Шахназаров приедет. Получается, я один кочевряжусь.
Приехал. Встречаю Сашу Панкратова, он спрашивает: «А мы случайно не к Малахову?» Я говорю: «Да нет вроде… » Они, оказывается, специально не предупреждают своих героев — видно, не хотят люди к ним идти. Скляр даже сказал Малахову во время телемоста: «Андрей, я не люблю вашу передачу из-за того, что вы все время о пьянстве спрашиваете». Я думал, это вырежут. Осталось.
Короче, заходим в павильон — Малахов! Мне говорят: «Все в зал, а вы сидите». Думаю: ладно, выйду, скажу пару слов. Но меня продержали от начала до конца. А я курить страшно хотел. Когда объявили рекламную паузу, спрашиваю: «Могу я здесь покурить?» — «За кулисами нельзя, а до курилки далеко… » — «Значит, я пошел отсюда».
— Разрешили закурить?
— Куда же им деваться? Я на самом деле ушел бы.
— Почему вас выбрали центральным героем?
— Не знаю. Решили, что я хорошо рассказываю. Но при этом я правду говорю, а некоторые всякую ерунду несут. Например, Панкратов-Черный сообщил: «Авторы сценария Бородянский с Шахназаровым совершенно не разбирались в музыке. Написали, что я должен с банджо вприпрыжку ходить. А ведь этот инструмент 25 килограммов весит! Представляете, я даже инфаркт получил». Это он рассказывает повсюду. Но никакого инфаркта у него не было! И банджо, конечно, не весит 25 килограммов.
— Зачем же он это придумал?
— А зачем Данелия пишет небылицы в своих книгах? Потому что простым людям это интересно. Музыканты, конечно, были очень удивлены, услышав, что банджо 25 килограммов весит.
— Вы как сценарист разве не выдумываете?
— Все же понимают, что это выдумано! Но если я буду выдавать свои истории за правду, это уже ахинея получится. Правда, на передаче я сказал, что Долина во время съемок весила 130 килограммов — она снималась на шестом месяце беременности. Она меня чуть не убила, обиделась: «Что ты придумываешь?! Я весила 80 килограммов!» Жена мне потом задала: «Как ты себя по-хамски вел — оскорбил Ларису!» А я, наоборот, хотел комплимент сделать, показать, как она похудела теперь (смеется. — Авт. ).
— Почему продолжение истории о джазменах решили снимать в Украине?
— Ко мне обратился директор киевского джазового коллектива «Радио-бэнд» Александр Фокин с предложением написать новую версию «Мы из джаза» с участием его оркестра. Мы уже не первый год говорим об этом, и дело наконец сдвинулось.
— Что это будет за фильм и кто станет режиссером?
— Сценарий еще не написан. Но могу сказать, что это не комедия, а мелодрама. К сожалению, Карен Шахназаров отказался снимать — у него много дел как у руководителя «Мосфильма». Поэтому будем искать другого режиссера. В октябре сяду писать сценарий. Может быть, в следующем году начнем снимать.
— Почему вы решили писать мелодраму, ведь, насколько мне известно, комедии вам больше по душе? Да и первый фильм «Мы из джаза» прославился как комедия.
— Так хочет продюсер. У меня, кстати, немало и серьезных сценариев. И мне они даже больше нравятся, чем комедии. Например, с Николаем Досталем мы сделали несколько хороших картин: «Человек с аккордеоном», «Шура и Просвирняк», с Шахназаровым — «Город Зеро», «Цареубийца», «День полнолуния».
С супругами из Эстонии Мати и Лилиан Пыльдре я написал сценарии к фильмам «Весна» и «Эти старые любовные письма». Последний номинировался на «Оскар» в 1992 году. Это картина о культовом эстонском певце и композиторе, знаменитом романтике джаза. Лента могла реально получить «Оскар», если бы не вмешалась комиссия по военным преступлениям. В то время в Америке шумело дело эстонца, который во время войны служил в одной из эсэсовских частей.
Очень серьезное кино — «Вознесение». Это реальная история режиссера фильма Эдмонда Кеосаяна. Он рассказывал о своей жизни, а я приходил домой и писал. Его отец был репрессирован в Армении, семью выслали в Сибирь, в село Вознесение. Эдмонд всю жизнь был благодарен людям, которые ему и его маме помогли выжить в то время. Фильм снят в 1988 году, на переломе эпох. Это последняя картина Кеосаяна.
Комедиографом меня стали называть после «Афони» — только комедии и заказывали. Написав сценарий «Мы из джаза», я стал еще и музыкальным автором.