В ноябре 2020 года голливудская звезда Анджелина Джоли пригласила к себе домой на два дня съемочную группу британского журнала Vogue. Издание договорилось с 45-летней актрисой о фотосессии, в которой приняли участие также ее шестеро детей — 19-летний Мэддокс, 16-летний Пакс, 15-летняя Захара, 14-летняя Шайло и 12-летние близнецы Вивьен и Нокс.
Затем состоялось несколько сеансов связи в Zoom, в ходе которых с Анджелиной беседовал известный британский журналист Эдвард Эннифул. И вот 1 февраля это интервью и фотографии были опубликованы в свежем номере Vogue. Разговор затронул различные темы — от личной жизни до активной общественной деятельности, которой занимается Джоли, от ее отношений с детьми до проблем, с которыми приходится сталкиваться современной женщине. «ФАКТЫ» подготовили полный перевод этой откровенной беседы.
Анджелина и ее дети живут на вилле, построенной в итальянском стиле в калифорнийской долине Лос-Фелис. Дом был возведен в 1913 году. Все его владельцы были людьми известными. Вилла впитала в себя историю Голливуда и сама стала частью этой истории. «Как и ее нынешняя владелица», — отмечает Эннифул.
«Дом полон жизни. Эта избитая фраза не в состоянии отразить того, что там происходит на самом деле. Смех, постоянные разговоры, приготовление пищи, кролики, собаки, ящерицы, политические дебаты, музыка, постоянные Zoom-конференции! Все это наполняет каждый день на вилле с раннего утра до позднего вечера. И в эпицентре всего этого находится Анджелина Джоли. Все это для нее так же естественно, как и одежда, в которой она позирует для фотосессии. Предпочитает она винтажные вещи, которые носит до тех пор, пока они не начинают разлазиться в буквальном смысле», — делится своими впечатлениями журналист в предисловии к интервью.
— Анджелина, спасибо за удовольствие, которое вы подарили нам, согласившись на эту беседу! Год был тяжелый, но наметились некоторые позитивные изменения. В Белый дом въезжает новый президент, началась вакцинация. Все мы находимся в предвкушении перемен. А вы? Вы испытываете хоть небольшую надежду?
— У меня очень большие надежды, которые я возлагаю на молодое поколение. Я верю в их будущее. Может быть, это связано с тем, что я воспитываю шестерых детей в возрасте от 12 до 19 лет. Я каждый день тесно общаюсь с представителями этой возрастной группы и вижу, насколько велико давление, которое они испытывают, по сравнению с тем, что приходилось испытывать нам в их возрасте. Их переполняет информация, к которой мы не имели доступа. Я вижу, как мой сын Мэд, так мы все называем Мэддокса, разговаривает с кем-то на русском языке или общается со своими приятелями из Южной Кореи, а Шай болтает с друзьями из Намибии. Наши дети, молодежь, получили совершенно новые возможности общения со своим сверстниками по всему миру. И это открывает путь к решению многих глобальных проблем.
— Какими были несколько последних месяцев лично для вас? Я знаю, что вы провели их здесь на вилле вместе с детьми…
— Мы мало чем отличались от большинства других семей. Пандемия определила наш образ жизни. Но жизнь и в таких условиях диктует свое. Было несколько событий, которые запомнились особенно. Я рада за Захару. Ей такая самоизоляция помогла лучше справиться с ее новым душевным состоянием. Вы, наверно, знаете, что в начале прошлого года она перенесла операцию (Джоли ни год назад, ни сейчас не раскрыла, какую именно операцию перенесла Захара. — Ред.). Потом ее ждало еще одно испытание — Захара получила водительские права. Она и так нервничала, а тут еще из-за пандемии ей и инструктору пришлось быть на протяжении всего экзамена в защитных масках. Пакс осенью перешел в старший класс. Обычно это очень волнующее и важное событие. Но занятия проходили преимущественно онлайн. Так что он не смог полностью ощутить всю прелесть этого периода своей жизни. Но мы все были вместе, и это главное. Это прекрасно! И еще никогда дни рождения детей не проходили так замечательно. Так что во всем, что с нами происходит сейчас, есть некая особая красота.
