Теперь ребенка спасают столичные медики. Единственная радость для малыша — уснуть, чтобы не чувствовать боли
Уже четыре месяца трехлетний Миша лежит в реанимации. Иногда медсестры привязывают его ручки и ножки к кроватке. Это необходимо, чтобы мальчик не переворачивался и не причинял себе дополнительную боль: на его теле три раны. Чтобы облегчить страдания малыша, ему вводят обезболивающие и снотворные. Когда Миша просыпается, он плачет: «Мне больно! Сделайте укольчик!»
Об этом мальчике, который жил с мамой, бабушкой и девятилетней сестричкой в райцентре Первомайском в Крыму, «ФАКТЫ» рассказали 13 января. Семья обрела недобрую славу: по недосмотру взрослых ребенок дважды оказывался на грани жизни и смерти. Сначала глотнул жидкости для чистки труб «Крот», а через год выпил керосин! В «Охматдете» за его жизнь борются лучшие специалисты, но они опасаются, что все их труды снова могут оказаться напрасными…
- После длительного лечения мы отправили Мишу домой, как говорится, отъедать щечки и готовиться к следующей операции, — рассказывает заведующий отделением реанимации Украинской детской специализированной больницы «Охматдет» Вадим Говоров. — «Крот» обжег пищевод, и ребенку нужна была пластическая операция: хирурги попытались сделать Мише пищевод из участка толстой кишки, но он не прижился. Сразу скажу: если с ребенком случается такая беда, то его восстановление — очень длительный процесс, требующий больших материальных затрат, ежедневного кропотливого труда и медиков, и родителей. Мишины родные не ухаживали за ним как следует. Малышу нужно было обрабатывать стому на животике (отверстие, через которое ему вводят пищу прямо в желудок), кормить специальными смесями, содержащими все необходимые вещества. Когда ребенка снова привезли в больницу, стома гноилась, он был истощенный. А поводом для обращения стало то, что Миша выпил… керосин!
Первый случай маму и бабушку ничему не научил. Опасные жидкости по-прежнему стояли на видном месте. Как рассказали симферопольские врачи, Миша остался дома один, захотел пить и глотнул «воды» из пол-литровой баночки… Поскольку пищевода у мальчика уже не было, жидкость попала в легкие. Началась тяжелая токсическая пневмония. Вот уже четыре месяца сначала наши коллеги в Симферополе, а теперь мы боремся за его жизнь. Шансы у мальчика небольшие. У него очень ослаблен иммунитет, развился сепсис. Ребенок длительное время принимает антибиотики. Но эти препараты, кроме лечебного эффекта, наносят и определенный вред организму.
Мы делаем все возможное. Благо Мише помогают добрые люди, они отозвались после публикации в «ФАКТАХ». От матери ребенка слышим только одно: «Нет денег даже на дорогу домой». Женщину беспокоит один вопрос: отдадут ли ей телевизор и DVD-плейер, которые Мише подарили, чтобы малыш мог в больнице смотреть мультфильмы. Когда мальчика перевозили в Киев, эти вещи оставили у сестры-хозяйки симферопольской больницы — до лучших времен.
- Я увидела Мишу на фотографии в газете, и сердце защемило, — рассказывает 29-летняя киевлянка Алена. — Тогда он был еще в Симферополе, я поехала к нему. Мальчик не мог разговаривать, изо рта торчала трубочка. Но смотрел на меня умными глазками, как старичок. Хотела побеседовать с Мишиной мамой. Врачи показали мне ее, но я не решилась с ней познакомиться: женщина кричала, грозилась подать на больницу в суд, если ее ребенку сделают операцию без разрешения. И мама, и бабушка выпивают, не воспринимают происходящее адекватно. Симферопольские врачи говорили, что спокойны за Мишу, когда мамы нет рядом. Они не знали, чем для ребенка может закончиться ее визит. Как-то женщина дала сыну чупа-чупс. После такого гостинца Мише чистили стому на шее: склеилась сиропом.
Я убедилась в том, что за жизнь мальчика бороться некому. Вернувшись домой, рассказала о Мише знакомым и коллегам, мы собрали деньги, купили необходимые лекарства. Мальчику нельзя ни есть, ни пить. Еду и воду вводят в желудок, поэтому он не чувствует вкуса. Сладостями его не побалуешь. У ребенка нет сил даже играть с игрушками, вот мы и решили купить ему телевизор, DVD-плейер и записать мультфильмы.
- Один знакомый согласился оплатить лечение Миши
за границей, — продолжает Алена. — Но когда врачи сказали его маме о такой возможности, она… наотрез отказалась. Да еще и обвинила всех в том, что ее ребенка хотят продать на органы. На самом деле у него уже ни одного здорового органа нет. А Мишина болезнь для семьи — единственная статья доходов. Медики говорят, его мама не работает. Получает пособие матери-одиночки, инвалидные на сына и государственное пособие по уходу за инвалидом. Грех так говорить, но это же очевидно: родственникам не выгодно, чтобы мальчик выздоравливал. Я решила помогать Мише всем, чем смогу, и столько, сколько нужно. Сейчас проведываю его со своим трехлетним сыном несколько раз в неделю. Мы со знакомыми покупаем мальчику специальное питание, медикаменты, которых нет в больнице. Но, увы, Миша никогда уже не станет здоровым. Даже при самом благоприятном исходе всех операций потребуется специальный уход. А если мальчик вернется домой, кто будет за ним ухаживать? Разве можно доверять ребенка такой матери?
