Юный херсонский музыкант возвращается с наградами со всех джазовых фестивалей. Но чтобы добиться такого успеха, малыш по пять-шесть часов проводит в студии. Причем делает это по своей инициативе Ровесники Ромы Куприянова еще на трехколесных велосипедах катаются, а он в свои семь лет — человек весьма солидный и востребованный. Призы с международных фестивалей привозит! Да что призы — профессиональные джазмены в очередь становятся, чтобы заполучить маленького херсонского музыканта играть в Одессе, Киеве, Санкт-Петербурге. Рома бы с удовольствием, но ведь в школу нужно ходить.
Я пришла искать Рому в Херсонский дворец детского и юношеского творчества. Из полуподвала несутся бодрящие звуки биг-бэнда. Спускаясь по ступенькам, неожиданно оказалась в толпе детишек, которые репетируют прямо в коридорах. Нечаянно задев чей-то пюпитр, встретилась глазами с сердитым взглядом крошечного музыканта. «Кто тут путается под ногами у занятых людей?» — чуть не слетело с губ мальчика. Это и был тот самый Куприянов, местная знаменитость.
- Местная? Обижаете! — улыбается Семен Рывкин, руководитель детского джазового коллектива.
Разница в возрасте ученика и учителя — 70 лет, но видно, что Семен Николаевич — почти такой же ребенок, как и его музыканты. У этого 77-летнего седовласого ребенка большой талант: пацана с улицы, который ноты в глаза не видел, всего за полгода он превращает в настоящий бриллиант!
- В классе, объятом скукой, желание быть артистом, быстро пропадает, — уверен Рывкин. — Пока ребенок освоит музыкальную грамоту, его к успеху палкой гнать приходится.
Педагогические секреты Семена Николаевича специалисты давно прозвали методикой Рывкина. Удивительное дело: учитель стареет, а она — нет.
- Рома хоть шнурки-то умел завязывать, когда его к вам привели? — смеюсь.
Ввалились, помню, прямо на репетиции, женщина смутилась, давай извиняться, а Рома… Ну, обожгло парнишку, понимаете? «Я отсюда никуда не уйду», — заявил в ту же минуту. «Может, возьмете?» — умоляюще заглядывал в глаза. Пришлось согласиться. Пусть попробует, думаю, будет тяжело — через неделю бросит. Совсем ведь малец, шести еще нет. Но, видимо, свою роль сыграло то, что парнишка спортом занимался: даже с виду он такой боровичок, крепыш. Стал дуть — у инструмента звук чистый, дыхание не сбивается. Признаться, я был удивлен. Такого маленького трубача у меня еще не было. И пошло — утром приходит, бабушка с бутербродами рядом. Через каждые полчаса Рома подкрепляется и опять за дело. Его работоспособность меня поражает. Кроха такая, а из студии палкой не выгонишь! Он здесь по пять-шесть часов в поте лица каждый день трудится.
- Никакого розового детства? — удивляюсь.
- Это вы у него спрашивайте, — отвечает учитель.
- Роман, а как занятия в школе? Музыка делу не мешает?
- Так нам же еще оценок не ставят, — объясняет мальчишка. — В тетрадках учительница обычно пишет: «молодец!», «спасибо», реже — «смотрела» (значит, чем-то недовольна). Тогда я подтягиваюсь.
- А не жалеешь, что спорт бросил?
- Игра на трубе — тот же спорт. Грудная клетка вся во как работает! Зато от музыки, по- моему, радости больше. Чего же мне жалеть?
- Первые занятия с Ромой я без улыбки вспоминать не могу, — говорит Семен Николаевич. — И губки, и дыхание, и звук — все отлично, в нотки дитя попадает. Но одна беда: труба тяжелая, из рук валится. Играть получается, а держать инструмент в руках никак не может. Пришлось родителям раскошелиться и приобрести ему так называемый карманный горн. Дела пошли веселее. А тут еще красная дата — 50-летие нашего оркестра. Съехались в Херсон гости из России, Германии, США. Да со всего света, потому что мои ученики везде.
Бывшие наши оркестранты сегодня преподают в Москве, в Академии искусств, играют в лучших европейских джазовых коллективах — чем их удивишь? Разве что крохой-трубачом. Потому что только профессионал понимает: шестилетний исполнитель и духовой инструмент — понятия не совместимые. У ребенка просто не хватает физических сил дуть в трубу. Поэтому праздничный концерт открывал Рома, хотя музыкального опыта у него — всего пару месяцев. Оба мы очень волновались. И вдруг перед самым выходом на сцену он мне говорит: «Семен Николаевич, либо я попаду в свою нотку, либо не попаду». «Я тебе дам «не попаду»! — хмурю брови. Хотя понятно — первое в жизни выступление! Он не только попал, а такой фурор произвел! Это была изюминка вечера. Его носили на руках в буквальном смысле слова. И с того дня пошло: поездки, фестивали, приглашения.
