В этом году исполняется 30 лет одной из самых популярных в мире кинокомедий — фильму «Один дома». История маленького Кевина Маккаллистера, которого родители в предпраздничной суматохе забыли взять с собой в путешествие, полюбилась десяткам миллионов зрителей в разных странах. Имя Кевин стало нарицательным. В прокате фильм собрал 476,7 миллиона долларов и это при бюджете 18 миллионов долларов! Такие показатели сделали «Один дома» самой кассовой комедией в истории, что официально зафиксировано в Книге рекордов Гиннесса.
Роль Кевина исполнил Маколей Калкин. Фильм сделал юного актера суперзвездой. Он был номинирован на престижную премию «Золотой глобус», и получил кинопремию телеканала MTV. Затем последовали еще несколько картин — «Один дома 2», «Моя дочь», «Поймет лишь одинокий», «Наравне с отцом», «Хороший сын», «Богатенький Ричи», «Повелитель страниц». Они уже не имели того успеха, за исключением, пожалуй, продолжения «Один дома», но зрители все же охотно шли «на Кевина». А потом вдруг как отрезало. Помните знаменитую фразу: «Кевин пропал!»?
Калкин действительно пропал — не было новых фильмов, интервью, новых фотографий в журналах. Только слухи — разные, неприятные, порой безумные. «Богатенький Рич» и «Повелитель страниц» вышли в прокат в 1994 году. Следующая картина с Маколеем появилась только в 2003 году. Это была драма «Клубная мания». Критики отметили игру повзрослевшего актера, но у зрителей успехом фильм не пользовался.
И Калкин снова пропал. С тех пор он появился только в шести картинах, причем в небольших ролях. И все эти фильмы были малобюджетными. То, что в Голливуде называется независимым кино. Слухи о Маколее продолжали распространяться. Рассказывали о его пристрастии к алкоголю и наркотикам. О том, что Калкин пытался покончить с собой, после того как с ним рассталась Мила Кунис…
11 февраля 2020 года популярный американский журнал Esquire неожиданно опубликовал большое интервью с Маколеем. Его фото было вынесено на обложку. Плюс с десяток снимков в середине номера. С Калкиным вел откровенную беседу известный журналист Райан Д’Агостино. Разговор затянулся на несколько часов. Маколей позировал для фотографа Esquire, обедал в ресторане, и все это время рядом с ним был Д’Агостино со своими вопросами…
Он пытается стоя снять с себя брюки и не упасть при этом. Выделывает немыслимые движения одной рукой, словно боится потерять равновесие. В какое-то мгновение ему приходится схватить себя за стопу. При этом он издает смешные звуки, слегка подпрыгивая на второй ноге. Я смотрю на него со смехом, но понимаю при этом, что все мы вытворяем подобное, когда пытается стянуть с себя штаны стоя.
Наконец ему это удалось. И вот он стоит передо мной в трусах. Маколей Калкин. Это оказались плавки телесного цвета, немного мешковатые.
За четыре минуты до того, как предстать передо мной в нижнем белье, он спокойно протянул руку, чтобы поздороваться, и произнес: «Привет, я Мак».
Теперь я чувствую себя неловко. Возможно, мне не следует его разглядывать. Но, в конце концов, это же фотосессия! И он позирует. А значит, все время переодевается. И, похоже, ему плевать на то, что он то и дело оказывается в одних трусах перед шестью незнакомыми людьми, которых он видит в первый раз в своей жизни. Он даже заводит вежливый разговор с нашим стилистом. «Мак, откуда вы?» — «Манхэттен, я городской мальчик» — «Правда? Манхэттен? Надо же…» — «Да…»
Его голос звучит… нормально?
Он быстро надевает другие штаны, натягивает на себя футболку. Он худой, но это нормальная худоба, не болезненная. Нормальное тело мужчины, которому скоро исполнится 40 лет. На груди почти нет волос. Возможно, торс кажется несколько вытянутым, непропорциональным, но в этом нет ничего странного. Он надевает солнцезащитные очки с оправой цвета спелого персика.
Он хорошо выглядит. Здоровым выглядит. Это меня удивляет?
«Давайте выйдем. Глоток свежего воздуха не помешает», — говорит Мак и усмехается собственному клише. Его ухмылка особенная. Это визитная карточка Маколея Калкина. Губы широко растягиваются, но при этом один кончик задирается вверх. Создается впечатление, что он усмехается чему-то такому, что известно только ему и что вы пока еще не знаете.
Его пресс-секретарь, очень вежливая мягкая женщина, которая начала работать с ним, когда ему было 10 лет, сразу же протягивает ему пачку сигарет Parliament и дешевую зеленую зажигалку, которые продаются в каждом магазинчике. На его ногтях красный лак. Облезший в некоторых местах. Возможно, так задумано. На ее лице не отражаются никакие эмоции, когда она дает ему сигареты. Или ей все равно, или она вежливо не показывает свое беспокойство всякий раз, когда Мак достает сигарету и закуривает. Эти двое работают вместе уже 30 лет и знают друг о друге все.
