Работа таможни традиционно окутана коррупционным шлейфом, поэтому каждая новая власть считает своим долгом заявить о реформировании этого ведомства. Меняется название, руководство, происходят слияния-разъеденения с другими госструктурами, урезаются полномочия. Люстрация, тестирования на благонадежность, бесконечные оргштатные изменения обескровили когда-то устойчивый и эффективный государственный институт.
О масштабной контрабанде товаров, главных выгодополучателях «серых схем», плачевных результатах реформ, тюремном заключении при президенте Януковиче, а также многом другом рассказал «ФАКТАМ» глава Государственной таможенной службы Украины (2009—2010 гг.), заместитель председателя Государственной фискальной службы Украины (2014—2015 гг.) Анатолий Макаренко.
— Коронавирус разделил нашу жизнь на «до» и «после». Знаю, что до недавнего времени вы относились к так называемым COVID-атеистам. Попросту не верили в опасность вируса.
— Мы кардинально изменили свое мнение об этом опасном вирусе. Более того, от него умер мой дядя, проживший долгую жизнь. Ему было 83 года. Из них 25 лет он проработал металлургом на «Криворожстали». Был спортивным, подтянутым, боевым и азартным человеком. На празднике по поводу его 80-летия дядя побеждал некоторых подростков в соревновании на отжимание. Он болел коронавирусом, и его не стало. К сожалению, эта болезнь забрала не только его.
— Переболела коронавирусом и вся ваша семья. Как думаете, где заразились?
— Предполагаем, на похоронах дяди, о котором рассказал выше. Тогда мы с супругой приняли решение ехать в Кривой Рог, чтобы провести его в последний путь. Ведь он был старшим в роду Макаренко. Поехать на похороны было принципиально важно. Но по приезде в Кривой Рог мы столкнулись с тотальным несоблюдением карантинных норм. Спустя пять дней после возвращения заболела супруга, через два дня я. Супруга болела две недели, я — три.
— Говорят, коронавирус жестоко «мстит» тем, кто в него не верит, и умеет «переубеждать» даже самых убежденных ковид-диссидентов. Насколько тяжело протекала болезнь?
— Очень сложно. Ранее практически никогда не болел вирусными заболеваниями или простудами. А если и заболевал, то за день восстанавливался. Но не в этот раз. Хотя у меня сильный иммунитет. Врачам даже пришлось с помощью медпрепаратов посадить иммунитет, чтобы подействовали лекарства. Однако ни вкус, ни запах не исчезали. Говорят, такие пациенты переносят коронавирус сложнее. У супруги болезнь протекала иначе: она не ощущала запахов.
Вот уже месяц прошел после выздоровления, а мы с женой все еще чувствуем, что полностью не восстановились. Апатия, депрессия — все это присутствует.
Всем, кто еще не переболел, я настоятельно рекомендовал бы не быть легковесными. Эта болезнь требует очень серьезного, протокольного в плане лечения отношения.
У каждого под рукой должен быть номер телефона доктора, которому вы доверяете и который вас знает. При первых симптомах простуды или гриппа нужно звонить врачу и сдавать тесты, чтобы понимать, что к чему. Самое главное не потерять время.
— Среди ваших знакомых многие переболели?
— 60 процентов знакомых точно перенесли коронавирус. К сожалению, не все его преодолели. Еще весной болезнь забрала от нас начальника Одесской таможни Олега Погориловского, а ему было всего 50 лет. Недавно ушел от нас генерал-лейтенант Василий Писный. Заболев, он достаточно спокойно относился к вирусу. В итоге его с нами нет…
— Еще одна серьезная, хоть и иного характера, но все же болезнь, — всепоглощающая коррупция. Таможня — не исключение. Вы пришли работать в этот госорган в далеком 1999 году обычным инспектором, впоследствии дослужились до главы службы. Знаете все нюансы ее деятельности. Почему таможня у многих ассоциируется со всепоглощающей коррупцией?
— Народный гнев и возмущение чья-та невидимая рука деликатно направила на таможню. Очень удобно кричать «ловите вора» и в это же время красть в сотни раз больше. Убежден, из таможни искусственно создали образ самого коррумпированного государственного института. Это ложь, это сделано умышленно.
