позвонил сыну 84-летний житель райцентра Лохвица Полтавской области после того, как выстрелил из старого охотничьего ружья в парня, пытавшегося проникнуть в его дом
На подворье Пантелея Коваленко недалеко от входной двери до сих пор виднеется кровавое пятно, хоть оно и присыпано песком. Здесь умер от выстрела в шею
21-летний Дмитрий Грипась.
- Где он взялся на мою седую голову? — сокрушается дедушка. — Но ведь я защищал себя. Это он ко мне ночью пришел и грозился задушить, я к нему не ходил…
Родня же погибшего настроена категорически: «Даже если старику осталось жить всего месяц, пусть он проведет его в тюрьме!»
В произошедшей трагедии пока далеко не все понятно. В районной прокуратуре сообщили лишь то, что против Пантелея Коваленко возбуждено уголовное дело по статье 115
часть 1 Уголовного кодекса Украины — преднамеренное убийство.
- Следствие покажет, было это превышение мер необходимой обороны или же убийство совершено в состоянии душевного волнения, — говорит прокурор Лохвицкого района Владимир Гура. — То, что парень проник в частное владение, это факт. Но мог ли хозяин предотвратить трагедию, в этом еще надо разобраться.
- Дед торгует самогоном, вот за ним, наверное, и отправился племянник, — предполагает родная тетя
- А что говорят друзья?
- Да в том-то и дело, что ничего. Теперь все молчат, боятся. Да и не знаем мы точно, с кем именно в тот вечер был племянник.
Тетя отрицает, что Дима часто выпивал, однако в милиции утверждают, что парня погубила именно водка. Из-за нее он нигде не работал, из-за этого и семья у него распалась. Жил на иждивении старенькой бабушки.
«Правильно Пантелей Степанович поступил. Иначе сам оказался бы покойником», — рассуждают шокированные происшествием местные жители.
- Как же так? — возражает Екатерина Ильинична. — Ружье у деда не было зарегистрировано. Предупредительного выстрела он не сделал. Поиздевался над ребенком, а его даже под стражу не взяли! А вдруг он умрет, не доживет до суда, и что мы будем иметь? Какую моральную и материальную компенсацию?
- Куда такого старого больного человека под стражу брать? — объясняет старший оперуполномоченный РОВД Анатолий Сердюк. — Убежать он никуда не сможет, угрозы обществу не представляет, а вот приводов в милицию может и не выдержать.
- Я уже никуда не гожусь, детка, — вздыхает дед Пантелей, инвалид Великой Отечественной войны, усаживая меня за стол, усыпанный разными таблетками. — Живу только благодаря лекарствам. Несколько лет назад пережил обширный инфаркт, сердце слабое. Из-за этого меня не могут прооперировать по поводу аденомы простаты. Так и мучаюсь — через десять минут бегу, извините, в туалет. И «грудная жаба» жизни не дает — чтобы не задыхаться, постоянно таблетки держу под рукой. А тут теперь такое, что совсем ослаб, только и мыслей о том убийстве…
Как рассказывает Пантелей Степанович,
30 декабря он, как обычно, лег спать поздно, в половине двенадцатого. А часа в три ночи его разбудил сильный стук в окно гостиной.
- Я спросонья схватился, не пойму, что такое, — волнуется подследственный, «давая показания корреспонденту», как он выразился. — Конечно, испугался. Зажег свет, подхожу к окну: «Что тебе надо?» — спрашиваю незваного гостя. С улицы слышу: «Давай деньги!» «Я тебе ничего не должен!» — отвечаю, пытаясь разглядеть человека. Не могу узнать. А он дальше: «Ты же пенсию получаешь, значит, у тебя есть деньги». «Иди домой!» — прошу его. И тут он как ударит чем-то по форточке — стекло посыпалось. Я давай его пугать: «Сейчас в милицию позвоню».
Стал набирать 02 — не могу дозвониться. «Набирайте правильно номер», — без конца отвечают мне. И не дежурный райотдела, а какой-то женский голос, записанный на магнитофон. Тут уже второе стекло вылетело, третье… «Я тебя убью! Придушу! Я не один, у меня под воротами машина стоит», — угрожает мне неизвестный и лезет через окно в хату. Раза три повторил, что он не один и его ждет машина. Думаю: все, конец мой пришел. Растерялся, не соображу, что делать. Ведь можно было сыну позвонить или еще кому-нибудь, попросить у них помощи, но в тот момент все телефонные номера повыскакивали из памяти. И вот голова молодого хлопца показалась уже в хате.