— И это определенно чувствуется, когда переступаешь порог вашего дома. Насколько мне известно, он раньше принадлежал легендарному Сесилу Б. де Миллю (американский режиссер и продюсер, чью карьера и сегодня считается в Голливуде эталоном успеха. — Ред.)…
— На самом деле, когда я искала новый дом, для меня главное значение имело то, чтобы дети жили как можно ближе к их отцу. Эта вилла подходила идеально. Он живет всего в пяти милях отсюда. И только потом я вдруг поняла, в какое удивительное место мы переезжаем! Господи, мы с детьми будем ужинать там, где это обычно делали де Милль или Чарли Чаплин! Но больше всего мне здесь нравится то, что в доме нет комнаты развлечений. Зато множество уголков, где можно удобно расположиться, чтобы почитать, поразмышлять. А еще вокруг полно тропинок и дорожек, по которым не надоедает гулять. В такое время, как сейчас, это просто здорово.
— Опишите, пожалуйста, типичный день вашей семьи.
— Начну с того, что мне никогда не нравилось сидеть без дела. Когда в юности я мечтала о том, что стану матерью, что у меня будет много детей, я все равно представляла себе это иначе. Мне и в голову не приходило, что у меня будет традиционная семья. Я видела себя этакой Джейн Гудолл (известная британская антрополог и приматолог, изучавшая в Африке шимпанзе. — Ред.). И мне представлялось, что я и дети все время будем путешествовать по джунглям или где-то еще. Признаюсь, мне кажется, что мне не хватает материнских навыков в традиционном смысле. Из меня вышла плохая домохозяйка. И нынешняя самоизоляция это показала во всей красе. Но дети оказались молодцами. Они не жалуются и помогают мне во всем.
— Поверить не могу! Мне кажется, что вы слишком критично к себе относитесь…
— Нет, это правда. Я даже яйца не умею сварить так, как хочется детям. Получается все наоборот. Но мы — команда. И это важно. Но вы это и сами видите. С нашими детьми легко поладить.
— Уверен, вы можете собой гордиться!
— Спасибо (смеется)!
— Мне очень понравились фотографии, которые получились…
— Да, спасибо, думаю, секрет заключается в том, с чего мы начали сегодня наш разговор. В надежде. Мне очень хочется верить, что все будет хорошо. Эта пандемия заставила всех нас иначе взглянуть на жизнь.
— Лично мне всегда нравилась в вас одна черта — вы никогда не изменяете своим убеждениям. Скоро выходит в свет книга, которую вы написали для детей и молодых людей. Просветите, пожалуйста, о чем она?
— Идея возникла у организации Amnesty International. Над книгой я работала вместе с британской правозащитницей Джеральдиной Ван Буэрен. Она называется «Знай свои права». Мы хотим помочь молодым людям выяснить, кто или что мешает им воспользоваться правами человека и как это можно преодолеть. Главный посыл — ни у кого нет права причинять вам вред, заставить вас молчать.
— Звучит фантастично!
— Молодежь готова к борьбе. Но сегодня существует невероятный массив дезинформации. Мы в период нашего взросления ни с чем подобным не сталкивались. Книга должна помочь молодым людям практическими советами и разъяснениями. Она должна стать важным подспорьем в их борьбе за свои права.
— Вы сделали важную работу.
— Возможно, это говорит во мне молодой панк. Я всегда была бунтаркой. Но мне это нравится. Это дух юности. Я наделала много ошибок. И эта книга, надеюсь, поможет молодым людям более четко отделить хорошее от плохого. Сегодня я вижу много примеров того, как старшие приносят извинения за свое поведение в прошлом. И молодежь не понимает, как они могли так вести себя. Молодежь категорически против того, что когда-то было нормой.
— Вы являетесь послом доброй воли ООН, занимаетесь проблемами беженцев…
— В этом году будет уже 20 лет, как я этим занимаюсь.
— Ничего себе!
— Да, мне было 25, когда я собрала вещи в рюкзак и отправилась выяснять сама, что происходит в нашем мире. Мне хотелось получить больше знаний, чем мне смогла дать школа. Я росла в довольно уединенном, я бы сказала — пустом месте во всех смыслах. И мне было важно расширить свое видение мира.
— Что изменилось за 20 лет?
— Я прошла через фазу шока и гнева, которые вызывала у меня система, угнетающая миллионы людей, использующая для этого войны, геноцид, преследования. Гнев живет во мне и сегодня. Его питает несправедливость. Но тогда я хотела взорвать к чертям всю систему. Теперь я поняла, что ее нужно менять изнутри, и, мне кажется, узнала, как это можно делать.
— Оценивая вашу работу в ООН, какие чувства вы испытываете?
— С ООН у меня сложились противоречивые отношения. В них переплелись любовь и ненависть. Мне нравится, когда я вижу практическую пользу от собственных действий и действий ООН в целом для тех, кто в ней остро нуждается. Мне нравится, когда я вижу сколько людей в разных странах рискуют собой во имя этой цели. Но я ненавижу, когда вижу, как мало делают правительства для решения проблем, заставляющих людей покидать свои родные места и бежать. Ненавижу, когда мы не защищаем права человека в равной степени в развитых и в бедных странах. Больше всего ненавижу то, что развитые страны извлекают выгоду из того, что другие терпят крах, теряют независимость, из того, что люди теряют свободу.