Мы выходим на улицу, на которой расположено здание, выбранное для фотосессии. Это индустриальный стиль. У нас перекур, интересуюсь я? Мак кивает и достает свой смартфон, проверяет, ответил ли ему его брат Киран. Утром стало известно, что Киран Калкин номинирован на «Золотой глобус» за роль в сериале «Наследники». И Мак написал ему текстовое сообщение с поздравлением. Мимо проезжает пикап. Водитель притормаживает, опускает стекло и просит сигаретку. Мак сминает пачку, показывая, что она пуста. Затем звонит в ресторан, заведение, куда он ходит постоянно, и заказывает столик на завтрашний вечер.
Читайте также: Был период, когда я пил беспробудно. Хотел бы изменить эту часть моей жизни, — Энтони Хопкинс
Перекур закончен. Мы возвращаемся внутрь здания. И он снова переодевается. Стилист и фотограф хотят, чтобы он надел ярко-красную рубашку и черный костюм, а еще туфли цвета заварного крема. Его светлые волосы коротко стрижены и зачесаны вверх. Это полностью открывает уши. Уверен, вы все помните уши Кевина!
«Дааа, и они пытаются меня убедить в том, что это гораздо лучше, чем оставаться дома в моей пижаме», — вдруг произносит он громко и отчетливо, воюя с пуговицами на рубашке. При этом на лице появляется фирменная усмешка. Мак смотрит на своего пресс-секретаря: «Конечно! Ради чего я должен сейчас быть дома в своей кровати? С моими котами? С моей леди? Конечно, это было бы так ужасно!»
На самом деле это его первая за 15 лет фотосессия. При этом нельзя сказать, что он больше не знаменитость. Он стал знаменитостью так рано, что это единственный образ жизни, известный ему.
Но его не было очень долго. Или нам так казалось, что его не было? Меня разбирает любопытство. Куча вопросов, и я не знаю, с какого начать. Что стоит за историями о его дружбе с Майклом Джексоном? Наркотики? Почему он больше не снимается в кино? И главный вопрос. Он ненормальный? Правда, ненормальный, странный?
Мак неожиданно ловит момент, когда никого рядом с нами нет, и очень тихо говорит мне: «Все это — не мое. Они — замечательные люди, но, если честно, меня это достает. Все эта суета, позы. Именно поэтому я больше не занимаюсь подобными вещами. Всем этим».
И вдруг он снова улыбается, снова на съемочной площадке, готов работать. Стилист шепчет мне: «Золотой клиент, с таким приятно работать». Мак ждет указаний, отдает себя в руки ассистентов стилиста. Те крутятся вокруг него, поправляя волосы, рубашку. Он только кивает и четко делает все, что ему говорят. Только один раз вежливо возражает, когда ему велели сильно наклонить голову — больно шее. Все, что он произносит за время сессии, это «ОК», «Конечно», «Так?». Он работает.
Его веки остались такими же тяжелыми как в детстве. Когда он поднимает брови, его глаза словно выпрыгивают, он выглядит удивленным. Когда веки прикрыты, кажется, что ему смертельно скучно, или что он на чем-то невероятно сосредоточился. Сразу вспоминаются фрагменты из его фильмов, в которых он снимался до 14 лет. Их по-прежнему смотришь с большим удовольствием. Особенно, «Один дома». Фильм, который сделал его таким одиноким в реальной жизни.
Фотограф велит ему прислониться к деревянной стене. Он делает это. Его голова склоняется. Кажется, что он хочет на что-то пожаловаться. Но это лишь поза. Он делает работу знаменитости. Так ведут себя все во время фотосессии. Поза, модные шмотки, крупные планы, многозначительные взгляды в объектив. Это нужно для продвижения нового фильма или новой песни.
Отличие состоит в том, что Маколей Калкин ничего не продвигает. И ему хочется поскорее вернуться домой к своим котам. Он не понимает, какого черта он вообще на это согласился?
«Мааааак!» — это кричит от радости совладелец Carlitos Gardel, аргентинского ресторана на Мелроуз-авеню в Лос-Анджелесе, где Мак два-три раза в неделю обедает уже на протяжении 15 лет. Он сердечно обнимает Мака как своего близкого родственника, неожиданно пришедшего на воскресный ужин. Его жена, она готовит десерты, выходит в зал, чтобы поцеловать Калкина.
