Актриса, снявшаяся в фильмах «Сто дней после детства», «Асса», «Десять негритят», отпраздновала день рождения Тане Друбич поразительно идут платья с кринолинами, шляпы с перьями, вуали… Ей «к лицу» ХIХ век. Cкоро мы увидим Татьяну в роли Анны Карениной в телефильме, который снял Сергей Соловьев. И хотя за рулем Друбич удобнее в джинсах, а не в кринолинах, искреннее внимание, готовность слушать, понимать и прощать выдает в ней пришельца из иного — безгрешного и гармоничного мира. Остается только удивляться, как уверенно она овладела техникой жизни нынешнего века. Ведь Татьяна Друбич это не только героиня с ангельским ликом из картин «Сто дней после детства», «Асса», «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви», а и человек бизнеса, глава фирмы, врач-эндокринолог. Седьмого июня Татьяне исполнилось 48 лет, но, глядя на нее, в это трудно поверить.
- Когда вы впервые познакомились с вашей будущей героиней — Анной Карениной?
- Я прочитала роман в 15 лет, и мне эта книга сразу понравилась. Правда, в школе эту вещь изучают под другим углом: вот, мол, Анна — передовая женщина, ездит на паровозе… Чтобы понять ее по-настоящему, требуется зрелость.
- А не боитесь ли вы сравнений, играя Анну?
- Естественно, старшее поколение будет сравнивать с другими актрисами. Но я надеюсь, что фильм заинтересует также молодых зрителей, которым не с кем сравнивать. Не думаю, что они видели Грету Гарбо, Вивьен Ли или даже Татьяну Самойлову в этой роли. Может, кто-то смотрел французскую картину с Софи Марсо, которая мне, кстати, понравилась. Однако все попытки сделать «Анну Каренину» были очень наивными. Но Сергей Соловьев написал отличный сценарий, что уже внушает надежду.
- Любовь может быть и наградой, и испытанием, и счастьем, и мукой. Какой стороной она открылась вам в процессе постижения жизни?
- Это чувство остается одним из самых таинственных понятий. Точной формулы не существует, ведь никто не проводил процедур по измерению любви. По мне, единственная ценность — любить самой… Думаю, в жизни много имитаций любви. Немало людей это чувство так и не испытали.
- Может, вы имеете в виду какой-то особый накал чувств, а талант любить дарован человеку изначально?
- Нет, скорее, это дар для избранных. Просто многие, с детства наблюдая за поведенческими моделями старших, усваивают их и потом моделируют сами. Людям вообще свойственно подражать визуальным образам — это особенно заметно по тому, как они общаются, одеваются… Любовь же — чувство для самостоятельных людей, зрелых и, возможно, жертвенных. А тех, кто способен укротить любовь к своему «я», мало, потому что в каждом властвуют установки сознания, питающие эгоизм. Вот у нас принято считать, что ради детей надо обязательно чем-то жертвовать в своей жизни. А я полагаю, это просто глупый стереотип, что такая жертва полезна, благородна и нужна. Как правило, она потом только раздражает тех, во имя кого принесена.
- Вы это поняли, принеся какие-то жертвы, или сразу были такой умной?
- Нет, жертв у меня в жизни хватало. Совершая их, я со временем понимала, что они не стоили того. Но сначала надо было все это расхлебать. Очень многие любят изображать жертву. По-моему, это распространенная игра.
- Вы рано потеряли отца, он успел как-то повлиять на ваше представление об идеале мужчины?
- Ученые утверждают, что на подсознательном уровне подобное влияние есть, хотя я так и не поняла, как формируются эти идеалы. Но знаю, если бы был жив отец, моя жизнь сложилась бы по-другому. Многие неправильные вещи в ней просто не случились бы. Я очень любила папу и во многом пошла в него.
- Возможно, появление в вашей жизни Сергея Соловьева было отчасти замещением, предложенным судьбой? Наверное, помимо всего прочего он сыграл и воспитательную роль?
- Сергей Александрович — это такая личность!.. Не хочется говорить высокопарных слов, но он на любого человека мог повлиять самым благотворным образом. На меня он, конечно, больше времени и сил потратил, чем на других. Вообще, талант педагога один из главных у Соловьева. У него всегда был потрясающий нюх, талант отбора — в данном случае я не имею в виду себя. Одним из первых курсов, которые он набрал во ВГИКе, был казахский. Можно сказать, казахского кинематографа тогда как такового не существовало. Но технически они были уже обеспечены: стояли обустроенные новыми линейками монтажные, студии, залы и в них — абсолютная тишина. Тогда казахское руководство пригласило Соловьева набрать студентов. А сегодня выпускники этого курса, наверное, уже участвовали во всех фестивалях, которые только существуют в мире. Не хочу обижать своих родителей, но без Сергея я была бы другим человеком. Многое в жизни я видела его глазами. Конечно, он на меня сильно повлиял, как, видимо, и я на него.
- Для взаимовлияния разница в возрасте важна не так, как сила личности?
