Известный продюсер отметил два дня рождения — свой и тележурнала, а также 50-летие творческой деятельности
Владимир ГРОМОВ «ФАКТЫ»
«Ералаш» запросто можно назвать первой фабрикой звезд, ведь в свое время в нем снимались нынешние молодые актеры и популярные исполнители: Саша Лойе, Федор Стуков, Глюк'Oza, «татушка» Юля Волкова, Влад Топалов и Сергей Лазарев из «Smash!». Точнее, один из парней снялся, а другой исполнил песенку для заставки.
Создатель и бессменный директор детского юмористического тележурнала Борис Грачевский безумно любит свое детище. Даже мелодия на его мобильнике — та самая, с которой «Ералаш» начинается. «Мальчишки и девчонки, а также их родители! Веселые истории увидеть не хотите ли?» Сразу вспомнилось, как в детстве мы с братом, едва заслышав эту песенку, все бросали и неслись к телевизору…
- Борис, без вас не обходится ни одна киношная тусовка. Вас даже крестным отцом прозвали.
- (Смеется. ) Честно говоря, никогда не мечтал о кино. Учился на специалиста по двигателям летательных аппаратов. Бредил самолетами, космосом. Мне даже со знаменитым академиком Королевым довелось поработать! Но однажды я понял, что не смогу всю жизнь в лаборатории просидеть. К тому времени у меня уже были диплом и инвалидность II группы: в армии получил серьезную травму — перелом основания свода черепа. В кино попал по блату: знакомый отца помог устроиться на киностудию имени Горького… грузчиком. Я хотел подучиться и заняться административной работой — организацией съемочного процесса. Но встретил столько замечательных людей, которым начинал подражать вольно и невольно, что вскоре с головой ушел в творчество. Это годам к 30-ти случилось.
- Отметили 50-летие творческой деятельности, хотя вам всего 57 стукнуло…
- Дело в том, что творчеством я занимаюсь с детства. Будучи маленьким мальчиком, абсолютно серьезно отрабатывал эстрадные номера вместе с отцом. Мой папа был замечательным артистом, одним из лучшим массовиков Союза, а я ему ассистировал — угадывал мысли на расстоянии! С каждым годом все больше и больше понимаю, как много вложил в меня отец. Я имею в виду отношение к юмору и умение расположить к себе людей. Отец был фантастически обаятельным человеком! Кстати, у меня были и другие потрясающие учителя. Придя в кино, встретил двоих выдающихся людей — Василия Макаровича Шукшина и Александра Артуровича Роу.
На фильмах-сказках Роу «По щучьему веленью», «Кащей Бессмертный», «Варвара-краса, длинная коса», «Марья-искусница», «Королевство кривых зеркал», «Морозко» выросло не одно поколение. Кстати, 8 марта нынешнего года легендарному сказочнику исполнилось бы сто лет! Александр Артурович был толстым добродушным дядькой. Радовался, как пацан, когда узнавал какие-то истории и сплетни: кто с кем куда пошел и так далее. Это фантастическое сочетание взрослого человека и маленького ребенка, который и во мне сидит, я ведь тоже в душе пацан в шортиках. Из Роу просто перли лучезарность и доброта. Конечно, мне, молодому человеку, было трудно понять, с какой выдающейся личностью свела меня судьба. Правду говорят: лицом к лицу лица не увидать. Тогда великим сказочником называли Птушко, а Роу считали ремесленником. Но оказалось, что над сказками Роу не властно время. Кстати, в его фильме «Варвара-краса» остался и мой след. Помнишь тот страшный палец, который из воды высовывался и пугал: «Должо-о-ок»? Так это мой палец был. Узнаешь? (Смеясь, вытягивает руку. — Авт. )
- Так вы не только подсобным рабочим на киностудии были, но и актером подрабатывали?
- Не совсем. Александр Артурович взял меня администратором в свою картину «Варвара-краса, длинная коса». Поначалу со мной почти не разговаривал, смотрел как-то злобно. Я его боялся, как огня. Но вскоре все изменилось. После съемок Роу звонил: «Борь, ну зайди, чайку попьем, расскажешь последние сплетни… »
Потом была его лента «Золотые рога» — скучная, неинтересная. После нее — «Финист, ясный сокол». На съемках этого фильма Роу умер, до ума кино доводил уже другой режиссер — Геннадий Васильев.