Мак заказывает бутылку красного вина определенной марки. Оно ему нравится, поэтому в ресторане всегда есть про запас бутылочка или две. Все вокруг ему хорошо знакомо, и это дает ему ощущение комфорта. На столе появляется корзинка с еще горячим домашним хлебом. Он тут же отламывает себе приличный кусок и с аппетитом макает его в тарелку с соусом чимичурри. Откусывает и тут же запивает глотком вина. На его лице появляется неподдельное выражение удовольствия. Все, как ему нравится.
Читайте также: Трамп абсолютно аморальный тип и дурак, но опасный. И станет еще опаснее, если его переизберут, — Роберт Де Ниро
Я начинаю задавать вопросы. Он отвечает с полным ртом. Не знаю, почему, но первый вопрос о том, как он хотел сменить имя. Мак ведет уже несколько лет популярный сайт BunnyEars.com («Кроличьи уши» — Ред.). И там он устроил опрос среди читателей о том, какое новое среднее имя ему выбрать. Результаты опроса подводили в прямом эфире The Tonight Show, которое ведет Джимми Фэллон. Рассматривались следующие варианты: Маколей Калкин (в этом случае полное имя звучать должно так — Маколей Маколей Калкин Калкин), Киран (предложение поступило от его брата Кирана), TheMcRibIsBack, Рекламный Трюк, Неделя С Акулами (так называлось шоу на канале Discovery, которое Мак никогда не видел).
В результате более 60 тысяч голосов получил первый вариант. «Так ты уже изменил имя?» — спрашиваю я. «Официально пока нет. Оказалось, что это не так просто. Нужно преодолеть кучу барьеров. Я нанял очень крутого, очень дорогого адвоката решить эту проблему. Он еще занимается. Но я не отказался от этой затеи. Шутке уже почти год. Она устаревает. Так что я сделаю это», — отвечает Мак со своей усмешкой.
«Киран ответил на твое сообщение?» — интересуюсь я. Знаю, что для Мака это очень важно. Они с Кираном очень близки. В прошлом году Мак специально летал в Нью-Йорк, чего он не любит делать, когда у Кирана родился ребенок.
«Киран круто сыграл в «Наследниках», — говорит Мак и проверяет снова свой iPhone. «Да, ответил! Я написал ему: «Фак Уинклер! Ты получишь «Золотой глобус»! Ты же знаешь, что с ним в одной номинации Генри Уинклер. Его выдвинули за сериал «Барри». А Киран мне пишет: «Думаю, нас с Уинклером обоих сделает в этом году горячий священник». Пошлая шуточка, учитывая скандалы в католической церкви! Это он про Эндрю Скотта из этого британского сериала «Дрянь», — говорит Мак.
Уточню, что мы беседуем в конце декабря. «Золотой глобус» в итоге получил Стеллан Скарсгард за «Чернобыль». Вот кто сделал всех!
«А зачем тебе вообще понадобилась эта затея со сменой имени?» — интересуюсь я.
«Ты не понимаешь?» — удивлен Мак. «Мне нравятся подобные приколы. Это же весело! Также весело, как было организовать группу, с которой мы перепели все песни Velvet Underground (культовая американская группа, выступавшая в 60-х и 70-х, потом собравшаяся снова в начале 90-х — Ред.). Мы назвали нашу команду Pizza Underground и изменили тексты песен, внеся в них слово „пицца“. Началось все с прикола, а вылилось в турне в 2014 году. Нас неплохо принимали», — отвечает он.
Читайте также: Дэниел Крэйг: «15 лет играть Джеймса Бонда — большая привилегия, но и своего рода приговор»
«Почему ты больше не снимаешься?» — спрашиваю я.
«Мне нравится играть. Это я люблю. Но я ненавижу промоушн. Это меня убивает. Сводит с ума. Играть можно не только в кино, правда? Можно всю жизнь превратить в игру», — отвечает Мак и опять усмехается. «Мне нравится моя жизнь. Нравится хохмить, появляться в телешоу, когда хочется мне, а не киностудии или продюсеру. Говорить о том, что интересно мне, а не о том, что мы сняли новый фильм, и он самый крутой в истории», — продолжает он.
«Я снимаюсь. В прошлом году сыграл в картине „Земля перемен“. Ее снял мой приятель Сет Грин. Он попросил меня. Я согласился. Мне дали небольшую роль — полупьяного владельца туристического катера в Таиланде. Было здорово. А главное — никакого промоушн с моей стороны. Это был, кажется, мой четвертый фильм за последние 15 лет», — говорит Мак.