Что делать? Как спасаться? Тут я вспомнил о старом охотничьем ружье, которое лет сорок валялось в кладовке. Перед Новым годом как раз доставал из кладовки елочные игрушки и случайно наткнулся на него. Двустволка Иж, с разломанным ложе. Хотел после праздников отнести в милицию. Зачем она мне? Так вот, накануне я достал ружье, поставил на веранде, чтобы не забыть о нем. Дай, думаю, хотя бы напугаю этой непригодной берданкой хулигана, который мне угрожает. Просто так, как говорится, без боя, сдаваться не хотелось. Стрелять я не собирался, хотя знал, что в ружье находится один патрон. Сам я не охотник, это от покойного сына осталось, он его как забросил, так оно и лежало. А я последний раз на войне стрелял в фашистов. И даже штыками приходилось их колоть. Служил в пехоте, бывало, по два месяца не раздевался, в снегу спал, пшено сырое ел… Но в сорок втором получил контузию под Ленинградом, тогда война для меня и закончилась. У меня правая рука и правая нога сильно повреждены.
Да, так вот наставил я стволы на преступника и отпихиваю ими его обратно. В этот момент курок цепляется за подоконник и происходит выстрел. Слышу: машина рванула от подворья. Видать, дружки в самом деле поджидали убитого с добычей, а потом испугались.
Смертельно раненный человек, как следует из милицейского протокола, отошел от окна на три метра и рухнул, истекая кровью. А старик, наконец, вспомнил телефон сына.
- У меня горе. Я только что застрелил человека. Приезжай! — дрожащим голосом произнес Пантелей Степанович.
На своем долгом веку дедушка Пантелей, работавший до выхода на пенсию завхозом в школе, пережил много горя. Двадцать пять лет назад стал вдовцом, а через тринадцать лет после этого, в один год с небольшим промежутком, похоронил двух сыновей. С тех пор в огромном, на два входа доме, живет один. Но в хате у него чистота и порядок.
- Как же я могу оставить такой дом и перейти жить в семью сына? — отвечает вопросом на вопрос старик. — Если сейчас в окна лезут, то потом и двери поснимают. Да и не было раньше такого, я не боялся здесь один.
Думаю, закон на моей стороне. Неужели я должен отвечать за то, что меня хотели задушить? Я защищался, как только мог.
Понятно, родственники убитого придерживаются другого мнения. У них большое горе.
- Семь лет назад исчезла моя сестра, Димина мама, — рассказывает Екатерина Кузьменко, вытирая слезы. — Уехала на заработки в Москву и как в воду канула. Бывало, Дима зайдет ко мне и начинает один и тот же разговор: «Заработаю денег, поеду в Москву, разыщу мамочку». Шестого января он должен был ехать в Полтаву, чтобы окончательно оформить документы на выезд в Россию. Его отец работает на Севере, и племянник туда собирался. В прошлом году выучился на помощника бурильщика, мечтал работать по специальности. «Заработаю денег и поставлю вам высокий забор, чтобы плохие люди не могли попасть во двор», — делился со мной своими планами Дима. Я была ему вместо мамы.
Мы с Димой часто засиживались до ночи, «базарили», как он выражался. Димка очень скучал по родителям и по сыночку. Он рано женился, его ребенку четыре года, но семейная жизнь не сложилась. И в тот последний вечер хотел со мной поговорить, а мне некогда было. Так устала за день. Говорю: давай на завтра разговор отложим. «Завтра базарить не будем», — ответил он и ушел. Это были последние слова, которые я слышала от Димы. Чуть раньше сказал мне, что Новый год встречать не будет. Как будто что-то чувствовал…
- А мне сказал, когда я позвонила бабушке из Москвы, чтобы поздравить с наступающим Новым годом, что любит меня, — говорит старшая сестра погибшего Инна. — На этом наш разговор закончился. На следующий день мне сообщили из дому страшную новость. У меня было предчувствие беды. Незадолго до трагедии мне приснилась красивая роза, одна из тех, которые растут в саду у бабушки. Будто она переломилась на две части. Я долго ходила под впечатлением от этого сна. Потом ни с того ни с сего упало со стены и разбилось на мелкие кусочки зеркало в квартире, которую мы снимаем с девочками. Подружка сказала: «Это кому-то к похоронам». Вышло, что мне…
- Да много плохих примет было, — вздыхает Екатерина Ильинична. — За неделю до беды соседские собаки так выли, что в хате жутко было оставаться. И голубь ворковал на окне. А Диминой бабушке по отцу вообще похороны внука приснились.
Но больше всего родных погибшего удивил их домашний любимец пес Малыш. Он целые сутки после трагедии бегал по друзьям своего хозяина, разыскивая его. А на девятый поминальный день вместе со всеми ходил на Димину могилку. Хотя раньше только доводил людей до кладбища, а потом разворачивался и убегал. Сейчас сидит тихо в конуре и даже не пытается отвязаться. Переживает потерю.
P. S. За содействие в подготовке материала автор выражает благодарность первому заместителю начальника Лохвицкого РОВД, начальнику криминальной милиции майору Ивану Дуднику.