На сегодня в таможне работает около 10 тысяч сотрудников. Лишь 50 процентов из них имеют доступ к так называемым коррупционно опасным направлениям. Все остальные — административный персонал.
Если этих пять тысяч таможенников считать корнем зла, тогда всем нашим многочисленным силовым и антикоррупционным структурам: НАБУ, ДБР, СБУ, НАЗК и прочим — стоит признать, что они импотенты! Поскольку они слабее этих пяти тысяч так называемых коррупционеров-таможенников. Но далеко не все правоохранители импотенты, некоторые из них имеют коррупционные аппетиты гораздо больше таможенных.
— Все же согласитесь, в работе таможни есть коррупционная составляющая.
— Конечно, там присутствует точно такая же системная коррупция, как и в любых других органах власти. Просто суммы большие, интегрирование в эти процессы различных элементов государственной машины значительное. Условно говоря, таможенник не может пропустить большую контрабандную партию товара, если в эту операцию не будут вовлечены пограничники, сотрудники СБУ, представители правоохранительных структур или местные коррумпированные элиты. Если взять коррупционный пирог, то таможенник получает от него лишь свой кусок. Весь пирог делится на много частей.
Читайте также: «У нас ситуация на грани коллапса и по газу, и по электроэнергетике. Мы на грани ограничений и отключений»
— Понимая весь масштаб проблемы, создается впечатление, что преодолеть эту клановую коррупционную гидру уже невозможно.
— В Польше смогли. Примерно 20 лет назад у них была аналогичная история. Уровень коррупции на границе был не ниже происходившего 20 лет назад в Украине. Правда, отечественные коррупционные аппетиты тогда были не настолько высокими, как сегодня. Заинтересованность силовиков в теневых схемах на границе была намного меньше.
Мы с поляками имели похожую стартовую ситуацию. Но они пошли по другому направлению и сделали таможню защищенной: предоставили сотрудникам хороший соцпакет, неплохую зарплату, статус госслужащего и так далее. Многих, особенно молодых сотрудников, это не устраивало, они хотели зарабатывать больше, почувствовав, что государство дает определенные преференции, но усиливает контроль. Немало людей ушло, но пришли те, кого новые условия устроили.
Их работу контролировали правоохранительные органы, зачищенные от коррупции. В начале 2000-х годов польские правоохранители «ложили на асфальт» целые смены таможенников в пунктах пропуска.
В итоге не произошло слияние таможни и правоохранителей в коррупционный симбиоз, как у нас.
— В Украине также существенно повысили зарплаты некоторым госслужащим, вот только их любовь к «быстрым деньгам» никуда не подевалась.
— Сейчас молодой таможенник получает 8 тысяч гривен, а проработавший 15 лет — 15. При этом ежедневно он оформляет товаров на миллионы и миллионы гривен. У нас, придя на работу, сотрудник сразу попадает в негласную договоренность государства с таможенником. Ее суть сводится к тому, что мы тебе платим копейки, ты при этом немножко воруй, но не мешай много «тырить» всем тем, кто вокруг тебя. Такое положение дел, увы, устраивает государство, которое ничего не делает для социальной защиты людей в таможенных погонах.
В Украине не уничтожался ген коррупции последние 20 лет, наоборот, он лелеялся и разрастался. Многочисленные правоохранительные органы не стали противовесом коррупции, а превратились в один из ее элементов.
— После принятия закона о люстрации многих «ушли» из таможни. Почему тех, кого было принято именовать «махровыми коррупционерами», уволили, а воровать стали еще больше?
— Если бы мне предложили вернуться в таможню и спросили, с кем бы ты хотел работать, я бы сказал: с теми, кто понимает государственные правила. То есть с опытными работниками. Им можно приказать, и они поймут. По крайней мере, те, которых я знаю.
Достаточно насмотрелся на молодых ребят с небольшим опытом работы и одной целью — заработать. Самое парадоксальное — они желают заработать каким угодно способом. В основном, это случайные люди, попавшие в таможню по протекции или проникшие через иные всевозможные лазейки. Без профильного образования, без морали. Печально, что изменилась шкала приоритетов. На смену профессионализму и достойной карьере пришли рвачество и цинизм.
— Через Европейский суд по правам человека многим уволенным по люстрации удалось восстановиться на работе, но мало кто действительно вернулся. Уверена, с некоторыми из них вы общаетесь. По их наблюдению, какие изменения произошли в таможне за эти несколько лет?