«Я не мог отказать Сету. Ведь это его режиссерский дебют. И сценарий он сам написал. Повторяю, я продолжаю любить кино, мне нравится играть. Но мне не нравится многое другое, что обязательно есть в работе над всеми фильмами. Попытаюсь объяснить на примере „Побега из Шоушенка“. Ты же видел этот фильм? Конечно, видел. Помнишь, чтобы сбежать из тюрьмы, главному герою приходится пролезть по трубе, полной дерьма? Он делает это ради личной свободы. Это его цель. Я нашел иной способ обрести личную свободу. Для меня участие в большом кино превратилось в нечто похожее на трубу с дерьмом, по которой мне нужно ползти. Знаешь, что я придумал, чтобы не делать этого? Построил свою маленькую тюрьму, в которой обрел личную свободу. В ней комфортно. Мило. Приятно пахнет», — после этих слов Мак делает большой глоток вина.
«Люди полагают, что я псих. Ненормальный. Странный. Чокнутый. У меня поехала крыша. Не считая последних двух лет, я почти не выходил из моей маленькой тюрьмы, поэтому не обижаюсь. Я понимаю их. Кто поверит парню, который отлично устроился, снимаясь в кино, а затем вдруг все бросил. Это может пройти у простых людей. Если бы я был, скажем, бухгалтером, и вдруг сменил бы занятие, никто бы не удивился. Но актеры так не поступают. Мы же уникальны. Как снежинки. По-моему, я опять использовал клише. Знаешь, что?» — Мак придвигается ко мне вплотную и смотрит прямо в глаза. На его лице появляется улыбка, которую я в последний раз видел, когда снова смотрел «Один дома». Помните улыбку Кевина Маккаллистера, когда смотрит прямо в камеру? «Знаешь, что? Я на самом деле снежинка!» — говорит он и тут же отодвигается.
Читайте также: Я работала барменшей в двух пабах в Лондоне. И тут — «Звездные войны», — Дэйзи Ридли
Я завожу разговор о родителях Мака. Многие слышали эту историю. Актер-неудачник решил протолкнуть в кинобизнес своих детей. Он использовал все — угрозы, унижения. Возможно, этому есть оправдание. Двое родителей и семеро детей в маленькой квартирке с одной спальней живут в Верхнем Ист-Сайде на Манхэттене. Отец Мака начал с того, что отдал его в школу классического балета. Даже подписал контракт с уважаемой компанией Ensemble Studio Theatre. Но с балетом не вышло.
Тогда он попробовал кино. «Да, тут отец попал в точку! Мне было восемь, когда я снялся в фильме „Ракета на Гибралтар“ с Бертом Ланкастером. Это был не только для меня первый большой фильм. В нем тогда сыграли молодые театральные актеры Билл Пуллман, Патриция Кларксон. Кевин Спейси. И все стали кинозвездами», — вспоминает Мак.
«Мне Спейси в этом фильме показался очень смешным», — говорю я. «А он и сейчас очень смешной!» — вдруг заявляет Мак громко с сарказмом.
Ему приносят основное блюдо — тарелку кровяных колбасок на гриле и еще большую тарелку ньокки. Это итальянские клецки. Мак стонет от удовольствия. Это его любимая еда. У меня на лице явно написано удивление — размер порций не соответствует худобе едока. Он ловит мой взгляд и снова улыбается: «Все не съем. Тут еще и для моей леди. Отнесу ей домой».
И продолжает вспоминать: «Кажется, спустя год после „Ракеты на Гибралтар“ Джон Хьюз дал мне роль в комедии „Дядюшка Бак“. Это были классные съемки. С Джоном Кэнди (известный актер, сыгравший в фильме главную роль, умер в марте 1994 года в возрасте 43 лет от инфаркта — Ред.) и Хьюзом работать было весело. В одной сцене мой персонаж смотрит в щель для почты в двери, помнишь? Там какая-то женщина позвонила в дверь, а мальчик не хочет ей открывать и разглядывает ее сквозь щель. Именно эта сцена вдохновила Хьюза на написание сценария „Один дома“. Он увидел меня на экране и воскликнул: „Отличная идея! Ребенок защищает дом!“. Да, Джон не скрывал, что написал сценарий „Один дома“ специально для меня».
«А потом началось. Я превратился в самого тяжело работающего человека в шоу-бизнесе. Сначала мне это даже нравилось», — продолжает Мак разговор и свою трапезу. Ему подали креветок с чесночным соусом. Соус он слегка смывает, осторожно поливая креветку вином из бокала.
Читайте также: Я играл в школьных спектаклях не из любви к театру, а чтобы пропускать уроки, — Аль Пачино
«Мне нравилось всеобщее внимание. Сейчас я понимаю, что был похож на проститутку. Ради этого самого внимания продавался кому угодно. Эй! Я вундеркинд! Посмотрите на меня! Я не хватался за родительский рукав и не ныл — хочу отдохнуть. Понимал, что играю хорошо, и мне доставляло это удовольствие. Знаете, мой младший брат Рори родился всего за год до выхода «Один дома». Он не понимал, насколько популярен фильм и я вместе с фильмом, пока не пошел в школу. Все хотели с ним дружить. Это же брат Кевина! Рори даже сначала злился. Все вели себя так, словно тоже были моими братьями. А он им говорил: «Мак только мой брат!» — вспоминает Маколей.
