В канун 60-летнего юбилея исполняющий обязанности первого вице-премьер-министра Украины поделился с «ФАКТАМИ» некоторыми подробностями своей биографии Придя на встречу с Николаем Азаровым, я с удивлением обнаружила, что в Министерстве финансов в субботу в девять утра жизнь просто-таки бьет ключом. Сам же министр финансов по причине выходного был без галстука — в демократичном серо-голубом гольфе и черном кожаном пиджаке. Тогда он еще не знал, что станет кавалером ордена Дружбы, который вручит ему президент Российской Федерации Владимир Путин, и останется исполняющим обязанности первого вице-премьер-министра как минимум на неделю…
Николай Янович Азаров родился 17 декабря 1947 года в Калуге (РСФСР). Гражданин Украины. Образование высшее. В 1971 году закончил Московский государственный университет имени Михаила Ломоносова, специальность — геолог-геофизик. Доктор геолого-минералогических наук, профессор, член-корреспондент Национальной Академии наук Украины.
1994-1998 годы — народный депутат второго созыва, член Президиума Верховной Рады Украины, глава Комитета Верховной Рады Украины по вопросам бюджета.
1996-2002 годы — глава Государственной налоговой администрации Украины, член Совета национальной безопасности и обороны Украины.
С ноября 2002 года до февраля 2005 года — первый вице-премьер-министр Украины, министр финансов Украины.
С февраля 2005 года до мая 2006 года — госслужащий первого ранга в отставке.
С мая 2006 года до августа 2006 года — народный депутат Украины пятого созыва, глава Комитета Верховной Рады Украины по вопросам бюджета.
С 4 августа 2006 года — первый вице-премьер-министр Украины, министр финансов Украины.
С октября 2007 года — народный депутат Украины шестого созыва.
С 19 апреля 2003 года возглавляет политсовет Партии регионов Украины.
Кавалер ордена «За заслуги» I, II и III степени, ордена Ярослава Мудрого V степени, ордена Дружбы Российской Федерации. Лауреат Государственной премии Украины.
Женат, имеет сына.
- Трудно, наверное, отмечать день рождения, когда то революция в стране, то бюджет не утвержден, то правительство вроде в отставку уходит… Как вы, готовы к перемене места? Что заберете в новый кабинет?
- Ну, есть целый ряд вещей, к которым я уже привык и которые сопровождают меня всегда, какую бы должность я ни занимал. Вот, например, икона святого евангелиста Матфея…
- Самый известный библейский мытарь?
- Да. Она у меня появилась еще в то время, когда я возглавлял налоговую службу. А еще есть картина — копия «Неаполитанского залива» Айвазовского. Очень теплая, с мягким успокаивающим сюжетом. Видите, ее уже здесь нет (показывает на пустое место на стене). Кстати, картины меня сопровождают с тех пор, как я начал занимать какие-то кабинеты.
- Какие картины предпочитаете?
- Только пейзажи. Причем больше люблю морские.
- Сами покупаете?
- Покупаю, хотя редко когда получается. А в основном дарят. Сколько уже дней рождения прошло!
- Семнадцатого декабря шестидесятый будет…
- Вот-вот. Я не могу сказать, что у меня великолепная или дорогостоящая коллекция. Меня окружают только те картины, которые мне нравятся. Не обязательно дорогие. Я иногда хожу на Андреевский спуск и покупаю картины для души. И мне все равно, сколько они будут стоить через несколько лет. Например, мне нравится стиль одного художника. Я не буду называть его имя, хотя он всегда узнает меня…
- Конечно, постоянный покупатель, да еще и вице-премьер-министр. И, естественно, под такую живопись полагается классическая музыка…
- Как можно представить себе нормального человека, который не любит классическую музыку? Я вот люблю Шопена. Его фортепьянные концерты великолепны. Они так тонко передают настроения. Хотя, зная жизнь композитора, прекрасно понимаешь, откуда появились такие ноты и сюжеты. Кстати, в машине не слушаю ни новостей, ни эстрады… Только классику.
- Странно все-таки, что вы увлекаетесь именно морскими пейзажами. Родились-то вы не в приморском городе.
- Ну и что? У нас же мощнейшая река — Ока. И огромное водохранилище. Калуга стоит на холмах, и, когда выходишь на берег, открываются великолепные виды. С другой стороны реки густой бор, в котором казаки растерзали Марину Мнишек. Я вообще родился в местах, буквально пронизанных историей. В нашем городе окончились дни Лжедмитрия. В наших краях жили Марина Цветаева и Пастернак.
Мне повезло, я в школьные годы дружил с увлеченными людьми, которые многим интересовались, в том числе историей. Мы хорошо учились, много читали, любили обсуждать
книжные новинки и могли сбежать на творческий вечер Окуджавы в Москву.