- Разумеется. В жизненных вопросах на меня так влияет наша дочь, что я сама поражаюсь. Очень важно, когда у человека есть слух на такие вещи, как совесть, сила духа, которые у взрослых, возможно, уже притупляются от усталости. Иногда мне Аня говорит: «Мам, ты чего? Ты навыворот все понимаешь». Мне очень нравится главное свойство Сергея Александровича, которое передалось от него Ане, — здравая адекватность. Меня всегда поражало в Соловьеве душевное здоровье. И Аня не склонна к экстремальным вещам. И еще одно свойство меня в ней радует — способность к жизнеобеспечению.
- Таня, глядя на вас, начинаешь подозревать, что возраст — это иллюзия, которую люди по ошибке приняли за данность, а вас об этом забыли предупредить. Причем ясно, что о женских секретах спрашивать даже не стоит, здесь налицо «механизм» другого порядка.
- Физика, занимающаяся теорией времени и пространства, доказала относительность этих категорий. В самой физике я ничего не понимаю, но существование некой относительности чувствую. Прими в себя четвертое измерение — и живи юным. Молодость — это талант, который важнее благополучия. А зрелая молодость, обогащенная опытом, дает упругость твоему духу и телу. Есть ведь медицинский и биологический возраст, которые не обязательно совпадают.
- Видимо, помимо здорового образа жизни важен генотип. Кажется, вам с ним повезло.
- Скажу вам как доктор, да это и наукой доказано: генетика здесь работает на 30-40 процентов, остальное формирует человек своим образом жизни, эмоциональным и ментальным состоянием. Хотя ссылаться на медицину теперь не перспективно. В существующем ныне виде она совершенно исчерпала себя, став придатком фарминдустрии — все врачи обслуживают фармацевтические компании. Это катастрофа. Если медицина хочет дальше существовать как наука, стремящаяся понять природу человека, она должна выйти на молекулярный уровень.
- Искренне разделяю ваш взгляд на медицину, но давайте с молекулярного уровня вернемся к персональному.
- Своим генотипом я обязана отцу. Он всегда был моложавым. Мама тоже неплохо выглядит, хотя так не ухаживает за собой, как это сейчас принято, она даже кремами не пользуется. Ей 74 года, но у нее еще достаточный запас живости, она любит футбол и смотрит все матчи.
- Думаю, ваш внешний вид — это еще и отсвет внутреннего состояния. Вы негатив отсеиваете сознательно?
- Объясню. Я сделала одну стратегическую ошибку в своей жизни — стала заниматься бизнесом. Это то, что меня постоянно разрушает и ощутимо влияет на внутренний баланс.
- Но ведь бизнес связан с вашей профессией?
- Отчасти да, я занимаюсь им 16 лет. Можно сказать, я в него влезла от беспечности и непонимания. Бизнес — это мой другой образ. Но я не гожусь для него. Ужас! Я романтична и не могу вести серьезное дело.
- Не прибедняйтесь, Таня. Если бы ваше дело не было успешным, оно бы не продержалось столько времени, не так ли?
- Не знаю… Во всяком случае, бизнес востребовал и проявил некоторые мои качества, например, то, что я, к сожалению, человек анализа.
- Почему, к сожалению?
- Если сравнить меня с дочерью, то я, рассуждая о чем-то, говорю: «Я думаю то-то и так-то», а она скажет: «Я чувствую то-то и так-то». Она вообще большой интуит. А у меня компьютер в голове все время включен. Я почти научилась говорить «нет», чего раньше просто не могла. Я не умею просить и отказывать, решиться на такое мне ужасно трудно и неудобно. Если у женщины бизнес стоит не на первом месте, а выступает в роли инструмента для обеспечения жизни, то это нормально. Главное — не забывать, что у тебя есть другие роли.
- Как изменились ваши «взаимоотношения» с кино, начиная от «Ста дней после детства» до нынешней работы?
- В моей жизни считанные картины, потому что я сознательно не стремилась сниматься. У меня есть какие-то освоенные навыки, но я не считаю себя универсальным человеком, поэтому умышленно не шла в сериалы, в которые меня звали. Лично мне как человеку пребывание в кино мало что дало. Разве только чувство растерянности. Может, оно возникло потому, что я в кино почти не работаю? Этот поезд идет, а у меня ощущение, что я стою на перроне и успеваю только разглядеть, что в окнах мелькает.
- Вы живете за городом?
- Нет, в Москве. Если бы я могла, уехала бы куда-нибудь к морю, на котором помешана. Глубоко внутри меня живет надежда, что когда-то я на это решусь.
- Вам Аня все устроит, когда станет на ноги.
- Аня сейчас учится в Мюнхене у выдающейся пианистки, ей там хорошо. Я поняла, что жить комфортно можно в не очень большом городе. Мюнхен, по сравнению с Москвой, маленький — там полтора или два миллиона жителей, и он соразмерен самой жизни, у него масштаб правильный. А жить в Москве — это медленный суицид. Многие это понимают, но куда они денутся? Я и сама думаю, и дочери объясняю, что счастье — это правильный выбор трех вещей: человека рядом, дела и места, где живешь.