просила милиционеров шестиклассница Зоряна, на глазах которой отец едва не погубил всю семью В селе Соколовка Лановецкого района Тернопольской области отметили сорок дней по Владимиру Джаловскому. В приступе ревности 37-летний мужчина выстрелил в жену и полуторагодовалого сына, после чего покончил с собой. К счастью, женщину с ребенком удалось спасти. Из тельца Андрюши врачи вытащили 20 дробинок, после чего им пришлось удалить 40 сантиметров тонкого кишечника. Недавно хирурги киевской клиники «Охматдет» нарастили малышу поврежденную выстрелом кожу на животике и надеются, что в ближайшее время ребенок поправится и вернется домой.
Вечером 21 сентября, в день Рождества Богородицы, в Соколовке произошла трагедия. В дежурной части Лановецкого райотдела милиции раздался звонок, и детский голос закричал: «Приезжайте быстрее! Папа стрелял в братика и маму, а потом себя убил!» Правоохранители и «скорая помощь» отреагировали мгновенно.
- На месте происшествия мы выяснили, что звонила 12-летняя Зоряна Джаловская, — рассказал «ФАКТАМ» начальник Лановецкого райотдела Василий Ребрина. — В хате мы обнаружили тяжелораненых полуторагодовалого Андрея и его мать Ирину, а также тело самоубийцы Владимира Джаловского.
Восстановив картину, узнали следующее. В тот день в Соколовке было народное гулянье, поскольку Рождество Богородицы здесь еще и храмовый праздник, а также день села. Ирина и Владимир были в гостях, выпили, а потом поругались. В разгар скандала муж достал свое охотничье ружье и выстрелил в жену. Ира держала на руках сына Андрюшу, и почти вся дробь попала в тело мальчика. Хотя Ирине тоже досталось: у нее были раздроблены руки и травмирована грудная клетка. Выстрелив в жену и сына, Владимир приставил двустволку к виску, нажал курок и… снес себе полголовы. Уголовное дело, возбужденное по факту нанесения тяжких телесных повреждений женщине и малолетнему ребенку, закрыто в связи со смертью обвиняемого.
Соседи утверждают, что семья Джаловских жила неплохо. Дети — шестиклассница Зоряна и маленький Андрюша — всегда были накормленными, чистенькими и ухоженными. До недавнего времени Владимир работал разнорабочим на сельхозпредприятии. После его увольнения семья стала жить натуральным хозяйством: супруги держали корову, свинью, кур, обрабатывали огород…
По словам односельчан, единственное, в чем можно было упрекнуть Владимира, — это в злоупотреблении спиртным. Именно в алкогольном угаре он чаще всего устраивал скандалы в семье. Владимир был очень ревнив, упрекал жену за малейшие отлучки из дому, оскорблял и поднимал на нее руку. В тот злосчастный вечер ссора тоже произошла после того, как Владимир выпил.
- Все было на моих глазах! — рассказывает сосед Джаловских Терентий Мельничук. — Я вернулся с работы домой и увидел у себя Иру с Зоряной. Ирина была немножко выпившей, сказала, что поругалась с мужем и боится возвращаться домой. Просилась у нас переночевать. Через какое-то время пришел пьяный Владимир с маленьким Андрюшей. Скандал продолжался на наших глазах. Мы с женой кое-как утихомирили супругов и отправили домой. Я даже провел их: как раз шел по селу с предвыборной агитацией. Когда возвращался, проходил мимо их хаты и услышал крики. Володя кричал и матерился: «Еще будешь гулять?.. » Жена в ответ: «Чего пристал? Как захочу, так и сделаю». После этого раздался выстрел. Я влетел на веранду и увидел сползающую по стенке Ирину с окровавленными руками. Бросился к соседям, чтобы позвонить в сельсовет и вызвать «скорую помощь». Когда возвращался, услышал еще один выстрел. Ну, думаю, все. Либо он ее добил, либо себя порешил.
К дому Джаловских почти одновременно подъехали врачи, правоохранители и председатель сельсовета Вышгородка Галина Стасюк.
- Это было очень страшно, — рассказывает «ФАКТАМ» Галина Ивановна. — Ира все время теряла сознание, а когда приходила в себя, шептала: «Сыночка мне спасите… » У малыша все кишечки были наружу! Он плакал, кричал, ручками-ножками махал… «Скорая» приехала, но везти в больницу Андрюшу было некому. Пришлось мне, на руках. Завернули его во что-то — и скорее в реанимацию. То, что спасли, — милость Божья. Все женщины в тот день Богородице молились, чтобы наш ангелочек выжил.
