Автор песен «Остров невезения», «Помоги мне», «А нам все равно» и «Если б я был султан» отметил 80-летие
Его называют любимым композитором Леонида Гайдая, в его студии были записаны первые хиты Аллы Пугачевой. На счету Александра Зацепина три сотни песен, с десяток мелодий к мультфильмам, несколько симфоний и музыка к 60 кинолентам, среди которых «Операция «Ы», «Бриллиантовая рука», «Кавказская пленница», «Иван Васильевич меняет профессию», «Капитан Немо», «Земля Санникова» и «12 стульев». В 80-е годы Зацепина даже звали в Голливуд, но власти не выпустили его из страны. На днях маэстро исполнилось 80 лет, поэтому «ФАКТЫ» решили созвониться с ним и поздравить с юбилеем.
- Столько интервью за последние пару недель дал, — жалуется мой собеседник. — Даже охрип!
- Что вы хотите, Александр Сергеевич… Издержки профессии. Такую дату не грех целый год праздновать.
- Это точно. Может, осенью концерт большой будет — не решил пока. Отметил день рождения в кругу родных и близких, не помпезно. Всего человек 20 было. Дочь Елена прилетела из Швейцарии, она переводчик. (Зять композитора работает в организации по охране интеллектуальной собственности в Женеве, а 21 летний внук Александр, отслужив в швейцарской армии, собирается поступать в университет Майами в США. — Авт. )
- Подарками, наверное, завалили…
- Да-а-а. Дочка привезла часы швейцарские, очень симпатичные. Еще мне подарили каминные часы и шикарные канделябры. Кстати, оказывается, нельзя часы дарить, поэтому гости стребовали с меня копейку. Весь вечер поднимали бокалы, желали здоровья. Чего же еще желать в таком возрасте, когда четыре раза по 20! (Смеется. )
- Да ладно, вам ведь больше 60 не дашь!
- Я стараюсь! Каждое утро 20 минут делаю зарядку, хотя, может, и без этого прожил бы не меньше. В школе я серьезно занимался акробатикой: мечтал стать циркачом. Уже в седьмом классе хотел пойти работать в цирк, но мама уговорила его руководство не брать меня. Моя мама, кстати, долго жила. Заболела воспалением легких в 86 лет, а доктора думали, что у нее грипп. Умерла от недосмотра врачебного.
- А кем родители хотели вас видеть?
- Мама была учительницей, а папа — хирургом. Отец всегда говорил: «Только не врачом». Считал эту профессию слишком сложной. А я любил радиотехнику и мечтал закончить Институт связи в Ленинграде или Москве. Но музыка пересилила.
В 41-м году отца как «врага народа» посадили по 58-й статье. Лишь в 53-м реабилитировали. Причина ареста была смешной. Когда война началась, вышел указ: всех, кто опаздывает на работу больше чем на 15 минут, — под суд. И отец в кругу друзей сказал безобидную фразу: «Наконец советская власть взялась за лодырей!» Его тут же вызвали куда надо: «Раз сказали «наконец», значит, вы считаете, что советская власть до этого ничего не делала?» Когда война закончилась, я дослуживал в Ансамбле песни и пляски, а в 46-м поехал к отцу — он жил под Иркутском в местечке Тайшет. У папы уже была другая жена: он не рассчитывал, что когда-либо вернется к нам с мамой. Работал хирургом в местной больнице. Так получилось, что отец дважды подарил мне жизнь. Утром в день отъезда я не мог разогнуться. Отец потрогал мой живот и сказал: «У тебя аппендицит, надо делать операцию». Я не хотел, но он настоял на своем. Оказалось, начался гнойный перитонит. Еще бы немного — и конец!
- В народе говорят: «Седина в бороду — бес в ребро». Это не о вас?
- Ну, в какой-то степени и обо мне. (Смеется. )
- На женщин до сих пор заглядываетесь?
- Я активный ценитель женской красоты. Всегда был любвеобильным и влюбчивым. Кстати, знаете, как с нынешней супругой, Светланой, познакомился (это третья жена Зацепина. — Авт. )? Мой внук Саша учился в десятилетке гнесинской. Я попросил, чтобы ему нашли хорошего педагога из гнесинского института. К нам пришла Светлана Григорьевна. Она мне сразу очень понравилась. Веселая, жизнерадостная, порядочная и добрая. Через год после знакомства мы поженились, и вот уже 15 лет живем душа в душу.
- Наверное, балует вкусностями? Ведь, как утверждают, путь к сердцу мужчины…
- Да, жена хорошо готовит. Сегодня, например, испекла замечательный пирог с мясом. Я тоже стараюсь ее удивлять. У Светланы 19 февраля был день рождения, и я предложил: «Давай сделаем тебе подарок: поедем в Мадрид, по музеям походим… » Жена была очень рада. Замечательный город! Посмотрели работы Гойя, Эль Греко…
- Вы ведь живете «на два дома» — в России и во Франции. Какой дом главнее?
- Главнее все-таки Россия. Я ведь русский, в Москве у меня квартира. И в Париже квартира и двухэтажный дом в ста километрах от города. Один богатый человек во Франции заказал мне музыку. Я написал, он прилично заплатил, и на эти деньги я купил загородный дом. В нем пять комнат, кухня, две ванные. На втором этаже — мой рабочий кабинет. Возле дома — сад. Двадцать фруктовых деревьев: груши, черешни, сливы, яблони. А еще есть пруд.
- Где вам лучше работается: там или в Москве?
- Раньше лучше всего было работать в деревне Руза под Москвой. Там около 30 дач Дома творчества, и на одной из них я жил. Три комнаты, рояль, за тобой ухаживают, кормят-поят… Хочешь — в бильярд играй, а хочешь — на теннисный корт иди. Летом — на лодке катайся…
- Просто рай для творческого человека!
