Спасаясь от нищеты, молдавские селяне массово продают свои почки за границу. После Бразилии и Индии Молдова занимает третье место в мире по поставке внутренних органов на черный рынок
«Торговля человеческими органами приобрела огромные масштабы в Украине и Молдове. Именно в этих странах незаконной продажей почек и тканей занимаются целые сети торговцев, врачей, медсестер», — сообщала недавно одна из британских газет. Обвинения в том, якобы в Украине процветает мафия, занимающаяся изъятием органов, звучат в западной прессе уже несколько последних лет.
Но если в нашей стране пока не был доказан ни один факт незаконной продажи органов, то в соседней Молдове этот бизнес приобрел угрожающие масштабы. Особенно популярна продажа собственных почек за границу среди обнищавших селян. Убедиться в этом журналисты «ФАКТОВ» смогли, побывав в одном из дальних молдавских сел.
Село Минжир расположено в восьмидесяти километрах от Кишинева, почти на границе с Румынией. Дорога, ведущая в село, — сплошные ухабины да рытвины. Полчаса жуткой тряски скрашивают только местные виды: живописно раскинувшиеся холмы с виноградниками. На первый взгляд Минжир ничем не отличается от сотен других молдавских сел. Но если жителей этого села раздеть, едва ли не у половины на пояснице есть одинаковый шрам, тянущийся от позвоночника до живота. Это след перенесенной хирургической операции. Удалена почка и, как правило, левая — на продажу.
На центральной улице Минжира мы встретили женщину с тяжелой сумкой. Спросили, не знает ли она кого-нибудь из людей, продавших свои почки. «Почему не знаю? — удивилась женщина. — Моя соседка — Нина Унгуряну! Только ее нет, уехала на заработки в Италию. Но ее муж дома. Он вам все расскажет… »
Муж Нины 48-летний Ион по-русски понимает хорошо, но говорит с большим трудом и сильным акцентом.
- У нас четверо сыновей, — старательно выговаривает слова Ион. — Старшему 22 года, учится в Кишиневе в Институте физкультуры, среднему — 19, работает в Москве на стройке. Двое младших еще школьники: 11 и 12 лет. Сейчас живем хорошо, а раньше накормить детей было нечем…
Глядя на бедное подворье и убогую обстановку в доме, не верится, что здесь знают, что такое жить хорошо. На хозяине — застиранная рубашка, на руках — кровавые мозоли, на выжженном солнцем лице — глубокие морщины.
По словам Иона, все их беды начались в середине девяностых годов. Тогда в Молдове начали активно внедрять программу перестройки сельского хозяйства. Колхозы распустили, землю поделили на наделы и раздали семьям. Возделывать почву стало некому, и за несколько лет рухнула годами устоявшаяся жизнь крестьян. Затем последовал экономический кризис: закрылись заводы, фабрики, почти все крупные предприятия. Оставшихся без работы людей нищета прижала, как вшей к ногтю.
- До 1998 года Нина работала санитаркой в сельской больнице, я трудился на местном винном заводе, — продолжает муж Нины Унгуряну. — В один год и завод закрыли, и работников больницы по сокращению штатов уволили. Сельсовет выделил нам пятьдесят соток земли — с нее и жили. Смешно вспоминать, во что мы тогда одевались. Детям покупали обувь из секонд-хэнда. На поношенную пару ботинок за 8 лей (4 гривни. — Авт. ) копили целый месяц. Одежду шили из обносков. К старым шортам сыновей дотачивали разные куски ткани — получались штаны. Дети в школу ходили, как стайка оборванцев. Сыновья часто просили: «Мама, папа, купите конфет!» Но сладости детям попадали раз в два-три месяца. Сто граммов на четверых — на большее денег не хватало.
Однажды Нина пешком возвращалась в Минжир из соседнего села, по дороге ее догнал легковой автомобиль. В машине сидели трое: двое мужчин и женщина. Стали расспрашивать, как она живет, нужны ли деньги. Женщина сказала, что есть возможность заработать много евро. Нужно просто… отдать свою почку. И добавила, что решить это следует до завтрашнего вечера.
