После обширного инфаркта 54-летний житель Закарпатья побывал в состоянии клинической смерти 68 раз!
- Почти половину жизни я проработал водителем в гараже Управления Министерства внутренних дел, — рассказывает Юрий Федака. — В общей сложности провел за рулем 26 лет. На дорогах всякое случалось, некоторые ситуации стоили столько нервов и здоровья, что после них следовало пройти восстановительные курсы. Добавилась, наверное, и наследственность. Мой отец жив, но трое его братьев умерли от инфаркта. Лично у меня до 44 лет никаких проблем с сердцем не возникало, все началось в марте 1996-го. Отправился в лес за дровами, поднял тяжелое бревно, и на следующий же день произошел первый приступ. Я с непривычки подумал, что, может, надорвал или потянул мышцу. И еще две недели ходил на работу. Сердце поболит и отпустит, а затем опять начинает.
Каждый день делал кардиограмму, но никаких отклонений не было. Через две недели меня направили в городскую поликлинику, где кардиограмму сделали на специальном аппарате под нагрузкой. Сразу повысилось давление, появились изменения в сердцебиении. Меня положили в кардиологическое отделение Ужгородской горбольницы, и в тот же день вечером начались очень сильные боли в груди. Их невозможно было терпеть, и я попросил медсестру сделать хоть какой-то укол или позвать врача. Но та ответила: «Укол вам не положен, а врача нет. Принимайте нитроглицерин». Боль была настолько сильной, что я целую ночь сидел в коридоре, чтобы своими стонами не мешать спать другим больным. А утром меня уже без сознания на каталке отвезли в кардиореанимацию, где врачи определили, что я перенес обширный инфаркт.
Несколько дней после этого лежал в кровати без движения, затем состояние стало улучшаться, я мог сидеть, разговаривать. В воскресенье в палату вошла санитарка, и я немного приподнялся, чтобы поговорить с ней. Потом же внезапно упал — остановилось сердце. Это была самая долгая остановка, она продолжалась около четырех минут, и во время нее я будто перенесся в другой мир. Лечу по черному туннелю, в конце которого появляется яркий свет. Выхожу на прекрасную освещенную солнцем лужайку: молодая зеленая трава, много белых цветов, похожих на нарциссы. Сверху ясное голубое небо, ни одного облачка. Вдали виднеется холм, покрытый той же травой и цветами, над которым светит яркое солнце. Над лужайкой летают белые голуби, а среди травы протоптана тропинка. Тела я не чувствовал, собственных рук и ног не видел, а будто сидел перед телевизором. Очень приятное ощущение — никакой боли, лишь легкость, покой и умиротворение. Внезапно эта картина исчезла, словно кто-то выключил свет, и перед глазами возникли врачи в масках. Я не удержался и спросил: «Почему вы так быстро меня вернули? Я почти ничего не успел разглядеть… »
Потом выяснилось, что после того, как врачи завели сердце, я еще полчаса лежал без сознания, но тогда ничего не видел и не помнил. В тот же день мое сердце останавливалось еще пятнадцать раз. В общей сложности за две недели число остановок достигло шестидесяти восьми. Я даже научился чувствовать приближение клинической смерти и всегда держал в руках тревожную кнопку, которой вызывал врачей. На спине ощущал горячую струю, которая поднималась по затылку, доходила до темени — и тик! — сердце останавливалось. Эти остановки длились меньше — по две-три минуты. И никаких видений больше не было.
Несколько раз, пока дефибрилятор заряжался током, заведующий отделением Александр Сабинин заводил мое сердце ударом кулака в грудь. После такого количества процедур грудная клетка очень болела, и, когда я жаловался на это медсестре, та отшучивалась: «А вы посмотрите на нежные ручки нашего шефа (Александр Сабинин — крупный мужчина со здоровенными руками), так что не удивляйтесь». Я остался на этом свете лишь благодаря реаниматологам, которые почти круглосуточно не отходили от меня. Пока живу, не забуду их имен: Владимир Шпонтак, Роман Соскида, Лариса Великоклад, Александр Сабинин. В тот самый день, когда я шестнадцать раз умирал и возвращался к жизни, моя дочь родила ребенка. С тех пор дни рождения отмечаем с внучкой вместе. Она — первый, я — второй.
После выписки из больницы Юрий Федака вернулся в милицию и проработал еще три года (правда, не водителем, а постовым в управлении МВД). Затем вышел на пенсию и перебрался из областного центра ближе к природе — в родное село Кальник Мукачевского района. Последние пять лет он работает охранником в Мукачевском строительном лицее. И следит за собой — контролирует давление, регулярно проходит обследования. За все это время сердечный приступ был лишь однажды — пять лет назад, когда на грудь деда, играя, прыгнул внук. В целом же, несмотря на перенесенный обширный инфаркт, мужчина живет полноценной жизнью — ходит на работу, ездит в гости к родственникам, занимается хозяйством. Едва ли не единственное ограничение — не может косить и поднимать тяжести.
