Сейчас она уверена, что это произошло, «словно под гипнозом»
Осенью 2001 года «ФАКТЫ» писали о событии, потрясшем всю Украину. Семья сектантов, закрывшись в собственной «гостинке» в Киеве, по религиозным соображениям более месяца голодала. От истощения умерли две малолетние дочки (трехлетняя Аня и пятилетняя Лиза), а также мать вдохновителя голодовки, 52-летняя Тамара Гримайло. Жена «мессии» 37-летняя Светлана, едва живая от истощения, сумела выползти в коридор и попросить помощи у соседей. Духовный вдохновитель этих мучений 28-летний Артур вместе с 19-летней «сестрой по вере» Ириной скрылись, и вскоре мужчина был найден замерзшим на одной из дач в Осокорках. Ирина вернулась к матери в Хмельницкий, а Светлана после лечения угодила за решетку. Шевченковский райсуд столицы приговорил ее к семи годам лишения свободы по статье «убийство по неосторожности».
Год назад корреспондент «ФАКТОВ» хотела навестить Светлану в исправительной колонии, но заключенная категорически отказалась от встречи. А на днях мы совершенно случайно узнали о том, что она уже освободилась, вышла замуж и родила ребенка (фамилию она изменила). Сейчас молодая семья живет в одном из сел Киевской области, куда мы и отправились. Названия села по понятным причинам не называем — женщина, отбыв наказание, раскаялась в случившемся и хочет начать новую жизнь.
О том, что Светлана, пребывая за решеткой, собиралась замуж, «ФАКТЫ» писали еще до того, как она была осуждена. Спустя несколько месяцев после трагедии в редакцию «ФАКТОВ» пришел молодой мужчина, представившийся «будущим мужем Светланы» (назовем его Алексеем). Оказывается, что, узнав из нашей газеты о ее истории, он решил морально поддержать человека, от которого, по его словам, все отвернулись. Поэтому, когда навстречу нам из старенькой мазанки вышел наш старый знакомый Алексей, мы ничуть не удивились. Кстати, и он нас узнал, но на порог сразу не пустил, вежливо пояснив, что Света против общения с журналистами и не хочет ворошить прошлое. Да и он, мол, считает точно так же.
Пришлось напомнить ему, что именно благодаря «ФАКТАМ» он нашел свою вторую половину. Расчувствовавшись, Алексей, стоя на снегу у калитки в одних шлепанцах, согласился рассказать, как это было:
- Я — человек глубоко верующий, поэтому, когда прочитал в газете об этом религиозном посте, сразу понял, в чем был его смысл. В то время я тоже пытался разрешить для себя кое-какие вопросы веры, поэтому почувствовал необходимость пообщаться со Светой. Узнав, что она находится в Лукьяновском СИЗО-13, я послал ей продуктовую передачу, в которую вложил религиозную брошюру на волнующую меня тему.
Получить разрешение на свидание можно было только у судьи. Но она отказывала мне: «Кем вы ей приходитесь? Свидание положено только родственникам или неофициальному супругу». Так я и стал неофициальным супругом, еще в глаза не видя Светы (Смеется. ) А когда все-таки добился первого свидания — оно состоялось в СИЗО, через стекло, мы говорили с помощью телефона, — то понял, что между нами проскочила искра. С тех пор мы начали переписываться, я вместе с ее мамой ездил на свидания, ходил на заседания суда, надеясь добиться смягчения приговора. Вскоре после того, как она оказалась в колонии, мы поженились. Это было 30 декабря 2002 года. Нас не только расписали, но и обвенчали. Кстати, это было единственное венчание в этой колонии за много лет. Ее руководство отнеслось к нам очень тепло.
- Вы готовы были ждать ее все семь лет?
- Конечно. Ведь я наконец-то нашел духовно близкого мне человека.
- Когда мы в свое время описывали ужасную историю голодной смерти двух маленьких детей и пожилой женщины, никак не могли понять, во имя каких целей был затеян этот религиозный пост. В реанимации столичной больницы, куда Светлана попала сразу после этого, а позже на суде, она только твердила, что у них была личная проблема, связанная с чем-то, им жизненно необходимым. Что это была за проблема?