— За последние годы таможня изменилась до состояния полураспада. Ее попросту «зареформировали» в руины. Уволили профессионалов, деморализовали и дезориентировали. Таможенника сделали главным фискальным «пылесосом» на границе. Это извращение самой сути таможенного дела. Гонка за так называемым планом, засилие силовиков всех мастей, бесконечные подковерные игры, когда политические кланы пытаются влиять на кадровую расстановку, — в этих условиях очень сложно работать новому руководителю (Павел Борисович Рябикин. — Авт.). Я ему не завидую. Он получил сложнейшее хозяйство. К тому же осталось мало профессионалов, с которыми можно работать. В моем понимании — это последний шанс навести порядок в таможне.
— С 2019 по 2020 год таможней руководил молодой и, как говорили, честный глава. Вот только в эти годы, как свидетельствует информация из открытых источников, поступления в казну уменьшились. Хотя на демонстрируемых им картинках все было очень красиво. В чем причина такого диссонанса?
— К сожалению, создавалась не реальная, а виртуальная «Новая таможня». Нам ее демонстрировали на красивых картинках, но при этом никто не занимался организационной и административной работой. Как следствие, в таможне произошел полный провал. Поэтому я и говорил о необходимости срочно менять руководство. Как только это сделали, таможня сразу начала выполнять бюджетное задание. Повторюсь, Павлу Рябикину очень сложно работать в нынешней ситуации. Да еще и эпидемия со всеми вытекающими проблемами. Если ему позволят собирать команду, уверен, будет результат.
Читайте также: Марина Лазебная: «В 2021 году запланировано 5 этапов повышения выплат для пенсионеров»
— Как вы уже сказали, таможню «зареформировали». Почему же после всех улучшений становится только хуже?
— Не нужно придумывать велосипед. Если действительно хотим создать эффективную таможенную службу, тогда назначаем профессиональную команду и поддерживаем ее, прежде всего, политически. То есть отсекаем от таможни щупальца влияния олигархических кланов, политических группировок, местных элит. Даем команде, условно говоря, год на выполнение поставленных задач. Но помогаем реально! К примеру, как восстановить инфраструктуру без финансирования? У нас большинство пунктов пропуска находятся в состоянии средневековья.
Сейчас разрабатываются яркие программы диджитализации таможни. Но никто не хочет видеть, что сотрудникам необходимо хотя бы форму раз в десять лет поменять.
— Но Европа выделяла деньги на обустройство пунктов пропуска.
— В связи с частой сменой руководства таможни и неповоротливостью ведомства, а также бесконечными реформами (а это смена юридических и бухгалтерских счетов и так далее), мы так запутали европейцев, что они забрали свои деньги. Это десятки миллионов евро.
— Часто приходилось слышать, что если таможня будет честно работать, то поступления в госказну увеличатся вдвое, а то и втрое. Это действительно так?
— Нет. Не так. Таких огромных ресурсов нет. Это байки популистов. Но деньги, дополнительные налоги в товаре есть. По оценкам экспертов, около 25 процентов товарного потока оформляется по «серым схемам» (занижение товарной стоимости, пересорт, недостоверное декларирование весовых показателей, ассортимента и так далее).
Условно говоря, идут так называемые консолидированные грузы. То есть в контейнере из Китая есть женские плащи, зубные щетки, компьютеры, телефоны и так далее. В одном контейнере может быть более 100 наименований. Человек, занимающийся оформлением (оптимизатор. — Авт.), думает, как меньше заплатить налогов, заработать себе, дать коррупционную ренту всем. Он заявляет, что в контейнере зубные щетки и немножко дамских плащей. О дорогостоящих и налогоемких товарах умалчивают. Так заходит в страну 25—30 процентов товаров.
Мобильные телефоны ввозятся нелегально. Государство миллионы недополучает из-за схем нелегального ввоза гаджетов. К примеру, в 2009 году «Укрчастотнагляд» создал программу, благодаря которой без таможенной декларации невозможно было подключиться к сети. Тогда таможня и «Укрчастотнагляд» подписали соглашение с операторами мобильной связи. Согласно которому незадекларированный IMEI-номер (уникальный номер телефона. — Авт.) нельзя подключить к сети. В конце 2008 года в Украину легально ввезли 15 тысяч мобильных телефонов, а продали около миллиона. После запуска этой системы в 2009 году в страну легально ввезли уже примерно 800 тысяч телефонов. Бюджет получил 500 миллионов гривен при курсе около 8 гривен за доллар.