«Но очень скоро все испортилось. Отец решил превратить меня в денежный станок. Не могу сказать, что все фильмы были плохими. «Моя дочь», «Один дома 2″ понравились. Классно было сниматься в «Хорошем сыне». Это был совсем иной жанр. Не знаю, почему зрители остались недовольны. Хотя, нет, знаю. Им нужен был очередной Кевин. Они не могли согласиться с тем, что Кевин превратился в злодея. А потом все пошло очень плохо. «Поймет лишь одинокий», например. Казалось, все должно было срастись как нельзя лучше. Снова Джон Кенди, снова Крис Коламбус, снова Джон Хьюз. Но не получилось. Хуже всего было с «Богатеньким Ричи». Мне ничего не нужно было делать. Кевина просто одели как богатого мальчика. Я пытался объяснить, но никто не слышал. Особенно, родители. Я умолял их — хочу в школу! Ведь я отучился полный учебный год, только когда был в первом классе!» — говорит Мак.
«Все считали, что знают Маколея Калкина, но меня никто не знал. Знали Кевина. И Маколей Калкин никого по-настоящему не знал. Мои родители, как оказалось, никогда не были официально женаты. Им даже не пришлось разводиться, когда они расстались. Но они два года сражались в судах за то, кто будет опекуном. Я вдруг понял, что борьба идет не за нас — семерых детей, а за мой трастовый фонд, на котором к тому времени было уже от 15 до 20 миллионов долларов. Мои братья и сестры не хотели, чтобы опекуном стал отец. И мне удалось тогда, еще подростком, решить эту проблему. Я нанял юристов, которые легально исключили имена моих родителей из распорядителей фонда. Я нашел исполнительного директора, которому мог доверять. Он приглядывал за тем, чтобы никто не смог запустить руку в заработанные мной деньги. Юристы сказали мне, что я, по сути, развелся с моими родителями. Я не хотел сначала убирать имя матери из списка распорядителей. Но в этом случае отец никогда бы не отстал. И эти суды продолжались бы вечно. А так я дал ясно понять, что не делаю различий между ними. И это помогло! Их тяжба лишилась всякого смысла», — вспоминает Мак.
Он вдруг отодвигает от себя тарелки с недоеденными колбасками, клецками, креветками, встает и направляется к выходу. Я теряюсь. Неужели вопросы о родителях вывели его из себя, и наша беседа закончена?! Мак выходит из ресторана и садится за небольшой стеклянный столик, стоящий на тротуаре. На нем пепельница. Понятно — очередной перекур! Там есть еще один стул, и я спешу занять его.
Он курит. Молча. Потом начинает говорить первым: «Слушай, это на самом деле тяжело вспоминать…» Мак опирается обоими локтями на стол наклоняется ко мне и продолжает: «Но ведь все могло быть гораздо хуже. Разве не так? Мне не приходилось спускаться в шахту. Я не был ребенком-солдатом. Мой отец не домогался ни меня, ни моих братьев и сестер. А ведь такого дерьма вокруг полным-полно! Да, со мной произошло неприятные вещи. Но с детьми постоянно происходят неприятности. И это не повод для того, чтобы все закончить. Все! Понимаешь, о чем я? И теперь посмотри на меня. У меня есть деньги, известность, красивый дом, красивая девушка, моя леди, красивые животные. Да, потребовалось много времени, чтобы я оказался в этом месте. Мне пришлось не раз поговорить с самим собой по душам. Скажи честно, Мак, говорил я себе, все не так плохо. И сегодня я не желаю большего и в большем не нуждаюсь. Со мной все в порядке, чувак».
Он тушит сигарету, улыбается и говорит: «Не верь этому парню, не дай ему провести тебя». Потом направляется обратно в ресторан, где ему тепло и комфортно.
«Слушай, я так понимаю, фотосессия затянется надолго. Закажу я еще яичницу с беконом для себя и банановые блинчики для моей леди. Я забочусь о ней. Кормлю. Уходил, она еще спала. А вчера было наоборот. Она ушла рано. Проснулся, ее нет, а меня ждет завтрак. Она приготовила. Толстый ломоть свежего хлеба с чесноком и розмарином. Свежий как секс!» — улыбается Мак.
Наконец мы заговорили о его девушке. Это Бренда Сонг. Актриса и фотомодель. В конце марта ей исполняется 32 года. Ее отец — хмонг (этническая группа, представители которой в настоящее время живут в горных районах Китая, Вьетнама, Лаоса и Таиланда — Ред.), мать — тайка. Бренда стабильно снимается в кино и сериалах на протяжении последних 25 лет. В прошлом году она сыграла в фильме «Секретная страсть», снятом стриминговой компанией Netflix. Картину уже посмотрели 40 миллионов зрителей в разных странах. Она входит в десятку самых популярных фильмов на Netflix. А познакомились они на съемках «Земли перемен». И с тех пор живут вместе. «Это так. Сет Грин теперь смеется. Говорит, прости, чувак! Я не думал, к чему это приведет», — улыбается Мак.
