Подготовку к захвату Крыма Кремль вел не одно десятилетие. А официальный старт спецоперации, как позже признался Путин в пропагандистском документальном фильме «Крым. Путь на Родину», был дан утром 23 февраля 2014 года, когда, по его словам, он сообщил руководителям российских спецслужб: «Мы вынуждены начать работу по возврату Крыма в состав России…» Предлог — якобы неспокойная ситуация в Украине после бегства Януковича из страны.
«Крымская весна» была стремительной. 23—24 февраля в Керчи, Евпатории, Феодосии, Ялте, Севастополе и Симферополе прошли митинги с требованием присоединения к России. Тем временем началась скрытная переброска на полуостров «вежливых людей» — российских Сил специальных операций. 26 февраля Меджлис крымскотатарского народа организовал у здания Верховного Совета в Симферополе проукраинский митинг. Но акция завершилась столкновениями и давкой.
Рано утром 27 февраля российские военные захватили здания парламента и правительства Крыма и подняли над ними российские триколоры. Депутаты на внеочередной сессии назначили премьер-министром Крыма лидера «Русского единства» Сергея Аксенова.
27 февраля на Перекопском перешейке и Чонгарском полуострове были установлены блокпосты, заблокировавшие сообщение по суше между Крымом и материковой Украиной. Вооруженные до зубов «зеленые человечки» стали блокировать воинские части и иные объекты ВСУ. А украинские военные, милиционеры, работники СБУ, прокуратуры и местных советов массово переходили на сторону РФ. Не изменивших присяге оказалось очень мало.
1 марта Аксенов переподчинил себе всех силовиков и официально обратился к Путину с просьбой «об оказании содействия в обеспечении мира и спокойствия на территории Автономной Республики Крым». В тот же день президент России внес в Совет Федерации обращение об использовании Вооруженных сил России на территории Украины «до нормализации общественно-политической обстановки в этой стране», за что там проголосовали единогласно. 11 марта Верховный Совет Автономной Республики Крым и Севастопольский городской совет приняли «декларацию о независимости».
16 марта в Крыму сымитировали «референдум» о присоединении к России, который затем не признали страны — члены ООН. В России сообщили, что при явке в 83 процента почти 97 процентов проголосовавших высказались за «возвращение в родную гавань». Эти цифры вскоре опроверг лидер крымских татар Мустафа Джемилев — на самом деле явка составляла чуть больше 34 процентов, причем многие голосовали против.
17 марта Путин подписал указ о признании независимости Республики Крым и одобрил проект договора о принятии его в состав Российской Федерации. 18 марта договор был подписан.
О событиях той весны, а также о том, как живет сегодня оккупированный полуостров, «ФАКТЫ» поговорили с Андреем Сенченко, бывшим депутатом Верховного Совета Крыма и вице-премьером Крыма в трех правительствах, бывшим народным депутатом Украины, а ныне главой общественного правозащитного движения «Сила права».
— Андрей Виленович, вы коренной крымчанин. Наверняка продолжаете общаться с земляками. Какая ситуация на полуострове сейчас? Как менялось отношение к оккупантам на протяжении этих шести лет? Какие настроения сегодня в Крыму?
— Полагаю, что сегодня Крым намного ближе к Украине, нежели был весной 2014-го. Потому что люди очень устали от оккупации. Утверждаю это, опираясь на информацию своих многочисленных источников.
Однако при этом на материковой части Украины из-за очень серьезного недопонимания происходящего на оккупированных территориях формируется неправильное отношение и к крымчанам, и к жителям Донбасса. Дескать, там все или большинство — предатели. На самом деле все не так.
Могу привести свой анализ, поскольку достаточно долго работал в крымской власти. Давайте вспомним ситуацию за полгода до оккупации. Так сложилось исторически, что примерно для 20 процентов крымчан Крым и Украина были не родиной, а просто местом жительства. Это в основном семьи военных, демобилизованных в последние годы Советского Союза. Они приехали туда с Камчатки, Мурманска, еще откуда-то, поскольку имели приоритетное право выбирать, где хотят осесть на пенсии. А в Севастополь интегрировались военнослужащие Черноморского флота Российской Федерации. Создавались семьи (он — гражданин РФ, она — Украины, и наоборот), кто-то получал украинский паспорт, но при этом был российским военным пенсионером. Вот такая мешанина.
