Артур — симпатичный, подтянутый человек спортивного телосложения. Его рассказ звучит просто невероятно. Четыре года назад после травмы пищевода, полученной во время медицинской манипуляции, Артур попал в реанимацию одной из больниц Кривого Рога. Благодаря профессиональным действиям врачей-реаниматологов мужчина остался жив. Но его пищевод пришлось «отключить».
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о том, как столичные хирурги под руководством профессора Мамеда Багирова выполнили уникальную серию операций 6-летней девочке: реконструировали гортань, трахею и пищевод.
— Когда я пришел в себя, выяснилось, что был на грани жизни и смерти, — говорит Артур. — В животе стояла стома, через которую надо было вводить пищу. Пищевод заблокировали сверху, в области шеи, и снизу, при входе в желудок. Восстановлению он не подлежал. Местные реаниматологи и заведующий торакальным отделением Владимир Мирошниченко сделали все возможное. А для дальнейшего лечения направили в Киев, в Институт хирургии и трансплантологии имени Шалимова. Но там, разговаривая с врачами, мы с женой поняли, что они не очень хотели за меня браться. Видимо, слишком сложный случай.
— Но это ведь было еще в 2015-м году…
— Да. На поиск специалистов, которые могли бы меня прооперировать, ушло почти три года! Казалось, в Киеве мы встретились уже со всеми врачами, которые занимаются операциями на пищеводе. Ознакомившись с моей историей болезни, специалисты разводили руками, предлагали подождать, пройти еще какое-нибудь обследование. А на вопрос, приходилось ли им восстанавливать пищевод, одни честно отвечали: «Нет», а другие говорили: «Можно попробовать».
— И вы не соглашались…
— Не хотел быть подопытным кроликом. И вот однажды жена нашла в Интернете статью о том, что профессор Мамед Багиров, работающий в столичной больнице № 17, успешно выполняет такие реконструктивные операции. Речь шла о пациенте, у которого была проблема, очень похожая на мою. Позвонили доктору. И сразу стало ясно, что говорим с профессионалом, с человеком, который готов мне помочь. Но даже он не представлял, в каком я состоянии… До болезни я весил 103 килограмма, а когда приехал к Мамеду Мансуровичу, мой вес был 46 (!) килограммов. Тем не менее доктор взялся меня оперировать.
Как выяснилось в ходе нашего разговора, именно благодаря публикации «ФАКТОВ» Артуру и его жене удалось найти профессора Багирова: в августе 2012 года в нашей газете была опубликована статья журналистки Инны Айзенберг о спасении больного раком 59-летнего пациента, которому Мамед Мансурович выполнил пластику пищевода по своей оригинальной методике.
— Впервые увидев Артура, я понял, что оперировать его будет очень сложно, — говорит профессор кафедры торакальной хирургии и пульмонологии Национальной медицинской академии последипломного образования имени П. Л. Шупика Мамед Багиров. — Прежде всего надо было удалить «прогнивший» пищевод. Это был мешок, из которого мы извлекли почти 300 миллилитров гноя. Пришлось выполнить резекцию части легкого. В ходе первой же операции я вычленил участок кишки, который в дальнейшем должен был выполнять роль пищевода. Для этого пришлось отсечь некоторые сосуды и «научить» этот фрагмент кишечника обходиться без них. Мы называем такую тактику тренировкой.
— Сколько времени длилась операция?
— Больше девяти часов. Зато пациент быстро пошел на поправку. Уже через несколько дней сам отправился в магазин.
— Но он ведь по-прежнему не мог нормально есть…
— Конечно. Питаться продолжал через стому, установленную в брюшной стенке. Всю еду для него приходилось измельчать в блендере. Это делала жена Артура. А еще важно было, чтобы к следующей операции пациент набрал хотя бы десять килограммов. Ведь он был чрезвычайно худым — не дотягивал до 50 килограммов, и это при его росте 176 сантиметров!
Читайте также: «Из-за огромной опухоли мой сын задыхался. И только один врач решился его прооперировать»
— Артуру удалось поправиться?
— Практически нет. За девять месяцев прибавил лишь полтора килограмма. Но откладывать операцию уже не было смысла, иначе он обессилел бы еще больше. И в сентябре прошлого года я назначил хирургическое вмешательство — пластику пищевода. Мы взяли участок кишки и пересадили его на место удаленного пищевода. Признаюсь, очень переживал, все ли получится. Но, к счастью, удалось сделать то, что запланировал. К тому же техника операции уже отработана: я выполнил сотни подобных вмешательств.
— Диаметры кишки и пищевода совпадают?
— Не совсем: пищевод обычно около двух сантиметров в диаметре, а кишка — почти четыре. Но мы решили эту проблему. Делаем косой разрез, сшиваем фрагменты под определенным углом. Тогда разница не ощущается.
— Нужна ли пациенту диета?
— Он может есть все, но пища не должна быть грубой, нельзя заглатывать большие куски. Хотя, по нашим наблюдениям, те, кто придерживается этих простых правил, никакого дискомфорта не испытывают.
— Как долго может работать пересаженный фрагмент кишечника? Не понадобится ли со временем его менять?