«У нас два кота — Эпплс и Чувак. Еще есть рыбка. Ее зовут Корица. Не смейся, это я даю имена всем животным. А еще с нами живет птица. Это красногузый попугай. Он уже взрослый. Раньше жил с Энди Рихтером (американский актер, комик, 53 года — Ред.). Он его называл Начо. А я зову Мачо. Спокойный так мужик. Тихий. Не понимаю, почему их называют красногузыми. У Мачо голубые перья», — рассказывает Мак.
И переходит неожиданно к очень личному: «Мне в августе стукнет 40. И мое тело стало напоминать мне об этом. Особенно — спина. У меня там какое-то воспаление. Или даже два. Я больше не могу нагибаться как раньше. Мое тело словно говорит мне: Чувак, видимо так и ощущается начало умирания? Поэтому мы с Брендой очень хотим ребенка. И работаем над этим. Много и усердно работаем. Мне нравится это клише. Она высчитывает оптимальные дни для зачатия. Кому-то такой подход кажется скучным. А я считаю, что ничто так не заводит мужчину, чем-то, когда твоя леди заходит в комнату и говорит: «Милый, у меня овуляция!»
Читайте также: Ради роли Джокера мне пришлось за месяц сбросить 24 килограмма, — Хоакин Феникс
Глоток вина, и Мак продолжает: «Иногда по ночам я все еще играю в видеоигры. Мне это помогает бороться со стрессом. Или просто развлекает. Но я регрессирую. Отстал страшно. Сейчас играю в WrestleMania 2000. Представляешь? 2000-й год! Так и до Atari легко докатиться. Еще смотрю YouTube. Разные подкасты. В основном сатирические. Мне это нравится. Три дня в неделю посвящаю своему сайту BunnyEars.com. Это серьезная работа. У меня пять человек работают на постоянной основе. Еще 25 — фрилансеры. Нужно обеспечивать ежедневное наполнение сайта контентом, плюс ежедневный подкаст и еще видеоканал. Мы стараемся развлекать людей. Это и юмор, и встречи с интересными людьми, и спортивные состязания комментируем. Лично я веду репортажи по профессиональному реслингу. Не могу сказать, что это приносит большие деньги, но на поддержание штанов хватает. В свой фонд стараюсь на залазить».
«А вообще я — домашний парень. Мне нравится проводить время дома. С моей леди и моими животными. Бренда говорит, мы сошлись, потому что оба прекрасно знаем, как сложно бывает повзрослевшим детям-звездам…» — говорит Мак.
Я перебиваю: «Разговаривал на днях с Брендой. Она сказала, что люди тебя не понимают. Они не знают, какой ты добрый, верный, мягкий и умный».
«Ух ты! А что еще сказала моя леди?» — его глаза загорелись.
«Боюсь, тут я немного не понял. Она сказала: «Что делает Мака особенным, настоящим Маком, это то, что он безусловно Мак!» Она попыталась объяснить: «Он знает, кто он есть на самом деле. И с ним все в порядке на все сто. И это делает его невероятно сексуальным. Он заслужил все, что у него есть сегодня. Он тяжело работал, чтобы получить это», — продолжаю я.
«Спасибо. Моя леди! Иногда мне становится даже страшно. У Бренды есть дневник. Настоящий, бумажный. И она записывает туда каждый вечер мои шуточки. А я могу такое выдать, особенно, среди ночи! А еще мне бывает стыдно. Она очень много работает. Точно знает, чего хочет. Кстати, решение купить дом было принято благодаря Бренде. Она сказала: „Мак, хватит быть бродягой!“ И мы вместе купили дом. Я изменился благодаря ей. И теперь по ночам я обнимаю Бренду. Смотрю на подушки, которые она выбирала для нашего дома, как и все остальное, собственно. В ногах мурчат коты. И я говорю себе — чувак, ты дома», — признается Мак.
В ресторане зазвучал аккордеон. Я неожиданно спрашиваю Мака, когда он последний раз ходил в церковь.
«Это было 11 лет назад. На похоронах моей сестры…» — он словно проглатывает комок, подкативший к горлу. А мне становится не по себе. Проклятая работа! Дакота — младшая из семи братьев и сестер Калкиных. Мак был старше нее на год. Ее сбила машина в Лос-Анджелесе 9 декабря 2008 года. На следующий день она умерла в больнице от полученных травм.