— За эти 20 лет вашего общения с беженцами, что главное вы узнали о них?
— Мы говорим о беженцах, как об обузе. И это только ухудшает ситуацию. Мы не понимаем, насколько им тяжело на новом месте. Им приходится приспосабливаться. У них иная культура, иные обычаи, иной цвет кожи, иной взгляд на мир. Они же не по своей прихоти покинули свои места! Им пришлось это сделать. Многие из них рискнули восстать, чтобы защитить свои права, свою жизнь, свои семьи. И мы должны уважать их за это. Мы должны уважать людей, который бежали, спасаясь от бомб и пуль, чтобы защитить своих детей.
— Вы сняли несколько художественных и документальных фильмов как режиссер и продюсер. Насколько мне известно, сейчас вы приступили к работе над новым проектом. Это фильм, рассказывающий о военном фотографе Доне Маккаллине. Признаюсь, он один из моих любимых фоторепортеров. Почему вы захотели снять картину о нем?
— Господи, я до сих пор нервничаю, когда думаю об этом. Буквально вчера хотела отправить Дону письмо по электронной почте, задать ему несколько вопросов. Просидела полдня, пытаясь сформулировать их как можно четче и лучше. Он невероятный человек. Это будет история не только о Доне, но и тех конфликтах, которые он снимал. Благодаря таким фоторепортерам мы узнаем правду о войнах, идущих в разных точках планеты.
— Одновременно с этим вы снимаетесь в блокбастере «Вечные» с Ричардом Мэдденом и Салмой Хайек. Это фильм о супергероях из комиксов. Говорят, вы там будете носить золотой комбинезон…
— Понимаю вашу иронию. Отвечу так. Мне понравился подход режиссера. Хлоя Чжао (известная женщина-режиссер китайского происхождения, ее драма «Земля кочевников» входит в десятку лучших фильмов 2020 года. — Ред.) предложила студии Marvel свое видение всем известных комиксов. И это совершенно другое кино. Что касается золотого комбинезона, согласна, я немного иначе представляла себе свой пятый десяток. Но, с другой стороны, это не самое плохое безумие, как мне кажется.
— Вы можете назвать нынешний этап своей жизни счастливым?
— Не знаю. Последние несколько лет были очень тяжелыми. Я была сосредоточена на залечивании ран, нанесенных моей семье. Сейчас я чувствую, что хорошие времена возвращаются. Словно тает лед, и кровь вновь начинает бежать внутри меня… Но я еще не стала той, прежней, счастливой. Еще нет. Но надеюсь, что это произойдет. Это в моих планах. Мне нравится становиться старше. На пятом десятке мне комфортнее, чем когда я была моложе. Может быть, не знаю, может быть это из-за того, моя мама прожила недолго. И старение значит для меня некую личную победу. И я наслаждаюсь ей, вместо того чтобы испытывать печаль.
— Очевидно.
— Мне это нравится. И я с нетерпением жду, когда мне исполнится 50. Я чувствую, что это будет мой идеальный возраст.
На днях мы установили батут. И дети стали меня умолять: «Мама, нет, не надо! Не делай этого! Тебе будет больно!» А я подумала: «Господи, разве это не весело? Было время, когда я снималась в боевиках, была звездой, сама выполняла трюки, а теперь мои дети отговаривают меня попрыгать на батуте, потому что я могу упасть».
— Мне нравится эта история. Дети всегда напоминают нам, какова реальность!
— Да, даже в таком возрасте они знают, какое значение имеют безопасность и стабильность. Не для них самих, а для тех, кого они любят. Они не хотят видеть, как люди, которых они любят, испытывают боль. Ни физическую, ни душевную. И это заставляет нас, взрослых, понять лучше самих себя и не обманывать себя, говорить себе правду.
— Вы приложили немало усилий, чтобы воспитывать их как граждан мира. Почему это так важно для вас?
— Они же все из разных частей света! Когда мы приезжаем в Камбоджу, я сразу вижу — это дом Мэда. Он камбоджиец. Но, с другой стороны, он американец. И он гражданин мира. Однако побывать в Камбодже очень важно для него. И не только для Мэда, это важно для всех его братьев и сестер. Нашей семье повезло — в ней собрались представители разных рас и культур. И мы многое узнаем друг от друга.
