Обвиненный в совершении тяжелого преступления врач считает, что его используют как «наживку» — чтобы добраться до влиятельных друзей
Наш разговор с «главным фигурантом» скандального дела состоялся в его рабочем кабинете. Главврач Киевской городской больницы Ь 8 Анатолий Пилецкий разрешил «ФАКТАМ» назвать свое настоящее имя, полагая, что честному человеку скрывать нечего. В момент подготовки публикации он находился на подписке о невыезде. Разговор начался с самого главного.
- То, в чем меня обвиняет следователь Климович, — абсурд и совершеннейшая чушь, — говорит Анатолий Пилецкий. — С человеком по фамилии Тесленко, которого я якобы подстрекал убить, никогда не был знаком. Ни по жизни, ни, как уверяет «свидетель», по бизнесу. Я вообще не бизнесмен. Я врач, 25 лет руковожу самой большой в Киеве больницей. Кандидат медицинских наук, автор восьми монографий. Имею ордена и медали, а уж благодарственных грамот не счесть.
- Анатолий Михайлович, для вас было неожиданным оказаться в роли подозреваемого в столь серьезном преступлении?
- Слухи доходили. На протяжении нескольких месяцев в клинике работали сотрудники Генеральной прокуратуры, задавая моим подчиненным вопросы вроде: «Любит ли ваш шеф выпить, живет ли с женой, имеет ли любовницу?» Собирали любую грязь. Но настоящий сюрприз преподнесли на юбилей — мне тогда исполнилось 50 лет. В тот день, несмотря на то, что я болел воспалением легких, вышел на работу — уж очень много людей хотели меня поздравить. Тортик, фрукты… И вдруг в кабинет заходят «мальчики», заламывают руки и ведут на допрос.
Знакомство со следователем Галиной Климович началось с нарушений закона. У меня хотели забрать часы и мобильный телефон, не сразу разрешили встретиться с адвокатом. Я просил воды, чтобы запить таблетку, но и в этом мне отказали. До двух часов ночи — ни воды, ни пищи. В туалет не разрешали сходить! Это унизительно.
Я уже рассказывал о своих впечатлениях о личности этого следователя. На мой взгляд, она нездоровый человек. Разговор все время крутится вокруг моего якобы богатства — автомобиля, дома, купленного мною 12 лет назад. Да, дом сейчас стоит дорого, но тогда был куплен по цене старых «Жигулей». Пытаясь вытянуть признание в якобы заказе на убийство, меня запугивали тюремной камерой с туберкулезными или психическими больными, смакуя детали пребывания там.
Наконец меня, измученного допросом, повели на очную ставку с «главным свидетелем». У того в руках был листок с текстом вопросов и ответов. Благодаря высокому росту и хорошему зрению я это смог разглядеть.
- Что вы могли бы рассказать по сути предъявленных вам обвинений?
- Расскажу, но для этого придется вернуться в 90-е годы. Больница бедствовала. Для того чтобы содержать в порядке пустующие помещения, необходимо было приглашать арендаторов. Кстати, их и сейчас много — всякие продовольственные магазинчики, киоски, а также частная медицинская фирма, которую создали наши бывшие сотрудники. Начинали с одной-двух палат, потом развернулись. Правда, в ее создании я участия не принимал и отношения к ней не имею. Так вот, в те годы я был заведующим отделом здравоохранения Минского района. Винокуров — районным прокурором, Дмитренко — начальником райотдела милиции. 15 лет мы сидели рядом на заседаниях райисполкома, хорошо друг друга знали и дружим до сих пор. Тогда же и получилось, что Дмитренко предложил мне арендаторов — кооператив бывших милиционеров, возглавляемый его племянником. Договор об аренде сохранился до сих пор.
Слова Шмеля о том, что я получил от него взятку в виде автомобиля, — ложь. В 90-х годах Министерство здравоохранения Украины закупило для нужд медицинских учреждений 700 автомобилей, из них 300 — для Киева. Нашей больнице досталось 12 государственных автомобилей, в том числе и белая «Тойота Королла». Но лично я ездил на «Ниве». Все это легко проверить.
- Вы знали о том, что ваши новые арендаторы принадлежат к криминальному миру?
- Нет. Я выгнал их еще до того, как их осудили. Просто мне не нравилось их поведение — хамство, постоянные «физкультурные разминки» между собой. Этакие «шкафчики» в фирменных спортивных костюмах. Последней каплей стало то, что они избили нашу медсестру, требуя дать им наркотики. Я показал им на ворота — чтоб в течение шести часов духу их в больнице не было…
После того как их арестовали, ко мне долго ходили родственники Шмеля. Требовали, чтобы я просил за него у своих друзей — Винокурова или Дмитренко. С какой стати? Пускай каждый получает то, что заслужил.
Шмелю дали, кажется, 14 лет. И тут нынешней весной он, вышедший из тюрьмы гораздо раньше срока, вдруг появляется. Гуляет вокруг больницы, возле моего дома. Внешне очень изменился. Осунувшийся, постаревший. По лицу заметно, что типичный наркоман… Думаю, досрочно его выпустили не просто так, а за определенные услуги следствию. Сейчас он находится на подписке о невыезде и своими показаниями покупает себе свободу. Что касается его свидетельства о якобы подстрекательстве к убийству, отвечу: Шмель никогда не заходил в мой кабинет. Он был мне неприятен как человек. Зайти мог разве что директор их фирмы — в мои часы приема.
И потом, даже если допустить, что я был знаком с Тесленко… Будучи в дружбе с главным милиционером и прокурором района — я не скрываю этого! — разве стал бы я обращаться к «плохим мальчикам», вместо того, чтобы решить вопрос цивилизованно!
- Если так, то почему вы попали под следствие?
- Долго над этим думал. Может, меня используют в качестве «наживки» — хотят поймать «жирную рыбку». Ведь у меня много влиятельных друзей, со многими из которых я знаком со школы. Например, с бывшим министром внутренних дел Николаем Билоконем я познакомился в седьмом классе на школьной олимпиаде по химии. Мы оба были призерами. Или рассчитывают, что я испугаюсь и продам частную клинику. Так ведь клиника не моя. Летом ко мне заходил один человек. Рассказал, что есть в Одессе такая женщина, Галина Ивановна, которая «может наделать проблем». Мол, надо бы поехать с ней познакомиться. Только для знакомства требуется поднести — он показал мне на пальцах — пятьдесят тысяч американских долларов. Я отказался.
P. S. На прощание Анатолий Михайлович обнял меня за плечи и заметил: «Рано или поздно любой человек может заболеть и оказаться пациентом нашей клиники».