К большому неудовольствию врачей, Юрий Петрович так и не сумел распрощаться с вредной привычкой, за три дня он выкуривает пачку сигарет. А два года назад несколько раз в месяц стал позволять себе 50 граммов водки. По словам моего собеседника, после реанимации у него немного ухудшилась память. Иногда встречает знакомые лица, а имена вспомнить не может. Зато пережитое совсем не изменило его характера — каким был, таким и остался. Впрочем, наблюдая за неспешными жестами и спокойными рассуждениями этого человека, невольно ловишь себя на мысли — он научился ценить жизнь и теперь наслаждается ею.
- Я разговаривал с другими людьми, которые пережили клиническую смерть и тоже что-то видели, — говорит Юрий Петрович. — Большинство из них вспоминают лишь хорошее — красивую природу, людей, сажавших цветы или обрезавших кусты, а также умерших родных и знакомых, которые говорили: «Вам еще рано, возвращайтесь». Лишь один человек видел все в мрачных тонах: темное место, люди, одетые во все черное, и стоявшие в какой-то очереди. После аварии он долго находился в состоянии клинической смерти, и потом его парализовало. Я встречал этого человека в областной больнице, когда безуспешно пытался выбить для себя инвалидность. Он уже умер…
В кардиореанимационном отделении Ужгородской горбольницы Юрия Федаку не забыли.
- Я хорошо помню Юрия Петровича, — говорит кардиореаниматолог, заместитель главного врача горбольницы Владимир Шпонтак. — Тогда, на самую Пасху, с 11 до 13 часов мы дефибрилировали его 11 раз. А потом еще три или четыре раза до конца суток. Самой тяжелой была первая остановка сердца, которая произошла у Юрия Петровича утром и длилась дольше всего. Я всегда спрашиваю больных, перенесших клиническую смерть, видели ли они что-нибудь во время остановки сердца. Видят лишь единицы. От чего это зависит, я не знаю.
Несколько лет назад, после того, как мы реанимировали пожилую женщину, она произнесла: «Зачем вы это сделали? Мне там было лучше». Что именно она видела, мы так и не узнали, поскольку через несколько минут женщина снова… умерла. Другая пациентка рассказывала, будто попала на средневековый бал, где все были разодеты в пышные одежды с кружевами. На ней же была обычная одежда, поэтому ей сказали: «Тебе нечего здесь делать, возвращайся». Некоторые пациенты на мои вопросы обещают рассказать об увиденном позже, но затем отказываются. Кто знает, где они побывали и что видели? Меня иногда спрашивают: как я, врач, оцениваю такие видения? Судить об этом однозначно невозможно, но как верующие люди будем думать, что так оно и есть…
- Профессия водителя принадлежит к одним из первых в перечне группы риска по инфаркту, — рассказывает заведующий кардиореанимационным отделением Александр Сабинин. — Сказывается постоянное напряжение, стрессы, плохой режим питания, сидячий образ жизни. А в данном случае, наверное, сыграла свою роль и наследственность. В то же время показателен тот факт, что даже после тяжелого инфаркта человек, который следит за собой, полноценно прожил десять лет. И, даст Бог, проживет намного больше.
- Как часто вам приходится выводить пациентов из состояния клинической смерти?
- За год в нашем отделении происходит около двадцати таких случаев. Вернуть человека после двух-трех остановок сердца для нас не в диковинку (конечно, если не произошло разрыва миокарда, при котором помочь невозможно). А вот 68 раз, как было у Юрия Федаки, — большая редкость. Между прочим, 15 лет назад у нас был пациент чуть старше сорока лет, у которого на протяжении недели произошло 96 клинических смертей. Правда, никаких видений при этом у него не возникало. Этот человек до сих пор живет в Ужгороде, ходит на работу и чувствует себя хорошо.
- Как долго пациент может находиться в состоянии клинической смерти, а затем вернуться к жизни?
- Как правило, около четырех минут, затем наступает биологическая смерть. В моей практике был случай, когда больного, у которого прямо в приемном отделении остановилось сердце, мы реанимировали тридцать минут. Когда я уже потерял надежду и сказал: «Все, хватит», мой коллега Владимир Шпонтак заметил, что зрачки у пациента стали сужаться. Мы продолжили реанимацию, и мужчина ожил. Никаких серьезных последствий столь долгое пребывание в состоянии клинической смерти для него не имело. Была лишь потеря памяти, однако затем она восстановилась.
Спасти человеку жизнь — призвание любого медика, однако для самого больного намного лучше не допустить развития болезни, чем потом лечить ее. Определенные методы профилактики намного эффективнее для здоровья, чем само лечение. Каждый человек должен помогать себе сам: контролировать свое здоровье и не забывать, что высокое давление, повышенный холестерин в крови, чрезмерный вес, сидячий образ жизни и курение могут привести к инфаркту.