Одно из резонансных дел вступило в интереснейшую стадию: вещи начали называться своими именами
Недавно созданная (в связи со вступлением в силу Административного кодекса Украины) Административная палата Верховного суда Украины в первом же резонансном деле, каковым, несомненно, является «дело Никопольского ферросплавного», продемонстрировала свое намерение опираться исключительно на факты. И выяснилось, что в условиях отсутствия политической составляющей сразу несколько линий обороны Генеральной прокуратуры и Кабинета министров оказались прорваны буквально за одно судебное заседание.
Здесь в употреблении слова «оборона» нет смыслового противоречия, ибо Верховный суд Украины рассматривает кассационную жалобу завода на решение Киевского апелляционного арбитражного суда. 25 июля прошлого года этот суд удовлетворил иск Генпрокуратуры «от имени государства в лице Кабмина» о признании недействительными результатов приватизационного конкурса по продаже Фондом госимущества Украины государственного пакета акций открытого акционерного общества «Никопольский завод ферросплавов» (50 процентов+1 акция) консорциуму «Приднепровье». Так что Генпрокуратуре и Кабмину на этот раз приходится защищать свою позицию.
Как это нередко бывает, наиболее сложной оказалась первая — формальная — преграда, а именно: является ли сам завод в ситуации приватизации госпакета акций ОАО «НЗФ» консорциумом «Приднепровье» заинтересованной стороной? Впрочем, бурная дискуссия именно по этому вопросу была легко прогнозируема: ведь в случае отрицательного ответа «нет» — и суда (даже Верховного) нет. Однако уже сам договор купли-продажи акций завода неотъемлемой частью включал в себя достаточно обширный «социальный пакет»: обязательства покупателя (ПФК «Приднепровье») в виде социальных, мобилизационных, экологических условий и т. п. Все эти условия, без исключения, вплоть до строительства мощных систем воздухоочистки, инвестором выполнялись, о чем свидетельствуют акты проверок завода Фондом госимущества. И в случае, если договор будет расторгнут, то станет недействительным и весь «социальный пакет», более того, часть вложенных инвестором средств заводу придется компенсировать.
Таким образом, очевидно, что Никопольский ферросплавный (и предприятие, и трудовой коллектив) имел выгоду от договора купли- продажи госпакета акций. И, следовательно, имеет право обращаться в суд за защитой своих законных интересов. После бурных прений сторон судьи согласились с доводами адвокатов завода и перешли к рассмотрению дела по существу.
«По существу» же представители Генпрокуратуры и Кабмина признали, что не имеют претензий по цене сделки (на фоне цен продажи Стахановского и Запорожского заводов ферросплавов такие претензии были бы просто удивительными!) и что они вообще не имеют претензий к покупателю — ПФК «Приднепровье».
Вот на этом моменте необходимо остановиться, ибо он с точки зрения закона означает выход процесса на финишную прямую. Мы даже не будем обсуждать уже абсолютно избитую тему претензий Генпрокуратуры к Фонду госимущества — о сроках приватизации и дополнительных условиях конкурса. И, соответственно, не будем «разворачивать» контртезисы: мол, 90 процентов стратегических объектов приватизировались в соответствии с Законом о приватизации — с его 30 днями на проведение конкурса, а не по Программе приватизации — с ее 75-дневным сроком (и Закон с точки зрения государственного права имеет приоритет над Программой). Что же касается дополнительных условий, то случай с Никопольским ферросплавным, по сравнению со «средневзвешенным» вариантом, напоминает (спасибо новостным сюжетам!) разницу между вакцинацией домашней птицы и полным уничтожением ее поголовья.
Итак, государство (в лице Генпрокуратуры и Кабмина) не имеет претензий к покупателю, а высказывает их продавцу — Государственному органу. Встает вполне резонный вопрос из сферы здравого смысла: должен ли в таком случае нести какой бы то ни было ущерб продавец? В принципе, общие принципы права на стороне добросовестного покупателя. Но, понятно, что в случае тяжбы с государством необходимы более веские аргументы, нежели общие принципы. И здесь на помощь приходит международное право, а именно — Конвенция по правам человека, подписанная и ратифицированная Украиной и ставшая с этого момента неотъемлемой частью национального законодательства, имеющая, к тому же, высший приоритет.
Исключительное право толкования и разъяснения применимости норм Конвенции имеет Европейский суд по правам человека, а его судебная практика становится неотъе-млемой частью Конвенции.
Столь длительный юридическо-правовой экскурс необходим для того, чтобы объяснить, какое отношение имеет решение Европейского суда (Страсбург) по делу «Стрейч против Объединенного Королевства» (июнь 2003 года) к случаю с Никопольским ферросплавным. Так вот, в своем решении Европейский суд особо подчеркнул: факт признания незаконности решения государственного органа не может повлечь за собой отмену прав собственности, приобретенных в результате этого решения.
Таким образом, даже признание недействительным самого приватизационного конкурса, проведенного Фондом госимущества по продаже госпакета акций Никопольского ферросплавного, не может отменить результатов этого конкурса. Нельзя забирать акции у инвестора, который ничего не нарушил и ни в чем не виноват, как это признала сама Генеральная прокуратура!
И главным результатом судебного заседания в среду 18 января стало доведение адвокатами завода данного прецедента Европейского суда (напомним: ставшего неотъемлемой частью Конвенции по правам человека, следовательно, и национального законодательства Украины!) до сведения судей Административной палаты Верховного суда Украины.
Осталось только ждать, как этот промежуточный результат повлияет на окончательное решение…