Сегодня исполняется ровно пять лет со дня катастрофы на аэродроме в Скнилове Львовской области. «ФАКТЫ» пообщались с одной из пострадавших в этой страшной аварии: девушка, вопреки прогнозам медиков, встала на ноги, вернулась на службу в Вооруженные силы и родила дочку
27 июля навсегда останется черной датой в современной истории Украины. В этот день ровно пять лет назад на львовском военном аэродроме «Скнилов» произошла одна из самых страшных авиакатастроф в Европе.
14-й авиационный корпус Военно-воздушных сил Украины помпезно праздновал свой юбилей. Несмотря на значительную отдаленность аэродрома и довольно жаркую погоду, посмотреть широко разрекламированное в местной прессе шоу (выставленные боевые самолеты, показательные полеты истребителей, прыжки парашютистов, выступления артистов художественной самодеятельности) пришло около десяти тысяч зрителей, четверть из них — дети.
Люди гибли на аэродроме целыми семьями. Лишь полгода спустя власти смогут назвать более или менее точное количество жертв: в авиакатастрофе смертельно травмированы 77 человек, среди которых 28 детей, пострадал 241 человек (треть из них — военнослужащие или члены их семей). Десятки людей стали инвалидами, дети остались сиротами… О многих из этих трагедий «ФАКТЫ» уже рассказывали. Сегодня же мы хотим поведать о судьбе в то время 25-летней Русланы Гричиной — старшего солдата мобилизационно-организационного отдела комплектования 14-го авиакорпуса, служившей на аэродроме «Скнилов». Красивой молодой женщине, получившей в катастрофе тяжелейшие травмы, медики прочили инвалидность, костыли на всю жизнь и бездетность. В это трудно поверить, но девушка, вопреки прогнозам врачей, не только выжила, но и, благодаря своему «железному» характеру, встала на ноги, вернулась на службу, вышла замуж и родила дочурку. Правда, обещанных властями солидных компенсаций и квартиры женщина, как и многие другие жертвы Скнилова, так и не получила.
- В тот день весь наш отдел собрался на Скниловском аэродроме, — рассказывает «ФАКТАМ» Руслана. — Был и Володя Макар — капитан отдела связи, с которым я встречалась. За несколько минут до аварии мы с ним подошли к грузовому военному самолету — единственному на смотровой площадке, куда всех желающих пускали вовнутрь. Это было как раз во время выполнения Су-27 фигур высшего пилотажа. Когда самолет с диким ревом проносился над головами зрителей, меня это не пугало и не шокировало, так как я из семьи авиаторов (отец был военным, сейчас на пенсии), и мы постоянно разъезжали по авиационным частям бывшего Советского Союза. Полеты, рев двигателя были настолько привычны, что я практически не обращала на это внимания.
Но подойдя к грузовому самолету, я увидела, как прямо на меня несется Су. Помню свои последние слова: «Почему он так низко летит?!» А дальше — черная пропасть. Взрыв — и отключилась.
Очнулась уже в реанимации. Открыв глаза, испытала шок: левая нога была в гипсе полностью, правая — до колена, на одной руке — огромный ожог, на второй — ужасный шрам. Потрогала голову. Лысая! Мои длинные кучерявые волосы сбрили, когда зашивали рану.
Меня стали посещать родные и друзья. Приходят какие-то ребята: «Здравствуйте!» Я удивляюсь: «Вы кто?» Оказывается, они из военного института и выступали в показательном шоу. Участвовавшая с ними в представлении девушка-парашютистка погибла. Разыскивая ее на летном поле, они увидели мое тело. Рассказывали, что у меня ноги были вывернуты в разные стороны, на голове — страшная кровавая рана и ожоги. Они пытались наложить шины, а потом отнесли в карету «скорой», которая доставила меня в больницу. Диагноз был страшным: черепно-мозговая травма, огромные раны на голове и руках, обширные термические ожоги по телу от горящего топлива взорвавшегося истребителя, многочисленные переломы таза и рук, открытый перелом правой и левой ног, масса гематом.
