В Харьковской области решением Апелляционного суда признан невиновным и освобожден из-под стражи прямо в зале заседаний сельский житель, который, защищаясь, застрелил сотрудника милиции из охотничьего ружья
В гости к Михаилу Жиденко и его жене в село Просяное, что в Нововодолажском районе Харьковской области, я отправилась через несколько дней после его освобождения.
Дома застала хозяйку Любовь Григорьевну Головко.
- Миши дома нет, он уехал в Харьков, — объяснила женщина. — Да вы не переживайте, я сейчас же ему позвоню, и он быстро вернется. А пока он будет добираться, мы с вами поговорим. Я так благодарна местным журналистам, что они с самого первого дня не оставляли нас в этой беде одних. Ведь на второй день после случившегося именно журналисты приехали и снимали мой рассказ для телепередачи. Потом кассету с этим рассказом адвокаты даже предъявляли в суде, показывая, что за два года в моих показаниях не изменилось ни слова, в отличие от показаний оставшегося в живых милиционера. И вообще, только потому, что весь этот процесс так освещался, прокуратура побоялась довести до конца свои преступные замыслы. Я просто боялась жить. Вы видели наше село? Здесь совсем не осталось людей. Когда мужа забрали, я была совсем одна, и мой 80-летний отец перебрался ко мне.
А началась история давно. У нас в селе живет старенькая бабушка — Надежда Тимошенко. Она завидовала моему Мише — он работящий, мало пьет, трактор у него был, машина. Хотя самой Надежде грех жаловаться на жизнь — ее сын Богдан, харьковский бизнесмен, всегда помогал матери. Но зависть не давала ей покоя. А тут буквально за несколько недель до того случая Миша своим трактором во время обработки случайно зацепил кусок ее земли. Вот и появился повод для скандала. Сначала к нам пришел ее сын Богдан и начал угрожать Мише. Но муж ответил: «Я твою мать не трогал и извиняться не буду». Это так задело Богдана, что он пообещал: «Ты — никто и звать тебя никак. Моих денег хватит, чтобы тебя зарыли прямо здесь, во дворе. Хотя ты недорогой — на тебя хватит и 100 долларов».
Я тогда тот разговор не приняла близко к сердцу, но муж распереживался. А тут еще Надежда кричала возле магазина: «Все равно Мишке не жить — мы его или убьем, или посадим». Так через две недели и получилось…
В тот злополучный день, 15 ноября 2006 года, муж работал в доме — у нас как раз в селе проводили газ. Он что-то сверлил в комнате и не услышал, как в дом зашел незнакомый мужчина и спросил: «Ты Михаил? Если да, то выходи во двор — поговорить надо». Муж вышел как был — в тапочках, одетый по-домашнему. Смотрит: а там еще один мужик стоит, такой же дебелый. И сразу ему говорят: «Ты что, колхозник, не захотел по-хорошему извиниться перед Надеждой Тимошенко? Теперь все будет по-нашему». И вот тут Миша понял, что пришли люди от Богдана.
В тот момент я на велосипеде собралась съездить по делам. И, как сердцем почувствовала, только отошла от двора, повернулась, а там двое незнакомых мужиков бьют мужа. Я велосипед бросила и бегом во двор. Кричу: «Кто вы такие? Что вам надо?» А они, пьяные оба, отвечают: «Мы — граждане Украины. А твой муж не пошел перед старой женщиной извиняться». И как давай снова его избивать. Я кричу: «Давайте милицию вызовем, пусть разберутся», но меня никто не слушал. Потом один из них ударил меня в грудь, я упала. Так кричала, что у меня голос пропал. Но у нас же здесь глушь. Соседи далеко: может, и слышали мои крики, но подумали, что я на корову кричу. Тем временем гости совсем озверели. Мишко мне кричит: «Баба, уйди, а то и тебя убьют, беги». А я ему кричу: «Я тебя не брошу!» Потом они хотели забрать его со двора, но я не пускала. Как же они кричали на меня! Помню, я одному говорю: «У меня же сын такой, как ты. Зачем же ты меня бьешь?» Меня никто не слушал.
И вот тут муж забежал в хату и схватил свое охотничье ружье. Выставил его и говорит: «Вон отсюда». А Федоренко (погибший. — Авт. ) не послушал и двинулся на него со словами: «На меня, бл…, стрелять?» И тут хлоп — и тишина… Федоренко взялся за живот… А второй, Сокол, как увидел это, сразу давай убегать. Федоренко еще просил его: «Помоги мне», но тот не остановился…
Прибежал сосед, мы вызвали «скорую», и, хоть она доехала очень быстро, врачи не успели. А Мишко сел и сказал: «Эти бизнесмены все равно меня убьют. Я лучше застрелюсь сам». Позже он узнал, кого застрелил…
- Что потом началось у нас в доме! — продолжает Любовь Григорьевна. — Понаехало милиции, какие-то высокие чины. Забрали моего мужа с собой. Он потом рассказывал, что, пока его везли из села в Харьков, то по дороге завели в лес… расстреливать. А он только молился, чтобы его поскорее убили…
Весь следующий день я ждала, что приедут следователи, будут меня допрашивать, да так и не дождалась. Только вот харьковские телевизионщики приехали. Целых полгода после убийства никто не хотел допрашивать свидетелей! Я сама нанимала машины, привозила в прокуратуру односельчан и просила следователя: «Пожалуйста, спросите у людей». Но они даже не собирались, пока об этом не начали писать газеты. А меня за мои выступления по телевизору главный прокурор Харьковской области Василий Синчук пообещал вообще перевести из свидетелей в соучастники.
