После серии неудачных операций в больницах Луганска 40-летняя Лариса получила инвалидность. Узнав из публикации в «ФАКТАХ» о методе восстановления после травм, который применяет врач Виталий Веклич, женщина решилась еще на одно вмешательство
- Перелом был не сложный — без смещения, но наискосок, то есть кость треснула под углом, — говорит Лариса. — В гипсе я ходила полтора месяца, затем в поликлинике сделала контрольный снимок. Врач рассмотрел его и сказал, что гипс можно снимать, пора начинать разрабатывать руку. Меня направили в профилакторий, где под руководством специалистов я занялась интенсивной реабилитацией: делала глубокие прогревания озокеритом, ванны, выполняла специальные упражнения. Насторожил хруст. Было ощущение, что одна кость трется о другую. Повторный снимок показал: кости сместились, а рука из-за этого укоротилась. Рассматривая изображение, врач поликлиники даже надел очки, чего в первый раз, снимая гипс, не сделал. Тогда он просто не заметил, что костная мозоль не образовалась…
За три года, прошедшие после травмы, женщина перенесла сложные операции: кость скрепляли пластинами с шурупами, делали пересадку костной ткани с бедра, дважды устанавливали аппарат Илизарова. Череда врачебных ошибок привела к тому, что рука стала короче на 12 сантиметров, образовался так называемый ложный сустав — костные отломки находились на таком расстоянии, что о сращении не могло быть и речи. «Мы не представляем, что с вами делать», — заявили луганские врачи.
- О Виталии Векличе я узнала из «ФАКТОВ», когда редакция проводила прямую линию с этим врачом, — продолжает Лариса. — Он, применив свой метод, прооперировал меня и установил аппарат внешней фиксации. Пластина находится над кожей и с помощью специального крепления прочно удерживает кость в нужном положении. Когда кость срастется, ее можно будет удлинить — заново вырастить. Этим методом также владеет Виталий Викторович. Я очень надеюсь, что на этот раз у меня все будет хорошо.
В Киев Лариса приехала с целым ворохом рентгеновских снимков. Их около сорока, и можно отследить, как шло лечение, если этим словом не грех назвать все происходившее с женщиной в течение нескольких лет.
- После того как кости разошлись, я стала искать врачей, которые могут помочь, — говорит Лариса. — В 9-й городской больнице Луганска мне сделали костную пластику: взяли ткань с бедренной кости и пересадили в место перелома. Закрепили тремя шурупами. Но ткань не прижилась, перелом не сросся. Следующий этап — кости скрепили металлической пластиной. И она держаться не стала. Аппарат Илизарова устанавливали дважды. Но мучения мои были напрасны: на снимках видно, что конструкция ничего не удерживает, щель между отломками большая, поэтому срастись они не могут. А доктор меня убеждал: «Все в порядке. Думайте о хорошем, и все у вас срастется». Затем попросил ходить к нему пореже. Но я уже и так поняла, что лишь напоминаю ему о его беспомощности. Поехала в Харьков. Там специалисты за голову схватились: «Как такое может быть?» И предложили… сделать еще одну костную пластику, но взять ткань уже с голени. От этого эксперимента отказалась: шрамов на теле у меня достаточно. На глаза как раз попалась статья в «ФАКТАХ», и я отправилась в столицу.
- Когда Лариса обратилась ко мне впервые, я был поражен: столько проблем из-за такой простой травмы! — вспоминает руководитель ортопедического отделения на базе клиники корпорации «Киевгорстрой» Виталий Веклич. — Но случай этот не такой уж необычный. Пациенты с подобными проблемами — послеоперационными осложнениями — обращаются к нам довольно часто.
Трудно встретить человека, который дожил лет до сорока и ничего не ломал. Каждый из «сломанных» поведает нелепую историю о том, как он «поскользнулся, упал, очнулся — гипс… » Для сезонных травм благоприятные условия — гололед, скользкая после дождя плитка на ступеньках или тротуаре. Но нередко люди падают и в собственной квартире, как это случилось с Ларисой. Кстати, травматологи утверждают: шерстяной коврик, положенный на паркетный пол, представляет огромную опасность, потому что отлично скользит. У ступившего на него нет никакой возможности удержаться на ногах. Падая, человек может удариться об угол стола или кровати, о дверной косяк — и перелом гарантирован. Что делать?
- В большинстве случаев при закрытом переломе пациентам предлагают наложить гипс, — продолжает Виталий Веклич. — Если есть смещение, порекомендуют операцию — остеосинтез. Прямо на травмированную кость устанавливают металлическую пластину, привинчивая ее шурупами. Через год нужна повторная операция, чтобы пластину удалить. И первый, и второй методы имеют побочные эффекты. Если, скажем, рука месяц-два закована в гипс и суставы не работают, они теряют подвижность. После того как гипс снимут, придется несколько месяцев их восстанавливать. Вернуть объем движений, добиться, чтобы все было, как раньше, удается не всегда. Я не раз находил этому подтверждение, работая в Институте травматологии и ортопедии. Поэтому еще 20 лет назад меня так привлек метод Илизарова. Со временем я понял, как его усовершенствовать, и разработал не только свой аппарат внешней фиксации, но и набор операционных инструментов. С их помощью могу обходиться минимальным разрезом, идеально сопоставлять кости.