- В реанимации — сначала в больнице скорой помощи, потом в Центральном клиническом госпитале войск Западного оперативного командования — я находилась более двух недель, — продолжает Руслана. — Несколько дней лежала и просто смотрела в потолок. Врачи сочувственно кивали головой: «Хорошо, что выжила!», а потом добили: «У вас до такой степени поврежден таз, что о детях и не мечтайте!» Я только сильнее сцепила зубы. Но потом взяла себя в руки: «Все! Хватить плакать, надо красоту наводить!»
Оберегая Руслану, врачи не говорили ей, что капитан Володя Макар погиб. На настойчивые вопросы уклончиво отвечали: «Он в худшем состоянии, чем вы». Поэтому девушка поставила себе цель: как можно быстрее выкарабкаться самой, а потом помочь Володе. Взялась за себя так, что ее лечащий врач-травматолог Олег Иванович опасался: «У меня от тебя инфаркт будет!» Руслана же ему с оптимизмом заявила: «Все зажило, я должна вставать на ноги».
- Я все время себя настраивала: кости срастутся, буду ходить, — вспоминает девушка. — Медики только скептически улыбались: мол, дай Бог к Новому году сделать первый маленький шажок. Но под моим натиском врач все же согласился снять гипс с ног. Мне дали «ходули» и разрешили сделать только пару шагов по комнате, а я выползла в длинный коридор госпиталя. Внушила себе: «Пойду!» — и прошла весь этот коридор туда и обратно. Врач был в шоке. Навсегда запомнила дату, когда это произошло, — 16 октября.
Потом с «ходулей» перешла на костыли, долго передвигалась с палочками, а в ноябре родители забрали меня лечиться домой в Черляны. Под Новый год месяц проходила реабилитацию в прекрасном военном санатории в Шкло. Организм постепенно восстанавливался, но из головы не выходил страшный врачебный приговор: «Детей у вас не будет!» От таких слов было тошно. Но, несмотря на это, твердо решила: у меня все будет хорошо, организм справится!
В начале года Руслана уже вышла на службу, хотя ходить ей все равно было еще очень тяжело. Костыли решила отбросить, чтобы быстрее выздороветь. С подружкой сняла квартиру во Львове, чтобы было легче добираться на работу. А 16 января, перед Крещением, она познакомилась со своим будущим мужем — Александром, которого перевели служить во Львов из Ивано-Франковска.
- Помню, как-то сижу на работе в своем отделе, приходит симпатичный майор и весело заявляет: «Мне нужны вертолетные площадки». Я ему удивленно отвечаю: «Какие вертолетные, у нас тут самолеты летают», — рассказывает Руслана. — Немного поговорили, а спустя некоторое время он позвонил и пригласил меня на обед. Так и начали встречаться. Человеком Саша оказался интересным, романтичным и веселым, к тому же многие наши взгляды на жизнь совпадали. Вот только пришлось расстаться на полтора месяца: начальник предложил мне поехать учиться в школу сержантов.
Уехала в конце марта, закончила школу и окончательно поняла, что армия — моя жизнь. Саша в это время получал еще одно высшее образование, заканчивал гражданскую академию. Встретились только 1 мая, тогда же мне вручили сержантские погоны. Какое это было счастье! Такое ощущение, что дали звание генерала! А в июне Саша сказал: «Хватит нам гулять, надо семью создавать!» Я раньше боялась потерять свою свободу, всегда уходила от серьезных разговоров на эту тему. А тут не успела опомниться, как меня окольцевали. Расписались во Львове, свадьбу отгуляли очень скромно, поскольку у Саши накануне умер отец…
Как-то мне приснился сон, что у меня родилась дочка. Под впечатлением ходила несколько дней, а потом говорю Саше: «Что-то тут не то! Уж слишком было все реально. Не вещий ли?» Пошла в нашу военную поликлинику, а там мне говорят: «Вы беременны!» Я восприняла это как должное: была уверена, что страну мамой. Это была моя мечта — иметь девочку. Да и Саша все время говорил, что хочет дочку. А я ему отвечала: «Хорошо, заказ принят!»