Естественно, эти люди смотрели только российские каналы. Для них родиной была и оставалась Россия. Именно на них и опирались оккупанты, когда проводили операцию по захвату полуострова. Разумеется, она не была спонтанной. Ее достаточно качественно подготовили.
Еще примерно 20 процентов крымчан — это в разной степени активные проукраинские граждане. Значительная их часть — крымские татары (впрочем, среди них, как и в любом другом народе, есть и герои, и предатели, поэтому идеализировать ничего не нужно) и молодежь, которая приняла проевропейский выбор Украины.
А примерно 60 процентов ориентировались в основном на холодильник.
Читайте также: Эскандер Бариев: «В давке перед парламентом Крыма мы старались уберечь и своих, и оппонентов»
— То есть им все равно, какие флаги будут развеваться вокруг?
— По большому счету примерно такое же соотношение настроений в каждом регионе страны.
Обработкой вот этих шестидесяти процентов очень активно занимались российская пропаганда, спецслужбы и разного рода предатели. А Украина в этом смысле не защищалась. Увы, и сейчас в информационном пространстве мы практически беззащитны, а Россия очень активна и агрессивна.
Поэтому зимой и весной 2014 года в Крыму наблюдались всплеск пророссийских настроений и какой-то общий психоз из-за отсутствия достоверной информации о происходящем в Киеве. Свою лепту внесли и крымские телеканалы, в том числе финансируемые за государственный счет. Лишь «Черноморка» и ATR проводили четкую патриотическую линию. А в государственной телерадиокомпании «Крым» едва ли не размахивали триколорами.
Что изменилось сейчас? Прошел период эйфории и сверхъестественных ожиданий. Например, в самом начале оккупации ходили какие-то байки, что в России сногсшибательная медицина и теперь так будет и в Крыму. Однако теперь там медицина исчезла вообще. Талончик на кардиограмму дают за 45 суток (!) до процедуры. Российские медикаменты, которые привозят туда, это практически мел. Все, кто ездит «на большую землю», везут домой украинские лекарства, потому что они нормального качества.
— Специалисты говорят, что в Крыму очень заметно изменилась демографическая ситуация. Ведь туда на постоянное место жительства прибывает много россиян.
— Да, сегодня происходит вытеснение украинских граждан из Крыма. Это касается и крымских татар (их подвергают разным репрессиям), и всего остального населения. Если в каком-то бюджетном учреждении или на государственном предприятии увольняется работник, на его место берут не крымчанина, а кого-то из России.
Читайте также: «Россияне потребовали, чтобы мы в течение часа освободили штаб. Снайперы на крышах соседних домов взяли нас на «мушку»
Но надо несколько иначе смотреть на эти вещи: те, кто туда приезжает, не являются для нас крымчанами. Они колонизаторы, незаконно въехавшие в нашу страну, нарушив Женевскую конвенцию 1949 года о защите гражданского населения во время войны, которая регулирует статус оккупированных территорий и обязанности оккупирующей державы. Так что при возвращении Крыма нам следует занять однозначную позицию: в течение двух недель эти люди должны будут покинуть полуостров как незаконно въехавшие на его территорию.
— Сколько же этих колонизаторов?
— Есть разные оценки. Речь идет уже о сотнях тысяч.
— В последнее время все чаще раздаются разговоры о том, что Киеву стоило бы согласиться на некий размен — Россия покинет Донбасс, а Украина «забудет» о Крыме…
— Это невозможно априори. Ни один политик, ни одна власть не решатся на такое. Хотя бы потому, что украинский народ не позволит это сделать.
Россия постоянно вбрасывает такую идею не потому, что верит в размен. Подобные дискуссии агрессор использует для расшатывания политической ситуации внутри Украины.
