Популярный телеведущий рассказал все о тяжелейшем заболевании, из-за которого попал в реанимацию и провел в больнице почти месяц
О тяжелой и неожиданной для окружающих болезни Валдиса Пельша за последний месяц было сказано и написано столько взаимоисключающего, что самостоятельно разобраться, где правда, а где вымысел, оказалось невозможно. Пришлось прибегнуть к помощи «виновника торжества»…
- На что жалуетесь, больной?
- Переболевший. Так будет правильнее. Сильнее же всего мне сейчас не хватает работы. Отлежав почти месяц в Боткинской больнице, понял: если задержусь там еще хотя бы на неделю (а такой вариант рассматривался), взвою и полезу на стенку.
- Поэтому сбежали от врачей?
- Предлагаю сразу расставить точки над «i». Расскажу вам, как было на самом деле, чтобы впредь эту тему никогда и ни с кем публично не обсуждать. Все, что писалось в прессе о моей болезни, процентов на 95 выдумки и ложь.
- Вас действительно зовут Валдис?
- И болезнь моя называется панкреонекроз. Еще самолет был. Когда я попал в реанимацию, прошла информация, что Первый канал готовит борт для экстренной транспортировки в Америку, где робот сделает мне операцию. Константин Эрнст сказал: самолет будет предоставлен, куда бы не пришлось лететь — в Западную Европу, США или Израиль. В итоге это не потребовалось, но я признателен за предложенную помощь. Еще раз убедился: Первый своих не бросает.
- Ну да, сначала Пьер Нарцисс на съемках «Короля ринга» отбил вам печень, а потом началась героическая операция по спасению.
- Это версия из тех самых 95 процентов. Бокс абсолютно ни при чем, я не пропустил на ринге ни одного удара в корпус. Плечо травмировал, было. Рецидив старого компрессионного перелома лопатки, правая рука теперь ограничена в подвижности, вынужден пропустить парашютный сезон, что дико обидно. В прошлом году входил в команду, установившую рекорд России по количеству участников одного прыжка. Тогда 124 спортсмена сложили в воздухе заранее оговоренную фигуру. Через несколько дней будет попытка побить прежнее достижение, но, увы, без меня.
- Сколько у вас прыжков?
- Двести сорок четыре. Не так уж много. Обязательно пополню лицевой счет, когда оправлюсь от травмы и болезни. Пока есть ограничения по нагрузкам, крайне нежелательно таскать столы, слонов и брать на руки женщин. Даже от полетов на самолетах рекомендуют временно воздержаться.
- И все-таки, Валдис, в чем причина ЧП? В затянувшихся торжествах по случаю вашего сорокалетия, спровоцировавших приступ?
- Эту дату вообще не принято отмечать. Рассказы о веренице гостей оставляю на совести их сочинителей. Не скрою, крепкие напитки уважаю, знавал периоды увлечения текилой, водкой и коньяком, но запойным никогда не был. Скорее, заводным. В последние годы по нескольку месяцев обходился без спиртного. Так что дело не в алкоголе. Панкреонекроз с тем же успехом могла вызвать жирная и острая пища или даже газировка. Болезнь имеет длинный скрытый период, обострение же наступает неожиданно. Мой организм оказался предрасположен к этой хвори, о чем я не догадывался. Утром почувствовал дискомфорт, к обеду стал тяготиться состоянием, к вечеру задумался, что бы такое предпринять. И вдруг боль превратилась в невыносимую. Жена кинулась звонить в платную клинику, где я наблюдаюсь, но нужный специалист мог приехать часа через два, не раньше. Вызвали неотложку. Врач поставил предварительный диагноз и порекомендовал 12-ю больницу. Там меня сразу положили в реанимацию, откуда на вторые сутки перевезли в Боткинскую. Спасибо Елене Малышевой, главному останкинскому доктору, подключилась, все устроила. Сперва шел разговор, что нужно немедленно резать поджелудочную. Если бы сходу прооперировали, последствия могли быть самые печальные. Вероятность летального исхода — свыше шестидесяти процентов… К счастью, решили ограничиться интенсивной терапией.
- Вы оставались в сознании?
