Пользуясь документами находящегося в колонии мужчины, мошенник четыре года безнаказанно оформлял в банках товарные кредиты на крупные суммы денег — Как вы считаете, может оформлять на свое имя кредиты человек, который шесть лет назад осужден и все эти годы находится в местах лишения свободы? — такой вопрос задала позвонившая в редакцию «ФАКТОВ» читательница из города Николаева. Татьяна Владимировна рассказала странную историю: ее сын Женя, находясь в колонии, постоянно брал товары в кредит, а банковские счета приходили… маме. Причем длилось это ни много ни мало четыре года. Женщину едва не судили за нежелание платить по счетам.
Сын Татьяны Владимировны мечтал стать милиционером и даже срочную службу отправился служить во внутренние войска МВД. Демобилизовался с рекомендательным письмом от командования, которое открывало ему путь в юридические вузы.
- С этой-то официальной бумагой, едва успев вернуться в родной Николаев, Женя помчался в Ленинский райотдел милиции, который рядом с нашим домом, — рассказывает мама парня Татьяна Владимировна. — Там были не против предложить сыну вакансию, но посоветовали сперва позаниматься на специальных подготовительных курсах. Они, правда, платные, а денег у нас не было. Не огорчайся, мама, утешал меня Женя, пойду работать на стройку, за пару месяцев заработаю необходимую сумму.
А спустя время Женю Доценко привезли в тот самый райотдел внутренних дел, где он собирался начинать карьеру правоохранителя, в наручниках.
- За участие в дворовой драке, — вздыхает Таня. — Четверо парней сидели на скамейке, пили пиво. Женя был среди них самым старшим. К компании подошел мужчина лет под тридцать, изрядно выпивший, и стал учить молодежь, как жить: не ту музыку слушаете, не те слова употребляете. Слово за слово, и в ход пошли кулаки.
За Евгением приехали не сразу, он и думать про стычку забыл. Взяли всех четверых.
- Двое были малолетками, — говорит Женина мама. — Третьего родители сразу сумели каким-то образом выдернуть из этой неприглядной истории, в суде он так и не появился. А кому же отвечать? Всех собак повесили на сына. Он не врал, не выкручивался. Его дружки не были столь благородны. Что с этого получилось? Восемь лет лишения свободы! Да еще 20 тысяч гривен морального и материального ущерба. Отсидит, вернется, и думай, как рассчитаться.
Одно радует Татьяну: сын не унывает. «Мам, — пишет из колонии, — это мне урок. И хорошо, что не осуществилась детская мечта стать сыщиком. В милицию, где так «грамотно» распутывают криминальные истории, и не стоило ходить. Опять же пострадавший: мы ведь в самом деле его били. Прав он или нет, дело десятое, но если бы такое произошло на улице со мной, разве ты не добивалась бы, чтобы преступников наказали? От уличной драки не застрахован никто! Терзает одно: ранил твое сердце. Не заслужила ты этих страданий, любимый мамсик! Не будешь ты у меня знать, что такое житейские тяготы, дай только вернуться!»
- Женя со дня на день должен дома появиться, — говорит женщина. — Он выходит условно-досрочно, по амнистии. Отсидел шесть лет…
Первым делом Татьяна Владимировна собирается… переименовать свое чадо.
- Да-да, необходимо поменять сыну фамилию, — убеждена собеседница. — Пока он отбывал наказание, с его паспортом и его фамилией в родном городе такое происходило, что теперь о «деле Доценко» тут знает всякий. Даже анекдоты сочиняют!
Не успели Женю отправить по этапу, как его мама стала получать счета: так и так, сообщалось в них, вы взяли в нашем банке кредит, а платить не платите. Вам насчитана пеня! Если и дальше намерены отказываться от своих обязательств, будем вынуждены обратиться в суд.
В колонию полетели встревоженные мамины письма: как же так, сын? Мало мне одного горя, так ты еще каких-то кредитов набрал! Что прикажешь теперь делать? Где брать деньги? Женя божился: ничего в кредит до ареста не брал, а после… сама, мол, понимаешь.
- Тем временем получаю повестку с требованием явиться в суд, — рассказывает Татьяна. — Судья так строго меня спрашивает: почему не погашаете долгов по кредиту? Я давай оправдываться: сына судили, паспорт у него отобрали еще при аресте, кредитов мы не оформляли! Покажите, велит, приговор. Подаю бумаги. В самом деле, удивляется служитель Фемиды, договор с банком заключен уже после вынесения приговора вашему сыну. И коротко так мне: свободны.
