Правоохранители квалифицировали действия девушки и помогавшего ей приятеля, жителей Кременчуга Полтавской области, как истязания, за что молодым людям грозит до семи лет лишения свободы
Бабушка Зои, Валентина Федоровна, уверена, что во всем виноваты гены. Ее бывший зять, Зоин отец, был таким же непутевым, как сейчас внучка. Зятя давно убили по «пьяной лавочке». А гены, переданные дочке, каждый день проявляют себя. Зойка всегда была непокорным ребенком, а к двадцати годам стала и совсем неуправляемой. Измучила родных своими выходками, никто с ней совладать не мог. Поэтому теперь, когда девушку закрыли в камере предварительного заключения, никто из семьи к ней даже не приходит. «И адвоката ей не ищем, пусть идет в тюрьму! Ненавижу ее!» — не скрывает своих чувств по отношению к наследнице 68-летняя Валентина Федоровна.
Зоя тоже не пылает любовью к родным. И, как выяснилось, поднять руку на кого-нибудь из близких было для нее в порядке вещей. Не дрогнула девичья рука и тогда, когда сожитель приказал принести веревку, чтобы связать бабку, а затем — бутылку с какой-нибудь горючей жидкостью, чтобы поджечь беспомощную жертву…
В тот день Зоя, как обычно, была пьяной. Хотелось добавить, да денег не было. С работы ее выгнали полгода назад. Не прижилась девушка в рабочем коллективе — сначала устроила драку, а позже ушла в длительный запой. Кто потерпит такую сотрудницу? Но деньги особо никогда у нее и не задерживались, даже когда она получала приличную зарплату, поскольку без спиртного Зоя «расслабляться» не умела.
Но девушка особо не тяготилась отсутствием средств к существованию. Она знала способ раздобыть их — украсть. Воровала и у чужих, и дома. Зная, что бабушка закапывает пенсию где-то в огороде, Зойка однажды перерыла лопатой приличную грядку, но так ничего и не нашла. По утверждению Валентины Федоровны, внучка берет чужое с малых лет. А достигнув совершеннолетия, она даже получила условный срок — два года. Но пережитое наказание ничего не изменило в психологии и жизненных ценностях девушки.
- В грубой форме Зоя потребовала у меня тридцать гривен, — восстанавливает события злополучного дня Валентина Федоровна. — Ты, говорит, богатая, ведь кушаешь только картошку с томатом, а все денежки прячешь… Это правда — прячу. Мне уже шестьдесят восемь, умирать скоро, вот я и откладываю понемножку на смерть. Но куда не спрячешь — везде найдет! Пришлось отдать сбережения старшей дочери, которая живет в Москве. А часть недавно полученной пенсии все время держала при себе.
Естественно, я отказалась выдать внучке деньги. Зою это очень рассердило, и она позвонила своему бывшему сожителю, такому же непутевому, чтобы помог отобрать у меня деньги силой.
- Свою вину сожитель Зои Андрей сейчас признает частично, — рассказывает следователь следственного отделения Крюковского райотдела милиции Кременчуга Янина Чепижная. — Считает, что ничего страшного они не делали. А увидев загоревшуюся на старушке одежду, он даже помог потушить огонь. Сам, мол, испугался того, что они с Зоей натворили. Парень говорит, что только хотел успокоить бабушку, которая начала проводить с ними «профилактическую» работу (Андрей тоже нигде не работает и любит выпить-погулять). И если бы, мол, старушка не вытащила из кармана передника перочинный ножик, ее бы никто не тронул.
«Экзекуция» над бабушкой продолжалась часа полтора. И все это время в доме, в комнате Валентины Федоровны, находился ее младший внук, восьмилетний Шурик, сводный брат Зои.
- Я прошу его: «Шурик, зови соседей на помощь!», а они угрожают ему: «Сиди здесь, никуда не ходи!» — вспоминает потерпевшая. — Ребенок так испугался, что забился под кровать и не посмел выбраться оттуда, пока эти изверги не ушли. Но он подтвердит, если надо, в суде, что Зоя с Андреем хотели замести следы своего преступления и сжечь меня. Андрей кричал: «Ее надо уничтожить, чтобы от нее ничего не осталось!»
