Даже в самом сладком сне родители 17-летней Оли Харлан из Николаева не мечтали увидеть свою девочку на высшей ступеньке олимпийского пьедестала
17-летняя Оля Харлан из Николаева, похоже, стала для украинцев иконой Олимпиады-2008. Ни одному нашему спортсмену не уделяется столько внимания в прессе, как этой хрупкой южанке с саблей в руках — фото девушки не сходит с газетных полос, ее короткую биографию разбирают по строчкам, а родителям новоиспеченной олимпийской чемпионки хватило буквально двух дней, чтобы сполна прочувствовать, как обременительна внезапно обрушившаяся слава.
Вторые сутки звоню в Николаев на телефон семьи Харлан, но там не снимают трубку. «Куда подевались Олины родные?» — интересуюсь у тренера спортсменки, открывшей счет золотым медалям для Украины. «Скорее всего, просто отключили телефон, — объясняет Артем Скороход. — Я сам все эти дни только и делаю, что отвечаю на звонки журналистов. Ну это же просто невозможно! Нет никакой жизни».
Еще неделю назад о такой славе все они даже не помышляли, а теперь вот не знают, куда от нее спрятаться. С другой стороны, фехтование — это ведь не футбол и даже не художественная гимнастика. С каких это пор за поединками саблисток следят, не отрываясь, и стар и млад в Украине? Тут дело в ином, твердят специалисты от спорта, — в самой Ольге Харлан. Просто украинская команда безнадежно проигрывала китаянкам, а вышла николаевская девчушка — и переломила ход игры. Почитайте комментарии: «В финале наши саблистки чуть не довели миллионы украинцев до инфаркта, но «золото» взяли!» Эту игру в минувший четверг в прямой трансляции смотрела вся страна. Было видно, как судьи не решались присудить украинкам победу. Зал, переполненный китайскими болельщиками, просто неистовствовал, поддерживая своих. Тем не менее Ольга покорила всех выдержкой, мастерством, характером. Спортивный мир в тот четверг был у ее ног!
И хоть на высшую ступеньку олимпийского пьедестала поднялась вся наша команда — Елена Хомровая, Елена Жовнир, Галина Пундик, Оля Харлан, — СМИ и специалисты рассыпаются в комплиментах в первую очередь в адрес Харлан. И она того заслужила, тем более что после почина в копилку украинских олимпийцев, как по волшебству, посыпалось «золото»! С легкой Олиной руки. Так разве спрячешься от славы?
… Николаев встречает меня неистовой жарой. Люди из домов выходят под сошедшее с ума солнце, как на войну, стиснув зубы. Город задыхается, но в маршрутках, троллейбусах, на улицах только и разговоров, что о победе местных саблисток. Проезжая мимо Дворца спорта, слышу обрывок разговора: мол, власти могли бы хоть его украсить олимпийскими флагами. По всему видно, Олю готовятся принимать здесь, как королеву. Невзирая на температурную катастрофу, ведь передышки синоптики даже не обещают.
— Ну и погода! — вместо приветствия жалуется Ирина Харлан, мама Оли. Перебежками, прячась в тень, мы с ней добираемся до городской многоэтажки в микрорайоне Намыв. Двухкомнатная квартирка олимпийской чемпионки на шестом этаже худо-бедно охлаждается вентилятором.
— Осторожно! — с порога предупреждает журналиста Геннадий, отец Ольги. — Наш кот — тоже саблист, чужих он не признает, может поцарапать. Впрочем, мы и сами от него частенько плачем. Ольга, приезжая домой, кричит: «Держите Макса!» — и передвигается первое время украдкой, пока он к ней не привыкнет.
— Зачем же такого монстра держать? — удивляюсь.
