Знаменитая Роксолана, возможно, сыграет одну из главных ролей во французско-украинском проекте «Тарас Бульба»
Мне повезло — я живу рядом с Ольгой Сумской. Наши младшие дети играют в одной песочнице. Кстати, чистый песочек в ней с завидной регулярностью — два раза в год — появляется именно благодаря популярной актрисе. Местные власти, зная настойчивый характер Сумской, даже не возражают, когда она в очередной раз звонит в жэк, напоминая, что надо покрасить детскую площадку или починить качели. Кто бы мог подумать, что в красавице Роксолане, актрисе Театра имени Леси Украинки, столь сильна хозяйственная жилка.
- Кстати, спасибо за детскую площадку.
- Чепуха! Кто-то же должен все контролировать. Мне это совсем не сложно, тем более что в песочнице играет моя младшая дочь Анна. А парк, который находится недалеко от дома, — излюбленное место встреч с друзьями-одноклассниками моей старшей дочери Антонины. К тому же район, где мы живем (недалеко от американского посольства), давно стал мне родным. Девять лет, пока не получила трехкомнатную квартиру, я прожила здесь в маленькой однокомнатной клетушке.
- Это было после развода с Евгением Паперным?
- Да, когда в начале 90-х годов мы разменяли нашу двухкомнатную. Впрочем, о том времени лучше не вспоминать…
- Вы остались вдвоем с ребенком?
- Тоня жила у родителей. Это моя большая вина перед ней… Помню, как-то заглянула в ее дневник, а там записи: «Мама уже едет», «Через два дня я ее увижу», «Остался один день»… Десять лет Тоня жила с бабушкой и дедушкой. Конечно, я забирала ее на выходные, мы вместе ездили в отпуск. Но она до сих пор иногда говорит: «Мама, ты знаешь, как прошло мое детство?» Теперь я стараюсь компенсировать ей годы, проведенные врозь. Мне кажется, я не потеряла ниточку, соединяющую нас. Стараюсь быть Тоне не только матерью, но и близкой подругой. Объясняю, что не все в этой жизни преподносится на блюдечке. Да она и сама видит — у меня ведь в жизни НИКОГДА не было покровителя.
- Никто не поверит…
- Серьезно! Я верю, что моя судьбоносная встреча еще впереди. Что найдется тот, кто поймет меня, раскроет как актрису.
- Еще не устали ждать?
- Что вы! Ждать — это всегда приятно.
- Евгений Паперный был намного старше вас. Разве он не стал покровителем?
- Отчасти. Когда мы встретились, мне было всего 20 лет, я еще многого не понимала. Евгений был уже зрелым актером, ему исполнилось 36. Как раз тогда он собирался переехать в Москву, уже договорился с одним из ведущих театров. Но… он увидел меня в коридоре театра, и эта встреча стала для него судьбоносной. Конечно, в творческом плане Женя помог мне по-другому посмотреть на какие-то вещи, но он был в большей степени учителем, нежели мужем.
- А как же страсть?
- Скорее всего, я ее себе нафантазировала. Это был актерский вариант брака. Я увидела Паперного в спектакле Романа Виктюка. Эйфория, всплеск! Он играл Флорана в пьесе «Священное чудовище» и буквально свел меня с ума… Впрочем, давайте не будем больше говорить о Евгении Васильевиче, иначе в доме снова будет скандал.
- Ваш муж, Виталий Борисюк, до сих пор ревнует вас к прежнему супругу?
- По крайней мере, это вызывает у него раздражение. Мы все вместе можем играть в одном спектакле, как это случилось в «Синьоре из высшего общества», но что касается интимной стороны… Как только я углубляюсь в какие-то подробности моей жизни с Паперным, муж раздражается. По-моему, это нормально. Если мужчина не потерял остроты ощущений, свежести восприятия, значит, он любит и любим.
- Вы — единственная женщина среди кандидатов на пост мэра Киева.
- Пока единственная из смельчаков.
- Страшно?
- Конечно, актер не осведомлен во всех хозяйственно-коммунальных вопросах города. Однако это отставание, надеюсь, я смогу достаточно быстро ликвидировать. Ведь для политика главное — быть неравнодушным ко всему происходящему и иметь огромное желание что-то изменить. Столько полезного и нужного хочется сделать для Киева. Мне кажется, женщина лучше мужчины понимает все жизненные проблемы города. Да у меня за каждое срубленное дерево болит душа! Когда мы жили в Запорожье, мой папа брал желуди 700-летнего дуба и рассаживал их по всей Украине. У нас дома стояли десятки кадушек с росточками. Так что ко мне эта любовь перешла с генами.
- Звучит убедительно.
- Просто другие, получив в руки власть, не могут отказать себе в желании больше заработать, урвать. Но ведь всему есть предел.
- Думаете, сможете по-другому?
- Членам моей семьи никогда не была присуща алчность, всеядность. Когда речь заходила о политиках, мама говорила: «Люди, зачем вам столько денег? Когда вы уже наедитесь?» На что я всегда отвечала: «Это вопрос риторический… » Бессребренность моих родителей меня всегда восхищала.
- Вас, честно говоря, трудно назвать альтруисткой…
- Я действительно люблю красивую одежду, езжу на нормальной машине. Но ни одной копейки никогда не украла. Я пашу! Отрабатываю многочасовые концерты и потом трачу собственноручно заработанные деньги.
- Какая у вас машина?
- «Мерседес». Не очень большой. Да это и не имеет значения. Я больше люблю ходить пешком — в театр, обратно. Можно в магазин по дороге зайти. Ведь никто лучше меня не выберет продукты, необходимые моей семье.
- Домохозяйке не доверяете?
