Мэри Чейни написала книгу «Теперь настал мой черед» и не побоялась дать откровенное интервью телекомпании Си-эн-эн
Одной из самых обсуждаемых книг, вышедших в Америке в мае, стали мемуары Мэри Чейни, дочери вице-президента США Дика Чейни. Она имела смелость рассказать о своей нетрадиционной сексуальной ориентации, а также противоречиях, которые существуют между ею и отцом как политиком. Откровения мисс Чейни комментировались на самом высоком уровне, включая заявления сенаторов и конгрессменов — Джона Керри, Джона Эдвардса, Теда Кеннеди. Это только добавило интереса простых американцев к мемуарам, озаглавленным «Теперь настал мой черед». Поговорить с дочерью американского вице-президента решил известный тележурналист Ларри Кинг.
- Видеть тебя в этой студии -большое удовольствие, Мэри. У тебя была репутация молчаливой, даже немного скрытной молодой леди. И вдруг такие признания! Зачем? И почему сейчас?
- Было несколько причин, Ларри, чтобы написать мемуары. Но главная, пожалуй, заключается в том, что мне надоело смотреть, как из моего отца делают главного негодяя в мире. Этакого Дарта Вейдера (злодей из фантастической киносаги Джорджа Лукаса «Звездные войны». — Ред. ). Вот я и решила написать правду о нашей семье. А что ж это за правда, если бы я не рассказала о своей личной жизни?
- Ты понимала, что тебе придется выйти из тени?
- А я никогда и не находилась в тени. Ты же знаешь, я работала в рекламе, участвовала в пиар-кампаниях.
- Напомни, что ты рекламировала.
- Пиво «Coors».
- Отец не возражал?
- Он отнесся к этому спокойно.
- Трудно было писать книгу?
- Скорее, это было удовольствие. Мне понравилось. Вдруг поняла, что значительно больше похожа на мать, чем всегда считала.
- Ну, конечно! Она же писательница!
- И хорошая. И мне очень хотелось сделать свою книгу такой, чтобы маме не было стыдно за меня.
- Кстати, как поживает твоя мама? Мы с ней хорошо знаем друг друга. Она же вела на Си-эн-эн ток-шоу «Перекрестный огонь».
- У мамы все хорошо. Она повсюду сопровождает отца. Недавно они вернулись из поездки в Казахстан и Литву.
- Хорошо, от мамы ты унаследовала влечение к книгам. А от отца? Любовь к охоте и рыбалке?
- Видимо, да. Мы часто с ним этим занимаемся.
- Думаю, ты прекрасно поняла, почему я задал этот вопрос.
- Конечно! Ты хочешь расспросить меня о том печальном инциденте, который произошел с моим отцом на охоте.
- Ты принимала участие в той охоте?
- Нет, я была дома, в Виргинии.
- Как ты узнала о случившемся?
- Мне позвонила мама.
- Как могло произойти такое, что твой отец, опытный охотник, попал в человека?
- Это сложный вопрос, Ларри. Заметь, Гарри Уиттингтон, жертва этого нелепого инцидента, тоже охотник со стажем. Я его хорошо знала. Мы часто охотились все вместе. И он, и мой отец всегда соблюдали непреложные правила, знали, где находятся другие охотники. Что я могу сказать? Охота — опасный вид спорта. Всякое случается.
- А что сказал тебе отец?
- Он ужасно расстроился. Переживал. Он ведь застрелил близкого друга! Отец лично проследил за тем, чтобы Гарри доставили в больницу к лучшим специалистам. Чтобы туда оперативно отвезли членов семьи мистера Уиттингтона…
- А сколько времени прошло между этим злосчастным выстрелом и твоим разговором с отцом?
- Точно не помню. Несколько часов.
- Но это было в тот же день?
- Да, в этом я уверена.
- Почему же пресс-служба Белого дома сообщила об инциденте с таким опозданием?
- Не знаю. Отец был слишком занят, пытаясь помочь Гарри и его близким. Пресс-секретаря Белого дома поставили в известность сразу же. Думаю, в Вашингтоне ждали, что скажут врачи.
- Почему тогда президент Буш сказал, что он узнал о случившемся только, когда увидел вице-президента Чейни, делающего заявление по телевизору?
- Возможно, пресс-служба не проинформировала его.
- Не знаю, лично я не могу в это поверить. Ладно, другой вопрос. Когда твой отец делал свое заявление об инциденте на охоте, он нервничал. У него дрожали руки.
- Я бы удивилась, если было бы иначе! Ларри, он выстрелил в своего близкого друга! Он искренне переживал! Это естественная реакция.
- Но она не характерна для Дика Чейни! Мы все привыкли видеть его таким спокойным, я бы сказал, жестким.
