Председатель Севастопольской горгосадминистрации в день своего рождения получил медаль «Честь и отвага» от командующего Черноморским флотом России
Медаль «Честь и отвага» Куницыну на Графской пристани в Севастополе 27 июля вручил российский вице-адмирал Александр Клецков. Но не по случаю 48-го дня рождения Сергея Владимировича, а в рамках празднования очередной годовщины российского Черноморского флота. Впрочем, губернатор Севастополя свой личный праздник не афишировал и отметил его в узком семейном кругу. «Я вообще устаю страшно, — признался Сергей Куницын «ФАКТАМ». — Помимо основной работы в Севастопольской горгосадминистрации, у меня еще столько общественных нагрузок: это и афганская организация, и футбольный клуб «Таврия», почетным президентом которого я являюсь, и федерация футбола Крыма, и строительство храмов в Симферополе и Красноперекопске. Когда прихожу домой, дети и жена начинают рассказывать, какие новости и где слышали. Потому что я зачастую не успеваю следить за всем… »
— Сергей Владимирович, признайтесь, в чем секрет успешного политика? Вот вам кто помогал?
— Бог и семья. Для политика хорошая семья — это 90 процентов успеха в работе. А по жизни никто так особо не помогал. Просто были люди, с которыми складывались нормальные отношения. В 1990 году (мне тогда 29 лет было) стал народным депутатом Украины и мэром Красноперекопска (город в Крыму. — Авт. ): меня выдвинул совет воинов-интернационалистов при тогдашнем горкоме комсомола. Будучи депутатом, познакомился с Леонидом Кучмой и Валерием Пустовойтенко. А потом, когда Леонид Данилович стал Президентом, а Валерий Павлович позже премьер- министром, меня востребовали на должность главы крымского правительства. Это как расценить? Везение, знакомства? Не знаю.
— Интересно, почему вы отказались от карьеры кадрового законодателя? Ведь все-таки у депутатов головной боли меньше, чем у чиновников, тем более на таких должностях, как у вас: мэр, премьер…
— Так ведь конкретными делами заниматься интереснее. Я четыре года был народным депутатом, чуть с ума не сошел.
— То есть?
— Потому что ты сидишь там, в Верховной Раде, извините, как импотент, на кнопки нажимаешь. А когда приезжаешь домой, в округ, тебя начинают люди брать за глотку и теребить: что вы там напринимали?! И как им объяснить, что ты всего лишь один из 450-ти? Ведь они правы, когда говорят: тебя выбрали, ты и отвечай! Меня это так достало тогда (был народным депутатом Украины в 1990-94 гг. — Авт. ), что я с тех пор в депутаты выдвигался только по партийным спискам и то по необходимости, а не по желанию. Не могу с собой ничего поделать, люблю практическую работу.
Да, с людьми тяжело работать. Но когда ты видишь результат своего труда… Сделал дорогу, реконструировал Приморский бульвар, значит, можешь прийти и сказать: ребята, вот мой вклад в город, в республику. Я это люблю. И не люблю, как у Высоцкого: «… Когда наполовину, или когда прервали разговор, я не люблю, когда стреляют в спину, я также против выстрела в упор… » Это мой девиз по жизни.
— Вам стреляли в спину? Бывали у вас такие моменты в жизни, что только чудо спасло, как говорят, Бог миловал?
— Было такое во время службы в Афганистане. Меня призвали в армию в 1983-м. Сначала в школе сержантов в Ашхабаде служил. Ведь родился в Туркмении, значит, жару переношу, вот меня и отправили туда. В Афган перебросили через полгода. Там у меня было несколько случаев, когда я вспоминал о Боге. Хотя тогда мы все атеистами, как известно, были.
… В Афгане в первом же бою, в котором я участвовал, пуля сбила с моей головы панаму. Меня спасло чудо. Душманы стреляли из пулемета по нашим позициям. А я лежал за невысоким забором, над которым виднелась моя панама. Пулеметчик и стрелял по ней, а ниже была моя голова.
