Киевляне, полковники в отставке Николай Черемухин и Евгений Цыбусов рассказывают «ФАКТАМ» о том, как ровно 46 лет назад, 13 марта 1961 года, вместе с другими военными спасали людей, попавших под обрушившийся на Куреневку гигантский грязевой вал Утром 13 марта 1961 года пешеходы, спешащие на работу по улице Фрунзе возле трамвайного парка, вынуждены были брести по щиколотку в воде. Она заливала тротуары и проезжую часть со стороны оврага, по которому нынче сюда, на Куреневку, с Сырца спускается улица Елены Телиги. Маленький потоп повторялся здесь уже не первую весну. Его объясняли таянием снега. Хотя в те дни, вспоминают старожилы, он уже практически сошел. Между тем воды вскоре прибыло столько, что пересечь мутный поток можно было только на транспорте. Многие бросились к двум трамваям и подошедшему к остановке автобусу. Через несколько мгновений из оврага с мощным гулом обрушился на трамвайное депо и окрестности огромный, высотой с двухэтажный дом, вал грязи. Он сметал все.
В 1961-м капитану медицинской службы, командиру медсанбата 6-го отдельного инженерно-противохимического полка МВД СССР Николаю Черемухину было 33 года. Вместе с женой и маленькой дочерью Николай Алексеевич жил на Краснозвездном проспекте, где и сейчас базируется эта часть.
- По понедельникам с утра во всех батальонах проводились политзанятия, — вспоминает полковник в отставке Николай Черемухин. — И вдруг вскоре после девяти часов, как только начались занятия, по всему полку объявили тревогу! Командир полка полковник Василий Власов объяснил боевую задачу: на Сырце разрушилась земляная плотина, перекрывавшая Бабий Яр, куда земснаряд закачивал по трубопроводу отходы вскрышных работ на глиняном карьере Петровских кирпичных заводов. И огромное озеро воды, смешанной с землей, глиной и песком, ушло вниз и затопило микрорайон Куреневку. Есть жертвы и разрушения.
Мы, медики, быстро прицепили к «студебекерам» специальные прицепы с медицинским оборудованием, палатками и заняли свое место в боевой походной колонне.
- Нам объявили: оружие не брать, только шанцевый инструмент — ломы, лопаты, веревки, топоры, — включается в разговор бывший командир взвода противохимического батальона этого же полка, в то время старший лейтенант, а ныне полковник в отставке Евгений Цыбусов. — Выехала наша огромная колонна — это несколько десятков грузовиков с включенными фарами — с Краснозвездного проспекта на Воздухофлотский и помчалась к улице Артема, а там налево, по маршруту 18-го троллейбуса. Бросилось в глаза: раньше даже на самые серьезные учения с такой огромной скоростью никогда не мчались. Ехали по осевой, нас вели разведчики.
Вскоре спустились к стадиону «Спартак». Дальше нас не пустил огромный песчаный наплыв, залитый водой. Посреди этой лужи догорал автобус ЛАЗ.
Когда мы остановились, я вышел из кабины и увидел впереди группу высокопоставленных гражданских лиц, а в центре — начальника республиканского штаба гражданской обороны, генерал-лейтенанта Героя Советского Союза Ткаченко. Он еще во время Сталинградской битвы у Чуйкова был начальником инженерной службы. Ткаченко приказал военным разбирать деревянные частные дома. Командиры опешили. А он: «Я отвечаю за все!»
- Такое решение генерал принял вот почему, — объясняет Николай Черемухин. — Для спасения людей, сидевших на крышах уцелевших домов и деревьях, с подольской понтонно-мостовой части прибыли вездеходы-амфибии. Но они не смогли ни ехать, ни плыть в песчано-глиняной жиже.
Слава Богу, разведчики быстро нашли подручный лесоматериал. И вместо техники спасать людей пошли солдаты. Бросали впереди себя доски и по ним шли к развалинам и уцелевшим домам.