Алексей помялся:
- Если бы ваша газета была религиозным изданием, я смог бы объяснить… Ну, я попробую. Началось все еще во время их жизни в Хмельницком. Девочка Ира, которая была ученицей Светланы (Светлана, закончив филфак, восемь лет работала учительницей в школе), постепенно стала и ее духовной ученицей. Хотя общим пастырем у них был все-таки Артур. Неординарная личность. Мама Иры, придерживающаяся традиционных взглядов на веру (отстоял службу в церкви — и быстрее домой разговляться), была категорически против их отношений. И когда Ира начала оставаться на ночь у Светы, ее мама подсылала милицию, доходило и до рукоприкладства. Бывало, что и Артура избивали. Поэтому им всем, в том числе и Ире, пришлось бежать из Хмельницкого. Они устроились в Киеве, в маленькой квартире матери Артура. Однако мать девушки достала их и там, она приезжала, звонила соседям. Вот тут-то и возникла мысль о том, чтобы спросить у Бога, как следует поступить в этой ситуации. Они вошли в голодовку. Сначала только взрослые. Дети еще ели то, что оставалось в доме, а когда закончились продукты, у взрослых уже не было сил выходить на улицу. Светочка ведь последние две недели лежала, не поднимаясь. Артур сказал, что надо идти до конца — или, мол, умрем все вместе, или получим ответ. Он велел не давать детям воды, однако Ира и Света тайком все равно давали. (Сама Ира на первом допросе в Шевченковском РУВД столицы говорила, что воды детям не давали, чтоб малышки, у которых уже не было сил вставать, не писались и не надо было за ними убирать. — Авт. ).
- Знаете, — вздохнув добавил Алексей, — из-за голода сознание человека изменяется. Света и Артур не могли адекватно реагировать на происходящее.
Когда умерла младшая девочка, Артур был потрясен, но все еще надеялся, что Господь даст ему ответ на мучивший их вопрос. Помните Авраама из Ветхого Завета, который был готов принести в жертву Богу сына? В последний момент, когда он уже занес над юношей нож, Бог остановил его. Так и Артур верил, что Господь обязательно подаст ему какой-то знак. И даже воскресит ребенка. Поскольку этого не произошло, Артур осознал, что все-таки произошла ошибка.
- И в чем была ошибка?
- Изначально нельзя было отлучать Иру от семьи, дети ведь должны подчиняться родителям. Но у глубоко верующих людей и ошибки более глубокие. Сказано ведь: широки врата, ведущие к греху. А путь к спасению узок и тернист, каждый ищет его на ощупь. Однако после смертей старшей дочери и матери (случившихся в один день через неделю после смерти трехлетней Ани. — Авт. ), Артур понял, что они ошиблись. Поняв, что надо выходить из голодовки, они со Светой и Ирой стали варить и есть капустные листья. Немного окрепнув, Артур с Ириной ушли из квартиры. Артур хотел поехать в Россию к своему духовному учителю, чтобы вместе с ним разобраться в произошедшем.
- А может быть, ошибка была еще и в том, что Артур слишком долго тянул, ожидая ответа от Бога?
- Да, да, конечно. В этом проявилась его гордыня и самоуверенность. Он поставил себя на одной ступени с Богом. А этого делать никак нельзя.
- Почему же они бросили умирающую Свету одну в квартире с тремя трупами?
- Они рассудили так: если арестуют Артура, то вся ответственность ляжет на него, а в «зоне» его все равно забьют. Поэтому остается Света, ей как женщине дадут меньше…
Вдруг Алексей забеспокоился: «Вы, девчата, совсем замерзли, неудобно вас держать на морозе, извините, зайдите на минутку в дом. Посмотрите на Свету, на нашу малышку».
«В школу работать не пойду однозначно. Слух о моем прошлом рано или поздно просочится»
Живет молодая семья в половине маленькой мазанки, в другой обитает мать Алексея, старушка, которая никуда уже не выходит. Пройдя холодные сени, в которых дрожала, свернувшаяся калачиком собачка, и проходную комнатку — кухню и столовую одновременно, мы оказались в жилой комнате. У стены — широкий диван, деревянные полы покрыты войлочным ковром. Детская коляска еще советских времен стоит посреди комнатки. В хате тепло, несмотря на покосившееся от времени окно. Много книг. На столе — неожиданный для скромного убранства сельской хаты компьютер.
Честно говоря, мы немного опасались встречи со Светланой, уж больно непримиримо она была настроена по отношению к журналистам во время судебного процесса. Ее возмущало, что напоказ обществу выставлялись снимки умерших детей, смаковались леденящие душу подробности случившегося. И если в этом ее можно понять, то осознать мотивы, подвигнувшие семью Гримайло к такому зверскому обращению со своими детьми, нормальные люди не могли. И осуждали безоговорочно.