- Меня тогда дома не было — уехал на заработки в город, — как будто извиняясь, говорит Ион. — Решение Нина принимала одна. Будь я дома, ни за что ее не пустил бы! Потом жена призналась, что весь вечер мучилась, продавать почку или нет. Решила, что сделает это ради наших детей. Чтобы хоть какое-то время кормить их по-человечески.
В тот раз среди жителей Минжира, желающих продать свои почки, набралось аж тринадцать человек. В группе, которую микроавтобусом нелегально переправили через границу, было три женщины и девять мужчин. В Турции они прошли предварительное обследование, людей начали готовить к операциям.
Оказалось, что у Нины Унгуряну одна почка нездоровая. Женщина, уже сожалевшая о своем решении, надеялась, что ее «забракуют» и отправят домой. Но турецкие врачи сказали, что больную почку оставят, а здоровую иссекут. Так и сделали.
За удаленный орган Нине заплатили тысячу восемьсот долларов, позже по почте переслали еще четыреста. Спустя несколько лет, когда стало известно о массовой продаже почек жителями Минжира и случаем занялись правоохранители, женщина узнала настоящую цену своей почки. За подсадку ее органа богатая пациентка заплатила… сто тысяч евро.
- Нина не жалела о своем поступке?
- Наоборот, радовалась, что вернулась домой живой! Рассказывала, что одного мужчину, который отказался отдавать свою почку, организаторы поездки убили в Турции. Она не помнит, кто он был: то ли русский, то ли украинец. Его избили до смерти, и бросили, как собаку, умирать в горах.
- На что вы истратили деньги, вырученные от продажи почки?
- Доллары растаяли за два месяца: одели детей, накупили им, наконец, конфет… Еще купили кровати и диван, ведь нам даже спать было не на чем. В комнатах стояли деревянные настилы. Немного осталось на ремонт дома. Хватило крышу перекрыть и стены подрисовать.
- Как отреагировали ваши сыновья, узнав, на что ради них пошла мать?
- Плакали. Особенно младшие. А старший до сих пор не понимает, почему она так сделала…
- Как жена себя чувствовала после операции?
- Плохо. Не в состоянии была даже ведро воды поднять. Жаловалась на боли. Вино пить не могла. В больнице, куда Нина ездила на осмотр, сказали, что неправильно соединена какая-то вена. Ну, что-то такое… Я в этом не разбираюсь. Но оставшаяся почка постоянно опухала.
- Как же она в таком состоянии уехала на заработки?
- Ее пожалела одна женщина. Ведь Нина почти ничего не могла делать. А жить с чего, если в поле не трудиться? Там, в Италии, ей подыскали легкую работу: ухаживать за больной старушкой. Уже больше года жена живет в итальянском городе Тренто. Иногда звонит, говорит, что там ей хорошо. Платят 850 евро в месяц. Высылает нам сто евро, остальные уходят на погашение долга. За границу Нина выехала нелегально, добрые люди помогли сделать паспорт. Их, конечно, надо отблагодарить. И на билет в Италию денег тоже пришлось занять.
Выслушав рассказ Иона, мы решили хоть чем-то поддержать семью. Достали из бумажника двадцать долларов. Увидев деньги, мужчина разрыдался: «Что вы… Зачем?.. Это же моя месячная зарплата!» Ион работает плотником в местной школе. Его месячный заработок — триста лей (около ста гривен).
- В советские времена я получал четыреста двадцать рублей, — вытирает загрубевшей ладонью слезы мужчина. — Знаете, сколько белого хлеба я мог купить на эти деньги? Почти две тысячи буханок! А на свою теперешнюю зарплату — только тридцать…
По социологическим опросам, более семидесяти процентов молдаван жалеют о распаде Советского Союза. Нотки тоски по прежним временам мы слышали едва ли не от каждого взрослого жителя Минжира. Картина жизни нынешнего молдавского села ужасает: заброшенные дома, разбитые окна, размытые ливнями дороги, по которым невозможно проехать на легковой машине. Местные жители обычно ходят босиком. В грязных канавах возле дворов играют босые, чумазые, болезненно худые дети. Но в каждом дворе есть погребок с несколькими десятками бочек вина. Для молдаван вино важнее обуви. Таков менталитет.
