Завтра любимец парламентской публики отмечает свой пятидесятилетний юбилей
Бориса Андресюка без тени смущения можно назвать профессиональным политиком, и не только потому, что он уже заканчивает свою вторую депутатскую каденцию. По словам Бориса Павловича, он всегда, пусть позсознательно, стремился заниматься политикой и свои первые шаги на этом поприще сделал, работая секретарем комитета комсомола одного из крупнейших рабочих коллективов столицы. Он часто ходит пешком по центру Киева не боясь, что будут подходить люди и жаловаться на протекающие трубы. В бытность главой Старокиевской райадминистрации обиженных, по словам Андресюка, как правило, не встречал. Но одной лишь политикой не ограничивается круг интересов Бориса Павловича: он еще успевает петь под гитару, сочинять песни, острословить, общаться с киевскими художниками и регулярно играть в футбол.
- Борис Павлович, как к юбилею готовитесь? Все-таки 50 лет один раз в жизни?
- По жизни я не люблю больших компаний. Но, с другой стороны, и не отметить нельзя, чтобы кто-нибудь не сказал, мол, зажал Андресюк. Со мной в этот день будут школьные товарищи и друзья юности. Они приедут из Одесской области, где я родился. Есть друзья, с которыми я познакомился уже в зрелом возрасте, но их меньше. Всего же будет человек 50, не больше.
- Ожидаете какой-то грандиозный подарок?
- Меня уже вряд ли можно чем-то удивить. Я видел многое, через многое прошел. Приехав в Киев более 30 лет назад сразу после армии, начинал, как говорится, с нуля. У меня в столице не было ни влиятельных родственников, ни, так сказать, волосатой руки. Добился всего сам. Наверное, многое удавалось потому, что я очень общительный человек — это, если хотите, мое жизненное кредо. Поэтому главным подарком будет для меня присутствие на юбилее всех друзей.
- Вы упомянули о собственной коммуникабельности. Скажите, это врожденное качество или пришлось его выработать в процессе работы?
- Наверное, от родителей досталась. Мой отец — к сожалению, два года назад он умер — был довольно образованный человек, хоть он и вырос в селе. Любил много читать — всю сельскую библиотеку перечитал раз десять. Самым большим подарком для него были книги. Я часто ездил к родителям и всегда спрашивал отца, что ему привезти. Ответ всегда был один и тот же: «Привези мне, сынок, книги». Правда, когда-то попросил купить новую антенну телевизионную, так как в селе был очень плохой прием, а он жить не мог без новостей. Я тоже очень люблю читать, вот и получился такой коммуникабельный. Кстати, мама умерла фактически вслед за отцом, это стало для меня большой трагедией. А что касается коммуникабельности, то это стиль моей жизни — через общение с людьми достигать поставленных целей.
- Воспитательные приемы своих родителей вы как-то использовали, воспитывая собственных детей?
- Нас в семье было трое братьев. Я только теперь понимаю, каково было матери не то что воспитать, а просто прокормить четверых мужиков, включая отца. Поэтому самое главное воспоминание детства — всегда хотелось есть. Мама была такой, как говорят в народе, прижимистой, она всегда все экономила. Ее можно было назвать настоящей экономкой в хорошем смысле этого слова. Но все равно вдоволь еды у нас никогда не было. Я очень любил кино, да в селе ведь других развлечений и не было — кино да библиотека! Но выпросить у мамы 20 копеек на билет было просто невозможно. Она все время отнекивалась: мол, нужно купить сахар, крупу и так далее. А вот отец, когда бы к нему мы ни обратились, всегда лез в карман за мелочью, приговаривая: «Только матери не говорите».
- Вы унаследовали от мамы экономность?
- Эта черта очень хорошо развита у моей жены. (Смеется. ) Ведь в доме все хозяйственные вопросы решает она. Но, мама, конечно, заложила такую черту экономного, что ли, государственного подхода.
- То есть теперь вы у жены не можете выпросить на кино или ресторан?
(Смеется. ) — Я редкий гость дома в том смысле, что приходится много работать. Слава Богу, хоть в жене есть экономная жилка. Мы в этом отношении с ней совершенно разные люди. Поэтому когда-то решили раз и навсегда: семейной кассой будет заведовать жена. Получая зарплату, я сразу же все до копейки отдаю ей. И — спокоен. Все, что мне надо, я возьму в случае необходимости. Да и сколько мне надо, в самом деле?
- А в воспитании своих дочерей вы такой же либерал?
