Накануне закрытия фестиваля «Кинотавр» его новый владелец заявил, что голливудским звездам на смотрах российских фильмов делать нечего
В Сочи завершился Открытый Российский фестиваль «Кинотавр». Семнадцатый по счету и второй с момента обретения новых хозяев. Председатель попечительского совета фестиваля и президент компании «СТС Медиа» Александр Роднянский накануне закрытия рассказал, как мела новая метла и чем нынешний киносмотр отличается от предыдущих.
- Пошто животинку обидели, Александр Ефимович? Она и без того какая-то несчастная была, болезная, на трех лапах хромала, а вы ее окончательно добили.
- Печалитесь о прежнем символе «Кинотавра»? Я уважаю традиции, отношусь к ним с почтением, но это странное существо выглядело слишком вызывающе, чтобы мириться с его присутствием. Эмблема, как бы сказать помягче, была очень несовременна. Она из другой жизни, когда в России не знали слов «дизайн», «промоушен», «маркетинг», «пиар». К тому же я так и не понял, какие внутренние связи соединяют этого чудного зверька с отечественным кинопроцессом. Вопрос, на который нет ответа.
- А вы, значит, любите яйца всмятку?
- Вообще их не ем.
- Но новая эмблема сильно смахивает на яичный желток.
- У каждого свои ассоциации. Я предпочитаю простую графику без излишней многослойности и вычурности. По-моему, нынешний вариант весьма лаконичен и гармоничен.
- Может, и так, но пока все до боли предсказуемо: новый начальник всегда первым делом выкидывает из кабинета мебель, оставшуюся от предшественника…
- Раз «Кинотавр» стал другим, должен был измениться и его внешний облик. Но эти перемены не ради проформы. Мы стремились к цельности. Яйцо всмятку, как вы выразились, а на самом деле — солнце, то ли утопающее в море, то ли восходящее из него, позволило стилистически оформить фестиваль в едином ключе. От журналов и пригласительных билетов до рекламных роликов и сцены театра в Сочи. Впрочем, главное даже не в этом. Два последних «Кинотавра» отличаются не столько антуражем, сколько внутренним содержанием. У нас принципиально иные задачи, не те, что стояли перед Марком Рудинштейном и его командой в 90-е годы. Тогда фестиваль позволил выжить российскому кино. По сути, это было единственное место в стране, где показывали отечественные картины. Сколько их производилось в год? Ну, пять, ну, десять. Создатели и критики собирались в Сочи, смотрели фильмы и отводили душу. Времена изменились. Совершенно очевидно, что русское кино перестало быть лишь вопросом моды, трендом, как пишут в глянцевых журналах. Теперь это неотъемлемая часть нашей действительности.
- И долго вы приценивались к этой части?
- Я ведь воспринимаю фестиваль в более широком, индустриальном, контексте. Это не пиар конкретного человека или отдельно взятой компании. «Кинотавр» — некий инструмент в руках всего профессионального сообщества, чей высокомерный скепсис по отношению к отечественному кино пока не преодолен. Мол, о чем говорить, если наши фильмы не попадают на серьезные фестивали и в западный прокат? Есть несколько артовых режиссеров — Сокуров, Муратова, Герман, — признанных за рубежом, а остальное ни в какие ворота не лезет. Меня такой подход категорически не устраивает. Главное не в умении любой ценой пробиться в конкурсную программу Венеции, Берлина или Канн, а в готовности объяснить собственной зрительской аудитории, кто мы, откуда идем и куда. Язык кино понятен многим, а большинство из 150 миллионов, живущих в России, и 130 миллионов русскоязычных, разбросанных по миру, нуждается во внятном и полноценном разговоре. Спектр возможностей у кинематографа необычайно широк, грех не воспользоваться столь универсальным орудием мифологизации и ведения диалога. Ведь сила советского кино заключалась в том, что зрители верили увиденному и любили героев картин, как родных. А сегодня мы никак не можем истребить снобистский взгляд внутри профессионального цеха.
- Будете выжигать каленым железом?
- Убеждать на конкретных примерах. Телевидение доказало: наш народ готов смотреть российские сериалы и программы. Западный продукт, при всем уважении к его качеству, вымыт из прайм-тайма, и это произошло естественным образом — без квотирования, регулирования или законодательных ограничений. Все определил интерес аудитории. Понятно, кино — не телевидение, позиции Голливуда пошатнуть сложно, однако ситуацию можно и нужно переламывать.