- Картина была ужасающая! — говорит Евгений Цыбусов. — Залито все! И вода прибывает. Я обратил внимание, что в многоэтажных домах (к счастью, их в том районе были единицы) волна доходила до четвертого этажа. Вот мы с вами сейчас на пятом. А представьте…
- В том районе находились в основном частные дома, — уточняет Николай Черемухин. — Рядом были Подольская больница и поликлиника, гастроном. Основная масса жителей этого района успела уехать на работу, дети ушли в школу. В частных домах и квартирах остались в основном старики. Случись эта беда часом раньше — жертв было бы значительно больше. Конечно, очень не повезло работникам трамвайного парка, принявшего на себя основной удар…
Там людей в то утро, по иронии судьбы, оказалось больше, чем могло быть: одни сотрудники депо остались после ночного дежурства помогать считать доставленную со всех маршрутов выручку за выходные — горы мешочков с трехкопеечными монетами, а другие, в ремзоне, пытались защитить смотровые ямы от прибывающей на территорию депо воды…
- Солдаты проявляли смекалку, — продолжает полковник Цыбусов. — Течением принесло всплывшие две или три лодки, очевидно, хранившиеся в дворах частного сектора. Ребята привязали к ним веревки и тросы автомобильных лебедок, добирались на этих плавсредствах к потерпевшим, потом водители лебедками подтаскивали лодки к «берегу».
- В первый день мы спасли, как нам сообщили, 125 человек, — продолжает полковник Черемухин. — И на второй находили живых. Даже на третий день в одной из залитых квартир обнаружили живую женщину в ночной сорочке, плавающую под потолком на диване. Там образовалась воздушная подушка, это женщину и спасло. Когда ее вытащили (для этого пришлось разобрать потолок), она сказала: «Господи, я думала, началась атомная война!.. »
Уже позже хозяйка одной из квартир, очень солидной комплекции дама лет пятидесяти, поведала свою историю. Когда грязь начала затапливать ее жилище, женщина взобралась на стол, шкаф. Ее тоже приподняло к потолку. Она добралась до форточки и начала кричать. Ей протянули с верхнего этажа бельевую веревку. И вытащили через форточку! Я глазам не верил. Да и сама спасенная говорила, ощупывая свои формы: «Не пойму, как смогла протиснуться!.. »
Помню, мы добрались до трансформаторной подстанции, наклонившейся, видимо, от удара волны. Сняли верх — оттуда, из песка, торчала рука. И пульс прощупывался! Начали вкруговую очищать и увидели девушку! Позвали медиков. Дали спирт, сделали уколы… Бедняжка заговорила. Только вытащить ее не можем! Там пространство — как колодец. Одного солдата опустили вниз головой, он песок саперной лопаткой забирает, затем другого…
Попытались поднять девушку — не получается, трубой зажало ноги. Но тут же принесли инструменты, девушку вытащили и уложили на носилки.
- В одном из домов обнаружили немолодую женщину, не первый день стоявшую в ледяной воде, доходившей до рта, — вспоминает полковник Цыбусов. — Ее зажало бревном. Пытались выливать воду — она обратно прибывала. Вызвали водолазов и БАТ — большой артиллерийский тягач.
Водолазы подвели трос от его лебедки к бревну. Включили лебедку, а трос не туда идет — врезается в подоконник, режет стену, цепляется за что-то. Давай освобождать его. Несколько часов промучились.
Женщина просила: «Ребята, оставьте, простудитесь… » Ей, конечно, все время лекарства кололи, пока в конце концов не вытащили из капкана. У нее оказалась поврежденной нога. К сожалению, к утру она умерла.
Первую группу погибших — тринадцать человек — обнаружил в опрокинутом трамвае наш товарищ, в то время командир взвода, а ныне — тоже полковник в отставке Константин Мамонтов. Заметьте, ни одного мужчины в салоне не было! Только женщины и дети. Видимо, еще когда дорогу заливала вода, диспетчер обесточил линию и автоматически открылись двери, пассажиры-мужчины успели выскочить. А женщины и дети побоялись выходить в воду.
Возле больницы я видел смятую, прижатую к стене пожарную машину. Ее экипаж накануне откачивал воду из подвала дома, в котором погибли четыре человека. А больных успели поднять на верхний этаж.
Много мертвых мы нашли в поликлинике, расположенной рядом со стадионом «Спартак». До катастрофы люди с утра сидели в очередях на прием к врачам.
Помню солидного такого мужчину — то ли лысого, то ли бритого, в костюме с галстуком. У него среди документов обнаружили санаторную книжку, из которой следовало, что накануне он вернулся из Трускавца, где избавился от камней в почках. И, видимо, как дисциплинированный пациент явился в понедельник доложить врачу о результатах лечения.