— Как россияне относятся к коллаборантам?
— Все без исключения крымчане для России — в зоне риска и воспринимаются как нежелательный элемент.
Что касается военных, изменивших присяге, то понятно, что к ним отношение абсолютно брезгливое. Однако при этом они все равно выделяют отдельных персонажей и демонстрируют к ним теплое отношение. Например, предателю Березовскому, который три дня побыл командующим Военно-морскими силами Украины, недавно указом Путина присвоили звание вице-адмирала.
Читайте также: Владимир Клепиковский: «Сперва россияне бросили на блокирование нашей части в Феодосии 14-летних подростков…»
Теперь о коллаборантах. Это одна из очень серьезных проблем украинского государства и украинской власти, поскольку мы до сих пор не приняли закон об этой категории. У нас даже по-разному трактуют этот термин.
— Госслужащие, например. Они так же, как и военные, давали присягу.
— А я задаю простой вопрос. Человек работал, допустим, в управлении социальной политики и занимался домами престарелых, где как находились, так и находятся украинские граждане. Этот чиновник принимал какие-то решения принципиального характера или выполнял важные функции в интересах оккупантов?
— Наверное, в будущем следует как-то выделить отдельно такую категорию.
— Это надо делать уже сейчас. Если мы заранее все не продумаем, не вернем ни Крым, ни Донбасс.
Организация «Сила права», которую я возглавляю, активно занимается вопросами переходного правосудия, в том числе темой ответственности за преступления, совершенные на оккупированных территориях.
У нас полностью готов законопроект, регулирующий проблему ответственности. Он уже прошел общественные обсуждения, но мы его сознательно не предлагали предыдущей власти, так как не доверяли ей. Сейчас мы этот документ предложили Офису президента. Надеюсь, что он будет изучен и ему дадут ход. Но для этого нужна определенная воля.
Коллаборанты есть осознанные и вынужденные. Но, так как в украинском законодательстве отсутствует определение коллаборационизма, нет и этого деления. Потому кто-то, руководствуясь эмоциями, может отнести к коллаборантам даже водителя скорой помощи в Донецке или Симферополе.
Читайте также: Украинский военный летчик: «В Крыму „зеленые человечки“ могли сбить нас в любую минуту»
Эта проблема очень серьезна. Мы провели анализ. Если ничего не менять в Уголовном кодексе, то 46 его статей применимы для квалификации действий наших граждан на оккупированных территориях как преступлений против нашей страны в интересах государства-агрессора.
После того как мы промониторили ситуацию, берусь утверждать, что в зоне риска привлечения к уголовной ответственности находится до одного миллиона человек в Крыму и на Донбассе. А теперь умножьте этот миллион на коэффициент семейности, и мы с вами получим три миллиона человек, которые будут сопротивляться возвращению Крыма и Донбасса.
Да, я сказал, что сегодня Крым ближе к Украине, чем был в начале 2014 года. Но это пока не начался процесс его возвращения. А если завтра объявят, что Крым возвращается под украинскую юрисдикцию, половина тех, кто этого реально ждет, станет сопротивляться. Потому что они не понимают, как все будет, потому что не сформулированы, публично не обсуждены, не оформлены законодательно и не обнародованы правила будущей совместной жизни. Люди, проживающие в оккупации, очень чувствительны к тому, что кто-то из политиков ляпает с трибуны или что пишут в социальных сетях.
Оценка событий, которые происходили после 20 февраля 2014 года на этих территориях, важна и нужна. Мы подготовили проект, который ограничивает возможность привлечения к ответственности 22 статьями УК. А 24 статьи мы предлагаем не применять, потому что это как раз те, которые (по сталинскому принципу) позволяют привлечь к ответственности любого, на кого вы покажете пальцем.
Канонический пример: статья о финансировании терроризма. Можно привлечь к суду работягу-строителя из Донецка, потому что из его зарплаты шли отчисления в оккупационный бюджет. С точки зрения действующего Уголовного кодекса он финансирует терроризм. Но это же абсурд. Тогда под эту гребенку попадут буквально все.