«Завтра будет ровно 11 лет…— произносит Мак. - А сегодня вечером — ровно 11 лет назад, как я последний раз слышал ее голос. Она жила тогда с подругой. Дакота позвонила мне и сказала, что они только что посмотрели „Клубную манию“. И она не могла удержаться, чтобы сразу не сказать мне, что гордится мной. Что я прекрасно сыграл. А еще она сказала, что я просто обязан сконцентрироваться на актерской карьере и набраться энтузиазма, чтобы продолжать сниматься. А я ответил ей что-то вроде: „О, спасибо. Ты тоже молодец. Ложись спать, уже поздно“. А Дакота после этого решила выйти за сигаретами и своим любимым Gatorade (изотонический напиток, производимый компанией PepsiCo — Ред.). И ее сбила машина… Понимаешь, моя сестренка сказала мне сконцентрироваться, зарядиться энтузиазмом…» — Мак откидывается назад на стуле и оглядывается вокруг. Еще глоток вина.
«Ее любимый алкогольный напиток был Budweiser. Завтра я обязательно выпью пива. Непременно Budweiser. Нет, не напьюсь. Но в память о Дакоте. Это мой день траура. По моей сестренке…» — вздыхает Мак.
Читайте также: Я никогда не хожу на похороны, даже на маминых не был, — Морган Фримен
За нашим столиком воцаряется тишина. Рядом играет аккордеон. Звучит какая-то печальная мелодия.
«Да… Знаешь, когда я начал встречаться с Брендой, у меня возникло ощущение, что это слишком хорошо. А раз так, то это не может долго продолжаться. У меня всегда так было в жизни. Становится неожиданно хорошо, а потом вдруг происходит что-то очень плохое. Кто-то умирает!» — вздыхает он.
«У меня ведь очень мало осталось друзей. Или тех, кто по-настоящему обо мне заботился. Джон Хьюз, например. Он мне как отец был. Хотя я не люблю это клише. Но это правда. Мы снимали „Богатенького Ричи“ в Чикаго. Джон не имел к этому фильму никакого отношения. Оказался рядом случайно. Там был мой отец, режиссер, продюсер, куча ассистентов. Но никто из них не замечал, что я жутко устал, выдохся, что сценарий мне не нравится. Джон просто подошел поздороваться. А спустя пару дней вдруг позвонил мне и спросил: „Сынок, с тобой все в порядке?“ И я после этих слов вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком, который просто нуждается в поддержке, теплоте, добром отношении. Понимаешь, меня впервые в жизни кто-то спросил, все ли со мной в порядке? Клянусь, Джон был первым. И это был наш последний с ним разговор. Вскоре он умер…» — вспоминает Мак.
И тут же продолжает: «А за месяц до смерти Хьюза, в июне 2009 года, нашли мертвым Майкла Джексона. Если Джон был мне как отец, то Майкл заменил мне одноклассников, которых у меня вообще никогда не было. Он сам захотел со мной познакомиться поближе после „Один дома“. У нас с Майклом было похожее детство. Точнее сказать, его вообще не было. Его отец, также как мой, думал только о деньгах и славе. Майкл был старше меня на 22 года. Но когда я гостил у него на ранчо „Неверленд“, мне казалось, что мы ровесники. Господи, мы так дурачились! Знаешь, какое было наше любимое развлечение? Сейчас это называют пранкерством. Майкл звонил кому-нибудь по объявлению и заводил разговор таким противным голосом: „Хелло, я хотел бы купить холодильник. Вы продаете холодильник? У вас их много? А насколько они большие?“ Я хохотал как сумасшедший!»
«Когда вы виделись с Джексоном в последний раз?» — спрашиваю я.
«В 2005 году, в суде в Санта-Барбаре. Тот еще был процесс. Майкла обвиняли в том, что он надругался над 13-летним мальчиком, больным раком. Полная чушь! Ты же знаешь, что его полностью оправдали потом! Меня пригласили как свидетеля защиты. Мне было тогда уже 22 года, а Майклу — 46 лет. Мы случайно оказались вместе в мужском туалете. Он сказал мне: „Нам лучше не разговаривать. Не хочу, чтобы это потом было интерпретировано как моя попытка оказать давление на свидетеля“. Мы посмеялись его шутке», — вспоминает Мак.
Конечно, я интересуюсь тем, насколько задела Маколея вся эта грязная история с обвинениями в адрес Джексона. Все-таки Калкин был одним из тех многих мальчишек, которые проводили время с Майклом на его ранчо. И ходили упорные слухи, что Джексон домогался каждого из них.