И это мы не говорим о сырье. На ликвидации схем при импорте энергоресурсов можно дополнительно взять еще процентов 10 налогов.
В 2020 году МВФ нам обещал транш в 1,8 миллиарда долларов. Будь в стране сильная, современная таможенная служба с соответствующим правоохранительным статусом, эти деньги мы получили бы сами, не влезая в долги.
— Раньше под видом благотворительной помощи для церкви завозили элитарные товары. Понятно, пошлины и другие налоги не платились. Сейчас эта схема работает?
— Церковь была только одним из получателей благотворительной помощи. И контроль за так называемой гуманитаркой был достаточно жестким. По моей информации, сейчас этот контроль серьезно подорван.
Сегодня через гуманитарный контрабандный коридор проходят партии брендовых товаров, не имеющих никакого отношения к домам престарелых и детдомам.
— Какие товары чаще всего нелегально завозят в Украину?
— Высоколиквидные. Весь ширпотреб, драгоценности, электроника, гаджеты, все товары «лакшери групп», дорогие продукты питания, алкоголь и так далее. Контрабандой пытаются провести все что только можно.
Плюс нужно смотреть, что мы вывозим. Например, зерно и другое сырье. Ведь контрабанда идет не только в Украину, но и из нее.
Очень серьезный вопрос экспорта товаров с уклонением от уплаты налогов. Об этом все умалчивают. Там крутятся огромнейшие деньги.
Еще одна «серая схема» заработка — возмещение НДС. Если товар перемещается в режиме экспорта, 20 процентов НДС возвращается продавцу. К примеру, чашка стоит 10 копеек, а я заявляю, что 10 долларов. Недобросовестная таможня соглашается с такой оценкой, налоговая служба принимает документы об экспорте, и дельцы получают возмещение НДС не с реальных 10 копеек, а с 10 долларов. Здесь спрятан не один миллиард. А о так называемых скрутках можно говорить до бесконечности. Достаточно послушать и почитать бывшего министра финансов Игоря Уманского.
Читайте также: Денис Малюська: «Наверное, не существует ни одного важного закона, к тексту которого невозможно придраться»
— Легенды окружают продажу таможенного конфиската. Можно ли в многочисленных магазинах конфиската приобрести такой специфический товар?
— Магазины конфиската — удачный маркетинговый ход. Насколько я знаю, одна бизнес-леди поменяла свою фамилию на… Конфискат и открыла магазины в свою честь. Реализуемые там товары никакого отношения к таможенному и налоговому конфискату не имеют. Раньше его реализовала таможня, а более 10 лет назад было принято ошибочное решение передавать конфискат на реализацию Минюсту. Он продается на аукционе. Отследить его крайне сложно.
Иногда с ним происходили интересные метаморфозы. Например, раньше конфисковывали огромные партии сигарет, потом по линии правоохранителей они передавались под эгиду других структур на уничтожение. Сегодня уже известно, что сигареты не уничтожались, хотя соответствующие акты составлялись, а через другие каналы отправлялись за границу.
Ситуация с таможенным конфискатом напоминает пословицу «У семи нянек дитя без присмотра». У таможни забрали конфискат, распорошили эту тему между ведомствами и потеряли контроль. Оставался бы он в одних руках — был бы эффект для бюджета. И было бы с кого спросить, если что не так.
— Когда начали разрушать таможню?
— В 2012 году — создав министерство доходов и сборов. Попытка восстановления была в 2014 году, но тогдашний премьер-министр Арсений Яценюк не пошел на это.
Тогда я обращался к министру финансов, премьеру, секретарю СНБО и призывал что-то делать с таможней. Нельзя, чтобы она была в составе налогового ведомства, потому что размывается и уничтожается ее основные функции — защита общества и отечественного рынка, содействие торговле, борьба с контрабандой.
Тогда от всех предложений отмахнулись. Я обвиняю всех руководителей страны за последние 10 лет в полном пренебрежении интересами государства по линии таможенной безопасности.
