Как свидетельствует конфликт акционеров компании «Киевстар», даже владелец крупного пакета не может чувствовать себя защищенным
В последнее время покупка акций какого-либо предприятия для многих становится альтернативой традиционным инвестициям, например, в землю или недвижимость. О возможных рисках такой практики, а также о сегодняшних правах мелких акционеров компаний рассказал в интервью «ФАКТАМ» старший партнер адвокатской фирмы «Ильяшев и партнеры» Михаил Ильяшев.
- Дело в том, что двумя данными понятиями активно манипулируют. Зачастую это приводит к их неправильной трактовке. Наше законодательство не дает четкого определения, что такое мелкий акционер — миноритарный, а что такое крупный — мажоритарный. Поэтому принято использовать мировую практику трактовки этих двух терминов. Мажоритарный акционер принимает существенное участие в управлении компанией, владеет пакетом акций, который позволяет принимать необходимые ему решения, и вообще активно влияет на работу предприятия. Мелкий же — миноритарный — пассивный акционер, который практически никак не воздействует на деятельность компании и приобретает акции того или иного предприятия в основном в целях получения дивидендов или дальнейшей перепродажи этих ценных бумаг. Естественно, он тоже теоретически может влиять на принятие решений компании, но на практике это не происходит, так как его голос «слишком слаб». Быть услышанными удается лишь сильным миноритарным акционерам. Например, крупная финансово-промышленная группа, владея наибольшим пакетом акций, может отстоять свои права, что же касается рядового гражданина, то ему суждено уповать на милость мажоритарного акционера.
- А что делать в ситуации, когда у компании два больших собственника с примерно одинаковыми пакетами акций?
- Если у предприятия два крупных акционера и у одного из них пакет больше, а у другого меньше, это абсолютно не значит, что последнего можно считать миноритарным акционером. Возьмем, к примеру, компанию «Киевстар», где у одного акционера, Telenor, — около 56%, а у другого, «Сторм» (аффилированного с российской компанией Altimo), — 44%, но последнего ни в коем случае нельзя считать миноритарным. Во-первых, собственников у компании всего два, во-вторых, собрания акционеров без согласия второго владельца не проведешь. Поскольку для проведения собраний акционеров и принятия важных для компании решений требуется владение пакетом более 60% акций, то только владельца такого пакета сегодня можно считать мажоритарным, да и то не всегда.
- Хотят ли наши предприятия увеличивать количество своих собственников и почему?
- Говоря об открытых акционерных обществах можно сказать, что некоторые из них стараются за счет дополнительного выпуска своих акций и их размещения получить новые средства для развития. Это «дешевые» деньги, то есть за них не нужно платить проценты, как при использовании кредитов, независимо от того, есть прибыль или нет. Речь будет идти только о выплате дивидендов в случае, если деятельность компании была успешной и она получила прибыль. Количество компаний, которые хотят привлекать такие средства, в последнее время увеличивается. Но в то же время, к сожалению, общая ситуация в целом по рынку такова, что если ты владелец всего нескольких акций, то, по сути, тебе ничего не светит. Это отпугивает потенциальных покупателей. Никому не хочется отдавать свои деньги в обмен на виртуальные права получать прибыль. И не у всех есть возможность бесконечно судиться, пытаясь превратить свои виртуальные права в реальные. Причем это характерно не только для небольших инвесторов. Даже у крупных собственников не всегда получается договориться между собой, поэтому им приходится защищать свои интересы в судах. И если мажоритарный акционер отстаивает лишь свои права в ущерб интересам такого крупного инвестора, как, например, Altimo, то что уж говорить о рядовом человеке, владеющем несколькими акциями! Это приводит к тому, что имеющий небольшие свободные средства гражданин, который может приобрести определенное количество акций, не делает этого, так как знает, что они будут лежать у него мертвым грузом и прибыли от владения ценными бумагами он не получит. Хотя такие шансы есть, ведь украинские компании в последнее время все чаще выплачивают дивиденды своим акционерам, особенно это касается тех акционерных обществ, которые хотят выходить или выходят на европейские финансовые ранки.