Был вроде бы шанс спастись у водителя и пассажиров автобуса, ехавшего возле стадиона «Спартак». Он шел недалеко от сравнительно безопасной зоны. Когда на него пошла волна, водитель, скорее всего, дал задний ход. И сбил электрический столб. Провода упали на автобус. Волна подбросила идущий сзади тяжелый самосвал МАЗ. МАЗ ударил в моторный отсек — автобус загорелся. Водитель открыл двери. Впереди образовалась давка. Несколько человек успели выскочить. Остальные 11 человек, возможно, были убиты электрическим током. Я застал уже только каркас. А в нем — обгоревшие останки. Целыми остались только части тела, находившиеся в воде, — то рука, то нога…
- Пару лет назад мы писали о спасшейся девушке, у которой сильно обгорело лицо. Ее потом бросил муж, она сумела окончить институт, но все равно судьба сложилась — не позавидуешь…
- Наверное, самым большим подарком судьбы после такой катастрофы следует считать жизнь… — говорит Евгений Цыбусов. — В двухэтажном доме мы доставали тело молодой женщины. Она находилась дома. Увидев в окно надвигающуюся грязевую массу, сначала побежала наверх. Вдруг вспомнила, что внизу спит пришедший с ночи сосед. Спустилась, подняла его. Стали подниматься наверх, а она: ой, телевизор забыла! И вернулась. С ним там и осталась… Никому не пожелаю видеть лица родственников, умоляющих найти близкого человека живого или мертвого.
А каково было солдатам. Учтите, в те годы 18-летних пацанят в армию не брали, только двадцатилетних. Но все равно это дети! Пришло время расчищать территорию от уже застывшей массы. Начали работать экскаваторы. Копнет солдат ковшом — а там, в грунте, рука или мертвое лицо! И ребята — в обморок. Я не заставлял работать дальше: «Посиди, подожди». Звал других, покрепче…
После этого возле ковша обязательно ставили солдата-наблюдателя. Только появлялись фрагменты тела человека — технику останавливали и раскапывали вручную.
- Вы верите в официально признанное количество погибших — 145 человек? Некоторые исследователи настаивают на цифре полторы тысячи…
- А разве 145 — это мало? Николай Алексеевич работал в штабе аварийно-спасательных работ. Туда поступали списки местного населения, списки работников местных предприятий и организаций, списки пропавших. Работали милиция, прокуратура, КГБ. Проводилось опознание каждого трупа. Искали и находили родственников. Больше всего погибших — 33 человека — оказалось в трамвайном депо.
- Из военных никто не погиб?
- Слава Богу, никто. Хотя рисковали, проваливались в эту жижу. Я сам однажды упал. Но вытащили.
- Военные работали там без перерывов целую неделю. Супруга знала, где вы?
- Незадолго до трагедии, 9 марта, у нас родилась дочь. Жена находилась с Олечкой в роддоме. Их навещала теща с нашим старшеньким Володей. Ему тогда еще не исполнилось трех лет. Все нормально, мы люди военные.
- Николай Алексеевич, вы впоследствии и Чернобыль прошли, и работали начальником отдела медицинской защиты Штаба гражданской обороны при Совете министров УССР, то есть знаете о других промышленных объектах, аварии на которых могут тоже стать причиной серьезных бедствий. Как, на ваш взгляд, следует относиться к периодически возникающим разговорам насчет якобы возрастающей опасности прорыва плотины Киевской ГЭС?
- Мы не должны недооценивать даже малейшую опасность, — говорит Николай Черемухин. — Да, изучались возможные последствия такой аварии для столичных районов Оболонь, Троещина и Русановка, где, кстати, я живу. С помощью ЭВМ моделировались самые невероятные повреждения. Специалисты пришли к выводу, что благодаря равнинному характеру местности и небольшой высоте плотины в случае прорыва дамбы вода в Днепре в районе Киева может подняться до семи метров. Но такое повышение уже случалось во время сильных паводков. Да, кое-где было подтопление. Но не катастрофа.
А на Куреневку грязевой вал разогнался с высоты 65 метров по оврагу-желобу, не дававшему пульпе растечься в стороны. Это и стало причиной такой беды.