- Что значит «идеально»? Не преувеличение ли это?
- Вовсе нет. Например, у Ларисы застарелая травма, концы костей неровные. Как их сопоставить? Надеяться на то, что обе части удастся точно спилить под углом 90 градусов, нельзя. У меня есть две фрезы — выпуклая и вогнутая. Соответственно, одну кость я обрабатываю так, чтобы она стала закругленной, а во второй делаю углубление. Диаметры совпадают, и кости сопоставляются идеально независимо от толщины. Аппаратом внешней фиксации закрепляю их в необходимом положении. Дальше все зависит от способности организма восстанавливать костную ткань. Уже давно пора изменить представление о лечении переломов. Тогда и эффект медицинской помощи был бы выше, и страданий люди испытывали бы меньше, и на инвалидность им не надо было бы переходить. Разве это не выгодно государству?
Разговаривая с пациентами Виталия Веклича, которые после операции долечиваются в реабилитационном центре, трудно удержаться от эмоций. Прежде чем попасть к профессионалам, людям пришлось иметь дело с дилетантами. Становится страшно: вдруг нечто подобное грозит тебе или твоим близким?..
- С детства я занималась балетом, но ни растяжений, ни переломов не было, — рассказывает 79-летняя Нинель Титовна. — А нынешней зимой, в декабре, начала болеть нога, да так сильно, что я ступить не могла. Чтобы найти причину, надо идти к врачу, а ходить просто невозможно. Домой специалиста не вызовешь — не приезжают. Замкнутый круг. Когда мы с дочкой собрались ехать на компьютерную томографию, я неудачно повернула ногу — произошел перелом бедра. В больнице ногу поместили в открытый гипсовый сапожок, который ничего не фиксировал. С тем и отправили домой. Если честно, вынесли приговор: из-за боли я не могла пошевелиться, а лежа неподвижно вскоре заработала бы пролежни. Врачи так и говорили дочери: «Надеяться не на что». Везде такое отношение к людям моего возраста — вот что обидно. Но ведь мы еще живые! Я не такая уж дряхлая… Дети и внуки нашли клинику, где работает Виталий Викторович. Он меня прооперировал, соединил кости своим аппаратом. Боль ушла, я могу сама подниматься, ходить. Он объяснил мне: для того, чтобы кости нормально срастались, необходимо двигаться. Опасны застойные явления, надо, чтобы кровь хорошо циркулировала. В реабилитационном центре, куда доктор Веклич перевел меня после операции, условия просто сказочные: отдельная палата, удобная кровать с пультом управления, врач и медсестра дежурят круглосуточно. Я вновь почувствовала уважение к себе как к человеку, который прожил долгую, но не бесполезную жизнь, и умеет ценить каждый день этой жизни.
Самый активный и веселый пациент реабилитационного центра — четырехлетний Володя. Увидев фотоаппарат нашего корреспондента, он сразу заявил: «Дай подивлюся!» А как только мальчика стали фотографировать, продемонстрировал, как легко достает здоровой ногой до уха.
- Я была в отчаянии, когда сыну поставили диагноз болезнь Пертеса, при которой очень быстро разрушается тазобедренный сустав, — говорит мама ребенка. — Нам сказали, что сыну около трех лет придется находиться на вытяжении. Но монахини из Ивано-Франковска нашли информацию о Виталии Векличе в Интернете. И доктор сделал Володе операцию, зафиксировал кость. Сын гуляет по всему зданию реабилитационного центра, познакомился с другими пациентами. Очень умный и общительный ребенок. Что было бы с ним, если бы мы на три года приковали его к постели? Он точно замкнулся бы, потерял к нам доверие и перестал развиваться. Почему же врачи ничего не знают о других, щадящих, методах лечения и твердят, что единственный выход — вытяжение и неподвижность?
- Не раз приходилось сталкиваться с тем, что коллегам не интересен мой метод и они не хотят его осваивать, — добавляет Виталий Веклич. — Обидно. Скольким людям они могли бы помочь! Я не устаю повторять: врач должен искать свой путь в медицине, совершенствовать известные методы ради одного — избавлять человека от страданий и возвращать ему нормальное качество жизни.
… Лариса призналась, что уже строит планы на будущее и мечтает о летних нарядах.
- До сих пор мысли у меня были лишь о том, что делать с рукой, — объясняет женщина. — Вся семья — муж, дети — тоже были заняты моим здоровьем, а жизненными вехами стали консультации, операции. Теперь я думаю, какие платья и футболки можно будет носить летом. Пока моя левая рука выглядит, как гармошка, потому что плечевая кость наполовину короче, чем надо. Я прикрываю руку шалью. Но уверена: так будет не всегда.