- Стремясь купировать обострение, в меня закачали лошадиную дозу антибиотиков, поэтому состояние было такое… призрачное. В позвоночник ввели катетер, обезболивающий нижнюю часть тела, практически не отключали от капельницы. Но самым трудным оказался запрет на питье. Жидкость поступала в организм через трубки, а во рту все пересохло. Мне позволяли лишь полоскать горло и смачивать губы, я тайком делал маленькие глотки, подворовывая воду, и это тут же отзывалось болью в желудке. Кожу с губ снял потом, словно перчатки. Вжик — и нету! Ночами снился холодильник, забитый запотевшими бутылками с ледяной водой. Ни о чем так не мечтал, как об утолении жажды. Еще дико уставал от постоянного лежания, хотел ходить, не чувствовать себя овощем. Первые шаги делал с помощью медсестры Тани, ноги не слушались, подкашивались. Мне поставили дренаж для откачивания из поджелудочной железы лишней жидкости, и я повсюду разгуливал с пакетом на боку. Называл это шоппингом…
На семнадцатый день меня перевели из реанимации в обычное отделение. Выход из болезни похож на череду маленьких праздников: сегодня разрешили выпивать в день не пол-литра воды, а больше, завтра сняли с ног бинты, страхующие от тромбоза, и выдали ложку, чтобы сам ел овсянку, а не получал пищу через зонд. Здоровому человеку не понять этих радостей! Какого-то особенного страха не испытывал даже в реанимации, о смерти не думал, поскольку абсолютно доверял людям, находившимся рядом. Они сделали все, чтобы поскорее встал на ноги.
- К вам в палату пускали посетителей?
- В реанимацию только Светлану, жену. Папарацци лезли сами, без спроса. В первый же день меня сфотографировали через окно — с зондом во рту… Реанимация в Боткинской находится на первом этаже, и люди, готовившие палату, не подумали, что надо повесить шторы. Потом были и жалюзи, но репортеры крепили аппаратуру к штативу и исхитрялись засовывать камеру в форточку на манер удочки.
- Наверное, у вас теперь коллекция трофейных фотоаппаратов не хуже, чем армейских касок?
- Первые дни не вставал с койки, потом лежал, утыканный трубками. Пока доползешь к окну… Хотя психология папарацци любопытна. Допустим, я занимался бы постыдным делом и был пойман на горячем. Мои шаги? Конечно, постарался бы скорее исчезнуть, раствориться. А тут отдергивал занавеску и видел человека, тупо продолжавшего меня снимать. Без всякого стыда и зазрения совести!
- Работа у него, Валдис, такая. Ничего личного.
- Понимаю. Но должны же быть рамки приличия. Еще эпизод. Выхожу из палаты в коридор, на диванчике сидит парочка — парень и девушка. Увидели меня, подбежали: «Ой, Валдис! Мы вас так любим, волнуемся, переживаем! Можно сфотографироваться на память?» Нет, говорю, больница — не лучшее место для фотосессий. Просят: ну, пожалуйста. Категорически отказываюсь. Тогда, мол, хотя бы черкните пару слов на открытке. Спрашиваю имя девушки и пишу Наде стандартные пожелания. А на завтра вижу в газете свой автограф на бланке редакции рядом с интервью, которого не давал. Внизу приписка якобы от моего имени: «Спасибо за все, что вы делаете». И это в издании, в течение месяца не дававшем мне спокойно поболеть! Что тут добавить? И смех, и грех. Подобное поведение ничего, кроме брезгливости, не вызывает. Солидарен с теми, кто призывает сурово карать за клевету и грубое вторжение в чужую жизнь. С другой стороны, понимаю: судиться с газетами бесполезно, себе дороже. Можно, конечно, пойти к конкретным ребятам и попросить их разобраться с лжецами по-свойски. Мысль соблазнительная, но это, увы, не наш путь. Остается не реагировать на выпады и верить, что мораль в обществе восторжествует.
- Как говорит ваш коллега с Первого канала, не хотелось бы никого обижать, но программу «Розыгрыш», которую вы, Валдис, ведете, тоже сложно назвать вершиной такта и вкуса.
- Хотите сказать, будто поджелудочная накрылась от проклятий, посланных обиженными звездами? Не верю! Да, несколько раз мы перегибали палку, чересчур жестко разыгрывая людей. Это вина не моя, а редакторов, которым изменяло чувство меры. За подобные проколы у нас строго наказывают, но отношения с жертвой розыгрыша все равно портятся надолго.
- Чулпан Хаматова рассказывала, как над ней весело пошутили, якобы взяв в заложницы.
- Да, я уже извинялся за допущенную бестактность, хотя, повторяю, формат программы не предполагает участие ведущего в розыгрыше во избежание утечки информации. Согласен, случай с Чулпан — форменное безобразие, но мы не можем постоянно быть белыми и пушистыми. Зритель ждет от передачи иного, и это приходится учитывать. Высокий рейтинг имел выпуск с участием Ксении Собчак. Ее разыграли не по-детски, публика хотела чего-то подобного. В итоге остались довольны все, включая Ксюшу, которая выглядела достойно.