— Пересаженный участок отлично выполняет свои функции, хорошо сокращается, сохраняет тонус и эластичность. У меня есть пациент, которому я сделал пересадку 45 лет назад! Этот мужчина в детстве выпил кислоту и обжег пищевод. После операции мы ни разу не делали ему коррекцию, новый пищевод рос вместе с ним и никогда не доставлял неудобств. Я рассказал об этом пациенте на международной конференции, проходившей в ЮАР, и коллеги были поражены. Дело в том, что отдаленные последствия пластики пищевода по методике нашей клиники видим только мы. Нигде в мире нет опыта таких наблюдений.
— «ФАКТЫ» уже писали о пациентах, которым вы восстанавливали пищевод, применяя свою уникальную запатентованную методику. Эти материалы есть в Интернете, и один из них как раз попался на глаза жене Артура Елене…
— Ко мне обращалось много пациентов именно после публикаций в вашей газете. Всегда рад был им помочь. И ведь речь шла о людях, которые после тяжелых травм, опухолей или из-за врожденных аномалий годами не могли жить нормально. А мы возвращали им такую возможность.
— Впервые пластику пищевода вы сделали, будучи молодым хирургом, — в 28 лет. То есть подобные операции выполняете больше 50 лет!
— Да. Но постоянно совершенствую подходы, использую новые инструменты, материалы, препараты — и восстановление пациентов идет быстрее. А ведь операции очень востребованы. И для меня важно, чтобы их умел делать не только я, но и мои ученики. То, что они есть, я очень ценю, радуюсь их успехам.
У Артура и Елены трое детей: старшему сыну 22 года, младшему 14, а дочке 10 лет. Им нужна была родительская забота. Лена старалась успевать все. Ей также пришлось окончить курсы медсестер, освоить азы профессии реабилитолога, психотерапевта.
— Были у вас моменты отчаяния? — спрашиваю Елену.
— Я была близка к этому, но не имела права. Разве можно жалеть себя, если видишь, как Артур борется за жизнь и не сдается? А дети? Понимала, что им нужен сильный любящий отец. Кроме того, на уровне подсознания была уверенность, что трудности временны, что мы их преодолеем.
— Но на это ушло почти четыре года…
— Да. До сих пор не могу понять, как получилось, что в медицинском мире коллеги не знают о таком замечательном специалисте, как Багиров? Даже в Киеве никто из десятка врачей не подсказал нам, к кому обратиться! Мы ездили из одной клиники в другую, договаривались о консультациях, а затем понимали, что вновь напрасно.
Хочу рассказать, как появилась подсказка… Незадолго до случившейся с Артуром беды у меня умерла мама. Когда я в очередной раз ехала к ней на кладбище, мысленно спросила: «Мама, неужели у нас нет выхода? Неужели никто не поможет?» Уже дома, ближе к полуночи, сидела за компьютером, и вдруг мне на глаза попалась статья о пациенте, которого успешно прооперировал профессор Багиров. У человека был рак, а доктор не только удалил опухоль, но и выполнил пластику пищевода. Еле дождалась утра, разбудила мужа и говорю: «Я нашла хирурга, сделавшего такую операцию, которая нужна тебе! Надо звонить!» Мы набрали телефон Багирова. Мамед Мансурович сразу ответил. На наш вопрос, когда можно приехать, просто сказал: «В любой рабочий день. Такие операции делал. Приезжайте». Так мы и познакомились.
Читайте также: Киевскому профессору удалось удалить опухоль, которую отказывались оперировать специалисты Германии, Финляндии и Иордании
— Артур называет вас «верным оруженосцем». Говорит, что на все консультации, операции вы ездили с ним и возили все снаряжение — блендер, баночки…
— Да. За время, пока его лечили, я сожгла восемь блендеров! Они не выдерживали напряжения. Ведь каждые два часа надо было вводить через стому два шприца пюре. Это около 200 миллилитров. Воду тоже наливали туда. Чтобы не забыть вкус продуктов, Артур жевал и выплевывал еду. А иногда просил меня съесть, например, пирожное. Говорил, что ему приятно смотреть, как я ем. Я повиновалась, набирая лишние килограммы. Поправилась почти на 15! Мы много шутили и не давали друг другу раскисать. Артур просил меня наливать ему в стому кофе, чтобы он мог взбодриться. Я так и делала. Вместе мы каждый день ходили на прогулки, поднимались на девятый этаж. Но все это было уже после первой операции, когда стало ясно: мы на правильном пути, дело идет к выздоровлению.
— После второй операции Артур долго восстанавливался?
— Все пошло как по маслу: он начал нормально есть, набирал вес. Стому удалили. Как только доктор разрешил физические нагрузки, занялся спортом. Вскоре муж собирается вернуться к работе. Да и я смогу работать и больше внимания уделять детям. Выдержать испытания и не сдаться нам помогали наши родные — брат Артура, моя сестра. Даже моя бабушка, несмотря на возраст, взяла на себя заботу о наших детях. Это ли не счастье — чувствовать такую поддержку и любовь.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о том, как профессор Мамед Багиров провел беспрецедентную операцию 64-летнему одесситу с одним легким: Уникальный пациент Николай Гордиенко: «Я молился о здоровье хирургов, дважды спасших меня от рака»
Фото Сергея ТУШИНСКОГО, «ФАКТЫ»