- Существует мнение, что надежнее приобретать акции предприятия, среди собственников которых есть зарубежные владельцы. Так ли это?
- Не всегда. Даже если основной собственник предприятия — иностранная компания, это еще ничего не гарантирует. Так как существует практика (пусть и очень редкая), когда такая компания в случае, если ей невыгодно то или иное положение нашего законодательства, уповает на мировой опыт и, заявляя, что законодательство Украины устарело и не развито, игнорирует его нормы. А если вы как небольшой акционер будете отстаивать свои интересы в суде и даже выиграете его, существует риск, что иностранная компания попросту заявит: все украинские суды коррумпированы. И будет пытаться не выполнять их решение.
Вопрос не в том, откуда основной инвестор, вопрос в том, что сегодня не существует эффективных и отвечающих реалиям механизмов регулирования отношений между крупными и мелкими акционерами. Поэтому необходимы законодательные изменения. Нужно ввести практику, при которой акционерные общества будут обязаны выкупать акции мелких акционеров. И если человек, владеющий небольшим пакетом ценных бумаг, не получает дивиденды, он может в любой момент продать свои акции самому акционерному обществу. То есть компании должны будут заинтересовать людей в том, чтобы они не хотели продавать свои ценные бумаги, и, как следствие, будут платить акционерам дивиденды.
- Как вы относитесь к заявлениям некоторых крупных иностранных инвесторов, например Telenor, о незрелости украинской судебной системы?
- Мне кажется, что к подобным заявлениям нужно относиться весьма критически, так как обычно они звучат после проигранных компанией Telenor судов или решений судов, не устраивающих эту компанию. Если и говорить о недостатках системы, то, я считаю, нужно называть конкретных лиц, а не огульно обвинять в несовершенстве систему в целом. А как можно критиковать судей, решения которых остались в силе после обжалования?
- А как можно трактовать предупреждения, касающиеся возможных проблем при вступлении Украины в различные европейские организации?
- На нашем рынке работают разные иностранные инвесторы, и большинство из них удовлетворено экономической и политической ситуацией, а также инвестиционным климатом. Иначе они просто начали бы выводить свои активы из страны. Это не происходит, напротив, инвестиции в украинскую экономику из года в год растут. Поэтому с помощью таких выпадов компания попросту спекулирует на проблемных для страны вопросах. В то же время, при всем моем уважении к Telenor, влияние даже таких крупных компаний на процессы европейской интеграции Украины я бы не преувеличивал. Особенно учитывая тот факт, что сама Норвегия не является членом Евросоюза.
- Чувствуете ли вы, что на некоторые украинские суды оказывается административное давление? Кто в этом заинтересован?
- Когда говоришь об этом, сразу приходит в голову нашумевшее дело между Altimo и Telenor. Судьи, рассматривающие его, находятся под колоссальным и беспрецедентным давлением. Здесь стоит вспомнить историю о том, как одна из судей столичного Хозяйственного суда вначале вынесла одно определение, а через несколько недель сама же вынесла противоположное. Кроме того, давлением на судей можно считать высказывания отдельных государственных чиновников высокого ранга, например, экс-главы Секретариата Президента Олега Рыбачука, который полгода назад, 6 сентября, во время утренней деловой встречи, организованной Европейской бизнес-ассоциацией, публично заявлял, что Верховный суд примет решение в пользу Telenor (решение принято в пользу Altimo).
- Как вы считаете, в последнее время предприятия, в том числе их небольшие акционеры, стали чаще подвергаться атакам так называемых рейдеров?
- Нельзя сказать, что количество корпоративных конфликтов на рынке в последнее время увеличилось, просто информация о них стала доступнее, так как участвуют в этих конфликтах мощные финансово-промышленные группы.