Следующий момент. Когда мы (уже исключив эти 24 статьи) еще раз пересчитали, сколько людей подпадет под ответственность, получилась цифра вдвое меньше — около ста тысяч в Крыму и около 400 тысяч на Донбассе. Однако тут же вырисовывалась еще одна проблема: наверное, из этого полумиллиона 480—490 тысяч нужно сажать в тюрьму по тяжким статьям, а это от пяти лет лишения свободы. Снова абсурд.
Это не вина нашего государства. Ведь мы никогда не воевали и не собирались воевать, и в нашем законодательстве, естественно, ничего такого не было. Теперь парламентарии просто обязаны поработать над разрешением этого комплекса проблем. Извините, пошел седьмой год войны, но до сих пор ничего не сделано.
Читайте также: Родня из России звонит: «В Крыму нет никаких «зеленых человечков». А я как раз с ними разговариваю, — офицер ВСУ
Мы предложили по четырем наиболее часто применяемым статьям Уголовного кодекса гибкое меню наказаний. Возьмем, условно говоря, министерство охраны здоровья в Крыму. Министр оккупационного правительства — это политическая должность. Человек знал, на что шел. Он является частью ядра оккупационной власти. Это тяжкое преступление. Пусть отвечает за содеянное согласно части первой статьи 111 (государственная измена).
Берем следующий уровень. Заместитель министра здравоохранения, который отвечал, например, за систему роддомов. Что, на оккупированных территориях перестали появляться на свет украинские граждане? Нет. Но это ведь тоже руководитель, он принимал определенные решения. Понятно, что для такого человека должно быть наказание, но не связанное с лишением свободы. Наша концепция — с ограничением прав. Он уже не будет заместителем министра, не будет чиновником. Но работать врачом — пожалуйста. А для, допустим, руководителя департамента, должно быть еще меньше наказание. И так далее. Ведь люди ниже уровнем просто выполняли свой профессиональный долг.
Эта логика не касается ведомств, относящихся к репрессивному аппарату и различного рода пропагандистских структур. В оккупационном министерстве пропаганды и информации нести ответственность должны все сверху донизу.
— Что происходит с Крымским мостом? Российские СМИ восторженно заверяют, что он прочен и надежен, а украинские специалисты предрекают его разрушение…
— Надо понимать, что в любом случае это объект техногенной опасности, так как он построен со всевозможными нарушениями. Там ситуация как на вулкане — рано или поздно случится техногенная авария. После освобождения Крыма мост станет для нас большой проблемой.
— 11 февраля глава фракции «Слуга народа» Давид Арахамия заявил, что считает достаточным компромиссом пустить воду в Крым в обмен на серьезное преимущество в переговорах по Донбассу: «Если это будет такой обмен, что они отходят со всеми своими вооруженными формированиями до Ростова, мы устанавливаем полный контроль над нашей границей и за это надо дать воду в Крым, я бы на такое точно пошел». А советник президента Зеленского по экономическим вопросам Даниил Гетманцев в интервью телеканалу ATR заявил: «Лично я считаю, что, отключая водоснабжение оккупированным территориям, мы вредим людям, которые являются нашими гражданами. Мне кажется, что это не тот метод, который нужно использовать для возобновления контроля над нашими территориями». Вы же категорически против такого подхода, о чем говорили не раз.
— Эту тему все шесть лет запускали под разным соусом. То пытались использовать коррупционные механизмы, то разные слезливые персонажи ходили по всем эфирам телеканалов, которые числятся украинскими. Моя логика предельно проста: если мы дадим воду в Крым — это означает, что мы подписались под передачей его Российской Федерации навсегда. После этого обсуждать Крым с нами никто в мире не будет. Это стопроцентная гарантия.
Читайте также: Мустафа Джемилев: «В Крым из России и Донбасса завезли до миллиона человек»
— Сейчас проблема водоснабжения обострилась?
