О тушении пожара, возникшего в результате крушения на железной дороге цистерн с фосфором, «ФАКТАМ» рассказал капитан Юрий Билый, одним из первых прибывший на место аварии
Некоторые украинские политики уже успели сравнить химическую катастрофу, произошедшую 16 июля в 16. 55 в Бусском районе Львовской области (напомним, что там сошли с рельсов 15 цистерн товарного поезда с желтым фосфором, семь из которых загорелись), с Чернобыльской аварией. Так ли это, решат специалисты. Но, несомненно, в обоих случаях первыми, рискуя жизнями, приняли на себя удар пожарные. По предварительным данным, на «фосфорном» пожаре пострадали 25 сотрудников МЧС, по тревоге прибывших на место крушения поезда. С тяжелой степенью химического отравления они были доставлены в реанимационное отделение Центрального военного клинического госпиталя войск Западного оперативного командования.
Как сообщил журналистам начальник Главного управления охраны здоровья Львовской областной администрации Игорь Герич, всего по состоянию на 19 июля во львовские больницы госпитализированы 143 человека (из них 43 ребенка), отравившихся продуктами горения фосфора. Между тем, по данным сотрудницы пресс-службы ГУ МЧС Украины во Львовской области Иванны Галушко, по состоянию на 19 июля за медицинской помощью обратился 81 человек.
О подробностях катастрофы нам рассказал 31-летний начальник сектора надзора за противопожарной профилактикой капитан Юрий Билый.
- В тот день я дежурил в Бусском райотделе ГУ МЧС Украины во Львовской области, — рассказал «ФАКТАМ» Юрий Билый. — Около половины шестого вечера оперативный дежурный сообщил: «На перегоне Красное — Ожидов сошли с рельсов железнодорожные вагоны с каким-то газом». Что в действительности там произошло, не знал никто, так как авария случилась между населенными пунктами. Однако было принято решение поднять подразделения по третьему номеру выпуска, то есть по самому опасному…
Одна пожарная машина выехала из Бусского райотдела по чрезвычайным ситуациям, другая — из отдельного поста в Олеске. Из личного состава — два караула, всего шесть человек. И, конечно, руководство: исполняющий обязанности начальника Бусского райотдела, его заместитель и я. К месту ЧП добирались не по киевской трассе, а коротким путем — по разбитой дороге. Ехали минут двадцать. В близлежащих селах никакой паники не было: то ли люди еще не знали об аварии, то ли не осознавали реальной степени угрозы. Между тем одна наша пожарная машина, не доехав метров 500 до цели, намертво застряла в непроходимой грязи. Ее пришлось оставить.
Подъехав, мы не сразу увидели, что произошло, из-за большой железнодорожной насыпи: сошедшие с рельсов цистерны пошли под откос на другую ее сторону. Поэтому огня мы сначала не заметили — только огромный столб бело-желто-черного дыма, клубами поднимавшегося в небо. Вскарабкались на крутую насыпь и немного растерялись, увидев на перевернутых семи цистернах надписи «Фосфор!». Картина была впечатляющая: горели не только железнодорожные емкости, но и вытекавшее из них вещество, сама земля.
На мой взгляд, катастрофа произошла из-за того, что во время движения в задней части одной из цистерн произошла утечка жидкого фосфора, после чего началось возгорание и последовал мощный взрыв. Сильнейший толчок буквально смел с пути остальные цистерны…
Я позвонил в свое подразделение с просьбой срочно объявить по радио сигнал тревоги: предупредить местных жителей, чтобы на улицу не выходили, скот не выпасали, воду из колодцев не пили, поплотнее закрыли двери и окна, заделали щели. Было ли это сделано, не знаю. Начальству доложили, что, скорее всего, необходимо будет эвакуировать жителей близлежащих сел. Еще успел предупредить родителей — благо, жена с сыном отдыхают в Херсоне. Больше никому звонить времени не было, зато наши мобильные телефоны от звонков буквально разрывались.
- Хотя тушить фосфор нам раньше не приходилось, мы знаем, что водой это делать категорически запрещено, поскольку тогда будет выделяться ядовитый газ, — продолжает Юрий Билый. — Специальная пена у нас, естественно, была, но для такой аварии мало — слишком большой объем химического возгорания. Поэтому было принято решение подавать воду на охлаждение корпусов тех цистерн, которые еще не взорвались.