- Вам посчастливилось работать и с легендарным Милляром, который Бабу Ягу в сказках играл.
- От общения с ним остались самые яркие впечатления. Георгий Францевич — человек-легенда. Умница, интеллигентный, скромный, фантастически остроумный и обаятельный. Матерщинник, но все же какой-то грандиозно чистый.
- Говорят, он крепко выпивал.
- Ну-у-у, был страшно запойным! Пил из флакончиков одеколон, этим и сжег себе глаза. В 1969 году, когда мы с Милляром познакомились, ему стукнуло 66. Конечно, он уже не выпивал так, как прежде.
- А с Шукшиным как вас судьба свела?
- Работал замдиректора картины Шукшина «Я пришел дать вам волю». Но это было камерное кино, не всем интересное, поэтому картину быстро закрыли к чертовой матери. Административную группу распустили, и я уехал в Ялту: там Роу работал над очередной сказкой. Но Шукшин не стал долго сидеть без дела и начал снимать «Печки-лавочки». Разыскал меня и по телефону сказал: «Я тебя лично прошу. Можешь мне помочь?» Пока «Печки-лавочки» снимали в Ливадии, мы с Василием Макаровичем работали вместе. Потом Шукшин ушел на «Мосфильм», «Калину красную» снимали уже там. Мы с ним увиделись только на премьере. Василий Макарович был человеком достаточно сложным, некоммуникабельным. Мрачный, жесткий, весь в себе… Тоже из бывших запойных. С Шукшиным тяжело было работать, но я был готов терпеть все.
- Вы, кстати, строгий на съемочной площадке? Кричите на юных актеров?
- Не кричу, но и сесть на голову не позволяю. Если ребенок закапризничал хоть раз, выгоняю — и все!
- А звезды часто выделываются?
- К сожалению, известность очень сильно портит людей. Тяжелее всего было работать с Леонидом Якубовичем, хотя он мой близкий товарищ. Леня, когда в последний раз снимался, просто извел меня. Ужас! Пришел и сразу заявил, что у него времени в обрез и через два часа он уйдет. «Как же так, Леня? — начал я. — Мы же десять раз договаривались!» Намучился так, что даже вспоминать не хочется.
А вот с кем работать одно удовольствие, так это с Димой Харатьяном. Фантастический человек! Звезда номер один в России, настоящий профессионал. Вовремя пришел на съемку, шутил-острил, смеялся… Димка недавно снялся в очередной истории «Ералаша». По сюжету он отец-одиночка. Сын приходит из школы, и Харатьян набрасывается на него: «Двойки есть?» «Нет». Он расстраивается: «Ну, ты, сын, хотя бы подрался?» — «Нет». — «А может, стекло выбил или еще что-то натворил?» — «Нет». — «Что же ты за ребенок такой?» Долго-долго идет перепалка, папа злится, потом сын все-таки признается: «Я Ленке Петровой платье к стулу прибил». — «И что?» — «Скандал жуткий, тебя вызывают в школу!» «Молодец, сынок, наконец!» — радуется отец. Выяснилось, что он влюблен в училку. В финале сын поправляет папе галстук, впускает его в класс и, закрывая дверь, говорит: «Чего только для родного отца не сделаешь!»
- Знаменитостей в «Ералаш» высокими гонорарами заманиваете?
- Гонорары гораздо меньше, чем в большом кино, но звезды легко соглашаются. Вот Александр Лазарев-старший решил сниматься. А еще я мечтаю снять Николая Дроздова. Думаю, дети будут рады увидеть этого замечательного деда. С Костей Хабенским никак не могу встретиться. Уже в третий раз меняю роль под него.
- Максим Галкин у вас дважды снялся, а Аллу Пугачеву или Киркорова не хотите пригласить?
- Филипп мечтает в «Ералаше» сниматься, я ему предложил одну роль…
- Небось, какой-нибудь нечистой силы?
