83-летней Вере Ивановне из Кременчуга сделали операцию по удалению катаракты. Подобные вмешательства являются самыми распространенными и безопасными в современной офтальмологии
Веру Ивановну Коваленко оперировать в областной клинике отказались. «Все равно лучше видеть вы уже не сможете, — объяснили ей после обследований. — Поэтому нет смысла делать хирургическое вмешательство».
— Это был для меня такой удар, что я ослепла совсем, — вспоминает Вера Ивановна.
Женщина начала терять зрение давно. Более двадцати лет назад кременчугские врачи удалили ей катаракту на левом глазу. Увы, это не дало ожидаемого результата — глаз перестал видеть вообще. Вслед за одним, как обычно бывает, начал страдать и другой глаз. Через три года после первой операции Вере Коваленко снова пришлось ложиться под нож хирурга. На этот раз она отправилась в клинику Святослава Федорова в Чебоксарах, где жил тогда ее сын-военный. Зрительный нерв, к счастью, удалось сохранить.
Чтобы поддерживать зрение, нужно было ежегодно проходить курс лечения. Тем не менее с годами оно постепенно ухудшалось — на фоне сахарного диабета у женщины развились катаракта и глаукома, появилась близорукость. Резкое ухудшение наступило после пережитой трагедии — смерти сына. Женщина совсем перестала видеть.
Районный окулист выписала пенсионерке направление на консультацию в областную больницу. Пройдя в Кременчуге необходимые обследования, собрав анализы, Вера Ивановна в сопровождении невестки (так как уже была слепа) отправилась в Полтаву.
— Врачи мне тогда объяснили, что катаракта еще не дозрела, к тому же имелось много сопутствующих заболеваний, — рассказывает Вера Ивановна. — В общем, от операции меня отговорили, дескать, никакой гарантии на выздоровление. И я уже не надеялась увидеть белый свет. Почти три года провела в полной темноте. Людей узнавала по голосам. Всю жизнь проработав в библиотеке, привыкла много читать и, лишившись этого, очень страдала. Мой удел был сидеть в квартире или на скамейке возле подъезда.
К счастью, Вере Ивановне подсказали адрес Полтавского филиала Киевского центра микрохирургии глаза. Здесь не отмахнулись от пожилой женщины. И вот уже более года, как Вера Ивановна не только самостоятельно передвигается, но также пишет и читает без очков. Это стало возможным после того, как ей заменили помутневший хрусталик искусственной линзой.
— Невероятно, но я вижу восемь строчек, напечатанных средним шрифтом! — восклицает женщина. — Как будто заново родилась на свет! Век буду благодарна за это заведующему филиалом Сергею Артуровичу Одабашьяну, который вернул мне зрение.
— Сейчас операции по удалению катаракты (в переводе с греческого это слово означает «водопад», что вполне соответствует значению заболевания, при котором человек начинает видеть мутно, словно сквозь воду) — самые распространенные и безопасные в офтальмологии, — рассказывает врач-офтальмолог высшей категории, член Европейского и Американского обществ катарактальных и рефракционных хирургов Сергей Одабашьян, практикующий в Полтавском филиале Киевского центра микрохирургии глаза. — Вмешательство сводится к ультразвуковому дроблению помутневшего хрусталика и имплантации мультифокальной акриловой линзы, позволяющей одинаково хорошо видеть как вдали, так и вблизи. Обычно это длится около десяти минут и дает пожизненный эффект. Операция не требует даже привычной анестезии — достаточно нескольких обезболивающих капель на роговицу. На второй день человек видит уже половину того, что он увидит через десять дней. Именно в течение этого времени зрение восстанавливается в полном объеме.
Раньше (к сожалению, эту методику до сих пор применяют в некоторых государственных медицинских учреждениях) для имплантации искусственного хрусталика делали разрез 10-15 миллиметров, при этом было необходимо наложение швов. После такой операции швы вызывали раздражение глаза, нередко он инфицировался, человек был вынужден постоянно капать капли и еще на три-шесть месяцев освобождался от тяжелого труда. Но с появлением гибких хрусталиков в виде тончайших линз, которые складываются и затем распрямляются, а также специальных одноразовых ножей, позволяющих внедрять хрусталики в нужном месте, операционное поле сузилось всего до двух миллиметров. Этого разреза хватает, чтобы через него ввести линзу. Часто сам хирург на следующий день после операции не видит рубца — настолько все быстро заживает. Кстати, современные импортные линзы сделаны из материала, который максимально защищает сетчатку глаза от света.
— Сергей Артурович, можно ли сделать вывод, что возраст — не помеха для удаления катаракты? А на какой стадии лучше всего ее удалять? Как определить: она созрела или нет?
— Это ошибочное мнение, что катаракта должна созреть. В принципе, хрусталик можно менять, как только человек надевает очки для чтения. Обычно это происходит в 40-45 лет. Сейчас заболевание очень «омолодилось». Если раньше оно возникало после 70 лет, то теперь появляется уже в 30-40. Расплывчатость букв, появление дальнозоркости говорит о том, что хрусталик начинает мутнеть. Часто люди, не желая обращаться к доктору и не придавая особого значения возникшей проблеме, начинают заниматься самолечением. Увы, сейчас массово рекламируют различные средства, которые находятся только в экспериментальной разработке, но многие «покупаются» на это. Тратят большие деньги, упускают время, рискуют здоровьем… Ведь чтобы лечиться с пользой, нужно точно знать диагноз. А катаракта опасна тем, что может «потянуть» за собой более тяжелые недуги — вторичную глаукому, заболевание сетчатки. Поэтому можно, конечно, раз в год или два менять линзы в очках на более сильные. Но приходит время, когда хрусталик перестает поддаваться коррекции, и тогда без хирургического вмешательства не обойтись. Однако лучше просто не доводить ситуацию до крайности и решиться на операцию даже при первых симптомах потери зрения. Эти вмешательства абсолютно безопасны, после них практически не бывает осложнений, а пациент довольно быстро возвращается к своему привычному образу жизни.
К сожалению, иногда врачи поликлиник слишком поздно дают направления на диагностику в специализированные медицинские учреждения, пытаясь лечить пациентов наугад. И тогда помочь человеку действительно бывает нелегко.
— За достаточно короткое время офтальмология достигла большого прогресса, — продолжает Сергей Одабашьян. — Мы научились пересаживать роговицу и радужную оболочку, с легкостью имплантируем искусственный хрусталик, проводим замену стекловидного тела и укладываем сетчатку при ее отслоении. Проблемой пока остается пересадка сетчатки и зрительного нерва. Эти нервные структуры глаза пока не имеют искусственных аналогов, но уже ведутся работы по их созданию.