- Может, именно эти школьные увлечения шестидесятых и легли в основу вашей будущей успешной карьеры? Впрочем, думаю, 17-летний Николай Азаров вовсе не собирался становиться вице-премьером…
- Еще бы. Хотя горизонты для нас открывались просто неограниченные. В шестидесятые годы царила атмосфера успеха. Это было время полетов в космос, первых атомных электростанций и великих открытий в области ядерной физики. Казалось, чем бы ты ни занялся, все тебе по плечу. Я помню, приехал к нам в школу наш же выпускник.
Доктор физико-математических
наук! Это был молодой, 35-летний, мужчина, и его уговорили выступить перед выпускниками своей школы. Собрался полный зал, и все его слушали, раскрыв рты. А потом он вышел, и мы увидели, что у него… розовая «Волга». Верх шика! Это нас просто убило: вот он, наш бывший выпускник, добился огромных успехов. И мы сможем!
Я увлекался философией, историей, экономикой, физикой. Причем по физике занимал первые места на областных олимпиадах и был призером Всероссийской олимпиады… Меня многое интересовало, поэтому я решил поступать в МГУ. Только в МГУ — с его неограниченными горизонтами в науке! А вот на какой факультет буду подавать документы — физический, философский, экономический, — не знал. Решил: приеду в Москву и определюсь по ситуации. Я ведь окончил школу с медалью, поэтому перспективы у меня были достаточно хорошие.
- С какой медалью? Золотой?
- Нет. С серебряной. У меня была одна четверка. По физике.
- Не может быть!
- Точно. У меня всегда были пятерки по этому предмету, но на выпускном экзамене возник диспут с учителями. И я был настолько самоуверен (смеется), что продолжал спорить. Причем четверку мне поставил преподаватель, который был председателем областного жюри олимпиады по физике и меня очень хорошо знал, — Марк Тульчинский, автор известного задачника по физике.
- А как же вы все-таки выбрали факультет?
- Стечение обстоятельств. Помню, как вышел в Москве из электрички, сел на 34-й троллейбус (который, кстати, до сих пор ходит от Киевского вокзала) и он привез меня к главному корпусу МГУ — на Ленинских горах. Там я увидел громадную доску объявлений о наборе на три факультета, находившиеся в этом корпусе: геологический, механико-математический и географический.
Я много размышлял о том, что же заставило меня выбрать геофизику. Ведь до этого я геофизикой никогда не интересовался. А тогда будто что-то подтолкнуло… И потом подумал: может, гены сработали. Отец у меня — горный инженер, закончил Ленинградский горный институт и всю жизнь работал в этой отрасли. Но мы много лет не знали друг друга: семья распалась почти сразу после моего рождения. Так что он никак не мог повлиять на мое решение. Поэтому свой выбор я отношу только к влиянию генов и, возможно, провидения.
- То есть вы пришли, подали документы на незнакомую специальность и сразу же поступили?
- Сразу. И что удивительно, мое поступление могло несколь-
ко раз сорваться. Уже в приемной комиссии меня спросили: не переоцениваю ли я свои силы. Вы, мол, с периферии, а у нас конкурс 12 человек на место и все сплошь московские медалисты. Но я все равно подал документы. И тут началась череда несуразиц. Достаточно сказать, что на экзамен по физике я опоздал.
- То есть?
- Перепутал время. Он начинался в десять, я же почему-то подумал, что в два. Пришел, поднялся на третий этаж, а возле аудитории никого нет. Открываю дверь — там сидит один преподаватель, который уже закрывает экзаменационные ведомости. Он с удивлением на меня посмотрел и говорит: «А напротив вашей фамилии стоит неявка». Я говорю: «Извините, я перепутал, думал, что экзамен в два часа». И тут по счастливой случайности он меня узнал. Спросил, не участвовал ли я во Всероссийской физической олимпиаде в Долгопрудном. Я говорю: «Да, участвовал»… Тогда он добился, чтобы мне раз-
решили сдать экзамен. Конечно, никакого времени на подготовку мне не дали. Я вытянул билет и сразу начал отвечать. Получил пятерку.
- Не пожалели о том, что выбрали именно этот факультет?
- Ну что вы! Геофизика мне очень понравилась. Я всегда боялся, что в существующих научных направлениях у меня не хватит сил сделать что-то новое, что я не смогу стать мастером и буду вечным подмастерьем. А в геофизике — масса неизученного. Да, мы представляем, что происходит на поверхности Земли, но мы мало знаем о том, какие процессы идут на глубине хотя бы один километр. События на шахте Засядько — тому подтверждение. А что происходит на глубине 100, 200 километров? Перед человечеством стоит глобальная проблема — обеспечение энергоресурсами. Решение ее в первую очередь зависит от геофизики. Так что здесь есть еще простор для исследований.
- Если не говорить о нынешней Украине, когда и в какие времена вы хотели бы жить?