— А что делать? Член семьи, — разводит руками хозяин. — Оля сама когда-то за 70 копеек этого котенка купила. Думала, зароется лицом в пушистую шерсть, будет обниматься, ласкаться. А у Макса такой характер — сюсюканья не терпит. Но не выбрасывать же! Он у нас строгий товарищ: любит спокойствие, тишину и не выносит, когда этот порядок нарушается. А тут все как с ума сошли: смотрят телевизор и рыдают, потом тысячи звонков, суета. Он не может понять, что произошло. Коту ведь не расскажешь про Олимпиаду…
Мурлыкающее существо лениво растянулось на полу и то ли от жары, то ли по какой иной причине вело себя вполне мирно.
— Я уже успела узнать, что в спортивную школу вашу дочку определил ее крестный папа, сам тренер по фехтованию, — перехожу ближе к цели визита. — Ничего в этом мире не меняется: как был «блат», так и остался.
— А куда без него? — подхватывает мой шутливый тон Геннадий. — С Анатолием Шликарем, моим кумом, мы вместе учились в Николаевском пединституте на факультете физвоспитания. Я какое-то время плаванием занимался, потом учил детишек в одной из спортшкол яхтенному делу, а Толя преподавал фехтование в училище подготовки олимпийского резерва. Наша старшая дочка уже готовилась к школе, когда родилась Олечка, младшая. В шесть месяцев ее крестили в этой самой комнатушке. Привезли батюшку, кум держит малышку, а она его кулачками молотит и молотит. Пока священник закончил, Толя был почти в нокауте — красный, в испарине. «Боксером будет», — засмеялся. Просто в то время во всех энциклопедиях писали, что такого вида спорта, как женская сабля, вообще не существует, вот кум и подумал о боксе.
— Здесь стояла детская коляска, — показывает Ирина. — Маленькая Оля, бывало, спит в ней, а потом проснется и так раскачается, что за пару месяцев разбила на стене штукатурку и до кирпичей добралась. Мы шутили, что она девятиэтажку скоро развалит. Ведь этот дом своими руками строили — тогда, помните, были МЖК (молодежные жилищные кооперативы. — Авт. )? Но пока будущая чемпионка проводила свои дни в коляске, с этой неуемной энергией еще удавалось справляться, а как выбралась оттуда, тут и началось! Ни секунды на месте! Мы ее и теряли, и из люков постоянно вытаскивали, дитя ходило в гипсе. Бывало, со сломанной рукой все равно… висит на дереве.
Она даже разговаривать поздно начала, потому что ей за беготней некогда было. Капроновые банты вечно развязаны, один торчит в одну сторону, другой сбился. Книжки-раскраски? Нет, что вы, это не для Оли. Таня, наша старшая, прятала от сестры куклы, потому что та им головы откручивала. Младшую занимали исключительно пистолеты, машинки, самодельные луки. Мы понимали, что, если эту энергию не направить на что-то полезное, ребенок разнесет все вокруг в пух и прах. Были и спортивные секции, и бальные танцы. На паркете в платье принцессы дочка себя чувствовала неплохо и даже достигла результатов — ездила на конкурсы. Но преподаватели не уставали повторять: это не ее, слишком резкая в движениях, быстрая, мало пластики, это чертенок в бальном платье, а не девочка.
Как-то у нас на даче отдыхали вместе с кумом, я возьми и брякни: «Может, ты взял бы ее к себе?» А Толя кивнул на ветку персика и сказал Оле: «Попробуй-ка повисеть. Сколько выдержишь?» Она провисела столько, что он удивился. «Годится, — засмеялся, — берем!»
Конечно, когда мы отправляли девятилетнюю Олю в спортивную секцию, никто не думал, что однажды она в спорте за один день заработает 700 тысяч гривен.
Таня тоже начинала в спорте. Была чемпионкой Украины по рукопашному бою, а потом бросила и поступила на физмат. Получила красный диплом, еще раз все бросила — выучилась на экономиста, работает бухгалтером. Параллельно пять лет ходила на курсы английского языка. Кроме работы на фирме, подрабатывает репетиторством. Не ради денег, а для души.