- Ему присущи эти качества. В нем есть и жесткость, и суровость. Но за ними скрывается забота о близких. Он прекрасный отец, любящий дедушка, заботливый друг. Видел бы ты его с детьми моей сестры. Он обожает их.
- Это девочки, мальчики?
- Три девочки и мальчик.
- И я слышал, еще один на подходе?
- Да, сестра ждет пятого ребенка.
- Отвлекусь от темы нашего разговора, раз уж речь зашла о детях. И кого больше любит Дик Чейни?
- Не поняла вопрос.
- Я говорю о том, что его в семье окружали долгое время одни женщины: жена, две дочери, три внучки. И вот появился внук!
- О, насколько я знаю, папа не страдал из-за отсутствия мальчиков. Меня он приучил к охоте и рыбалке. С внучками играет в футбол. Одна из моих племянниц серьезно занимается баскетболом, и папа не пропустил еще ни одной игры с ее участием!
- Хорошо, перейдем к другой теме. В своей книге ты немало рассуждаешь о собственных сексуальных предпочтениях. Когда ты впервые поняла, что отличаешься от других девочек, если так можно выразиться?
- Не думаю, что это был какой-то момент истины. Бах — и я понимаю, что лесбиянка. Каким-то образом я поняла еще в старших классах, что гомосексуальна.
- Но не знаешь почему?
- Никто не знает. Почему моя родная сестра гетеросексуальна, а я — лесбиянка?
- Да, ты, видимо, права. Гетеросексуалы тоже не знают, почему они «гетеро», а не «гомо». А как ты сообщила эту новость родителям?
- Я разбила машину.
- Ничего не понимаю.
- Мне было 16 лет, я еще училась в школе. И вот я поссорилась со своей первой близкой подругой. Как большинство подростков, я решила, что это конец света. Спасение для меня виделось в шоколаде и других сладостях. Я прогуляла занятия. Вместо школы отправилась в кондитерскую на родительском автомобиле. На обратном пути не заметила красный свет и врезалась в другую машину.
- Где это было?
- В Виргинии.
- А кем был тогда твой отец?
- Конгрессменом. Так вот. После аварии и разговора с полицией я очень расстроилась, почувствовала, что должна немедленно излить кому-то душу. В трудные минуты я всегда обращалась к предкам, как мы все тогда называли своих родителей. Вернувшись домой, я им все выложила.
- Что конкретно ты сказала?
- Господи, разве я помню точные слова!
- Ладно, но ты помнишь, где вы сидели? В гостиной?
- Нет, я попросила маму подняться в мою комнату. Она спросила: «Что случилось?» Я и выпалила: «Мама, я гомосексуалистка!» Потом она мне призналась, что в первый момент подумала: «Моя дочь разбила машину и придумала самое нелепое объяснение случившемуся!» Но я продолжала рассказывать, и мама поняла, что я говорю правду. Она расплакалась. Обняла меня, снова заплакала и прошептала: «Девочка моя, тебе будет в жизни очень нелегко… » Она беспокоилась, что моя нетрадиционная ориентация помешает мне сделать карьеру из-за той враждебности, которая существовала в нашем обществе в отношении гомосексуалистов…
- И существует до сих пор!
- К сожалению, это так.
- А что сказал отец?
- Он тоже обнял меня и произнес следующие слова: «Ты моя дочь, и я люблю тебя. Все, чего я хочу, это чтобы ты была счастлива».
- Тебя удивила такая реакция?
- Нет, я хорошо знала своих родителей и то, как они ко мне относятся. Но я знаю многих лесбиянок, чьи родители повели себя иначе. Отец одной из моих лучших подруг, узнав, что она гомосексуальна, не разговаривал с ней целых десять лет! А что касается моих предков, то другой реакции я от них и не ждала.
- Несколько дней назад я брал интервью у твоего отца, и он сказал примерно то же самое. Сейчас вспомню. Ага, вот его слова: «Услышать такое признание, это не совсем то, что отец ждет от дочери. Но Мэри — прекрасная женщина, которая смогла многого добиться в жизни. И она была и остается неотъемлемой частью нашей семьи». А как ты отреагировала сейчас, после выхода твоей книги, на замечания наших политиков о твоей ориентации?
- Честно говоря, я их не понимаю. Мне кажется, что у Америки есть куда более важные проблемы, чем нетрадиционная ориентация дочери вице-президента! Но если они готовы перемывать мне косточки ради пересмотра американского законодательства в вопросах прав сексуальных меньшинств, тогда я готова терпеть.
- У тебя есть постоянная партнерша?
- Да. Мы с Хизер живем вместе 14 лет.
- Ты бы хотела выйти за нее замуж? Я имею в виду, официально.
- Как по мне, то мы уже состоим в браке. Она — тот человек, с которым я готова провести остаток своей жизни.