Кошмар, который ей довелось пережить, пожилая женщина помнит урывками. Помнит, как Андрей бил ее по голове палкой, на которую она опирается при ходьбе, а внучка пару раз ударила черенком лопаты. В какой-то момент напуганная старушка попробовала защищаться, выхватив из кармана фартука перочинный ножик. Но это лишь разозлило вымогателей, и они принялись еще сильнее колотить ее. Когда же в руках у внучки появились шнур и молоток, Валентина Федоровна сдалась и вынула из потайных карманов фартука два заветных кошелька. В одном лежала купюра в 50 гривен, а в другом — двадцать гривен мелочью. «Это не все!» — пересчитав добычу, недовольно заявила Зоя. И молодой человек скрутил руки бабушки принесенным шнуром. Экзекуция продолжилась. Но сколько ни издевались изверги над беспомощной жертвой, больше денег так и не получили.
В какой-то момент у Валентины Федоровны мелькнула надежда, что ее решили оставить в покое. Старушку развязали, и она с трудом присела на диван. На несчастную страшно было смотреть: тело — все в ссадинах и кровоподтеках — ныло со страшной силой, из ран на голове текла кровь, перебитая левая рука висела плетью.
- Надо заметать следы, — вдруг промолвил Андрей. — Принеси что-нибудь горючее, — скомандовал он Зое.
- Я не спросила Андрея, зачем ему горючее — мне самой хотелось как можно быстрее расправиться с ненавистной бабкой, — рассказала мне позже Зоя. — Но ни бензина, ни керосина в доме не оказалось. Я нашла лишь стоявшую в коридоре литровую бутылку уайтспирита, приготовленную для ремонта, и вылила содержимое на бабушку. Андрей поднес спичку. Старушка моментально вспыхнула.
- Думала, пришел мой последний час, — сокрушается Валентина Федоровна. — Я стала сбивать пламя. Хорошо, что уайтспирит слабо горит. Но посмотрите, какие ожоги остались, — женщина показывает обожженную кожу на груди и плечах. — Десять процентов кожи обгорело!.. Наверное, Андрей с Зоей сами испугались того, что наделали. Поскольку, убегая, пригрозили мне, чтобы я говорила врачам, будто сама обожглась по неосторожности. Я так и сказала в больнице. А доктора в ответ спрашивают: «И кто же вам помог в этом?»
Скрывать, что повреждения были нанесены внучкой, смысла не было. Врачи тут же сообщили об избитой пациентке в милицию. Через несколько дней в соседнем районе оперативники разыскали Зою и Андрея. На даче, принадлежащей отчиму девушки, молодые люди пропивали бабушкину пенсию. Из семидесяти отнятых у бабушки гривен у беглецов к тому времени остались всего четыре.
Заместитель начальника следственного отделения Крюковского РОВД Татьяна Гузенко говорит, что она не помнит, чтобы в последние годы против кого-то возбуждалось уголовное дело за истязания. Кроме того Зоя и Антон обвиняются в разбое.
… В кабинет следователя вводят задержанную. С виду Зоя — совсем ребенок. Но внешность обманчива, в чем я убедилась в первые же минуты общения с девушкой. Услышать в ее голосе хотя бы нотку раскаяния в содеянном, увы, так и не удалось.
О своем прошлом рассказывает нехотя, без эмоций и оценок, как бы глядя на себя со стороны.
- Школу забросила в одиннадцатом классе, просто надоело, — говорит Зоя. — Из дому выгнали, потому что попала в нехорошую компанию. Из ПТУ тоже выгнали, за то, что подралась с пацаном, и его забрали в больницу. С работы выгнали, поскольку я ушла в запой.
В общем, с биографией у Зои не сложилось. Детские воспоминания тоже нерадостные. Мама в поисках заработков уехала в Москву, когда Зое было четырнадцать лет, и девочку сдали в интернат. Бабушка «била башкой об стенку, когда пьяная была». Впервые попробовала самогон в пятнадцать лет — мать предложила, чтобы заглушить боль от укуса собаки.
А вот отчим припомнил, что он носил падчерицу в детский садик на плечах и как-то водил на концерт Киркорова. И еще то, что подростком Зоя замахивалась на него ножом.
- Шурик у нас — совсем другой ребенок, — в конце нашей беседы впервые улыбается Валентина Федоровна, радуясь возвращению внука с улицы. — Когда-то я потеряла кошелек, он нашел и отдал. А недавно даже стирал мои вещи — я-то не могу сейчас этим заниматься, пока рука в гипсе. А Зоя… Единственное, чего я хочу, чтобы ее не было рядом и я могла спокойно дожить свои дни.
За совершенное преступление Зое и ее бывшему сожителю «светит» до семи лет лишения свободы. Материалы дела переданы в суд.
Р. S. Имена арестованных изменены.