Григорий Чапкис не нуждается в представлении. Легендарный хореограф — и этим уже все сказано.
90 лет ему ни за что не дашь. Энергичности Григория Николаевича могут позавидовать молодые. Он — человек-мотор! К слову, то, что у него в коленях моторчики, в свое время заподозрил еще Сальвадор Дали, увидев виртуозный танец Чапкиса на сцене. Было это в далеком 1962 году, когда артист с ансамблем Вирского гастролировал в Мадриде. Эпатажный художник в зеленом пиджаке с омлетом в нагрудном кармане вместо платка подошел к Чапкису и заявил ему об этом совершенно серьезно…
В эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» Григорий Николаевич рассказал, как ему живется сегодня.
— Григорий Николаевич, что для вас значит ваша дата?
— 90 лет и много, и мало. Если говорить о годах, так это многовато. А если о планах — мало. Хочется многое сделать. И я могу это осуществить! Времени у меня в обрез, поэтому спешу жить. У меня нет выходных, нет отпуска. Если куда-то еду отдыхать, уже на третий день вокруг меня танцуют люди. Я настолько общительный, что сразу что-то организовываю. Я лидер по своей натуре. Меня просят рассказать о танце и показать, и я везде даю мастер-классы. Каждый день у меня расписан. Я в жюри фестивалей и конкурсов, пишу книги, преподаю хореографию в двух вузах — в Киевском национальном университете культуры и искусств, а также в Киевском университете имени Бориса Гринченко, и еще — в частной школе… Я постоянно в движении! Работаю как вол не потому, что у меня нет хлеба. А потому, что боюсь дивана. Он «всасывает».
Когда много свободного времени, хочется полежать, подремать… Посмотришь в окно — холод, снег, гололед. Думаешь: подожду, пусть растает. А потеплело — ждешь прохлады. И что в результате? Дряхление без движения происходит на глазах. И это, к слову, не зависит от возраста. Бывают и двадцатилетние старушки. Молодежь сейчас очень мало двигается. Она все время проводит с гаджетами. Сидят, с кем-то переписываются. Даже в метро.
— Вы тоже там бываете?
— Очень редко, когда машина на ремонте. Я за рулем 70 лет. Сейчас езжу на «Лексусе» с именным номером «Чапкис».
— Наверное, в метро вам не дают проходу?
— Я уже к этому привык. И автографы просят, и фотографируются со мной, и вопросы разные задают…
— Скажите, слава добавляет человеку счастья?
— А что такое счастье? Найдите человека, который знает ответ на этот вопрос. Не найдете. Голодный говорит: «Мне бы кусок хлеба». Человек без жилья мечтает: «Вот бы мне квартиру!» Девушка на выданье хочет одного — выйти замуж. Уже ведь пора. И вот она знакомится с иностранцем, и он ей делает предложение. Играют свадьбу здесь и у него на родине. Ее счастью нет предела. Она ведь будет жить в Европе, где перед ней откроются невероятные возможности. Так она думает… А что в результате? Живет в провинциальном городке, где три костела, магазины — и больше ничего. Даже музея нет. Языка практически не знает.
— И вот медовый месяц позади, — продолжает Григорий Чапкис. — Они с мужем проходят мимо витрины магазина, она восклицает: «Какой красивый бюстгальтер. Мне он так нравится». А муж отвечает: «Зачем тебе? У тебя один уже есть». Проходит время. И он говорит ей: «Деточка, когда ты идешь из одной комнаты в другую, не забудь выключить свет. Нужно экономить». А еще спустя время делает ей замечание по поводу того, что как-то очень быстро расходуются туалетная бумага и бумажные полотенца. И это становится последней каплей. Она начинает мечтать только об одном — как вырваться из всего этого. И когда это удается и она возвращается в Киев, ее счастью нет предела.
Вот и судите, что такое счастье… А слава? На моем пути было очень много подъемов и спусков, взлетов и падений. Я наблюдал эти виражи и в жизни гениального Вирского, с которым проработал 27 лет. Мы жили в одном доме, были друзьями. Он старше меня на 25 лет — его уже давно нет. Он был на вершине славы — лауреат Сталинской премии, народный артист СССР, выдающийся хореограф, которого знали во всем мире. Его на руках носили! Но роковая встреча с нацистским преступником Отто Скорцени превратила его жизнь в настоящий ад.