Ребята из состава первого звена газо-дымовой защитной службы размотали пожарные рукава, я и еще два офицера надели специальные костюмы, натянули противогазы с аппаратами подачи воздуха (их по штатному расписанию приходится по три штуки на каждую машину) и потянули шланги к огню. Другие попытались отцепить от одной оставшейся на рельсах цистерны вагоны, в которых находился уголь — можете себе представить, что было бы, если бы и они загорелись! Но отцепить их из-за сильной задымленности не удалось. К счастью, уголь не воспламенился.
Признаюсь, работать было страшно тяжело. На улице и так температура перевалила за 40 градусов, а тут еще нестерпимый жар от огня! Все приходилось делать быстро, пот заливал глаза. Стенки цистерн были раскалены до такой степени, что вода от них просто… отскакивала, но уже в виде пара. Мы непрерывно их поливали — это все, что можно было сделать в тот момент, до прибытия основных сил МЧС. Позже, проанализировав ситуацию, я пришел к выводу, что действовали мы правильно. Предполагали ли, что уцелевшие емкости могут взорваться? Да, но при этом никакого страха не испытывали. Честно! В такие ответственные моменты необходимо принимать решения, быстро действовать.
Когда воздух в наших дыхательных аппаратах закончился (его хватает на 45 минут), мы сняли их и отошли в противоположную сторону от той, в которую шел ядовитый газ с дымом. Но, видимо, все же надышались отравой. Первому стало плохо начальнику караула капитану Игорю Сорочинскому — закружилась голова, началась сильная рвота, наступила слабость во всем теле, было затруднено дыхание. Те же симптомы появились у пожарного Игоря Романива. Поддерживаемые сослуживцами, они пошли к прибывавшим каретам скорой помощи. Потом на моих глазах потерял сознание и упал исполняющий обязанности начальника Бусского райотдела по чрезвычайным ситуациям капитан Роман Иваськив, который во время операции руководил личным составом. Я еще успел увидеть, как пришел первый пожарный поезд и начал заливать пеной полыхавший огонь, как подъезжали к месту ЧП машины спасателей… Потом и мне стало плохо: кожа на лице покраснела, пекла неимоверно — химический ожог. Врачи обработали пораженные участки новокаином, содовым раствором, и стало немного легче.
Сначала нас госпитализировали в районную больницу, где ставили капельницы, промывали желудок, но после осмотра специалистов по токсикологии направили в Центральный военный клинический госпиталь войск Западного оперативного командования. Сейчас чувствую себя нормально: спасибо врачам — откачали. Жене о произошедшем не сообщал, а зачем? Чтобы она волновалась, бросила отпуск и сюда приехала?
Как сообщил журналистам начальник Центрального военного клинического госпиталя войск Западного оперативного командования Сергей Петрук, пострадавшие сотрудники МЧС получили химические отравления средней и тяжелой степеней тяжести. После оказания необходимой медицинской помощи их состояние стабилизировалось. Спасатели будут находиться в госпитале еще несколько дней под наблюдением специалистов, так как симптомы отравления фосфором проявляются в период от восьми часов до четырех суток.
- Я высоко оцениваю действия своих подчиненных, — заявил «ФАКТАМ» начальник ГУ МЧС Украины во Львовской области Сергей Дмитровский. — Рискуя жизнью, они продемонстрировали высокий профессионализм, героизм. Даже не могу представить, что произошло бы, не прими они на себя первый удар. Да и сейчас, ликвидируя последствия катастрофы, люди работают на грани своих физических возможностей: без отдыха, в спецкостюмах и противогазах в 40-градусную жару…
По результатам исследований, проведенных специалистами облсанэпидемстанции, превышения допустимых концентраций полифосфатов и фосфорного ангидрида в воздухе и воде не обнаружено, то есть угрозы для населения нет. Агропромышленные предприятия начали сбор урожая, разрешен выпас домашнего скота. К месту ЧП прибыли специалисты казахского предприятия «Казфосфат», с которыми проведена консультация о путях ликвидации последствий аварии.
В результате обследования поврежденных цистерн в восьми из них были обнаружены пробоины. В настоящий момент усилия МЧС сосредоточены на предупреждении повторного возгорания химического вещества и охлаждении цистерн. Решается вопрос о подъеме поврежденных емкостей и изоляции их от воздуха пожарной пеной. Проводится химическое и метеорологическое наблюдение. На месте аварии работают 568 человек и 98 единиц техники.
Материал подготовлен при содействии пресс-службы ГУ МЧС Украины во Львовской области