— С того дня, как Олю отвели в школу фехтования, ее жизнь стала намного интереснее, — рассказывает Таня. — Четыре раза в неделю серьезные тренировки. Мы думали, энтузиазм скоро угаснет, но нет. Сестра так увлеклась саблей, что даже в школьных тетрадках рисовала мушкетеров, маски, рапиры, мечтала о храбрых рыцарях и турнирах, всегда выигрывала свои детские войнушки. Я не люблю, когда ее называют хулиганкой. Хулиган — это когда в каждой руке по кастету. А она у нас такой добрый Робин Гуд в юбке. Конечно, никто не думал, что Оля будет зарабатывать себе на жизнь выпадами, да еще с саблей в руках. Ей было девять лет, что она тогда понимала? Но помните песенку «Если б медали девчонкам давали, все бы девчонки героями стали»? Это тогда уже было про нее.
— Спорт — тяжелый труд, — подхватывает Геннадий, — и обычно дети быстро разочаровываются. Жить, как трамвай, ездить каждый день по одним и тем же рельсам… Но Олечке нравилось. Она была еще начинающей саблисткой, когда та же Лена Хомровая уже многого добилась. Лена ведь старше на несколько лет. Помню, дочка стала приобретать какое-то мастерство и сражаться со старшими девочками — они были для нее величиной недосягаемой, на которую можно смотреть, только сильно задрав голову, а те рубили ее «в капусту». Приходила с тренировок вся в синяках и шрамах. Правая рука защищена, а левая практически голая, по ней и получала — по пальцам, по плечу, причем сильно. Не знаю, как вытерпела. Но никогда не жаловалась. Она и сейчас немногословна. Вот приедет из Пекина — думаете, что-то расскажет? Как бы не так! Бывало, встречаю ее после соревнований: «Ну, малыш, рассказывай!» А она в ответ: «Папа, задавай вопросы, я отвечу». Мама у нас дипломат, она вопросов вроде и не задает, а за три-четыре дня все выведает.
— Потому что путь к сердцу человека лежит через желудок, — смеется Ирина. — Оля очень любит мою кухню. Вот и сейчас жду ее, готовлю селедку «под шубой» и мое фирменное тушеное мясо. Дома дочка забывает все запреты, ест с утра до вечера. Она, знаете, ничуть не изменилась, все такая же шумная. В доме все ходуном, когда Оля в Николаеве. Такое впечатление, что и тут в контратаки ходит.
Родители чемпионки рассказывают, что в Китае дочери обычно не везло. Раза четыре ездила в Поднебесную на различные соревнования, и ни одной удачи. Не нравился климат, еда, все не складывалось, поэтому на Олимпиаду сверхзадач не ставила.
— Когда наша команда, выйдя в финал, уже выиграла «серебро», мы большего и не желали, уже этому были довольны, — улыбается мама. — Принимали поздравления — о нас вдруг вспомнили все, кто давно забыл. Сами звонили дочери в Пекин. А потом вдруг «золото»! Я смотрела поединок с китайскими спортсменками по телевизору в полуобморочном состоянии! Почему-то вспомнила, как дочка заканчивала одиннадцатый класс — мы купили ткань на выпускное платье, портниха успела даже его раскроить, пригласили парикмахера, а Оля не смогла прилететь на выпускной бал из-за соревнований. Как она плакала! «Мама, — всхлипывала, — что я детям своим расскажу? Все хорошее мимо проходит!» И когда она тот триумфальный укол своей саблей сделала, решив судьбу первого украинского «золота», вдруг подумалось: вот и будет о чем рассказать, а ты, глупенькая, переживала!
Олин папа вспоминает, как совсем недавно на стареньких «Жигулях» отвозил дочку ночью на киевский поезд, она должна была потом из столицы отправиться в Китай.