Приведя ребенка в сознание и сделав переливание крови, врачи Лановецкой районной больницы вызвали на помощь коллег из области. Тернопольские хирурги вытащили из тельца малыша 20 дробинок! Дробь настолько сильно изрешетила внутренности, что пришлось вырезать 40 сантиметров тонкого кишечника. Состояние мальчика по-прежнему оставалось тяжелым. Его забрали в областную больницу, где продолжили лечение. Однако вскоре на животе ребенка разошлась рана. После повторной операции тернопольские врачи отправили Андрюшу в столичную детскую больницу.
- При такой ране, как у нашего маленького пациента, расхождение шва вполне возможно, — объяснил «ФАКТАМ» заведующий отделением ургентной хирургии «Охматдета» Александр Гришин. — Наши тернопольские коллеги сделали все правильно, однако осложнений избежать не удалось. Даже после повторной операции возникла угроза, что рана снова может разойтись. Мы решили забрать ребенка в «Охматдет». Тем более что у мальчика на животике остался большой участок, не покрытый эпителием. Мы сделали операцию, выкроили лоскуты с соседних участков, насколько могли, исправили этот дефект. Теперь ждем, пока кожа приживется. Сейчас наш пациент чувствует себя нормально. У него постепенно повышается гемоглобин, нормализуется температура. Мальчик стал самостоятельно кушать, желудочно-кишечный тракт работает, как нужно. Хотя, конечно, ребенок еще нервничает, плачет, боится врачей и перевязок.
Ирина Джаловская, мама маленького Андрюши, тоже потихоньку приходит в себя от пережитого шока. В травматологии Лановецкой районной больницы из ее тела вытащили три дробинки, зашили поврежденные руки. Сейчас Ира вместе с дочерью живет в соседнем селе Лащинцы у матери. Сама же мама Лариса Федоровна на время перебралась в Киев. День и ночь она сидит у постели внука. На днях в «Охматдет» смогла вырваться и Ирина.
- Нам очень тяжело, — вздыхает бабушка мальчика Лариса Федоровна. — Смотрю на Андрюшку и плакать хочется. Был общительный ребенок, улыбался, играл, как все дети. А теперь все время молчит, почти разучился ходить. С деньгами нам тяжело. Нужны большие суммы на лекарства, поездки в больницу и домой. А у меня пенсия 400 гривен! Родственники Владимира отказались нам помогать. Они даже на его похороны ни копейки не дали, я его хоронила за свой счет. Перебиваемся с дочкой, как можем.
- Правда, что с Владимиром жизнь не ладилась с самого начала? — спрашиваю у Ирины.
- Он пил, дрался, обзывал по-всякому, — вздыхает женщина, обнимая взобравшегося к ней на колени Андрюшку. На руках у Иры видны следы травм: отечные покрасневшие кисти рук с плохо сросшимися швами. — Но детей всегда очень любил. Я и жила с ним ради них. Все-таки у малышни должен быть отец. Подумать не могла, что у него так «заскочит» в голове! А как нашу семью грязью облили и соседи, и журналисты! То врут, что мы с мужем пьянствовали все время, то брешут, что я маленьким сыном от выстрела защитилась, чтобы в меня не попало…
- Конечно, случалось между ними всякое, — добавляет Лариса Федоровна. — И ругань, и скандалы. Он же ревновал ее к каждому столбу, материл на чем свет стоит! Но чтобы собственное дитя, этого цыпленочка…
Не в силах договорить, женщина замолкает. По ее лицу ручьем катятся слезы. Андрюшка слушает бабушку и маму молча, внимательно глядя на них серьезными карими глазками. Правый бок и левая ручка у него забинтованы. Стоило мне обратиться к мальчику по имени, как он тут же стал проситься на руки. Тельце малыша оказалось легким, как перышко.
- Это он сейчас стал таким худеньким и бледным, — грустно улыбается Ирина. — А рос крепышом, бутузиком. Больше всего любил есть картошечку, сальце жареное. И молочком запивал. Врачи говорят, может, из-за этого и выжил, выкарабкался! Ну да ничего, поправится — вернемся домой, откормим. Главное, что наш мальчик остался жив. За это мы каждый день благодарим Бога и врачей, которые спасли Андрюшу — Михаила Галича, Александра Гришина и Виктора Письменного.
Когда ребенка выпишут из «Охматдета», Ирина собирается забрать его домой. Пока что дом Джаловских пустует: в селе бытует поверье, что там, где человек наложил на себя руки, жить нельзя. Мол, его душа никак не может успокоиться и возвращается в родную хату.
Самого Владимира Джаловского похоронили на окраине сельского кладбища. Церковь отказалась отпевать самоубийцу. Хотя на сорок дней односельчане, по словам председателя сельсовета Галины Стасюк, все-таки вспомнили о Владимире и помолились за упокой его души.