Весной прошлого года херсонский диксиленд, в котором играют только дети, стал лауреатом международного детского джазового фестиваля имени Леонида Утесова в Одессе.
- Два московских профессора, когда им в Одессе показали Рому, улыбнулись: мол, что вы нас разыгрываете, — вспоминает Валентина Кузьминична, бабушка Романа. — Они решили: ребенок под чью-то фонограмму имитирует игру на трубе.
- Да, в Одессе удивились, что эта кроха тут будет делать? — улыбается Семен Николаевич. — «Играть», — отвечаю. Никто не поверил. «А сколько ему лет?» — «Шесть». «Вы хотите сказать, что занимаетесь с ним с пеленок?» — смеялись. На вопрос, где взял его, я шутливо отвечал: в песочнице.
- Вы, может, помните фильм «Серенада солнечной долины»? — спрашивает у меня Рывкин. — Прекрасный старый музыкальный фильм. Рома сыграл две мелодии оттуда: четануга-чучу и песенку «Я знаю, почему». Вы бы видели, что творилось в зале Одесской консерватории! Зрители визжали от восторга, выбегали на сцену и целовали артиста-кроху. Тогда же ко мне подошли организаторы ежегодного киевского международного детского джазового фестиваля «Атлант-М»: «Мы хотим пригласить Рому к себе. А два недоверчивых профессора-москвича признались, что подобного самородка еще не встречали. Привозите его к нам, попросили, мы этот бриллиант ограним по-настоящему.
13-летний Коля Рева занимается у Семена Николаевича уже четвертый год, это Ромкин кумир. Играть так, как Коля, Куприянов пока только мечтает. Поэтому, когда учитель поставил двум мальчишкам-трубачам совместный номер, назвав новый проект «Джазовые матрешки», Роман был на седьмом небе от счастья. Эти «матрешки», говорят знатоки джаза, «порвали» Киев в канун 2007 года.
- В этот раз Коля и Рома ездили в столицу без меня, — замечает Рывкин. — Об успехе ребят на фестивале я узнал из Интернета еще до их возвращения. Послушайте, что пишут о моих мальчишках специалисты: «Если бы был жив Армстронг, он сказал бы, что это настоящие чопперы. Знаете, что такое — чоппер? Нож для разделки мяса. Когда трубачи играют на таком особом звуке, их называют чопперами. Коля и Рома — самый горячий момент фестиваля! Двое маленьких джазменов покорили сердца всего зала. Они даже свинговали по-настоящему! У ребят собственное фирменное звучание. Их вызвали на бис, чего еще никогда не встречалось в истории киевского фестиваля. Вот что такое настоящий успех. Спасибо, Херсон». Ну, и так далее…
Мне чертовски приятно! Ребята рассказывают, что после выступления к ним подходили известные столичные джазмены с просьбой вместе сфотографироваться. И это при том, что микрофон для Ромы пришлось наклонять чуть ли не до самого пола! Теперь организаторы аналогичных фестивалей в России просят привезти наших «матрешек» весной в Санкт-Петербург. Представляете, что ответил Рома, когда к нему обратились с таким предложением? Это, говорит, не ко мне, а к моему импресарио. И кивает на бабушку.
- Я была в Киеве вместе с нашими мальчиками, — замечает Виктория Филенко, методист Херсонского дворца детского творчества. — Обратила внимание на такой момент: двое взрослых джазменов, аккомпанировавших Роме, готовятся к выступлению. Один из них, посматривая на малыша, то и дело вздыхает — мол, такой маленький. Другой его успокаивает: «Не бойся. Я заметил: он железный». Рома и в самом деле не боится сцены, он очень спокоен. Часто на выступлении теряешься, играешь хуже, чем на репетиции. Рома умеет собраться. Камеры, свет в лицо, фотовспышки — ему все нипочем.
- Одним словом, если вы собираетесь писать про джаз в коротких штанишках, это будет неправильно, — говорит учитель. — Потому что Коля и Рома — серьезные джазовые мужчины.