— Иногда государство все же идет на уступки. Так произошло с легализацией «евроблях», правда, их владельцы регулярно митингуют и требуют дополнительных преференций.
— Раньше потокового ввоза б/у авто не было. На границе они крутились, согласно нормам Таможенного кодекса им разрешалось 10 дней быть в Украине. Они мотались туда и обратно, делая отметки о пересечении границы.
Да, на приграничной местности эта проблема была, но не во всей стране.
В 2014 году на меня как на заместителя главы Государственной фискальной службы началось давление относительно ввоза авто с еврономерами. Кто-то пообещал дельцам, что им разрешат ввозить «евробляхи». Со мной договориться не получилось, и они решили купить кого-то наверху, чтобы сняли с должностей тех, кто им мешал. Как только нашу команду убрали в 2015 году, шлагбаум открыли. В страну массово поехали б/у авто. Убежден, это произошло только при полном отсутствии политической воли. Потом власть начала с ними договариваться, а лихие ребята почувствовали свою силу, заработали денег и стали покупать политиков. Речь идет о десятках миллионов долларов, нелегально полученных на схемах ввоза б/у авто.
— В 2010 году вы проходили по уголовному делу о незаконном растоможивании газа, принадлежащего компании «РосУкрЭнерго», и были осуждены. Вам предлагали дать показания против премьера Юлии Тимошенко и избежать тюремного срока.
— Да, предлагали. В той ситуации в 2009 году во время таможенного оформления газа таможенники ни на йоту не нарушили таможенный кодекс. Почему я должен был оговаривать Юлию Владимировну?
Хотя, если бы я оговорил премьера, то не сидел бы в тюрьме. Мне и семье было сказано, что сидеть буду долго. Я выбрал этот путь и прошел его.
— Информацию о предполагаемом аресте получили, находясь за рубежом. Чтобы избежать тюрьмы, достаточно было не возвращаться в Украину.
— Меня арестовали на следующий день после прилета. Тогда четко понимал, что если не буду доказывать свою правоту, то пострадают мои подчиненные. Я так не смог бы.
Более того, пробыв в тюрьме девять месяцев, мне удалось пару минут пообщаться с Юлией Владимировной. Она говорила, мол, скажите им все, что они хотят, хватит мучиться. Но мое решение осталось неизменным.
— Сейчас много говорят о появлении VIP-камер в СИЗО. Вы сидели в такой камере?
— На Лукьяновке я поменял три камеры. Одна из них — спецпост. Это камера для «вышаков», из нее выводили на расстрел. После отмены смертной казни ее именовали камерой для «пыжиков» (пожизненно заключенных), ожидавших отправки в колонию. Все самые тяжелые заключенные сидели именно в ней. Потому я всегда говорил: в этой камере даже демоны начинают молиться Богу. Я там пробыл около месяца, а Юрий Луценко — более года.
— Вы с ним тогда общались?
— Один раз пересеклись, буквально на 30 секунд.
— Меняется ли восприятие окружающего мира после пребывания в таких тяжелых условиях?
— Конечно! В тюрьме самое страшное — неизвестность. Ты ничего не знаешь о происходящем на воле, какова судьба родных и близких, непонятно, что будет завтра. Я должен был сидеть минимум восемь лет… Жизнь распорядилась иначе.
— Неожиданно для прошлой власти тогда в Украине началась революция. Есть такое высказывание: революцию организовывают мечтатели, а ее плодами пользуются прагматики.
— Я был тогда на Майдане. И этот романтизм остался со мной, когда пришел на высокую государственную должность.
К счастью, я был не одинок. Попросил прийти на работу в таможню ребят, ушедших оттуда во времена Януковича. Многие согласились вернуться и помочь в ее восстановлении. Пришла сильная команда романтиков, знающих службу от, а до я. Но ненадолго. Когда в высоких кабинетах мне говорили, что рядом с тобой будет работать команда «смотрящих» и ты им, пожалуйста, не мешай, то отказался. При мне никаких «смотрящих» не было. Потом наша команда ушла, а они пришли. По факту нас просто обманули.
Ранее об ограничении цены на газ, сроках окончания карантина и программе поддержки безработных и бизнеса в эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» рассказал министр КМУ Олег Немчинов.
Фото Ростислава ГОРДОНА, gordonua.com