Учтите: ни один розыгрыш не выходит в эфир без согласия героя. Человек должен принять наши правила игры, дать расписку, в противном случае мы не покажем сюжет. Отказники были, но их очень мало. Понимаете, при желании любую идею можно опошлить, довести до абсурда. Выбран определенный формат, и этим все сказано. Так и с «Розыгрышем». Снимали его и будем продолжать. Одна проблема: после болезни вещи на мне висят. Правда, радует, что скоро начнутся съемки очередных выпусков, значит, смогу обновить гардеробчик.
- За казенный счет?
- Это приятная составляющая профессии: Первый канал не экономит на спичках. Одежду для ведущих покупают в хороших, дорогих магазинах. Иногда и гостей программы экипируем. Однажды Дмитрия Нагиева чуть не покалечили: у пиротехника дрогнула рука, и он рванул кресло раньше времени. Костюм — в хлам. Возмещали потом стоимость. Дима сказал: «Ребята, если думаете, будто так уйду, глубоко ошибаетесь».
- Есть человек, которого хотели бы разыграть, но никак не получается?
- Путин! Владимир Владимирович. Мечтаю! Хотя вряд ли смогу осуществить желание.
- Тему придумали?
- Это не проблема. Боюсь, планка непреодолима по иным причинам. Вдруг охрана юмор не оценит?
- Сколько лет вы работаете на Первом, Валдис?
- Официально сейчас я считаюсь ведущим спецпроектов компании «Телеформат», производящей и программу «Розыгрыш». Словом, формально в штате канала не состою, но джентльменские отношения сохраняю. Так сказать, не в службу, а в дружбу. Что касается срока, в 1995 году я уже вел «Угадай мелодию». А до того было Авторское телевидение…
- На другие каналы сманить пытались?
- Бесполезно. Все равно что прийти к Леониду Аркадьевичу Якубовичу и сказать: «Переходите к нам, будем платить миллион». Он наверняка ответит: «Отстаньте! Без вас знаю, где его найти». Первый — он один такой. Как говорили в рекламе, при всем богатстве выбора альтернативы нет. Вот если выгонят, тогда придется искать работу, но, надеюсь, этого не случится… Кстати, Константин Эрнст первым навестил меня в Боткинской. Сначала я в подробностях, как и вам, рассказал ему о болезни, потом мы обсудили планы. Мне предложен новый проект, я поделился идеей собственной оригинальной программы, которая, кажется, заинтересовала руководство канала. Детали раскрывать пока не хочу, поскольку конкуренты не дремлют, запросто могут «прихватизировать» чужую находку, как случалось не раз.
- В реанимации телевизоры стоят?
- Нет, у меня там был ноутбук с выходом в Интернет и куча дисков. Пересмотрел массу фильмов, даже устал. Когда перевели в другое отделение, по профессиональной привычке кочевал с одной передачи на другую, пока не находил что-нибудь интересное. Правда, летом большинство каналов, что называется, «жжет продукт», показывая старые сериалы и программы, которые не пойдут в пик сезона, поскольку не смогут собрать аудиторию. В этом смысле болеть нужно в ноябре и декабре, когда начинается самое интересное смотрение. Захворать на Новый год и встретить праздник в больнице у экрана — вообще мечта.
- Хотите повторить?
- Спасибо, не надо. Вопрос об операции пока не снят, но, прощаясь с врачами в Боткинской, я искренне поблагодарил каждого и честно сказал, что не хотел бы еще раз оказаться их пациентом. Предложил встречаться в других местах и по иным поводам. Словом, лучше вы к нам.
- Мораль сей басни такова, Валдис?
- Ну да. Хотите похудеть, спросите меня как. Минус десять кило за месяц. Цена, правда, у диеты высоковата. Линия жизни на моей левой руке разорвана пополам и соединена квадратом. Мне еще в детстве сказали: «Будет событие, которое сильно тебя встряхнет».
- Несчастный случай?
- Мы с Алексеем Кортневым в свое время специально так назвали группу, чтобы отвести все напасти. Можно, конечно, случившееся со мной списать на высшие силы, но я-то знаю: это не наказание или тайный знак, а следствие элементарного раздолбайства, наплевательского отношения к здоровью. Чего-то подобного стоило ожидать. Думал, болезнь станет вести медленную осаду, а она шарахнула без предупреждения. Урок пошел впрок, больше на грабли не наступлю. Не сомневайтесь!