Читайте также: Я зрителям даю настоящее виски. А те, кому нравится пиво, идут на «Мстителей», — Сильвестр Сталлоне
«Слушай, скажу сразу следующее. И это не просто слова, это правда. Майкл ничего плохого не делал со мной. Никогда. И я никогда не видел, чтобы он делал что-то плохое по отношению к другим. У меня нет причин что-либо скрывать. Его давно нет с нами. Если бы что-то было, я бы давно уже рассказал. Малейший намек… Ничего! Не так давно я случайно столкнулся в самолете с Джеймсом Франко (популярный голливудский актер и режиссер, 41 год — Ред.). Мы с ним периодически пересекаемся два-три раза в год. И вот мы укладываем наши сумки на полку. Привет, привет, как дела… И вдруг он тяжело вздыхает, смотрит многозначительно на меня и произносит: «Этот фильм! Что думаешь?» Я, конечно, понимаю, что он говорит о нашумевшем документальном фильме «Покидая «Неверленд», авторы которого утверждают, что Майкл был педофилом. Я смотрю на Франко и отвечаю: «Ты хочешь поговорить о твоем покойном друге?». Да, Джеймс тоже бывал на ранчо. Тоже дружил с Джексоном. Он сразу пошел на попятную: «Нет, что ты». «Вот и славно, было приятно увидеться», — сказал я», — говорит Мак.
Он напоминает мне, что является крестным отцом дочери Майкла Париж Джексон. И они поддерживают очень тесные отношения. Часто разговаривают, стараются видеться друг с другом. «У нас с ней есть маленький секрет. Я научил Париж воровать ложки. В ресторанах, кафе, в самолетах. Это же безобидное хобби! Например, если украсть шахматную фигуру, комплект будет неполным, вещь испорчена. А ложки? Совершенно безобидно. И мы с ней обмениваемся ложками, которые стащили. У нас даже есть одинаковые татуировки в виде ложек. У Париж их полно. А у меня — единственная. На правах крестного я дал ей совет — не забывай быть глупой, не забывай выносить что-нибудь полезное из любого опыта, не забывай прятать что-нибудь в рукаве», — признается Мак.
Я интересуюсь, все же, неужели ему не хочется сняться в каком-нибудь большом проекте? Оказывается, его приглашал на пробы Квентин Тарантино! «Да, в прошлом году Квентин позвал меня. Он хотел дать мне роль в „Однажды в… Голливуде“. Все прошло ужасно. Полная катастрофа! Я бы сам себя не нанял. Я и раньше проваливал пробы. Не мое это. На площадке у меня потом все получается гораздо лучше. Но в этот раз было особенно обидно. Все-таки это были мои первые пробы за примерно восемь лет», — признается Мак.
Читайте также: Ошибок было много, но я готова повторить каждую из них, даже свои татуировки, — Анджелина Джоли
Я вспоминаю книгу, которую Калкин написал, когда ему было 25 лет. Она называлась «Джуниор». Он соглашается с тем, что книга фактически о нем, о его жизни. В первой главе речь идет о детеныше мартышки в цирке. Мак не отрицает, что это самое точное сравнение с ним в тот период, когда он был ребенком-звездой. И тогда я перехожу к вопросу — в чем разница между удовольствием и счастьем?
«О, ты обратился по адресу, чувак! У меня было куча развлечений и удовольствий, но не было счастья. Сейчас я счастлив, но понимаю, что для этого вовсе не обязательно постоянно развлекаться. Но бывает и так в жизни, когда тебе достается и то, и другое. Главное — не путать эти понятия. А это очень легко сделать. Например, наркотики. Они дают ощущение счастья. Но никогда не дают само счастье. Я это знаю», — говорит Мак.
«История с наркотиками, насколько плохо все было у тебя?» — спрашиваю я.
«Слушай, я играл с огнем. Думаю, это лучшее определение. Но не заигрался. Мне повезло. Я никогда не обращался в клинику, к врачам. Мне не приходилось чистить организм. У меня иногда спрашивают, как я завязал. Боюсь, вот тут я не тот человек, которому следует задавать такой вопрос. Потому что я дам совершенно неправильный совет — просто остановись! Я знаю, что чаще всего это не работает. Со мной сработало. Не зашел слишком далеко. Иначе без посторонней помощи не вернулся. Ты видишь, я пью вино, курю. Знаю, много курю. Но я больше не прикасаюсь к другим вещам. Черт, то было классное состояние! Мне оно нравилось. Наркотики для меня — как старые друзья, общение с которыми все еще манит. Но ты понимаешь, что давно перерос их. А теперь меня влечет другое. Мое настоящее счастье. То, чем никогда не насытишься. Мой дом. Моя леди. Мои коты. Мой мир. Еда в холодильнике. Рутина. Комфорт. Счастье… Надо еще показать Бренде пару фотографий, которые сегодня нащелкали ваши люди. Надеюсь, ей понравится»
Ранее в одном из интервью Маколей Калкин рассказал, как потерял сотни миллионов долларов.
Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ». Фото из журнала Esquire