— Да она все время обострена. Нам надо понимать одно: эквивалентом этой воды является кровь украинских солдат и мирных граждан на Донбассе. Потому что каждый рубль, который Россия сэкономит на этом, пойдет на войну, на разрушение нашей страны и убийство наших защитников и гражданских лиц. Эти аргументы надо уяснить каждому.
— Эксперты говорят, что в Крыму грядет экологическая катастрофа из-за засоления почвы. Насколько серьезна эта проблема?
— Объясню с помощью цифр. В Крыму сегодня проживают два миллиона украинских граждан. Существует так называемая физиологическая норма потребления воды (для бытовых нужд, приготовления пищи, санитарных потребностей и прочего). Для этой климатической зоны она составляет 47 кубометров на человека в год. Это объем железнодорожной цистерны.
Для нормальной жизнедеятельности двух миллионов наших граждан нужно около ста миллионов кубометров очищенной воды в год. Что Крым имеет без днепровской воды? Многолетняя (лет за тридцать, не меньше) статистика, которую можно легко найти в Интернете, говорит о том, что в среднем Крым получает в год один миллиард кубических метров поверхностных стоков в виде дождя и снега. То есть в десять раз больше потребности крымчан. Плюс к этому при рациональном, подчеркиваю, использовании подземных вод можно добывать до пятисот миллионов кубометров воды приемлемого качества. Итого потенциально полтора миллиарда — в пятнадцать раз больше необходимого.
В чем проблема? В том, что нужно инвестировать огромные средства, чтобы эту воду собрать, очистить и подать потребителю. Это непосильная задача для экономики сегодняшней Российской Федерации. Для завтрашней — и подавно. Чтобы решить проблему водоснабжения Крыма, им нужно останавливать федеральные программы и производство очередных атомных подводных лодок, перестать строить хоть какие-то дороги во многих своих регионах и прочее.
Поэтому они считают, что значительно дешевле выжать слезу из сердобольных украинцев и добиться своего. Тогда они ни в чем себе не будут отказывать, будут продолжать и дальше воевать на Донбассе и в Сирии, вкладывая в это огромные средства, а мы с вами будем компенсировать их расходы.
Читайте также: Ильми Умеров: «Еще в 1992 году Меджлис предупреждал об опасности вторжения России в Крым»
Поэтому еще раз повторю: для крымчан воды достаточно. А для потребностей промышленности и сельского хозяйства, российской военной базы в Крыму, завезенных колонизаторов и так называемых туристов — нет.
Почему так называемых туристов? Да потому что это политически мотивированный туризм, к тому же еще и дотируемый. Туда сейчас приезжают жители глубинки России. Большинство этой публики дальше ближайшей пивнушки никогда не путешествовало. А теперь эти «туристы» загаживают в Крыму все.
В общем, я по-прежнему убежден, что за шесть лет войны перекрытие подачи воды по Северо-Крымскому каналу стало наиболее эффективным невоенным методом воздействия на государство-агрессора. Нам надо продолжать гнуть свою линию.
Теперь об экологии. Никакой катастрофы пока не произошло. Хотя подземные воды оккупанты используют нерационально.
Если бы они составили нормальную карту подземных источников воды и сделали скважины по всей территории, это было бы не так чувствительно для окружающей среды. Но ведь в таком случае нужно вложить немалые средства, чтобы эту воду собирать в единый поток и очищать. А эти варвары пошли по простому пути: целыми кустами пробурили мощные скважины и качают оттуда воду, нарушая балансы подземных вод. Поэтому происходит засоление почвы. Однако после освобождения Крыма, когда вернется днепровская вода, все нормализуется.
Что касается стонов по поводу разрушения Северо-Крымского канала, объясню, что предстоит сделать. Этому сооружению уже больше шестидесяти лет. Восстанавливать его в прежнем виде бессмысленно. Можно использовать русло канала, но класть полиэтиленовые трубы большого диаметра, что позволит намного эффективнее использовать эту воду, ведь она не будет испаряться и дренировать. У нас же только треть канала в бетоне, остальная часть — земляное русло с дренажом. На эту тему плакать нечего. Надо плакать по поводу того, что продолжается война и гибнут люди. Вот это трагедия.