… Поначалу Светлана встретила нас очень настороженно. Но, увидев у нее на руках грудную малышку, разговор сам собою, как это обычно бывает у женщин, сразу завязался о детях, грудном молоке, прикормах, зимних гуляниях. Пятимесячная Верочка, вполне довольная жизнью, весело прыгая на маме, с интересом поглядывала на гостей огромными голубыми глазами. Потом девочка перебралась на руки к отцу, с удовольствием принявшему ее. Вскоре он укачал малышку и уложил в коляску.
Светлана выглядит уставшей. Сказались годы тюрьмы, болезни — она хронический астматик, — третьи роды. Исхудавшая, одни глаза, однако волосы великолепные. Прическа такая, что хоть сейчас на выход. Однако фотографироваться Светлана наотрез отказалась: «Не хочется лишней огласки, чтобы из-за моего прошлого страдала новая семья. Хотя слух все равно разнесется… »
На вопросы о ее преступлении, о смерти детей и свекрови Светлана отвечать отказалась.
- Это был какой-то гипноз, — только и сказала она. — Знаете, как ради идеи люди раньше бросались на амбразуру, так и мы пошли на голодовку. Вот этим ребенком я уже не пожертвую! На днях мы с мужем повздорили по поводу того, что малышке вредно смотреть на монитор компьютера — ведь это излучение. Незачем лишний раз подвергать ее какому бы там ни было риску!
- Светлана, вы давно освободились?
- В конце июня, когда я была уже на пятом месяце беременности. Меня освободили условно-досрочно по истечении половины срока наказания, то есть через три с половиной года. Изначально меня отправили в Полтавскую женскую колонию, где мы с Алексеем и расписались. А когда я забеременела — это произошло во время одного из длительных свиданий, — меня перевели в Одесскую женскую колонию, где отбывают наказание беременные женщины и мамочки с детьми. Туда к нам приходили врачи с воли. Делали УЗИ, наблюдали. Но как раз в то время, как я отбывала срок, женщинам запретили брать с собой в цех еду. Поэтому все время хотелось есть. В тот день, когда меня выпускали, освобождалась большая группа из 40 человек, я была последней в списке. Первое, что я сделала на воле, — это, добравшись до ближайшего кафе с пластиковыми стульчиками, не помню сколько времени вкладывала в себя разную еду. А пока доехали до Киева, где Леша меня встречал, в автобусе умяла восемь жареных пирожков».
- Что, в колонии не кормили?
- Да там питание не очень — хлеб, вода. А вообще, жалко осужденных женщин. Сроки у них большие, мужья бросают, детей по интернатам раздают.
- Как к вам в тюрьме относились? Детоубийц женщины не любят.
- Сначала, конечно, плохо. Но не били. А потом, узнав меня ближе по поступкам и по отношению к окружающим, изменили свое мнение.
- А какую работу вы там выполняли?
- Шила. Колония выпускает форму для милиционеров и сотрудников ГАИ. В заключении я не строила никаких планов. Старалась выполнить дневную норму, не получить взысканий, чтобы иметь возможность освободиться условно-досрочно. Так и получилось. Дочка родилась уже на воле. Имя Вера мы придумали для нее заранее. А тут еще так совпало, что девочка появилась на свет именно 30 сентября, в день Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи.
- Ваша мама уже видела внучку?
- Мама умерла два года назад. Не выдержала стресса. Ей был 71 год.
- А с Ириной встречались?
- Иногда созваниваемся. Она получила высшее образование, сейчас устраивается на работу. Поддерживаем отношения и с сестрами Артура. Хотя в колонию они не приезжали, но по телефону звонят, интересуются. В Хмельницкий, где живет отец, я возвращаться не хочу, уж слишком город стал загазованным.
- Светлана, вот вы отсидите в декрете, а дальше чем думаете на жизнь зарабатывать?
- В школу не пойду однозначно. Слух о моем прошлом рано или поздно все равно просочится. Поэтому дорога в учителя мне уже заказана. Я и сейчас не строю далеко идущих планов, а как человек верующий придерживаюсь той мысли, что Бог позаботится о нас. Может быть, займусь сельским хозяйством. Мне нравится что-то сажать, растить. В селе свежий воздух, просторно, полезно для здоровья. Тем более что мне с моей астмой надо немного подлечиться. А муж взял в аренду грузовик, подремонтирует его и будет подрабатывать.
В этот момент проснулась маленькая Вера, и мы поспешили уйти, чтобы не мешать матери кормить свою грудную малышку.