- Да. Кстати, Руза — единственное место, где я мог жить со своей второй женой, француженкой Женевьевой. Она художницей была. Мы расписались в Москве, в Грибоедовском загсе, но мне не разрешали оставаться у нее в номере гостиницы «Космос», она же не имела права жить в моей квартире.
- Пугачева с юбилеем поздравила?
- Нет. Если мы и встречаемся, то случайно.
- Помните, как познакомились с Аллой Борисовной?
- Мой друг Виталий Клейнот сообщил, что в одном клубе будет выступать некая Пугачева. «Там закрытие смотра самодеятельности, послушай эту девушку, может, тебе понравится», — сказал он. Мне и вправду понравилось, как она поет. Подошел, познакомился, предложил записать песню для кинофильма. С этого момента мы с Аллой стали сотрудничать. Она исполнила более 20 моих песен, их записывали в студии у меня дома. У меня была квартира площадью 160 квадратных метров в старинном особняке, там помещался весь струнный оркестр Большого театра. Потом я отдал эту квартиру дочери.
- Пугачева тогда не была капризной?
- Что вы! Одно удовольствие было работать с таким человеком! Она Профессионал с большой буквы! Такие нечасто рождаются. Алла знала, ЧТО поет. Не просто ноты, а характер, образ… Помню, записывали песню «Волшебник-недоучка». Пугачева спела один дубль, потом послушала и сказала: «Не-е-ет, эту песню надо по-другому делать… » — и запела мальчишеским голосом. А еще, помните, была песня «Кто, не знаю, распускает слухи зря». Я попросил моего друга поэта Леонида Дербенева изменить припев. Слова: «Так же, как все, как все, как все» — казались не совсем удачными. Но Алла сказала, что у нее эта строчка хорошо получается, настояла на своем. Так родился хит. Потом были «До свиданья, лето», «Куда уходит детство», «Любовь одна виновата», «Если долго мучиться», «Этот мир придуман не нами», «Женщина, которая поет»…
- Вы ведь с Аллой Борисовной разругались именно на съемках фильма «Женщина, которая поет»…
- Поссорились из-за того, что Алла, когда снималась в этом фильме, часть моих песен оттуда выбросила, а свои, которые написала под псевдонимом Борис Горбонос, вставила. Причем не сказала ни слова. Но мы друг другу давно простили старые обиды.
- Александр Сергеевич, пожалуй, самое плодотворное сотрудничество у вас было с легендарным Гайдаем.
- Это был человек со сложным характером, но я находил с ним общий язык и работал с огромным удовольствием. Спор был только по поводу «Песенки о медведях» из фильма «Кавказская пленница». Изначально там была другая песня, тоже ничего. Но Гайдай был большим выдумщиком: давал ее слушать всем знакомым. «Одни говорят, что песня хорошая, а другие — что средняя, — сообщил мне Леонид Иович. — Надо писать другую». Я уехал в Дом творчества в Иваново и написал там пять мелодий, среди которых была и «Песенка о медведях».
Послал Гайдаю в Алушту (там снимали «Кавказскую пленницу») пленку, указав в письме: «Если ЭТО не подойдет, значит, я ни на что не способен. Пригласи Арно Бабаджаняна, пусть он тебе пишет». Гайдай прислал ответ: «Песня ничего, но народ ее петь не будет, поэтому приглашу Бабаджаняна». Я психанул, написал заявление об уходе из фильма и пошел к Пырьеву за подписью. Пырьев порвал заявление и сказал: «Мы заметили на худсовете, когда вы писали музыку к «Операции «Ы», что вы чувствуете стиль Гайдая. Вы как раз его композитор. Езжайте сейчас же с Дербеневым в Крым, на месте разберетесь… »
- И что было в Крыму?
- Приехали мы, зашли в гостиницу «Люкс», а там в холле сидят Вицин и Никулин. Юра мне сразу напел: «Та-тара-ра-ра-ра-ра… » Говорит: «Саша, замечательная песня! Мы и Лене об этом сказали, а он ответил: «Мне надо, чтобы народ ее пел, а не вы. Вы — не народ, вы — артисты». Гайдай, увидев нас, возмутился: «Зачем приехали?» Я объяснил ситуацию. А он: «Что мне Пырьев?» И хлопнул дверью. «Все, — думаю, — надо возвращаться». Но к Гайдаю приехали авторы сценария Морис Слободской и Яков Костюковский, послушали песню и сказали: «Лень, ну что ты… Такая мелодия хорошая!» Гайдай сдался.
- Он потом даже вставил эту песню в другой свой фильм…
- Ага. Помните, когда в «Бриллиантовой руке» милиционеры грузят пьяного в коляску, он напевает «Песенку о медведях». Кстати, ее там сам Гайдай исполнил.
- Легендарные «А нам все равно» и «Остров невезения» тоже долго писали?
- Запев для «А нам все равно» сделал довольно быстро, а вот припев почему-то не получался. Однажды я собирался к Гайдаю на «Мосфильм», брился электробритвой, и мне в голову пришла мелодия. Быстро сыграл ее на рояле, записал на магнитофон и показал Леониду Иовичу. Он послушал и сказал: «О-о-о! То, что надо!»
А песни «Остров невезения» изначально вообще не было в сценарии «Бриллиантовой руки». Леонид Дербенев принес мне стихи (это исключение, ведь в 99 случаях из ста сперва писали музыку, а уж потом создавали слова), и я написал мелодию. Повез Гайдаю, а он: «Песня отличная, но у меня нет метража, некуда ставить». Я говорю: «Поставь туда, где Миронов на палубе… »