- Чем занимается Хизер?
- Она — домашняя хозяйка. Сейчас у нее забот полно: мы заняты реконструкцией нашего дома, который купили в Северной Виргинии. Он прекрасен, но нуждается в ремонте, существенных переделках.
- Вы с Хизер хотели бы иметь детей?
- Мы обсуждаем этот вопрос, но еще не приняли окончательного решения.
- Я спросил, потому что ты так мило рассказывала о том, какой замечательный дедушка твой отец. Как думаешь, твои родители хотели бы получить внуков и от тебя?
- Честно сказать, не знаю. Они все время повторяют, что для них главное — наше счастье.
- Твои родители знакомы с Хизер?
- Конечно. И она им очень нравится. Она всегда присутствует на наших воскресных обедах. С мамой обсуждает вопросы дизайна и реконструкции нашего дома.
- Насколько я знаю, президент Буш тоже частенько обедает у вас. Хизер была ему представлена?
- Безусловно! И могу со всей открытостью заявить, что никаких неприятных моментов ни мы, ни президент не испытывали.
- То есть Буш, при всей его принципиальности в отношении гомосексуалистов, нежелании узаконить их браки в быту не испытывает проблем, общаясь с ними?
- Нет. Я за ним этого не замечала.
- Ты — дочь вице-президента США. Тебе полагается охрана?
- Да. Ее обеспечивает Секретная служба США.
- Как ты относишься к постоянному присутствию спецагентов в твоей жизни?
- Испытываю огромное уважение к ним и искреннюю благодарность за то, какую тяжелую работу им приходится выполнять.
- А твоей подруге полагается охрана?
- Нет. Закон предусматривает постоянную защиту только для кровных родственников президента и вице-президента.
- А мужа твоей сестры охраняют?
- Нет, только Лиз и меня.
- Тебе не кажется, что в этом нет логики?
- Не я устанавливаю правила.
- Вернусь к своему вопросу. Скорее, уточню его. Постоянное присутствие телохранителей не мешает тебе вести нормальную жизнь?
- Нет. Все, что мне нужно делать, это предупреждать агентов заранее, чем я собираюсь заниматься сегодня. Утром я могу сказать им, что после обеда хочу покататься на велосипеде или поплыть на каяке по реке. Вот и все неудобства.
- Раз уж мы заговорили о безопасности, скажи, пожалуйста, где ты была 11 сентября 2001 года?
- Мы с Хизер отдыхали на Антильских островах. Ныряли с аквалангами.
- Как ты узнала о происшедшей трагедии? Увидела в теленовостях?
- Нет, рано утром мы уехали из отеля, вышли на катере в море и погрузились в аквалангах на дно. Как только мы всплыли на поверхность, увидели мчащийся к нам катер. Это были агенты Секретной службы США. Старший из них сказал мне, что случилось нечто такое, из-за чего нам придется прервать отдых и немедленно вернуться в отель. В гостиничном номере мы сразу включили телевизор, и тут сообщили об атаке на вторую башню Всемирного торгового центра. В этот ужас не хотелось верить.
- Твоего отца тогда где-то укрыли…
- Да, в секретном безопасном месте.
- Что ты чувствовала?
- Очень переживала за него, но я знала, что всегда могу с ним связаться.
- Ты знала, где он находится?
- Нет, я знала, как с ним связаться.
- И когда состоялся ваш первый разговор после теракта?
- Спустя несколько часов.
- Что он сказал?
- Первым делом спросил, все ли в порядке со мной.
- Он беспокоился о тебе?
- Да. И только убедившись, что у меня все нормально, продолжил разговор. Я так нервничала, что не помню, о чем мы говорили дальше. Мне хватало того, что я слышу его голос.
- Мэри, как ты думаешь, твой отец завершит политическую карьеру, когда закончится президентский срок Буша?
- Уверена в этом.
- Причина в его здоровье? Ты волнуешься за него?
- За его здоровье? Не вижу причин.
- Но у него же больное сердце!
- Оно у него больное, сколько я себя помню. Он заботится о себе. Правильно питается, делает гимнастику, проходит регулярные обследования у врачей. Повода для беспокойства нет.
- И все же, больное сердце…
- Ларри, ты такой же сердечник, как и мой отец. Кто, как не ты, знает, что это еще не конец. Папа перенес первый инфаркт, когда мне было девять лет. Один из врачей, лечивших его тогда, дал ему мудрый совет, который я запомнила на всю жизнь. Нужно продолжать работать. Труд еще никого не убивал. Но важно, чтобы работа нравилась, доставляла удовольствие. Убивает только лень или деятельность, которая тебе ненавистна.
Перевод Наталии ТЕРЕХ, «ФАКТЫ»