У Ромы дедушка и отец — докеры в Херсонском морском порту, мальчишка явно в них пошел: такой маленький богатырь. Мама по профессии повар, а бабушка до пенсии трудилась на заводе полупроводников сборщицей на конвейере.
- Спрашиваете, от кого из нас внук унаследовал музыкальные способности? — задумывается на секунду Валентина Кузьминична. — Даже не знаю. Разве что мой дедушка на гармошке играл, а больше не припомню никого. Зато я обожаю петь и танцевать! Ромик еще малюткой был, приведут его ко мне в гости, а я свою любимую Кадышеву кручу. Так он весь ее репертуар наизусть знал. Вот и сейчас ноты с листа запоминает, стоит лишь разок взглянуть. В четыре года мы отвели его в музыкальное училище на сопилке играть, но внука не приняли. Пальчик оказался таким маленьким, что полностью не закрывал дырочку. Растите еще, сказали.
Семен Николаевич шутит, что половина Ромкиного успеха принадлежит его бабушке. Она теперь, считай, в дом детского творчества переселилась. Рома репетирует, бабушка сидит, слушает. А про фестивали и конкурсы уж и говорить нечего.
- Дед мой смеется: у тебя такой плотный гастрольный график, что я себе скоро, наверное, любовницу заведу, — улыбается бабушка Валя. — Так жизнь повернулась, что теперь я все по ночным клубам: верная спутница джаз-бэнда.
Мы с Валентиной Кузьминичной разговариваем рядом с репетиционным залом, и приходится кричать, чтобы услышать друг друга. Через час у меня начинает болеть голова.
- А мне хоть бы что, — говорит собеседница. — Даже нравится этот шум. Различаю уже, кто из детей не ту ноту взял, подсказываю. Много нового тут узнала. Вот вы, к примеру, можете сказать, чем диксиленд от бэнда отличается? В диксиленде нет саксофона, а в бэнде есть.
Я за все свои годы столько не поездила, сколько сейча. Вторая молодость, да и только. Сейчас в Петербург собираюсь. А что? Мы с Ромой еще и Европу покорим, дайте время! Вдруг оказалось, что в 60 жизнь только начинается. Правда, как из семейного бюджета выкроить деньги на поездку в Россию, пока не знаю. Впрочем, Рома уже начал зарабатывать. В Киеве ему 50 гривен заплатили, а дома поздравлял своей игрой одного местного литератора с юбилеем — еще 20 гривен в копилку положил. Мы недавно заказали ему у портнихи парадные брючки, так внук сам захотел рассчитаться. Дед ему предложил финансовую помощь, но Рома не принял. Я, говорит, в состоянии оплачивать свои долги.
- Приезжаем на конкурс, другие дети играют на шикарнейших американских, французских инструментах, а наши достают такой утиль, что полдня все над херсонцами смеются, — продолжает бабушка Ромы. — Зато когда ребята начинают выступление, слушатели забывают, на каком старье они работают. Рядом с ними профессиональные коллективы, а они всего лишь любители. К Рывкину ведут детишек те, кому нечем платить за музыкальную школу, потому что тут ребят с улицы учат бесплатно. И оказывается, что эти любители лучше профессионалов.
Знаете, кто на этих инструментах еще учился? Нынешний заместитель генерального директора концертного зала «Россия» в Москве, продюсер ансамбля «Доктор Ватсон», лучший саксофонист России Игорь Тертычный, объездивший весь мир и солировавший в самых знаменитых джаз-бэндах. Возможно, когда-то херсонские детишки будут гордиться, что на этой вот трубе играл мой Рома.
- Знаете, почему я выбрал трубу? — спрашивает Рома. — Она играет мелодию. А все остальные — тромбон, кларнет, барабаны — ей аккомпанируют. Но, главное, конечно, то, что на трубе играет Коля.
«Рома удивительно чисто тонирует. Не может ребенок так делать. Это какое-то чудо», — отзываются о мальчике профессионалы.
- Когда Луи Армстронг приехал в Европу, он взял «до» третьей октавы, — рассказывает Рывкин. — Для трубача это была невозможно высокая нота! Этим он Европу и покорил. А сейчас Рома запросто эту ноту берет.
- Семен Николаевич, обижаете! — хмурится Роман. — Я уже «ре» пищу!
- Кто тебе поверит? — смеется учитель. — А ну, давай!
Мальчишка моментально угощает нас своим высоким «ре».
- Ну тогда ты почти Армстронг! — удивленно разводит руками Семен Николаевич. — Идем, шнурок, репетировать…