После того как Миша выпил «Крот», прокурор Первомайского района взял под личный контроль семью Кабаевых. Сотрудники службы по делам несовершеннолетних ее проверяют. Но отношение к родственникам мальчика очень лояльное. Уголовное дело не возбуждено, не предъявлен иск о лишении родительских прав. Врачи, которые лечат Мишу, говорят, что мама не покупает ему лекарства. Но прокурору Сергею Волынкину, контролирующему расходы, женщина каждый месяц показывает чеки об оплате медикаментов. Хотя, когда ребенок в больнице, проверить, что ему покупает мама, несложно.
- Мишина мама рвет на себе одежду, уверяет, что будет заботиться о сыне, — объясняет Сергей Волынкин. — Она осведомлена, что у нас собраны материалы для возбуждения уголовного дела и иска по поводу лишения ее родительских прав. Наказать женщину можно, но вряд ли такое решение пойдет на пользу ребенку. Много раз убеждаемся: когда идем на крайние меры, определяем детей в интернат, они плачут, убегают, разыскивают непутевых матерей. Поэтому стараемся вразумить родителей.
32-летняя Наталья — мама Миши — приехала в Киев спустя некоторое время после того, как сюда из симферопольской больницы перевели ее сына. В «Охматдете» ей выделили место в хирургическом отделении, питается она в столовой. Миша находится в реанимации, и к нему маму не пускают.
Наталья худощавая, однако выглядит намного старше своих лет.
- Один раз видела Мишу, но мельком, когда его везли в операционную, — говорит Наталья. — Он улыбнулся мне, обрадовался. Вы попросите врачей, чтобы разрешили к сыночку заходить. Он за мной скучает. Мамку увидит — ему сразу лучше станет.
- Вы уже месяц здесь находитесь. Чем занимаетесь?
- Читаю молитвослов, хожу в церковь… Обо мне журналисты много сплетен написали. Ничего, я их еще достану!
Непутевых матерей уговаривают заботиться о детях, им дают испытательные сроки, а малыши ждут, когда же они исправятся. И что из этого получается? Год назад «ФАКТЫ» рассказывали о годовалом Коле, который с рождения живет в медико-социальном центре «Гнездышко» при детской больнице в городе Конотопе Сумской области. У мальчика пьющие родители, во времянке, где они обитают, и собаке нельзя жить, но все же их не лишили родительских прав. Из роддома Колю перевели в «Гнездышко». Пока его родители переживали, что сына оформят в дом ребенка и они перестанут получать «детские» деньги, они выдерживали «дни трезвости». Купили обогреватель, застелили полы дорожками, пытались создать хоть какие-то условия. Но вот уже девять месяцев не навещают малыша. Он сам выбрал себе маму — санитарку Антонину. Из-за того, что видит ее все время со шваброй, очень любит… мыть пол. Ребенку сделали маленькую швабру, дали тряпочку, и каждое утро он сам убирает в своей комнате. Персонал больницы шутит, что Коля вырастет и наведет порядок в доме родителей…
- Отдать Колю маме с папой все равно что отправить на верную гибель, а здесь мальчик может жить только до трех лет, — рассказывает директор благотворительного фонда «Вчдень» Светлана Шут. — Чтобы перевести ребенка в интернат, родителей будут лишать родительских прав. Но на то, чтобы мальчика кто-то усыновил, нужно их согласие. Как правило, родственники таких детей его не дают.
Мама Миши Кабаева считает себя хорошей матерью, уверяет, что любит сына и дочку. Если ее лишат родительских прав, дети будут жить в интернате. Там тоже несладко.
- Обычно мы до последнего надеемся, что родители прозреют, — объясняет заведующая службой по делам несовершеннолетних в городе Конотопе Сумской области Валентина Волик. — В своих действиях руководствуемся тем, что ребенку лучше жить с родными. Иногда слышим упреки в свой адрес, мол, нужно забирать детей у алкоголиков, есть нормальные семьи, в которых их любили бы. Если бы все было так просто! Парадокс в том, что ребенок подсознательно будет тянуться к своим биологическим родителям. Ведь в мире уже накоплен колоссальный опыт, который показывает: какие бы условия ни создавали для малышей, как бы хорошо к ним ни относились в новых семьях, они тоскуют за родными мамами. Даже те дети, которые сразу попали в приемную семью, достигнув совершеннолетия, начинали искать биологических папу и маму. Я знаю 26-летнего парня, который с 17 лет разыскивает родителей, объясняет, что просто хочет посмотреть на них и спросить, почему они его оставили.
Что бы ни говорили ребятам о маме с папой, они считают их лучшими. Вот пример: перед Пасхой в реабилитационном центре детям раздали пайки, в которых были карамельки, полкилограмма швейцарского шоколада, кулич, крашенки. А после праздника ребята вернулись из дому и, сияя от счастья, рассказывали, что кому-то мама подарила чупа-чупс, кому-то — лимонад. И когда встает вопрос, с кем жить ребенку, приоритет чаще всего отдается биологическим родителям. А наша задача — вразумить их.
… Мише Кабаеву предстоит длительное лечение. Для тех, кто хочет помочь этому ребенку, администрация «Охматдета» открыла расчетный счет. Если вы неравнодушны к беде малыша, обращайтесь в редакцию.