Пандемия COVID-19 уже изменила многое в нашей жизни, но основные события и потрясения еще впереди. Речь идет не только об экономическом кризисе, новых правилах поведения в обществе и прочих вещах. Никогда еще в XXI веке так резко и отчетливо не обозначились различия между целыми политическими и экономическими системами. Новый коронавирус способен вызвать серьезные перемены в расстановке сил на международной арене.
В этом уверен профессор Технического университета Дортмунда Хенрик Мюллер, написавший очень интересную статью «Коронавирус и экономика: большая игра» для немецкого издания Der Spiegel. Она появилась на сайте журнала 25 мая, и «ФАКТЫ» уже подготовили ее полный перевод для своих читателей.
В настоящий момент проходят два главных глобальных соревнования. У какой страны наилучшая стратегия по сдерживанию пандемии коронавируса? И какая экономика наилучшим образом выйдет из глубочайшей со времен Второй мировой войны рецессии?
Глобальный медицинский кризис вызвал эпохальное соревнование между системами. На кону оказалась расстановка целых наций. Речь идет о глобальном престиже и власти, структурных слабостях и жизненной стойкости. О том, как произвести впечатление на свой народ и остальной мир. Победителей ждет укрепление внутренних структур и рост собственной харизмы («мягкой силы»). В конце концов речь идет о будущем свободного общества и миропорядке в целом.
В этой рискованной игре у всех был примерно одинаковый шокирующий старт: один и тот же вирус ударил по очень разным правительственным системам, государственным институтам, экономическим структурам, системам здравоохранения и традициям политической культуры. Простые граждане оказались вовлечены в игру в постоянно меняющихся ролях: как жертвы, как актеры, как зрители и как судьи.
Соревнуются между собой государственный капитализм и рыночная экономика, демократия и авторитаризм, популизм и технократия, частная и государственная системы здравоохранения. Соревнование идет с использованием фактов и вымыслов, действий и словами, пропаганды и лжи.
Исход неизвестен. Но некоторые данные свидетельствуют о том, что в итоге может быть несколько неожиданных победителей.
Читайте также: «Даже я, предвидевший пандемию, поражен масштабами ущерба», — Билл Гейтс
Итак, есть медицинская ситуация. Ежедневно Университет Джонса Хопкинса публикует мировой бюллетень: о количестве зараженных коронавирусом, ходе эпидемии и количестве смертей, связанных с вирусом. Данные приводятся по каждой стране. Первые два показателя говорят об эффективности мер по сдерживанию эпидемии, третий — о работоспособности системы здравоохранения.
Основываясь на этих данных, некоторые страны выглядят победителями, а именно те, кому удалось сдержать распространение болезни на достаточно раннем этапе, затем снизить число инфицированных и удерживать низким показатель смертности. Китай в числе главных победителей. С конца марта в стране, ставшей источником пандемии, не регистрируется практически новых случаев заражения. Количество подтвержденных смертей от коронавируса в конце прошлой недели было ниже, чем, например, в Нидерландах, территория которых гораздо меньше.
Даже Россия очень хорошо чувствует себя в этом представлении цифр. В стране действительно большое число зараженных, но смертность при этом составляет всего лишь 1% от общего количества инфицированных. Это было бы впечатляющим успехом (в Германии подтвержденная смертность составляет 4,5%).
Но цифры также отражают и соответствующую степень доверия к институтам власти и их прозрачности. Задача правительственной статистики не обязательно везде состоит в том, чтобы представить ясную картину реальности. Иногда цифры призваны служить поддержкой официальной пропаганде.
В эти дни китайские лидеры празднуют на Всекитайском собрании народных представителей успех в борьбе с пандемией. По всему миру распространяются телевизионные кадры масштабного успеха в сражении с поверженным вирусным врагом из Уханя, где впервые возник COVID-19. Режим всеми силами пытается представить себя как пример для подражания, этакую глобальную ролевую модель с тем, чтобы увеличить степень доверия, упавшую в первые месяцы эпидемии. Столь же красочно государственное телевидение Китая показывало репортажи об отправке медицинских материалов за границу. И вообще ни слова не говорится о призывах провести независимое расследование о возможных ошибках, допущенных Китаем в борьбе с вирусом.
Президент России Владимир Путин презентует себя в роли образцового лидера, который с помощью видеоконференций руководит судьбой страны — и делает это, конечно, в правильном направлении. И пусть интернет полон сообщений об умерших от тяжелой пневмонии. Этого не может быть, потому что этому быть не разрешено.
Читайте также: COVID-19 против имиджа мачо: почему Трамп, Путин и Джонсон отказались защищаться от смертельного вируса
Популистским лидерам на Западе приходится тяжелее. Независимые институты дают ясное представление о реальной ситуации. Соответственно, здесь выше и цифры. Например, в США, стране с наибольшим числом зарегистрированных случаев заражения, смертность составляет около 6%. Это значительно меньше, чем во многих западноевропейских странах. Во Франции, Великобритании, Италии и Испании этот показатель составляет от 12 до 16%.