- Но вы, Александр Ефимович, так и не ответили, сколько заплатили за право расставлять акценты…
- Два миллиона рублей (около 370 тысяч гривен. — Авт. ) за брэнд. Это, согласитесь, сравнительно недорого. Рудинштейн давно говорил, что хочет отдать фестиваль в надежные руки. Подразумевалось, что это будем либо мы с Игорем Толстуновым, либо Валера Тодоровский. Нам «Кинотавр» больше подходил: с учетом имеющейся инфраструктуры, активной вовлеченности в процесс кинопроизводства на всех этапах. Но это для нас не бизнес. По крайней мере, пока. Фестиваль еще не может себя прокормить.
- Какой сегодня у него бюджет?
- Более двух миллионов долларов (10 миллионов 100 тысяч гривен. — Авт. ). Расчеты предварительные, сумма наверняка вырастет.
- Рудинштейну этот праздник кино обходился дешевле?
- Значительно. Я бы сказал, раза в три.
- С чего вдруг такое удорожание?
- Мы же все делаем всерьез. Совершенно иначе организована инфраструктура, больше фильмов, гостей, программ, событий, составляющих ткань фестиваля, — от культурно-музыкальных до чисто кинематографических.
- Музыки и раньше хватало. И Макаревича на «Кинотавре» видали, и Розенбаума, и Меладзе…
- Согласен. Но добавилось и кое-что такое, чего раньше не было: гитарист ДиДюЛя, Нино Катамадзе, Юрий Башмет… Поймите главное: мы не пытаемся любой ценой дистанцироваться от Марка Рудинштейна и его фестиваля. Наоборот, стараемся сохранить лучшие традиции. Иначе было бы странно. Придумка ведь замечательная: Сочи, начало курортного сезона, измученные долгой зимой кинематографисты, их семьи, непринужденное общение, в том числе и на пляже… И я взял с собой сына. Саша учится в школе экономики и политических наук в Лондоне, мы видимся не так часто, а тут есть возможность немного побыть вместе. Нет, глупо отказываться от фестивальной атмосферы, так ведь можно убить саму идею. Надо стремиться к другому: «Кинотавр» должен еще активнее заработать на нашу киноиндустрию.
- Рудинштейн постоянно жаловался на отсутствие господдержки, страдал из-за нехватки надежных спонсоров.
- Да, Марк не умел решать эти вопросы, устал и ушел. Мы с Толстуновым посильнее финансово, да и найти партнеров нам легче.
- Еще одна тема — постоянные разборки с Московским кинофестивалем (ММКФ), вечное перетягивание каната с Никитой Михалковым: кто у кого уведет из-под носа лучший фильм.
- Это исключено. Абсолютно. Мы прекрасно знаем, для чего существует «Кинотавр», и считаем неразумным вступать в какие-либо выяснения отношений. Зачем? У каждого должна быть своя ниша. Сейчас в России снимают достаточно хорошего кино, неужели мирно не договоримся? Сколько картин нужно Москве? Одна или две. Пожалуйста, берите, что понравилось. Не возражаем.
- Отдаете без сожалений?
- А смысл? Сразу попросили ребят из ММКФ обозначить интересы и не претендовали на эти фильмы.
- Что уступили?
- «Червя» Алексея Мурадова и еще какой-то дебют, не припомню названия. Конечно, хочется собрать у себя все лучшее, но так не бывает. Нам в любом случае хватает премьер. Никогда прежде в Сочи не привозили столько новых картин сразу. И за главную награду борются люди с именами, успевшие доказать профессиональную состоятельность.
- Термин «фестивальное кино» принимаете?
- Не устраивать же конкурс блокбастеров! Это смешно. Ведь главная задача таких фильмов — иметь успех у многомиллионной аудитории, им совсем не обязательно выигрывать на фестивалях. На что уж велик Стивен Спилберг, но вообразить «Индиану Джонса» или «Инопланетянина» в Каннах трудно. Это обстоятельство никак не ущемляет достоинств американца, не перестающего быть любимым киносказочником человечества. Но всему свое место. Массовое кино присутствует в других программах «Кинотавра», но не в конкурсе.
- Вы заранее смотрели фильмы, прошедшие отбор?
- Да. Понятно, что личного мнения никому не навязывал и не собираюсь делать этого впредь. Процесс переговоров с авторами и продюсерами шел независимо от меня. Я включался в исключительных случаях.
- Например?
- Когда надо было добиться, чтобы «Эйфория» Ивана Вырыпаева попала на «Кинотавр».
- Не зря старались?