— Что же это за история?
— В Мадриде на гастролях Павел Павлович подал руку человеку, не зная, кто перед ним. Это и был Скорцени. Тот пришел за кулисы с супругой и маленькой дочкой поблагодарить Вирского за творчество. А когда мы вернулись в Киев, Павла Павловича тут же вызвали в органы, требовали писать объяснительные. Я тоже присутствовал при этом рукопожатии. Мы и предположить не могли, что перед нами Скорцени. У него же уже была другая фамилия! Правда открылась, когда на следующий день после нашего выступления в Мадриде в прессе появилось фото, на котором Вирский приветствует Скорцени, одетого… в фашистскую форму.
Конечно, это была фальсификация. Но с нее все началось. Вирский попал в опалу. Многие, с кем общался, от него отшатнулись, думали, что его посадят. Начальство его не принимало, все, что было раньше, рухнуло. В результате у Павла Павловича один за другим случились два инфаркта, потом желудочное кровоизлияние. Все это сократило его жизнь.
Читайте также: Григорий Чапкис: «Часто Вирский звонил мне часа в два ночи: «Гриша, зайди, поговорим — у меня бессонница»
Вот вам и обратная сторона славы. Семидесятилетие Павла Павловича мы отмечали у него дома вчетвером — он, его жена Валерия, я и моя супруга. Вирский был в депрессии — сидел небритый, в пижаме, с потухшим взглядом. Телефон молчал. О Вирском все забыли. И вдруг звонок: «Вам правительственная телеграмма…» Его поздравил Щербицкий. После этого телефон стал звонить не переставая. Но жить Вирскому оставалось уже недолго… Видите, что такое популярность? Есть у нее, конечно, и хорошая сторона. Человек популярный должен всегда быть ухожен, красиво одет. Это большой стимул.
— Несколько лет назад я брала интервью у легендарного французского кутюрье Пьера Кардена, которому сейчас 97 лет. Запомнились его слова: «Мода — двигатель прогресса. Судите сами. Вы встали с постели в неважном настроении. Но, умывшись, надели новый костюм, подушились хорошими духами, сели в красивый автомобиль — и жизнь стала налаживаться».
— Вот и я утром надел белую рубашку, костюм, галстук — и силы откуда-то появились.
— Как говорится, к счастью идут со счастливым лицом. Григорий Николаевич, сегодня вы счастливы? Говорят, у вас новая любовь…
— Шесть лет назад я развелся с третьей женой Аллой Борисовной, с которой прожил 24 года. И все это время был один. Никаких планов, что касается личной жизни, не строил. Признаюсь, думал уже о смерти. В голове крутились мысли: где меня похоронят, какой будет гроб, костюм. Меня перестало интересовать все, что делается вокруг. Я готовился умирать… Похудел на 12 килограммов и стал весить 50 — вся одежда на мне болталась.
И вдруг искра божья! Мгновенно все мысли о смерти ушли. Я понял, что у меня не конец жизни, а… начало второго девяностолетия. Сейчас не хожу, а летаю! Вот что такое судьба? Я много раз думал об этом. Что каждому из нас намечено? Кто нас создал? Почему порой куешь счастье в одном месте, а оно ждет тебя в другом и от тебя ничего не зависит? В конце концов, почему из 120 человек ансамбля Вирского, с которыми начинал, я один остался? Смотрю на фотографии — страшно становится. Никто не дожил до восьмидесяти. Все умерли, а я остался…
— Хотя не раз ведь оказывались на грани жизни и смерти?
— Вот именно. Взять хотя бы тот случай, когда наш ансамбль планировал лететь из США на гастроли в Канаду и нам в багаж подложили взрывчатку. Только чудо спасло нас. Из-за страшной пурги авиарейс отменили, и мы поехали автобусами. Реквизит же был отправлен фурами на несколько часов раньше. В пути он взорвался. Мы остались без костюмов и музыкальных инструментов. Как сейчас помню, артисты копались в пепле в надежде, что хоть что-нибудь уцелело. Но об этом не было и речи. Я нашел лишь фрагмент буклета с фотографией Вирского. Отряхнув с портрета пепел, поместил его в рамочку и принес Вирскому: «Пал Палыч, вы восстали из пепла». Вирский был человеком мужественным. Но в ту минуту по его щеке покатилась слеза. Он на мгновение отвернулся, взял с дивана свое сомбреро и протянул мне: «Это тебе, Гриша. Вспомнишь этот день». С этой шляпой я не расстаюсь и сейчас.