Потом была еще ситуация. Я лежал в окопе, одна пуля срезала ресницы, а вторая обожгла волосы на голове. После этого упал в окоп и больше часа приходил в себя. Все время повторял: Боже мой! Но когда раньше так говорил, то не придавал этому выражению особого значения, а тогда, наверное, впервые подумал, что все-таки кто-то над нами есть. И бережет меня.
В общем, по жизни мне везло. Правда, на это везение я пахал и сейчас пашу, как проклятый. Но, как говорит Митрополит Симферопольский и Крымский Владыка Лазарь, кого Бог любит, того и испытывает. И наказывает иногда.
— Сергей Владимирович, под вашим патронатом в Симферополе восстанавливается взорванный некогда храм Александра Невского. Это ваша дань тому, что имеете в жизни?
— В каком-то смысле да. Может, я взялся за это дело потому, что меня, как говорят, Бог спасал, помогал, я «выползал» из почти невозможных ситуаций. Вот, например, я стал мэром Севастополя, хотя многие ведь считали, что Куницына как политика можно списать со счетов. Но, как говорят, Господь помог. Поэтому я воздаю людям. Знаете, на земле после себя что-то надо оставить.
— Но вы уже оставили отстроенный стадион «Локомотив», Симферопольский цирк, железнодорожный вокзал, республиканскую библиотеку…
— На этот счет есть притча, которую я хорошо запомнил. Говорят, Александр Македонский перед смертью приказал в своем гробу сделать дырки для рук. Для того, чтобы все люди видели: он с собой ничего не забрал на тот свет. Что можно после себя оставить? Плохую или хорошую память. Стадион? Его снесут когда-нибудь или реконструируют, цирк, наверное, тоже. А храм будет в веках стоять. Вот когда-то его взорвали, а мы все равно строим.
— Сергей Владимирович, давайте о земном. В каком возрасте у вас появилась первая машина?
— В 15 лет мне родители за хорошую учебу подарили мопед «Рига-7». Правда, я пару раз на нем чуть не разбился. Но пронесло. Мопед лет 15 потом еще прослужил, сестренка моя младшая на нем каталась.
А с машиной такая история была. Права я получил поздно, в 27 лет. Причем в Красноперекопске, где мы жили, был строгий инструктор — бывший военком, полковник в отставке, который говорил: да будь ты хоть первым секретарем горкома, а правила дорожного движения должен знать от А до Я. Вот и меня заставлял их зубрить наизусть. Но я не жалею об этом. До сих пор все помню.
В то время, а это конец 80-х, у отца был «Москвич-412». Кстати, он на нем до сих пор ездит. И папа дал мне доверенность на управление этим автомобилем. Это, можно сказать, моя первая машина. А в 1991 году перед развалом Союза нам, народным депутатам, разрешили без очередей купить «Жигули» за свои деньги. На все про все выделили три дня: успеете — будете с машиной. А на нет и суда нет. Так вот, мы с женой за два дня продали дачу в Красноперекопске, потому что денег на машину не хватало. Но таки купили шестую модель «Жигулей».
— Супруга машину водит?
— Нечасто. А вот дочка хорошо водит, да и сын тоже.
— Чем занимаются ваши дети?
— Дочь Наталья недавно закончила Одесскую национальную юридическую академию, получила красный диплом, собирается дальше учиться. Сын Алексей в этом году поступает в Таврический национальный университет, на факультет менеджмента, сам выбрал. Сын назван в честь моего друга, который погиб в Афганистане. Он был родом из Омской области, казах, Алексей Юсупов.
Кстати, сын играет в футбольной команде «Таврия». Он — вратарь. Правда, за последние полгода перенес четыре операции, сломал руку, ногу, нос, повредил мениск. Но диплом об окончании детско-юношеской школы «Таврии» получил.
— Вы строгий отец?
— Да. Для сына самое большое наказание — запрет на тренировку или прогулку с друзьями. Когда пытается возразить, я ему рассказываю: в Туркмении, в поселке, где мы жили с родителями, был клуб. По воскресеньям в час дня там показывали детские фильмы. Как сейчас помню, билет стоил 10 копеек. Самое большое наказание было, когда отец спрашивал у нас с сестрой: тройка есть в дневнике? Если есть, в кино не идешь. Уговорить его было невозможно. Но зато учились! (Смеется. ) Сейчас, конечно, другие времена. Компьютер, мобильный телефон можно забрать у ребенка, чтобы таким образом наказать его.