Но Трамп пытается заставить всех забыть о своей хаотичной реакции на кризис в первые месяцы, поступая так, как охотно поступают популисты: устраивая танцы с бубном — инсценируя конфликты, сталкивая оппонентов с оппонентами, создавая образ врага, начиная от Китая и своего предшественника Барака Обамы и заканчивая отдельными американскими штатами. Президент, находясь в режиме предвыборной борьбы, устраивает ежедневные «корона-шоу», игнорируя факты и оглашая вместо них «альтернативные факты». Он ругается, гневается, запугивает. Его аккаунт в Twitter порой становится похож на общественный туалет.
Трампу это приносит значительный успех среди его сторонников. 71% республиканцев оценивают действия президентской администрации в период нынешнего кризиса как хорошие или очень хорошие. Но только 27% демократов разделяют эту точку зрения согласно данным опроса, проведенного Pew Research Center.
В Великобритании Борис Джонсон пытается забыть свое пренебрежение опасностью «короны», после того как сам пережил тяжелую болезнь. Теперь он старается изображать из себя нового Черчилля. Однако отношение к этому очень отличается среди представителей различных политических лагерей.
Популисты ведут себя по-разному. Есть еще президент Бразилии Жаир Болсонару, который отрицает опасность вируса и устраивает демонстрации протеста против ограничительных мер, вводимых региональными властями. Но те, кто пытается подчинить правду собственной пропаганде, потерпят поражение перед лицом серьезной угрозы.
На следующем этапе глобального соревнования систем речь пойдет о том, где быстрее восстановится экономика. Насколько сильными страны выйдут из кризиса?
Достоверных данных на этот счет еще нет. В имеющейся на данный момент статистике по западной экономике пока даже отсутствует полная оценка падения экономической деятельности. Первые данные о китайском промышленном производстве в апреле показали мощный рост после ослабления ограничительных мер. Впрочем, неясно, кто, собственно, должен покупать всю эту продукцию, пока важнейшие рынки сбыта застряли в ловушке коронавируса.
Сразу несколько главных индикаторов показывают, что экономические ожидания, к удивлению, стабилизировались. Коллапс экономики сменится, вероятно, постепенным оздоровлением уже во втором полугодии.
В итоге одним из относительных победителей кризиса может стать ФРГ. Управление эпидемией в Германии, наряду с Южной Кореей, считается на международной арене образцовым. Быстрые, решительные меры по стабилизации отечественной экономики в ФРГ пока тоже представляются весьма эффективными.
Пока трудно говорить о воздействии в долгосрочной перспективе на расстановку сил между государственными системами. Но на данном этапе наши европейские соседи впечатлены действиями немцев. Например, в то время, когда Франция переживает высокий уровень смертности от коронавируса, суверенный долг достиг высочайшего уровня, а репутация президента Эммануэля Макрона находится под угрозой в глазах его сограждан, восточный сосед продемонстрировал совсем иную возможность, несмотря на порой раздражающий федерализм и антикарантинные акции протеста.
С другой стороны, это хорошо, и вовсе не с точки зрения ошибочного патриотизма, а потому, что глобальное соревнование систем способно доказать эффективность демократии с ее свободным рынком, что свобода не обязательно сводится лишь к созданию шума и разделению общества.
Не исключено, что соседним странам тяжело мириться с такой сильной Германией. Снова возник старый страх перед немецкой гегемонией — если и не в политике, то, как минимум, в бизнесе, где немецкие предприятия, оживленные гигантской программой государственной помощи, предоставленной федеральным правительством страны, могут сравнять с землей своих конкурентов на внутреннем рынке ЕС.
Но следует помнить, что такая относительная сила влечет за собой рост ответственности. И канцлер Ангела Меркель знает это и уже предпринимает шаги. Она обратилась к Макрону и пострадавшим от вируса южным странам еврозоны с предложением создать «переходный союз». Речь идет об общеевропейской программе поддержки экономики. Это только первый шаг. Для того, чтобы ЕС мог идти дальше и выбиться вперед в глобальном соревновании систем, предстоит предпринять еще много шагов.
Пока Запад находится в оборонительной позиции. Большое число зараженных и тяжелые экономические сдвиги, ярость Трампа и постоянные споры европейцев — все это вредит его имиджу. Европа и Северная Америка создают не лучшее впечатление.
Тем не менее возможно, что в таких странах, как Китай и Россия, противоречие между правдой и пропагандой когда-нибудь станет настолько гнетущим, что сломит существующие там режимы. Также возможно, что осенью президентом США будет избран центрист Джо Байден, Европа сделает несколько больших шагов вперед и Запад ждет возрождение.
Глобальная «корона-игра» за власть, престиж и влияние будет продолжаться еще долго. Пока рано подводить итоги".
Читайте также: Не каждый контакт с зараженным COVID-19 человеком заканчивается инфекцией: какие ситуации самые опасные