- Да. Я все разрешаю дочкам. Хочу, чтобы и у них, как у меня в свое время, была возможность выбирать свой путь. Из дому с одним чемоданчиком я ушел пятнадцатилетним пареньком — после восьмого класса подался в Белгород-Днестровский, где закончил техникум. Оттуда поехал в Винницу, начал там работать. И уже из Винницы пошел в армию.
- Почему вы решили покорять именно Киев, а не, скажем, Одессу, которая гораздо ближе к отчему дому?
- Я сейчас уже не вспомню точно, почему именно Киев. Но мне всегда хотелось чего-то грандиозного, хотелось себя испробовать в чем-то по-настоящему сложном. И я не колебался, хотя у меня был выбор, как у молодого специалиста. Я мог вернуться в Винницу, где для меня сохранялось рабочее место и все льготы. Я приехал в Киев со среднетехническим образованием. Это был 1977-1978 год. Устроиться в то время на работу в Киеве было просто невозможно, был жесточайший лимит прописки, требовалось спецразрешение и на работу, и на прописку. Потому, собственно, я и поступил на работу в «Киевметрострой», причем на рабочую должность — проработал шесть лет проходчиком в шахте. Затем проучился три курса в Киевском инженерно-строительном институте, но этот вуз не давал права на ведение горных подземных работ, и я перевелся в автодорожный институт, чтобы приобрести специальность «Мосты и тоннели».
- А с чем связано решение пойти в политику, ведь «мосты и тоннели» имеют мало общего с политикой?
- Скажу вам откровенно: меня все время тянуло в политику!
- Так вы, значит, интриган по натуре?
(Смеется. ) — Наверное. Впрочем, как все в политике, но в хорошем смысле этого слова. Свои первые шаги в политике я начал делать еще в «Киевметрострое». Это был один из крупнейших рабочих коллективов, где мне дали развернуться, избрав секретарем комитета комсомола. И я был горд, что справился. Кстати, это был комитет комсомола с правами райкома. Затем меня избрали заместителем секретаря парткома этого же предприятия, партком тоже был с правами райкома партии. Мне тогда было лет 28. На тот момент это уже была серьезная карьера. И уже из парткома в 1987 году, будучи депутатом райсовета, пришел на должность зампреда Ленинского райисполкома Киева.
- Могу предположить, что именно в этот период в вашей жизни появился Леонид Макарович Кравчук, который вам очень помогал и в дальнейшем…
- Заместителем главы райисполкома я стал благодаря той закалке, которую получил в «Киевметрострое». А вот в 1992 году, когда, согласно подписанному Конституционному договору, были введены должности представителей Президента в районах, в областях, Леонид Макарович выбрал именно меня среди многих претендентов на должность представителя главы государства в Старокиевском районе столицы.
- Но ведь кто-то же посоветовал Президенту Кравчуку обратить внимание на вас?
- Я догадываюсь, кто это мог быть. Тогда представителем Президента в Киеве был Иван Николаевич Салий, с которым мы были хорошо знакомы. Думаю, он разглядел во мне нужные для такой должности качества. Он и сам был человек хваткий и людей подбирал таких, кто мог реально решать вопросы, а не только говорить. Ведь тогда в моем районе было до 85 процентов коммуналок. Чего стоило их расселение, реконструкция!
- Борис Павлович, а в жизни приходилось сталкиваться с предательством?
- Я не делаю из предательства трагедии. Во всяком случае, своих переживаний публике не демонстрирую. Когда в жизни наступают какие-то переходные периоды и тебе сложно, ты подсознательно ждешь помощи или моральной поддержки от друзей. Когда эта помощь не приходит, тогда очень тяжело на душе. Но, с другой стороны, предательство закаляет человека, делает его сильнее.
- Борис Павлович, раньше вы чаще выходили в свет, а сейчас что-то редко вас можно увидеть на богемных тусовках…
(Смеется. ) — Сейчас езжу по всей Украине. Выборы все-таки.
- Известно, что вы даже песни раньше писали с Андреем Демиденко…
- Вон у меня лежат в офисе две гитары. Одна моя, другая — настоящая концертная, подарена Павлом Зибровым. Мы и сейчас активно занимаемся песенным творчеством.
- Так, может, вы еще и гонорары за песни получаете?
- Нет, гонораров я не получал. Тогда многое делалось на энтузиазме. Я горжусь своей дружбой с Пашей Зибровым, какие гонорары?! Мы платим друг другу нашей многолетней дружбой. И то же самое касается совместного творчества с Андреем Демиденко. Я убежден, что самые большие открытия и произведения делаются на бескорыстном порыве. Бывало, что мы и по чарке выпивали. А какое вдохновение без этого? Мне было интересно с ними, надеюсь, что им со мной тоже. Поэтому мы бережно относимся к нашему общению.