Свободна то свободна, но банковские счета на Женин домашний адрес продолжали приходить. Мама заключенного обратилась к правоохранителям. Оперативники, специализирующиеся на преступлениях в сфере экономики, пообещали Татьяне помощь. Однако время шло, а ситуация не менялась — каждый месяц почтальон приносил ворох новых бумаг, в которых банки упрямо сообщали о необходимости возвращать кредиты и грозили санкциями.
- Я не могла ни спать, ни есть, — признается женщина. — Ведь прекрасно понимала: паспорт сына остался в милиции. Значит, пользуется им наверняка кто-то из стражей порядка. Не поэтому ли так долго не могут поймать мошенника? А у меня, гляди, дом пойдет с молотка за долги.
Татьяна Владимировна записалась на личный прием к начальнику УМВД Украины в Николаевской области генерал-майору Пыхтину, тот обещал взять расследование столь необычного преступления под личный контроль.
В канун 2007 года в доме Доценко раздался телефонный звонок: милый женский голос попросил к телефону Женю. «Мой сын уже шесть лет в тюрьме, — ответила хозяйка. — А кто вы?» И девушка рассказала, что она сотрудник еще одного финансового учреждения, где накануне какой-то парень пытался взять в кредит телевизор. Что-то ее насторожило, вот и решила по справочнику найти номер, хотя клиент утверждал, что у него нет домашнего телефона. Татьяна бросилась в милицию: самое время взять мошенника тепленьким! И его таки взяли.
- В Николаевском городском управлении милиции мне сказали: а вы не ошиблись — задержанный действительно имел некоторое отношение к милиции, — утверждает Татьяна. — Вскоре в одной из местных газет помощник начальника Ленинского райотдела милиции по связям с общественностью рассказала о бывшем стажере уголовного розыска, который оформлял кредиты по паспорту заключенного. В Женин документ, сообщалось в прессе, были вклеены фотографии нового его владельца. Оказалось, тот учился в Одесской юридической академии, потом проходил стажировку в уголовном розыске того самого Ленинского района Николаева, где расследовалось дело сына. В заметке были строчки, которые я раз двадцать перечитала: несостоявшийся розыскник нашел паспорт… на улице. Дескать, мой сын его утерял. Тогда и решила позвонить в газету «ФАКТЫ»: может, журналистское расследование прольет свет на загадочные обстоятельства, как из материалов уголовного дела исчезают документы? Самой мне правды, вижу, не добиться.
Сотрудник отдела по борьбе с экономическими преступлениями Николаевского городского управления внутренних дел Сергей Кульчинский лично принимал участие в задержании 24-летнего Максима, бравшего кредиты по поддельному паспорту.
- Я пришел к нему домой чуть раньше, до проведения операции, — рассказывает «ФАКТАМ» Сергей Александрович. — Живет парень с бабушкой. Родители у него недавно умерли. В угрозыск он не пошел, говорит, не устраивала зарплата, поэтому стал заниматься мошенничеством. Брал в кредит жидкокристаллические телевизоры, дорогие DVD-проигрыватели, а потом продавал их по дешевке.
- Максим показал на следствии, что паспорт Доценко он купил в Николаеве на местном рынке «Колос» за 100 долларов, — говорит Максим Браточкин, следователь следственного отдела Николаевского городского управления внутренних дел. — В эту цену входило и переклеивание фотографий в документе. Продавец все сделал сам. Потом Максим паспорт вроде бы сжег. Он успел взять товаров на 15 тысяч гривен. Дело расследовано и еще в конце весны передано в суд.
- Максим Олегович, а как мог паспорт, изъятый у Доценко при задержании, попасть на рынок?
- Дело о паспорте выделено в отдельное производство, и его расследует отдел внутренней безопасности нашего областного УВД, — отвечает Максим Браточкин. — Насколько знаю, паспорт у Доценко на самом деле не изымался. Установить сейчас что-либо трудно, ведь столько лет прошло. Следователь, которая расследовала дело Доценко в Ленинском РОВД, ушла в декретный отпуск. В протоколах обыска нет записи, что этот документ был изъят. Мы делали запрос в суд, куда передавалось уголовное дело Доценко, в нем тоже нет паспорта. А что касается мошенника, то он проходил стажировку в райотделе не в то же самое время, когда там расследовалось преступление Доценко, а гораздо позже.