— Как-то так получается, что стоит мне пожелать нашей малышке успеха, тот сразу и бежит от нее, — рассказывает Геннадий. — Глазливый, наверное. На вокзале только рот открыл, чтобы попрощаться, Оля тут же взмолилась: «Ради Бога, молчи!»
Кто знает, может, именно то молчаливое прощание на николаевском перроне и помогло девушке покорить мир. Ведь в большом спорте столько неразгаданных тайн.
Геннадий и Ирина — ровесники, им обоим по 45. Люди, как говорится, простые: он — таксист, она — бармен. Сегодня журналисты пытаются выведать у них их личный рецепт: как вырастить олимпийскую чемпионку?
— Силы побеждать и в спорте, и в жизни вообще дают одни и те же вещи — семья, любовь, — смеется Ирина.
Хозяйка не скрывает, как тоскливо им порой без Олечки — только в нынешнем году если видели дочь пару недель, и то хорошо. И эти встречи до того короткие! Такая маленькая еще она у них и такая взрослая! Четвертого сентября чемпионке исполнится всего 18 лет.
— Вот посмотрите, — показывает Ирина следы гари в подъезде. — У нас тут пожар в апреле случился, проводка загорелась, весь стояк чуть не эвакуировали, сидим без света. И тут Оля на пару дней появилась. Дома она обычно расслабляется: валяется на диване, слушает музыку, никуда дочку не вытащишь. «Мам, я так соскучилась по родным палестинам, что не трогайте меня, — просит. — Здесь все звучит в унисон с моим сердцем, дайте поблаженствовать». Я понимаю: поезда, самолеты, гостиницы, и ощущение дома такое драгоценное, но мне так жалко, что в этот короткий приезд ребенок будет дымом дышать! Как ни уговаривала, Оля с места не сдвинулась. «Сгорю, — смеется, — но не уйду». Как раз тот случай, когда дым отечества нам сладок. Мне показалось тогда, что она будет беспечно лежать на диване, даже если тот загорится.
Сейчас мы вместе сидим на том самом диване и следим, как Олино лицо мелькает в новостях на всех телеканалах, на какой ни переключи. Ира с Геннадием еще не привыкли греться в лучах дочкиной славы, им это пока странно. Такие перемены внесла в их тихую жизнь эта неожиданная пекинская победа!
— Я и сейчас еще до конца не понимаю, что произошло, — улыбается Ира. — Ощущение, будто какие-то бесконечные именины. Пока, правда, без именинницы…
Все их мечты начинаются сейчас со слов: «когда приедет Оля»…
— А у нее есть молодой человек? — интересуюсь.
— Да, они вместе учились в высшем училище физической культуры, — рассказывает отец. — Мальчик живет в Ялте, у него другая специальность — он кикбоксер. Но дочке замуж еще рано! Впрочем, я как-то Олю спросил: мол, ты же не собираешься после замужества менять фамилию? Она пожала плечами. Я почему спросил? Харланы на Николаевщине издавна известны. Мой дед в 1956 году стал Героем Соцтруда, он был очень знаменитым чабаном, потом депутатом Верховного Совета СССР избирался, его фамилия до сих пор выгравирована на городской доске почета. Представьте, мой отец к моей маме на свидания в те годы ездил на отцовской «Победе». Это был высший шик. Видать, слава, она как деньги: если есть, то еще прибавляется. Оля, правда, когда я ей о своем деде рассказываю, смеется: мол, а вы ж что? Где ваши слава, медали, регалии? Я отшучивался: природа на детях отдыхает. Видать, отдохнула и опять за старое.
— Ваша дочка, кроме «золота», привезет еще и денежный приз — 700 тысяч гривен. Уже придумали, как потратить?
— Это Олины деньги, пусть она и думает, — отвечает отец. — Квартиру дочке за «золото» на Олимпиаде город обещал выделить. На призовые вроде машину собирается купить, там видно будет…