- Я знаю, что вы еще очень дружны с Владимиром Быстряковым и Евгением Паперным, а они известные мастера розыгрыша. Вы попадались на их шутки?
- Я люблю анекдоты и острое словцо, иногда сам могу довольно едко пошутить. С Быстряковым мы дружим семьями, я часто бывал у него дома на Подоле. В нашей компании вообще царит особый творческий дух. Я черпаю от этих встреч такое вдохновение! А чего стоит поговорить с Женей Паперным о жизни! Что нас всех объединяет? Мы умеем подшутить не только над другими, но и совершенно искренне подтруниваем над собой. Считаю, что человек, умеющий с юмором относиться к себе, имеет огромный жизненный ресурс. И при этом, заметьте, ты никого не обижаешь!
- А что, были обижавшиеся на ваши шутки?
- Наверное, были. Но человек, не понимающий юмор, наверное, очень ограниченный.
- Но ведь развить чувство юмора нельзя — это врожденная черта!
- Надо работать над собой! (Смеется. ) Нужно уметь высмеивать свои слабые стороны, это стимулирует тебя к работе над собой. А если человек над слабостями не подтрунивает, значит, он их не замечает. А потом эти отрицательные черты превращаются в негативы, комплексы. И тогда развитие личности прекращается, потому что приходится затем тратить свои жизненные силы на преодоление этих комплексов.
- Борис Павлович, известно, что вы большой ценитель женской красоты. Как вам все-таки удалось остановить свой выбор на одной женщине?
- Как любой нормальный мужчина, я, конечно же, обращаю внимание на женщин. Но у меня дома три очаровательные женщины: жена и две прекрасные дочери. Это для меня святое. По натуре я семьянин. Я могу часто общаться с женщинами, шутить с ними, но все равно возвращаюсь в семью. (Смеется. ) Недавно услышал хороший афоризм: «Настоящий мужчина должен везде иметь крепкую семью». Мне это не подходит. К тому же у меня очень строгая жена. (Хитро щурит глаза. — Авт. )
- То есть супруга держит вас в ежовых рукавицах?
- Меня трудно держать в ежовых рукавицах. Просто супруга хочет, чтобы я все время был рядом, а это сложно, так как у меня частые командировки. А жена переживает. Кстати, познакомились мы с ней на свадьбе моего друга и ее подруги. Причем познакомились зимой, и уже летом у нас самих была свадьба.
- Так вы очень быстрый мужчина, Борис Павлович!
- Когда я уверен в правильности чего-то, то решение принимаю молниеносно.
- А чем занимаются ваши дочери?
- Я горжусь своими дочерьми. Старшая в свои 24 года уже многого достигла. Закончила с отличием гуманитарный лицей при Киевском госуниверситете, затем — Институт международных отношений, после чего собрала документы и самостоятельно поступила в Джорджтаунский университет. Уже и его закончила. Сейчас работает юристом и полностью перешла на самофинансирование. Иногда приходит домой и спрашивает, не нужны ли нам с матерью деньги. Я всегда отвечаю: «Спасибо, дочь, что у нас уже не просишь!» А младшая — в 11-м классе. Но я вижу, что она настроена идти по стопам старшей сестры.
- Не боялись ли старшую дочь отпускать далеко от дома — все-таки Америка, плохие компании, не дай Бог, наркотики?
- Я в ней уверен. Вся эта «дурь» ей неинтересна. Она пошла в меня. Я ведь не боялся в 15 лет уехать из дома. Нельзя детей слишком опекать. Тогда из них вырастают шалопаи. Примеров из жизни — когда в обеспеченной семье дети становятся балбесами — хоть отбавляй. Но все-таки младшей мы даем деньги, если просит. Мама втихаря контролирует ее расходы. Если они с подругами идут в кино, а потом хотят посидеть в кафе, то к чему ей чувствовать себя униженной, если она не сможет заплатить за пирожное?
- Борис Павлович, посмотрите, у всех ваших друзей — Зиброва, Паперного, Быстрякова — уже вторые по счету жены. А вы отстаете…
- Я не отстаю. Наоборот, я впереди. У них вторые жены, а у меня — первая и единственная… У меня все так хорошо, что я и сам иногда пугаюсь этого. Так зачем что-то менять?