Киевские хирурги выполнили уникальную операцию, удалив со щечки двухлетней малышки огромную сосудистую опухоль величиной с яблоко
Маленькая одесситка появилась на свет с родимым пятном, которое вскоре начало стремительно увели-чиваться. Новообразование, разрастаясь на лице, поражает все соседние органы: глаз, нос, ухо, головной мозг.
Операции по удалению таких опухолей, да еще маленьким детям, в мире делают очень редко — они крайне рискованны…
- До сих пор мы не делали операции таким маленьким детям, только подросткам 14-15 лет с подобными проблемами, — признается руководитель отдела трансплантации кисти и сложных комплексов тканей Института хирургии и трансплантологии АМН Украины, главный пластический хирург Минздрава Украины Сергей Галич. — Честно говоря, решиться на операцию на Настином личике было сложно. У девочки на левой щечке образовался огромный артериально-венозный клубок (мальформация). Выглядел он как опухоль под кожей, но на самом деле это сплетение аномально развивающихся сосудов.
Это врожденная патология. Если не удалить опухоль, она будет разрастаться, проникая в соседние органы. Так можно лишиться глаза, носа, уха. Аномальные сосуды прорастают даже в головной мозг.
Мы тщательно продумали ход операции, ведь у Насти, которой всего два годика, предстояло убрать часть кровеносных сосудов, а малейшее кровотечение могло привести к гибели нашей пациентки. В организме таких малышей всего пол-литра крови, давление же в опухоли очень высокое! Кровотечение в такой ситуации невозможно остановить, да и времени для переливания у нас бы практически не было. Но мы подготовились так, чтобы этого не допустить.
- Мы с мужем согласились на такую рискованную операцию, понимая, что Настя нам не простит, если не избавим ее от уродующей опухоли на лице, — говорит 20-летняя мама малышки Виктория. — Более того, опухоль угрожала жизни дочери.
Палату, в которой находятся Настя с мамой, я нашла не по номеру, а по детской коляске, которая стоит у дверей. Кареглазая бойкая малышка, увидев меня, тут же начала рассказывать о том, что она умеет писать в «бокнотике», показывать свои игрушки и угощать блинчиками.
- Мы очень долго искали врачей, которые помогли бы Насте, — продолжает Виктория. — Дочка появилась на свет с бледным родимым пятном на щечке размером с пятикопеечную монету. Выписывая нас из роддома, врачи сказали, что, возможно, со временем пятно исчезнет. Но когда Насте было две недели, оно начало расти, со временем поднялось над кожей, увеличилось в размерах, расползлось почти по всей щечке.
Нам посоветовали обратиться к дерматологу, который выжжет пятно жидким азотом. Однако пятно только раздулось, покрылось ранами. С тех пор ходили от одного врача к другому. Были и у пластических хирургов, и у косметологов. Кто-то объяснил, что радикально удалить такое образование можно хирургическим путем, но это возможно, когда дочке исполнится лет 14. А опухоль продолжала расти…
- Когда дочка начала садиться, а затем и вставать, у вас наверняка появилась новая проблема: следить за тем, чтобы она, упав, не поцарапала опухоль…
- Настя еще ни разу не падала! — отвечает Виктория. — Вся наша семья за этим тщательно следила. Ведь действительно удар в щечку мог вызвать кровотечение. Мы очень боялись этого.
Виктория показывает мне фотографии Насти. Вот малышка спит в кроват-ке, играет с куклами, укладывает их в детскую колясочку, сидит на лошадке-каталке, на кухне за столом сама ест суп, управляет мышкой компьютера… Многие семьи, в которых есть дети с дефектами на лице, не создают семейных альбомов. Первые фотографии появляются, когда все проблемы устранены.
- Мы все так любим Настю, без нее я своей жизни не представляю, и для нас каждый ее день очень важен, поэтому и фотографируем, записываем на видео, — говорит Виктория. — Теперь у доченьки будет чистая кожа. Когда Настя вырастет, она просто узнает, что сначала ее личико выглядело иначе. Но это не уменьшало нашу любовь к ней!
По телевизору мама Виктории увидела сюжет об одесских микрохирургах, которые пришили пациенту оторванный палец.
- Посоветовавшись, мы решили найти этих врачей, — продолжает Виктория. — Когда они увидели Настю, сказали: «Мы учились у киевских специалистов. У них есть опыт удаления таких образований. Лучше вам обратиться именно к ним». Хотя некоторые хирурги готовы были провести операцию, но перед тем требовали от нас не только разрешения на проведение операции, но и расписку, что в случае гибели ребенка вся ответственность ляжет на нас с мужем. Конечно, мы не соглашались писать такие слова, понимая, что те врачи просто никогда не делали таких операций.