- По-моему, весьма достойное кино. Извините за примитивность сравнения, российский Ким Ки-Дук. Еще очень понравился фильм Кирилла Серебренникова «Изображая жертву». Впрочем, если бы я даже думал иначе, картину все равно включили бы в конкурс. Полжизни езжу по различным фестивалям и могу сказать, что по подбору участников мы выглядим очень солидно. Интрига гарантирована до последнего дня, никто не рискнет заранее назвать имя победителя, который, кстати, впервые получит денежную премию. Не берусь прогнозировать, как отнесутся члены жюри к тем же Серебренникову и Вырыпаеву. Это ярко, но провокативно. Очень сильный дебют у Екатерины Гроховской с фильмом «Человек безвозвратный». С другой стороны, наверняка у части кинематографистов найдет отклик снятая в классической манере комедия Юлия Гусмана «Парк советского периода». А еще есть Валерий Рубинчик, Александр Рогожкин, Алексей Балабанов, Константин Лопушанский…
- Дуня Смирнова со «Связью» как вам?
- Там Аня Михалкова блестяще сыграла. Похоже, это ее фестиваль, она снялась в главной роли и у Серебренникова. Впрочем, повторяю, мой вкус никак не влияет на выбор жюри.
- Вы активно занимаетесь кинопродюсированием и, надо полагать, не намерены оставлять это дело, Александр Ефимович?
- Сейчас главный мой проект — фильм «Обитаемый остров», который в октябре начнет снимать Федор Бондарчук. Уже идет кастинг, поиск натуры. Еще готовимся запускаться с лирической комедией под условным названием «Гувернантка». Сценарий написан американцами специально для Анастасии Заворотнюк.
- Возможно, что через год какая-нибудь из этих картин появится в конкурсе «Кинотавра»?
- В ближайшие пару лет едва ли. Пусть пройдет время и все скептики убедятся, что решение жюри бесконечно дистанцировано от нас. Можете представить ситуацию, при которой я или Игорь Толстунов отзываем в сторонку уважаемого Рустама Ибрагимбекова и шепотом просим его отдать награду той или иной картине? Глупость ведь! Единственное наше пожелание, чтобы вручали все призы. В прошлом году премия за лучшую женскую роль осталась невостребованной. На мой взгляд, это неправильно. Тут еще вот какая штука… Как думаете, почему люди охотно отдают нам фильмы? Мы работаем на их репутацию, помогаем картинам строить карьеру. Раньше это не получалось. Лауреат прошлых лет запросто мог затеряться, бесследно раствориться в кинопространстве. Теперь такого не должно быть! На «Кинотавр» аккредитована масса отечественных журналистов, сюда приехало как никогда много западных продюсеров, дистрибьюторов, критиков, отборщиков других фестивалей…
- И ни одной голливудской звезды.
- А что им тут делать? Странно было бы все затевать, чтобы это оценил, скажем, Депардье. Обожаю прекрасную актрису Сьюзан Сарандон, но мне абсолютно безразлично ее мнение и о национальном фестивале в Сочи, и о самом городе. Искренне не понимаю, чем она здесь занималась, с какой стати устраивали ее чествование. Наш главный герой — российские фильмы, поэтому в прошлом году за вклад в кинематограф отметили Никиту Михалкова, а в этом — Станислава Говорухина. Повторяю: «Кинотавр» — не игрушка для того, чтобы тешить чье-то самолюбие. Конечно, глупо делать вид, будто фестиваль для нас — чистой воды альтруизм и мы лишены всяческих амбиций. Вопрос в другом: наш расчет не заключается в извлечении сиюминутной выгоды. Будет развиваться киноиндустрия, возрастет и вес «Кинотавра».
- Выходит, планируете все же помериться силами с монстрами?
- Сравнивать себя с кем-то — значит, сомневаться в собственных достоинствах. У нас нет для этого оснований. Что касается личных мотивов, то ничего иного, кроме кино и телевидения, для себя не мыслю. Я человек кинематографический по самому факту рождения. Мое детство прошло во дворе киевской студии хроникально-документальных фильмов, где на первом этаже находился кабинет папы, главного инженера студии, а на третьем — дедушки, главного редактора. Такая вот семейственность. Помню, как играл со старой, списанной пленкой, и она отлично горела. На негорючую перешли уже потом. Впрочем, это так, лирическое отступление…
- Вы связались с «Кинотавром» на какой-то определенный срок?
- Нет, он теперь навсегда наш. Конечно, в жизни все бывает, со временем можем устать и от фестиваля. Тогда по примеру Марка передадим его в хорошие руки.
- Кстати, почему отца-основателя на этот раз в Сочи не видать? Не позвали?
- Он сам предложил два года здесь не появляться. Честный поступок. Все должны ощутить: та эпоха завершена. Тем более что Марку надо к новому фестивалю готовиться.
- Поедете на «Золотого ангела» в Питер?
- Загляну обязательно. Теперь мне это еще интереснее.
- Может, когда-нибудь махнетесь фестивалями, и в Сочи опять зверушку реанимируют?
- Передам Рудинштейну вашу глубокую обеспокоенность судьбой животного, но в наши планы пока не входит ничего никому отдавать. Напротив: будем расти и развиваться. Следите за процессом.