— И это действует?
— (Смеется. ) Ну, пока действует. Дело в том, что мы никогда не балуем детей, сколько бы с женой не зарабатывали. Я считаю, что меру деньгам дети должны знать всегда, точнее цену. Поэтому дети у нас некапризные. Скорее мы, родители, предлагаем, нежели дети просят что-то купить. Алексей, например, может вообще спортивный костюм «таврийский» надеть и ходить в нем в школу, в город, на тренировку. Для него главное — футбол… Алексей, кстати, на контракте в дубле «Таврия», поэтому у него зарплата небольшая есть. Но я знаю, что недавно он за три месяца на 600 гривен переговорил свыше нормы по телефону, так теперь по 200 гривен в месяц отдает матери.
— Дело ведь молодое, может, с девушкой долгие беседы вел…
— Понимаю, но цену деньгам надо знать.
— Хозяин в доме кто? Вы или супруга?
— Знаете, как говорят? Хозяйка в доме — жена, хозяин дома — муж.
— Но последнее слово обычно за кем?
— По-разному бывает. У нас не принято, что вот я решил и все. Всегда советуемся. Но жестко-радикальные решения я беру на себя. Кстати, мы с женой всегда в отпуск ездим вместе. Еще не было такого случая, чтобы раздельно. Если нет отпуска, то нет его у обоих. Если есть, то только вместе. Такой принцип.
— Где отдыхаете, если отпуск все-таки есть?
— К сожалению, мой отдых связан с лечением. Недавно я перенес тяжелую операцию (на позвоночнике. — Авт. ). Поэтому планируем отпуск так, чтобы совместить его с лечением. Много раз в Трускавец ездили, бывали в Чехии. Но, в основном, в Крыму. Больше особо некуда.
— А можете, допустим, с соседом по гаражу разложить на капоте закусочку и все, что к ней полагается, и поговорить о жизни, о коробках передач?
— Я вообще не пью. Шесть лет назад окончательно бросил курить, с 1991 года если раз пять выпил спиртное, то хорошо. Последние лет, наверное, восемь абсолютно не пью спиртное. Поэтому закуску на капоте не раскладываю (смеется).
— Как все-таки восстанавливаетесь после работы? Физический труд, книги, спортзал…
— Люблю русскую баню и сауну. Но из-за перенесенной операции последние восемь месяцев нагрузки на мой организм серьезно ограничены. Поэтому могу в лес пойти, люблю охоту. Правда, своеобразную.
Дело в том, что после Афганистана я 10 лет не брал оружие в руки, ненавидел его. В связи с этим на охоте я в основном любуюсь природой, наслаждаюсь тишиной, посиделками у костра… В прошлом году четыре раза был на охоте, ни разу не выстрелил, но зато удовольствие получил колоссальное.
— В так называемом высшем обществе считается, что дорогие вещи — костюм, обувь, часы, мобильный телефон — подчеркивают статус их хозяина. Как вы относитесь к этому мнению, игнорируете его или придерживаетесь?
— Вычурности не приемлю и часы за сто тысяч долларов, инкрустированные бриллиантами, не люблю. Это не в моем вкусе. Да, конечно, бывают, как говорят, светские тусовки, на которых надо соответственно выглядеть. Так что где надо выглядеть — выглядим, где не надо, не выглядим (смеется).
— А супруге украшения с бриллиантами дарили?
— Я в 1994 году учился в Институте Брукинса в Вашингтоне. И купил в США в подарок жене часы. Она очень любит их. Кстати, во время одной поездки в Арабские Эмираты шейх подарил ей часы, но Галина все равно мои носит чаще.
— Сергей Владимирович, признайтесь, у вас есть заветная мечта?
— Есть. Хочу окончательно выздороветь после перенесенной операции. Вторая заветная мечта — достроить храмы в Симферополе и в Красноперекопске. Третья — вывести футбольный клуб «Таврия» в Лигу чемпионов (смеется). И, конечно, чтобы все у нас было хорошо в семье.