Из-за полученных во время авиашоу травм меня хотели положить на сохранение во время беременности, но я себя прекрасно чувствовала, было ощущение какой-то легкости, да и муж все время на руках носил. 27 января 2005 года у нас родилась доченька, назвали ее Дарья. Наверное, это высшая сила сохранила мне жизнь, а потом дала возможность стать матерью. Ведь надо верить не только в свои силы, но и в силы свыше. Если иметь в душе это светлое чувство, оно всегда будет тебе помогать!
- Конечно, Скнилов постоянно о себе напоминает, — говорит Руслана Гричина. — Не проходят головные боли, хожу в нашу военную поликлинику делать процедуры, все время принимаю лекарства. А жуткие боли на погоду в местах переломов!
Обидно, что все большие начальники напрочь забыли те обещания, которые давали жертвам авиакатастрофы. Когда я лежала в госпитале, приходившие ко мне заместители командующего ВВС Украины, генералы 14-го авиакорпуса твердили: «Не переживайте, все будет хорошо! Присвоим звание прапорщика, решим квартирный вопрос!» Мне тогда пообещали однокомнатную квартиру и материальную помощь. В результате получила от государства пять тысяч гривен, потом еще несколько тысяч. Практически все эти деньги ушли на лечение. Ощутимой же помощи так и не дождалась, с квартирой обманули. Я обращалась в службу, которая занимается этими вопросами, но поняла, что от них ничего не добьешься. Мой Саша до сих пор ходит по инстанциям, а ему отвечают: «Время прошло, вы ничего не докажете!» Между тем у нас в корпусе некоторые (не пострадавшие в трагедии!), получили по второй, третьей квартире, а мы все не можем добиться несчастной однокомнатной, хотя бы служебной…
- Под угрозой увольнения из Вооруженных сил нас заставляли выкручиваться и врать жертвам авиакатастрофы, чтобы не выполнять обещания, данные руководством армии и государства, — признался «ФАКТАМ» полковник в отставке, бывший служащий штаба войск Западного оперативного командования Сергей Шатилов. — Помню, как во Львов приехал тогдашний Верховный главнокомандующий, президент Леонид Кучма. Он посетил наш Центральный военный госпиталь, зашел в больничные палаты и побеседовал с одной из пострадавших — музыкантом военного оркестра. Самолет не только нанес девушке увечье, но и сломал ее весьма дорогую флейту. Посочувствовав ей, президент в присутствии десятка журналистов отдал командованию приказ купить новый инструмент. Выписавшись из госпиталя, девушка стала ходить по генералам и просить выполнить распоряжение президента. Тогда к пострадавшей послали меня — объяснять, что она «не так поняла слова Леонида Кучмы». До сих пор стыдно вспоминать об этом…
- Власти никому из жертв не помогают и не выполняют свои обещания, — заявил журналистам глава Львовской городской общественной организации «Скниловская трагедия» Стефан Козак. — Ни один из губернаторов не помог пострадавшим. А нынешний глава Львовской обладминистрации Петр Олийник ни разу не ответил на наши обращения. Никто из руководства страны до сих пор даже не попросил прощения у жертв катастрофы.
Между тем министр обороны Украины Анатолий Гриценко, будучи недавно в Израиле, извинился за инцидент, когда над Черным морем был сбит самолет с израильскими гражданами. Родственникам этих людей выплатили компенсацию в размере 200 тысяч долларов. Некоторым же жертвам скниловской трагедии, несмотря на решение Военного апелляционного суда от июня 2006 года, до сих пор не выплачены деньги за нанесенный моральный и материальный ущерб! Этим государство Украины дискриминирует своих граждан.
Мы направили в горсовет предложение о создании программы социальной защиты потерпевших в скниловской трагедии. Добиваемся нормального медицинского обслуживания, прохождения реабилитации в поликлиниках и больницах.
Как сообщила журналистам заместитель начальника главного управления труда и социальной защиты населения Львовской облгосадминистрации Оксана Яровец, сегодня пройдут мероприятия, приуроченные к пятой годовщине скниловской трагедии: поминальная панихида и церемония памяти жертв состоится на месте падения истребителя на Скниловском военном аэродроме, а потом продолжится на Голосковском кладбище. По словам Оксаны Яровец, предварительно известно, что власти области будет представлять… она одна.