- Ага. Но он отказался. Сказал: «Я тебя умоля-я-яю, лучше подожду, но это играть не буду!» Боится. Говорят, у него были проблемы после того, как сыграл черта в мюзикле «Вечера на хуторе близ Диканьки». Так что сейчас ищу для Киркорова что-то другое. А что касается Аллы Борисовны, то зачем же людей пугать? В свое время даже сценарий под нее написали, но Алла фыркнула. Я подумал: «Ну и черт с тобой! И так есть кого снимать!» Хочу вот пригласить Андрюшу Малахова и Тину Канделаки. Они свежие, хорошие, горячие.
- В «Ералаше» играли легендарные актеры. Татьяна Пельтцер, например.
- Потрясающая бабка! На площадке от нее только и слышен был мат-перемат, сигареты изо рта не вынимала, но была невероятно работоспособной. Правда, однажды тоже начала бурчать. Как-то привел ее в кинотеатр на премьеру истории, в которой она снялась. Помните, Пельтцер сыграла заботливую бабушку: «Бегу, Витенька! Бегу, миленький!» Пришла мрачная-мрачная, но когда увидела реакцию детворы, сразу оттаяла. Потом с удовольствием снялась в «Ералаше» еще пару раз.
Врачи запретили Татьяне Пельтцер курить, так она злая была, как черт. Потом плюнула на запрет и опять нормальной стала. Она всегда курила «Мальборо», тогда это было что-то невероятное. Татьяна Ивановна носила на животе сумку, как у кондукторши, а в ней лежала пачка сигарет. Попросишь сигаретку — никогда не даст. А еще Пельтцер картежница была страшная!
- Отчего Раневскую в «Ералаше» не снимали?
- Фаина Георгиевна отказалась. Я однажды позвонил ей домой в 11 утра, минут в 15 12-го. Сейчас наши звезды привыкли спать до часу дня, а тогда это время считалось вполне приличным. Звоню, жду ответа и думаю: «Пожилая женщина, пока дойдет до телефона… » Раневская поднимает трубку и говорит: «Пошел к е… ни матери!» Ни «здрасьте» тебе, ничего. Через полчаса перезваниваю. Она опять посылает туда же. Я в недоумении! Отважился перезвонить лишь через пару часов. Она спрашивает: «Не ты мне звонил?» Я говорю: «Не-е-ет». — «А то какой-то мудак позвонил, разбудил старуху… Ну, чего тебе?» «Хотел поговорить насчет кино», — отвечаю. «Приходи в театр, там пообщаемся!» Пришел, как условились, и предложил Раневской замечательную роль. А она: «Знаешь, мальчик, наверное, я сыграю еще раз в кино, но это будет лебединая песня!» Встала и ушла.
А еще я очень жалею, что проспал Рину Зеленую. Как-то взял ее на главную роль в радиосказке. Она должна была не только говорить, но и петь. Когда Рина Васильевна пришла на запись, она уже была на грани — в глубоком маразме. Не то ребенок, не то Тортилла… На все замечания возмущалась: «У меня ничего плохо не бывает. Это вы все козлы и сволочи! Это не рифма, это не музыка — г… но!» Пришлось даже обмануть знаменитую актрису, чтобы отказаться от ее услуг, но не обидеть. Говорю: «Рина Васильевна, сломался пульт. Давайте отвезу вас домой, а когда технику починят, позову». Она ничего не поняла… Хотел отдать эту роль Пельтцер, но мне не разрешили. Татьяна Ивановна так замечательно, так смешно пела! А финал ее, знаешь, какой? Когда моя сестра лежала в больнице, туда привезли Пельтцер. Памяти — ноль! Ее в туалет водили, а она не понимала, что там надо делать!
- Ужас!
- Сестра говорит: «Татьяна Ивановна здесь». Я прихожу, а она бросается ко мне обниматься: «Бо-о-оречка, дорогой… » Думаю: «А говорят, ни фига не помнит!» Я ей: «Татьяна Ивановна, как вы?» И тут она мне: «Боречка, родной мой, как там в театре? Что Марк сказал?» У нее все соединилось. Что-то она припоминала, но в голове была каша…