У Жениной мамы есть и официальный ответ милиции, подтверждающий слова Максима Браточкина: «Вашч доводи про зникнення з матерчалчв кримчнальнощ справи паспорта вашого сина не пчдтвердилися. Пчд час вивчення в архчвч Ленчнського райсуду м. Миколахва матерчалчв зазначенощ кримчнальнощ справи встановлено, що в нчй будь-якч документи щодо вилучення паспорта Доценко вчдсутнч, а його особу засвчдчено копчхю паспортнощ форми Ф. ц».
Иначе говоря, сами потеряли документ… При чем тут милиция?
Не удалось нам что-либо прояснить и в отделе внутренней безопасности УВД Украины в Николаевской области. Его начальник Виталий Циркуль в телефонном разговоре пояснил журналисту «ФАКТОВ», что дело, действительно, расследуется, и попытки прессы вмешаться могут только навредить.
Мы пошли иным путем — попытались разыскать кого-то из ребят, проходивших по одному делу с Женей. Удалось найти Андрея Тимохина. Оказалось, парень свое отсидел и сейчас на свободе. Вместе с Татьяной Владимировной стучим в дверь крохотной комнатки в общежитии.
- Вы? — сразу узнает Андрей Женину маму.
Тимохин охотно рассказал нам, что шесть лет назад лично у него паспорт в милиции забирали. Когда возвращался из колонии домой, надеялся, что документ отдадут вместе со справкой об освобождении. Вместо этого пришлось искать его в родном городе. В Ленинском райотделе милиции паспорт не нашли и даже выделили Андрею материальную помощь на оформление нового.
- Я уже хотел обращаться в паспортный стол, как вдруг на улице неожиданно встретился с Натальей Александровной Степаненко, нашим следователем, — рассказывает Андрюша Татьяне Владимировне. — Она мне посоветовала сходить в «Красную шапочку» (еще одно отделение милиции на территории Ленинского района в Николаеве. — Авт. ). И там документ все-таки нашли.
Мы тотчас отправляемся искать следователя Степаненко и находим ее в уголовном розыске РОВД того же Ленинского района. Встрече с журналистом офицер не обрадовалась.
- Меня уже столько раз по делу о паспорте вызывали, опрашивали! — нервничает следователь Наталья Степаненко. — Столько объяснительных писала! Все паспорта подследственных я отдавала в суды. И Женин паспорт тоже. Я тогда всего года два в милиции работала, подследственных у меня было где-то человек девять, сейчас трудно уже вспомнить. Просто я знаю, что все паспорта вместе с материалами дел уходили в суды.
- Но говорят, что Жениного паспорта нет и в суде. А не могло быть так, что он по каким-то причинам остался у вашего подследственного?
- Нет, конечно. А как бы я иначе удостоверилась, кто передо мной? Ксерокопия подшивается в дело, а сам паспорт отдается в суд. Обычная практика. Вскоре я ушла в декретный отпуск, но никаких документов с собой не забирала.
Ссылаясь на то, что ее ждут, сотрудница милиции спешно обрывает наш разговор.
- Ну теперь вы убедились, что мой сын не сам утерял документ? — с облегчением вздыхает Татьяна Владимировна. — Я отлично помню момент, как пришла однажды к следователю, смотрю — у нее на столе Женин паспорт. И сейчас эта картина перед глазами. Арест сына — такая трагедия, что все помнится до мельчайших подробностей. Зачем же в официальных ответах мне пытаются доказать, будто мы сами его где-то посеяли, а мошенник этим воспользовался? Кстати, на первое судебное заседание аферист не явился. Следующее назначено на конец лета. Но, поверьте, мне по большому счету все равно, какое наказание понесет этот несостоявшийся милиционер. Хотела бы услышать ответ на вопрос, как документ сына к нему попал. Дело же о паспорте расследуется еще с прошлого года.
Сын освобожден условно-досрочно. Не пострадает ли он из-за моей позиции докопаться до правды? Не упекут ли его обратно, спровоцировав какой-нибудь повод? Боюсь!
Как могла, утешила нашу читательницу. Пообещала, что «ФАКТЫ» будут отслеживать ситуацию. Дело-то резонансное, скандальное — не каждый день паспорта подследственных уходят на рынок, где ими торгуют, как горячими пирожками.