- (Задумывается и тяжело вздыхает. ) Вопрос, конечно, интересный. Ведь в идеально нарисованной стране никто не сможет жить… Я вам вот что расскажу. В 1982 году я был на стажировке в Западной Германии. Мне тогда было 35 лет, и я, по меркам СССР, был достаточно обеспеченным ученым. У меня все было: нормальная квартира, хорошая зарплата. И тут я попадаю в другой мир. Абсолютно благополучный с точки зрения нашего постоянного дефицита. В этом мире мне и предложили остаться…
- Работать?
- Да. Ясно, что такое предложение было для меня неприемлемым! Во-первых, в советской системе за твой выезд отвечали несколько человек. Например, руководитель предприятия своей подписью ручался за тебя и твою политическую надежность. Так что, став «невозвращенцем», ты подводил этого человека. И я просто не мог принять решение, которое предало бы людей, сделавших возможной мою поездку.
Во-вторых, оставаясь за рубежом, человек терял близких людей, семью. Это были очень весомые мотивы. Но была еще и третья, пожалуй, самая нерациональная причина: то была НЕ МОЯ страна. Я понял, что, несмотря на благополучие, просто не смогу там жить. Мне будет не хватать чего-то такого, неуловимого… Общих интересов, разговоров.
В общем, когда по дороге назад поезд пересек границу и я снова увидел наших суровых, но родных пограничников, когда у меня грубо спросили паспорт, перетряхнули вещи, — я… обрадовался. Стоял в коридоре поезда, смотрел на приграничную речку и думал: как же все-таки соскучился. Это все мое, родное. И никуда я отсюда не смогу уехать.
Так что, отвечая на ваш вопрос, скажу: хотел бы жить в той стране, в которой живу. Несмотря на все ее недостатки, трудности, несовершенства.
- Кстати, о трудностях: у вас было достаточно острых моментов в жизни. Какой из них вы назвали бы наиболее тяжелым?
- Самым трудным был, безусловно, декабрь 2004 года. На моих глазах разваливалось то, что я считал своим самым серьезным достижением. Страна вышла на те темпы развития, которые могли буквально за пять-десять лет преобразить ее коренным образом. Представьте: то, что вы долго строите, рушится в один момент. Более того, тебя в чем-то обвиняют, упрекают… А потом начались серьезные признаки экономического кризиса. Гривня балансировала на грани обвала.
- Но гривню же тогда удержали!
- Да, но какими усилиями! Шел колоссальный отток капитала за рубеж, правительство было загнано в подполье, здание заблокировано. И вот мы с Арсением Петровичем Яценюком, будто подпольщики (я — исполняющий обязанности премьер-министра, он — главы Нацбанка), ежедневно проводили совещания и решали, как спасать национальную валюту. Я видел, что он искренне переживает. И я переживал. Это нас и объединяло. Мы выработали достаточно жесткий комплекс мер, который, конечно же, не опирался на законодательную базу. То есть мы как бы не имели права некоторые решения принимать. Но другого выхода не было. Мне тогда понравилась напористость Яценюка, его способность принимать жесткие решения. В общем, мы взяли на себя ответственность, остановили все расчеты в стране, все внешнеэкономические операции и практически запретили вывоз капитала.
Тогда же мы пресекли реальный сепаратизм, самый опасный: руководители некоторых областей на западе страны блокировали или игнорировали решения правительства. Тогда я заявил, что ни копейки бюджетной не получит тот, кто откалывается от законной власти, от правового поля. Так мы сумели удержать ситуацию в стране не только в декабре, но и в трудном, полном праздниками, январе. Более того, с 1 января 2005 года нам удалось даже выплатить повышенные пенсии.
- Вот и Иван Плющ сказал, что вы — дефицитный политик, способный принимать решения в критических ситуациях… Чем такой уникальный специалист собирается заняться после отставки?
- Я, как вы знаете, являюсь председателем политсовета Партии регионов. Поэтому у меня серьезные планы по парламентской деятельности. Тем более что опыт подобного перехода от министерской деятельности к парламентской у меня уже есть. Вы видите, я полностью готов к переезду, у меня только текущие бумаги на столе. Сегодня я провел последнее оперативное совещание в Министерстве финансов, поблагодарил своих заместителей за работу, пожелал успехов и отметил, что мы должны оставить преемнику бесперебойно работающую структуру, в которой никаких серьезных проблем нет и не возникнет.
Я вообще считаю, что передачу власти нужно проводить цивилизованно: учитывая опыт предшественников и не ломая полезные начинания, над которыми они работали. Например, наше правительство подготовило такие серьезные документы, как проект налогового кодекса и бюджета на 2008 год, а также концепцию управления государственными финансами. И мы хотели бы, чтобы новое правительство проанализировало наши усилия. И если они смогут взять из них какие-то полезные моменты, которые совпадут с их видением, то мы готовы к сотрудничеству. Ведь без этих стратегических документов страна развиваться не будет.