Удаление сосудистой опухоли у Насти заняло три часа. В операционной работали специалисты трех отраслей медицины. В этот день Сергей Галич, который руководил оперативным вмешательством, больше никого не оперировал — такое было напряжение.
- Сергей Петрович вышел из операционной невероятно уставшим, — говорит Виктория. — Он сказал нам с мужем самые главные слова: «Удалось убрать всю опухоль».
- Сначала мы выделили на шее девочки сонную артерию, которая снабжала кровью это образование, — объясняет Сергей Галич. — Перевязали все ветви артерии, а также другие сосуды, проходившие рядом. В операции принимали участие сосудистые хирурги Лариса Чернуха, Александр Резников и Игорь Назаренко. Врач-ангиографист Игорь Альтман вводил специальное тромбирующее вещество. Только закрыв источники крови, подходящие к опухоли, мы начали ее иссекать от наружного края глаза к носу и верхней губе. Затем стянули края образовавшейся раны по правилам пластической хирургии, чтобы впоследствии шрамы практически не были заметны.
Но посередине щеки девочки осталась маленькая треугольная рана. Если бы мы до конца стянули всю кожу, нарушили бы контур глаза. Пока этот дефект закрыт искусственной кожей. Теперь мы наблюдаем, как ведут себя подкожные сосуды. Бывает, они вновь начинают расти неправильно. Только убедившись, что рецидива нет, мы закроем этот треугольничек взятой с Настиного лба кожей. Вырастим ее по специальной методике, растянув с помощью подкожного эспандера.
- До этого мы с дочкой никогда так надолго не расставались, — говорит мама. — Мне разрешили только зайти к ней, проведать. Увидев Настеньку, такую маленькую, всю в трубочках, опухшую, я упала в обморок. Просто представила, как ей больно… Муж потом меня все ругал: «Ну как ты могла потерять сознание!»
На следующий день утром он сам пошел к Насте. Ему разрешили перенести дочку в палату. Там он положил ее на кровать и… заплакал! Теперь каждый день мы с Настей ходим на перевязки. Сначала мне было боязно даже смотреть на рану, когда с нее снимали повязку. Но уже привыкла. Медсестры, обрабатывая рану, объясняют мне, как нужно будет дома ухаживать за щечкой. Когда нас выпишут, мы покажем Настю одесским ученикам Сергея Галича, чтобы они курировали дочку.
Во время нашей беседы Настя щебетала о чем-то своем. Не все ее слова я смогла понять, но некоторые она нараспев повторяла за мамой: «Носик, газик».
- Вика, но ведь заметно, что сдвинут уголок губы, носик «съехал» вправо…
- Еще не сошел послеоперационный отек. Да и времени прошло слишком мало, ведь опухоль два года «работала» над лицом дочки. Позже можно будет сделать пластическую коррекцию, благо, мы теперь знаем, к кому обращаться. Знаете, мы с мужем боялись, что все врачи, которых мы найдем, скажут: «Мы ничем не можем помочь вашей дочке». Как тогда жить? Поэтому мы постоянно искали самых разных специалистов.
Я обратила внимание на золотые сережки в ушках Насти.
- Бабушка подарила, — объясняет мама. — Мы их надели дочке, когда ей было семь месяцев.
Услышав слово «сережки», Настя тут же показала свои, указала на мамины и удивленно посмотрела на мои мочки без украшений. Маленькая женщина…
- На улице многие, наверное, обращали внимание на Настю?
- Люди разные. Кто-то посмотрит и отведет взгляд. Некоторые, не стесняясь, тыкали пальцем, кричали: «Смотри, какой ужас». Слышать такое было неприятно, это злило, раздражало, хотелось ответить. В поликлинике однажды женщина спросила: «Это она у вас так сильно упала и ударилась?»
В палате, где находятся только Настя с мамой, множество игрушек.
- Муж привез нас из Одессы машиной, поэтому мы взяли с собой все, что могли, — смеется Виктория. — Создавали здесь уют. Врачи нам даже разрешили пользоваться в палате электроплиткой, чтобы готовить еду для Насти. Но главное — Сергей Петрович не отказался помочь нашей дочке. И сделал такую сложную и опасную операцию.
Когда я выходила из палаты, Настя вежливо со мной попрощалась: «Пока, девочка!» Признаюсь, было приятно.