— Вы как-то заявили: «Моя амбиция — вернуть Крым и Донбасс!» Вы сами верите в это?
— Для этого нужно работать. Думаю, что если бы Порошенко не имитировал какие-то процессы, связанные с Крымом и Донбассом, и не загнал ситуацию в минский тупик, мы уже работали бы над восстановлением освобожденного Донбасса и были бы уже в Крыму.
Давайте так. Если Украина сама не начнет жестко ставить этот вопрос на международной арене, кто его будет ставить вместо нас? Украинские политики боятся этой темы. Не понимают и не знают, как возвращать Крым и Донбасс. По сути, все их рецепты крутятся вокруг замораживания этого конфликта, только облекаются в разные словесные формы. Эту историю изобрел Порошенко. Она его абсолютно устраивала. Минские соглашения позволили ему беззаботно просидеть в кресле пять лет.
Читайте также: «Перед поездкой в Крым российских солдат зомбировали видеороликами, в которых якобы гуцулы отрезают головы русским»
— Но Минские договоренности — данность. Что теперь с ними, по-вашему, делать?
— Менять содержание.
— Кто этим должен заняться?
— Украина. Украинская власть при поддержке народа.
Не стоит ждать, что рецепт возвращения наших территорий предложат западные партнеры. У каждой страны есть свои национальные интересы, они с нашими никогда не совпадут на сто процентов. Дело за малым — сформулировать суть наших национальных интересов и начать за них бороться.
Я сейчас пытаюсь склонить ответственных функционеров Офиса президента, чтобы они все-таки взялись за законы, касающиеся жителей оккупированных территорий. На наш взгляд, нужен пакет из двух законов — об ответственности и о переходном периоде. Первый у нас готов полностью, по второму написана развернутая концепция.
Закон о переходном периоде должен людям, которые сегодня находятся в оккупации, и тем, кто живет на свободной территории, очень четко объяснить алгоритм возвращения этих территорий и восстановления там украинской власти. Это же не случится в один момент. Будет длительный процесс, первоочередной задачей которого станет восстановление прав и тех, кто живет на оккупированных территориях, и вынужденных переселенцев, и всех остальных украинских граждан, права которых нарушены из-за оккупации. При наличии политической воли этот закон можно за три месяца довести до эталонного состояния и потом организовать общественное обсуждение.
Сейчас Кремль выстраивает стену из страха, непонимания и ненависти между оккупированными и свободной территориями нашей страны. На Донбассе всем рассказывают, что, едва туда вернется Украина, начнутся массовые репрессии.
— Там реально боятся возвращения Украины.
— Им говорят: почитайте украинские социальные сети и СМИ. Надо понимать, что у нас есть и просто бесплатные идиоты, и агентура, которая активно работает на разжигание ненависти между украинцами. А власть, к сожалению, шесть лет буксовала и практически загнала преемников в цейтнот. Вот в чем проблема.
— Признаюсь честно, я как-то не очень верю в возвращение Крыма. Хотя он для меня был и будет украинским.
— Хочу вас обнадежить — мы вернем и Крым, и Донбасс. Но само по себе это не произойдет. Для этого нужны не минские посиделки, а украинская государственная стратегия и ежедневные шаги к заветной цели.
Я верю в возвращение наших территорий. И четко понимаю, что нужно делать. Вопрос в том, как уговорить и заставить власть начать работу в этом направлении. Если бы перед нами действительно была стена, то политики были бы вправе говорить: «Мы все делаем, но тут такое препятствие». Однако уже шесть лет они делают лишь пять процентов от того, что нужно, чтобы закончить войну и вернуть Крым и Донбасс…
Читайте также: Владислав Селезнев: «На Донбассе не было так страшно, как в Крыму»
Ранее «ФАКТЫ» сообщали о том, что Украина передала в Гаагу доказательства военных преступлений России при захвате Крыма.