И сегодня, вспоминая тот случай, спрашиваю: почему я такой счастливый? Почему? А с Людмилой, моей Милочкой, я познакомился совершенно случайно… Если бы мне сказали, что она может быть со мной, я бы не поверил. Ей 38 лет, она красивая, молодая. Мы встретились в магазине. Я закашлялся. А она протянула мне конфетку от кашля: «Возьмите — вам сразу станет легче». Дала несколько советов. Я поблагодарил ее, протянул свою визитку и пошутил: «Вдруг вы захотите танцевать». Мы расстались. Даже не знал, как ее зовут. А на следующее утро звонок: «Григорий Николаевич, доброе утро!» Я даже не понял, кто это. Она напомнила о вчерашней встрече и спросила: «А вы не забыли выпить таблетку от кашля?»
Признаться, мне уже давно никто ничего подобного не говорил — не заботился, не спрашивал, как себя чувствую. И вдруг чужой человек интересуется! Я говорю: «Спасибо, вы меня тронули своим вниманием». Мы разговорились. Предложил встретиться, пригласил ее на чашечку кофе. Это было начало нашей истории. Мы стали обедать вместе, не строя при этом никаких планов. А потом почувствовал, что мне ее не хватает. Я потянулся к ней, она — ко мне. И вот я опять думаю о том, кто это счастье прислал мне? Откуда? Что, я искал ее или она меня?
У меня таких чувств никогда в жизни не было. Думаю о Милочке днем и ночью. У нас отношения, как в романе. Поначалу я боялся что-то лишнее сказать ей. Понравится ли ей это? А вдруг нет? Постоянно думаю, как сделать ее счастливой, и сам получаю от этого удовольствие. То же, думаю, испытывает она. В день десять раз звоним друг другу. А когда встречаемся, не можем наговориться. Ни минуты не молчим! Она рассказывает, где она была, я — о себе, строим планы… Вот и сейчас она звонит (Григорий Чапкис прерывается на телефонный разговор. — Авт.).
Знаете, это мое интервью похоже на исповедь, — резюмирует Григорий Чапкис.
— Григорий Николаевич, как собираетесь отметить 90-летие?
— До этого я праздновал юбилеи грандиозно, рестораны гремели. Приглашал гостей, среди которых было много звезд. Считал, нельзя никого забыть, чтобы врагов не нажить. Но сейчас вот задумался: а кто из звезд меня к себе на дни рождения приглашал? Никто. Кто из тех, кого я звал на юбилеи, принес мне бутылочку воды, когда я оказался в реанимации? Кто позвонил мне: «Григорий Николаевич, а может, вам что-то надо?» Куда же делись все те, кто гулял у меня, когда все было хорошо? Ведь все знают, что мои дети живут далеко: сын Грег в Америке, дочь Лиля в Италии. Поэтому в этот раз никаких грандиозных торжеств устраивать не собираюсь. Сейчас у меня есть любовь, и этот день посвящу Милочке.
Читайте также: Григорий Чапкис: «Внучка Анна очень скучает по Киеву, ведь здесь она родилась и прожила до тринадцати лет»
— Дети и внуки на юбилей к вам приедут?
— Нет. Дело в том, что в конце марта — начале апреля я, Грег и Лиля приглашены в Израиль на большой международный фестиваль. Мы — три звезды в сфере танца с фамилией Чапкис из разных стран. Организаторы хотят, чтобы мы были в жюри. Зачем детям приезжать сюда, если мы совсем скоро увидимся? Там и отпразднуем мой день рождения.
— О каком подарке мечтаете накануне юбилея?
— Мне ничего не надо — у меня все есть, даже лишнее. Хочется дарить подарки моей Милочке, делать для нее что-то приятное.
— С юбилеем вас, Григорий Николаевич. Крепкого вам здоровья, удачи и вдохновения!
— Спасибо. И я читателям «ФАКТОВ» желаю всего самого наилучшего и приказываю быть счастливыми!
Ранее известный украинский хореограф Григорий Чапкис поделился с «ФАКТАМИ» секретами стройной фигуры и активного долголетия.