— Хочу отметить, что вам удалось создать семью из столь разных индивидуальностей.
— Знаете, что я считаю главным своим успехом? То, что все эти индивидуальности приняли меня! Это большая проблема, стоящая перед многими родителями. К сожалению, некоторые от нее отмахиваются. Думаю, еще острее данная проблема стоит перед приемными родителями. Сначала это вы выбираете детей. Но потом они тоже должны выбрать вас! Семья — это не только родители. Дети тоже являются членами семьи. Наша семья именно такая.
— Какой совет вы могли бы дать родителям, которые хотят воспитать своих детей ответственными в социальном и экологическом плане?
— Возможно, это покажется странным, но не нужно вменять детям в обязанность поступать хорошо. Это ни в коем случае не должно быть обязанностью, долгом, модой на благотворительность. Делать добро должно приносить им радость. Только тогда они искренне будут уважать других людей.
— Мне было очень интересно наблюдать, как ваши дети веселились, подбирая одежду для фотосессии. Мне кажется, у них индивидуальный стиль. У каждого свой.
— Я никогда никому из детей не навязывала свои взгляды на что-либо. И уж тем более на одежду. Поэтому они все такие разные.
— И это круто!
— О да! (Смеется.)
— Понятие материнства менялось для вас с годами, с тем, как росли дети?
— С моей мамой мы были лучшими подругами. Мне самой очень нравится быть мамой. Когда дети были маленькими, я обожала сидеть рядом с ними по ночам и наблюдать, как они спят. Но я любила и разговаривать с ними. Обо всем. Не могу выделить возраст, который нравился бы мне больше всего. Малыши, подростки, юность. Я просто люблю быть с ними, рядом с ними.
— А спорят с вами? Иногда хотя бы?
- (Смеется.) О да… Они считают меня смешной немного. Мое отношения к разным вещам, серьезным и не очень, порой их веселит. Они думают иначе. И это нормально. И они знают меня с разных сторон. А еще все они в разное для себя время пережили один и тот же важный момент — дети вдруг осознали, что во мне нет ничего особенного! Для кого-то я кинозвезда, а для них просто мама, которая к тому же стареет. И у меня все меньше секретов от них.
— Просто мама…
— Да, просто мама.
— Вы всегда были весьма требовательны к моде…
— Я инвестирую только в качественные вещи. И потом снашиваю их до дыр. Сапоги, любимое пальто, любимая сумка. Я не гонюсь за модой, не меняю вещи часто. Зачем? Это один из моих принципов. Надеюсь, настанет время, когда многие будут думать так же. Возможно, нужны какие-то более строгие правила для рекламы. Даже разумный потребитель оказывается часто обманут заманчивой рекламой, которая подсовывает нам далеко не лучшие товары, разве нет?
— Согласен.
— Наслаждайтесь своими винтажными вещами, если они у вас есть. Находите в них новые привлекательные штрихи. Я, например, одеваюсь только в винтажных магазинах. Что касается косметики, моя любимая марка — Guerlain. Признаюсь, Захара и я пользуемся одним и тем же лосьоном и гелем для душа. Мне нравится, что мы легко узнаем с ней друг друга по запаху. Для меня это важно, потому что память о моей маме ассоциируется у меня с запахом пудры Guerlain, которой она всегда пользовалась.
— Вы упомянули Guerlain. Можете рассказать нам о вашем совместном с этой компанией проекте? Мне он показался весьма любопытным.
— Цель проекта — обучить женщин в разных странах ухаживать за пчелами, работать на пасеках. Кстати, первые женщины, рискнувшие участвовать в этой программе, живут в Камбодже.
— Фантастика. А сейчас хочу попросить вас рассказать о себе что-то такое, что люди о вас не знают, что может удивить их?
— О господи! Когда мне задают такой вопрос, я всегда в глубине души думаю: «Что же я такого сделала или сказала, что все меня об этом спрашивают?». Но у меня нет ответа. Вот и вы застали меня врасплох. Видимо, я все-таки более скучна, чем считают многие. Некоторых реально удивило то, что я совершенный болван в вопросах внешней политики. Да, я странная, это факт.
— Тогда мой последний вопрос. Очень хочется узнать, как вы расслабляетесь. Надеюсь, мне это тоже поможет!
— Ха! Если бы кто-то научил меня расслабляться, я бы была благодарна этому человеку всю оставшуюся жизнь! Я так и не научилась этому. Когда мне исполнилось 45, я решила, что и не научусь. Я только все сильнее и сильнее накручиваю себя. Вот этому легко могу и вас научить!
Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ» (оригинал Edward Enninful / Vogue)
Фото Vogue