А что было на очной ставке с Соколом! Я никогда не думала, что можно так врать, это я о его показаниях говорю. А вот когда я начала давать свои показания, Сокол прямо в кабинете у следователя прокуратуры кричал мне: «Ты, сука, рот закрой, а то до автовокзала не дойдешь».
Один раз в милиции меня допрашивали четыре часа, даже не выпускали в туалет. Во время допроса милицейский генерал орал: «Какие эта сука дает показания? В подвал ее… » Но я все равно продолжала стоять на своем.
Зато какие у нас в селе замечательные люди! Как они поддерживали Мишу! На каждое заседание суда приезжало по 20, 30, 40 человек! Судья вначале удивлялся: «Вы что, автобус нанимаете?» А ведь они ездили за свои деньги — это 25 гривен только на билеты! И так они проездили целый год и десять дней! Если бы не односельчане и адвокаты, даже не знаю, чем бы все закончилось. Хотя их тоже запугивали… Однажды Богдан Тимошенко привел на суд мужчину и демонстративно заявил перед всеми: «Смотри внимательно, кто что будет говорить. Скоро начнем в Просяном отстрел».
А знаете, что случилось с моим Мишком после возвращения? Он теперь ни на минуту не остается дома один — боится. Он совсем не спит, у него все болит. А в больницу ложиться не хочет — боится, что там его убьют. Ведь Тимошенко не оставили нас в покое. Недавно баба Надя снова кричала возле магазина: «Все равно Мишко убийца и будет сидеть в тюрьме. У Богдана денег хватит, чтобы его убили или посадили». А ведь тогда, два года назад, все тоже началось с таких вот угроз. Ой, а вот и хозяин вернулся, — обрадовалась Любовь Григорьевна.
В разговоре с Михаилом Андреевичем я не переставала удивляться: это ж как надо было вывести такого человека, чтобы он взялся за ружье! Мой собеседник оказался очень деликатным человеком:
- Мне и сейчас оказаться в тюрьме очень легко, вся милиция и прокуратура против нас. Вы представляете, я ведь даже не смог с односельчанами отпраздновать свое возвращение. Когда мы вернулись после суда домой, был уже поздний вечер. И мы решили всем селом собраться в клубе на следующий день. Но утром мне позвонили соседи и предупредили: «Сиди, Миша, дома и не вылазь. По селу милиция в гражданке ходит, сейчас пришьют тебе, что ты организовал пьянку или еще что похлеще». Я не ожидал, что меня так будут люди защищать.
После тюрьмы здоровье сильно пошатнулось, да и боюсь я теперь всего. Теперь ни в милицию не пойти, ни в прокуратуру. Для всех я там враг. Пока был в тюрьме, мой трактор разобрали на запчасти. Машину жена продала, здоровья у меня нет. Да и работу не найти — сейчас даже молодым сложно устроиться. А мне до пенсии еще восемь лет.
Когда я был в тюрьме, из окна моей камеры была видна церковь. И я каждый день молился, чтобы Бог дал здоровья моим адвокатам. Ведь многие не верят, что они бесплатно меня защищали, а это правда. Мир не без добрых людей…
По версии правоохранителей, во двор к Михаилу с плановой проверкой (якобы по поводу его причастности к краже мобильного телефона) зашли два милиционера. Представившись, они попросили хозяина дома вынести документы. Но вместо этого он зашел в дом, вынес ружье и выстрелил. За преднамеренное убийство сотрудника милиции, находившегося при исполнении служебных обязанностей, прокуратура требовала для Жиденко пожизненного заключения.
Адвокаты Михаила Николай Суржко и Владимир Тимошенко говорят, что открытый цинизм в фальсифицировании этого дела их потряс:
- У нас с Владимиром на двоих 60 лет оперативной работы в милиции, — признался Николай Иванович, — и поэтому нас трудно чем-то удивить. Но в этом деле проще сказать, что было сделано по закону, чем перечислять все нарушения. Для того чтобы доказать факт знакомства бизнесмена Тимошенко с милиционерами, нам пришлось самим брать распечатки их мобильных переговоров. Все доказательства невиновности мы собирали сами. Прокуратура ничего не сделала, чтобы отработать хотя бы какую-то версию, кроме официальной. Только в суде выяснилось, что служебное задание, по которому милиционеры якобы прибыли в Просяное, было сфабриковано задним числом. Нам удалось доказать, что удостоверений у правоохранителей при себе не было, вместо кассеты с записью осмотра места происшествия в материалах следствия лежал американский боевик… Просто никто не ожидал, что мы скрупулезно все изучили. Судья Апелляционного суда Анатолий Бринцев три часа читал приговор. Итог: «Жиденко Михаила Андреевича в предъявленном обвинении в совершении преступления, предусмотренном статьей 384 Уголовного кодекса Украины, признать невиновным и по суду оправдать за отсутствием в его действиях состава преступления».
Но мы на этом не остановимся. Приложим все усилия, чтобы и заказчики, и исполнители, и сотрудники прокураты, которые причастны к фальсификациям, понесли наказание. Кроме того, будем добиваться выплаты морального и материального ущерба и готовы дойти до Европейского суда. Понимаем, с кем вступили в противоборство. У нашего подзащитного есть основания опасаться за свою жизнь. Ведь второй милиционер, Сокол, который, как мы считаем, совершил тогда преступление, недавно перевелся на службу в Нововолажский район. Думаю, ни для кого не секрет, что из 26 районов Харьковской области он выбрал именно этот с одной целью — чтобы отомстить Михаилу.
P. S. Имена и фамилии некоторых участников этой истории изменены.