В Минжире нам указали на несколько десятков домов, где живут доноры почек. Правда, поговорить с ними не удалось. Разъехались по заграницам на заработки. В этом селе проживает семья еще одной Нины Унгуряну, которая несколько лет назад продала почку ради своих детей. Рассказывают, когда женщина вернулась домой, на вырученные деньги она купила десятилетней дочери Марианне нарядное розовое платье и куклу. После этого у девочки появилась мечта. «Я подрасту и тоже продам свою почку!» — заявляет взрослым Марианна.
По данным Министерства внутренних дел Молдовы, в Минжире проживает около тридцати людей с одной почкой. В соседнем селе — двадцать человек. Но речь идет только об официально зарегистрированных случаях. На самом деле их в несколько раз больше. Для многих жителей Молдовы внутренние органы — единственный актив, который они могут выставить на продажу. Согласно исследованиям Международной организации здоровья, среди стран-лидеров, поставляющих внутренние органы для трансплантации, Молдова на третьем месте после Бразилии и Индии. На черном рынке повышенным спросом пользуются почки, печень и роговица глаза.
В последнее время все чаще становятся известны случаи, когда граждане Молдовы, находясь на заработках за границей, попадают в кабалу «мафии органов». Схема проста: работодатели начинают с повышенным вниманием относиться к потенциальному донору, делают ему подарки, оказывают всяческие услуги. А потом жертву ставят перед фактом: мол, за доброту нужно платить. Собственной почкой или роговицей глаза.
Преступный коридор для доноров почек хорошо отлажен. Вербовщики собирают партию желающих расстаться с почкой, готовят документы на выезд, сажают в микроавтобус и под строгим присмотром переправляют через границу. Предварительный подбор доноров вербовщики, у которых обычно нет медицинского образования, проводят сами. Кстати, за одного донора вербовщики получают сто долларов. В Турции доноров отправляют в специальные клиники, где те проходят окончательное обследование. Затем делают операцию.
По «международным стандартам» гражданам Молдовы за почку платят от одной до трех тысяч долларов. Из них еще какую-то сумму вычитают на разные расходы, в том числе посреднические услуги. Реальная цена здоровой почки — от пятидесяти до ста тысяч долларов. Только в Западной Европе сейчас ждут пересадки около сорока тысяч человек. Треть из них умрет, не дождавшись операции. Спрос на здоровую почку значительно превышает предложения.
Нетрудно подсчитать, какую прибыль получили дельцы черного рынка трансплантации на жителях Минжира. А ведь они лишь небольшая часть общего потока доноров из Молдовы.
После перенесенной операции многие доноры чувствуют себя настолько плохо, что вынуждены обращаться к врачам, но на сей раз к местным. Медицина в Молдове, по оценке местных журналистов, «это бесконечная обдираловка, поборы и вымогание денег». Так что заработанное продажей собственной почки зачастую оседает в карманах уже других людей в белых халатах.
В законодательстве Молдовы, как и большинства стран СНГ, нет статьи, по которой можно было бы приостановить этот чудовищный бизнес. К тому же молдавским правоохранителям никак не удается добиться нужных показаний от жертв «мафии органов». Люди упорно скрывают детали зарубежной поездки и твердят, что отдали свои почки добровольно.
К счастью, о подобных случаях в Украине пока не слышали. Зато звучало много обвинений в адрес врачей, якобы торгующих органами своих пациентов. Впервые об «украинской мафии органов» заговорили после случая во Львове: в 2001 году правоохранители разоблачили группу медиков, которая удаляла почки у жертв ДТП, бомжей, алкоголиков, больных раком, а затем продавала добытые органы в соседние области. Львовских медиков таки осудили, но за административные нарушения. Доказать, что они действительно торговали внутренними органами, следствию не удалось.
Масла в огонь подлила история о младенцах, якобы исчезнувших в 2004 году из харьковского роддома Ь 6. Британский телеканал Би-би-си и депутаты Европарламента заявляли: Украина вовлечена в международную торговлю внутренними органами, в частности изъятых у новорожденных детей! Позже все официальные органы, включая ПАСЕ, признали, что краж новорожденных ради пересадки органов не было.
Но от громких историй с «незаконной трансплантацией», умышленно или нет раздуваемых в прессе, страдают тысячи наших сограждан, нуждающихся в подсадке почки. Многие ищут донорские органы в Польше и на черном рынке. Не исключено, что кому-то из них будет подсажена почка молдавского селянина из Минжира.