- Ее у меня нет. Вернее, уже нет. Не приживаются они у нас. Со мной — стопроцентной хозяйкой дома — никто не может конкурировать. Я сама готовлю. Встаю утром, быстренько варю супчик, что-то придумываю на второе.
- Вкусно получается?
- Обижаете… Сейчас мы в основном едим морепродукты. Люблю испанскую паэлью с овощами. Да в конце концов могу и блины испечь.
- Что сказала мама, узнав о вашем смелом шаге — выдвижении в мэры?
- Очень переживала. У нас был эмоциональный разговор. Но прошло два дня, и родители, видя мою целеустремленность, сказали: «Ну, ризикни, якщо вiдчувахш у собi сили». Так что благословение я получила.
- В горсовете в экстрамодных нарядах особо не походишь.
- Ничего, я и в простоте найду изюминку. Я ведь женщина! Буду одеваться, как настоящая леди. Пара дорогих строгих костюмов уже появилась в моем гардеробе. Да и мужчины, окружающие меня, — настоящие джентльмены.
- Это вы не о лидере партии «Европейская столица» Льве Парцхаладзе?
- Конечно, и о нем. Это люди новой формации, порядочные, с ясной головой, европейскими стандартами и собственным стилем. Мы знакомы со Львом Парцхаладзе больше десяти лет, и я всегда восхищалась его работоспособностью, целеустремленностью, готовностью помогать людям. И отнюдь не случайно вступила в его партию. Верю в этих людей, а они в меня. А это очень важно! Чувствую громаднейшее желание что-то делать, несмотря на то, что моя карьера актрисы может в какой-то мере пострадать.
- Вы готовы к этому?
- Да, хотя для Богдана Сильвестровича Ступки пост министра культуры стал мощным толчком в его творческой карьере. Так что если мне удастся гармонично сочетать политику и творчество, то почему нет?
- Что у вас было с Никитой Михалковым?
- Лучше спросите, что было с Депардье!
- ???
- Он просто освятил меня своей энергетикой и потрясающей силой!
- Сказал: «Я буду че-ка-ти… »
- Да, он уже знает несколько фраз по-украински. И как у него обаятельно это получается! Так что у меня есть надежда, что из нашей встречи что-то получится. Пока мы просто пообщались. Он взял меня за руку, я была просто в эйфории! Сердце так бешено застучало, и я подумала: «Господи, это он?! Депардье?» Замечательное состояние. А режиссер Жозе Дайан, которая собирается ставить «Тараса Бульбу», сказала: «Вы мне нравитесь, я чувствую вашу энергетику». Так что буду надеяться на сотрудничество.
- У вас бывают депрессии?
- Боже сохрани! Я себе этого не позволяю. Мама мне всегда говорила: «Доча, ты должна держать себя в руках». Конечно, всякое в жизни бывало, но распускаться — НИКОГДА! Я ведь рано выпорхнула из домашнего гнезда. В 16 лет поступила в театральный институт, начала сниматься.
- Что это было?
- «Вечера на хуторе близ Диканьки» по Николаю Васильевичу Гоголю.
- И сколько заработали?
- Первый гонорар — 300 рублей. Очень приличные деньги. Стипендия тогда была около пятидесяти рублей. Помню, на первый гонорар купила маме духи «Анаис-Анаис», очень модные тогда.
- Вы когда-нибудь плачете?
- Как и всякая женщина! Но сейчас уже реже. Последний раз плакала, когда смотрела Олимпиаду — не могу устоять перед неподкупной радостью победы. И еще когда на открытии пел Паваротти… Это было что-то великое, завораживающее! Все это хорошие слезы, слезы радости за другого — они очищают.
- По-моему, актерам такая сентиментальность не присуща.
- Но не мне. Клянусь! Радость от эйфории увиденного — творчества, высокого, духовного — так захватывает, что начинаешь плакать. А слезы обиды ничего не дают, уж я-то знаю. У меня в жизни было много обид, и даже по поводу моей внешности…
- Еще скажите, что у вас были комплексы!
- В детстве я была гадким утенком: долговязая девочка в очках в роговой оправе. Кем меня только не называли: батискафом, скляром, четыре глаза! Во времена тотальных дефицитов трудно было достать красивые очки. Я жутко страдала! А поняла, что красива, только в театральном. Там оценили мой высокий рост, сняли с меня очки. Это меня окрылило. Я сдала все экзамены на «пятерки», в том числе и по актерскому мастерству. Как говорил мой педагог, всю творческую программу я отработала ярче, чем училась четыре года.
- Почему?!
- Практически все время снималась. У меня было по четыре кинопроекта в год. Педагоги относились к этому ревностно, многого не прощали. А я и не ждала ни от кого поблажек. И сейчас не жду. Вот, например, сама решила, что надо поддерживать форму — заставляю себя каждый день ходить в спортзал. Это стимулирует. Занимаюсь с тренером, «качаюсь», чтобы быть во всеоружии.
- В смысле, если для «Плейбоя» предложат сняться?
- Почему же для «Плейбоя»? Часто приходится обнажаться и на экране. Просто я понимаю: как бы ты ни была красива, биологически тело держится до 30-35 лет. Все! Потом надо что-то делать самому. Поэтому иду, беру гантели и думаю: «Боже, как это неестественно! Но как же это необходимо!»
- Ну если не в журнал, так в кинопроект или спектакль позовут…
- Куда они денутся! В прошлом году я беседовала с художественным руководителем Театра имени Маяковского Сергеем Арцыбашевым. Он дал согласие на мой приход в театр. Я могла бы играть там один-два спектакля и совмещать это с работой в Киеве. Но должен появиться проект, ради которого можно было бы сделать такой шаг. Как только это произойдет… В общем, вы мой характер знаете.