В преддверии праздников известный украинский писатель Анатолий Димаров рассказывает о фирменных розыгрышах О розыгрышах и шутках Анатолия Димарова (к слову, в наступающем году он отметит свое 85-летие) ходят легенды. Анатолий Андреевич — мастер «приколов» и виртуозных мистификаций. Стоило кому-то из коллег-писателей оказаться в курьезной ситуации, тут же подозревали, что это дело рук Димарова. Случалось, даже приписывали ему чужие «выбрыки». Хотя и своих, «фирменных», розыгрышей у Анатолия Андреевича предостаточно…
- Анатолий Андреевич, правда, что вы однажды в подарок подложили своему приятелю свинью?
- Не свинью, а молочного поросенка! — отвечает писатель Анатолий Димаров. — Его, зачуханного и замызганного, привезли мне домой из колхоза. Жена отмыла «пятачка» в ванной, напоила молочком. Сделала маникюр на копытцах, а рыльце накрасила яркой помадой. Еще и пышный бант на шее завязала. Поросеночек, разомлевший от еды и купания, уснул. Мы положили его в корзинку, накрыли белоснежной марлей и вручили нашему другу Сашку Дяченко (Александр Дяченко был директором издательства «Радянський письменник». — Авт. ) за праздничным столом. А под утро, когда гости разошлись, «игрушка» проснулась, вылезла из корзинки и… Представляете, что может натворить поросенок в городской квартире?
- Да уж… И что потом стало с поросеночком?
- «Усыновили»… А приятеля я разыграл в очередной раз на Новый год — уже в Ирпене, в писательском Доме творчества. Мы с Дяченко жили в шестом корпусе, возле которого росла сосна. Вот на эту сосенку я ночью и развесил аккуратно шапку, пальто, штаны, рубашку, майку — всю одежду приятеля, который обычно спал так крепко, что из пушки не разбудишь. Прицепил еще на деревце конфеты и плакаты: «Дяченко от Деда Мороза!» Утром Сашко гарцевал у окна на втором этаже в одних трусах, не в чем было пойти в столовую. Но потом кто-то услышал крик о помощи через открытую форточку, и одежду передали…
- Долго обижался на вас?
- Да где там! Он и сам любил пошутить… Конечно, среди писательской публики в Ирпене встречались «классики» и «полуклассики» с надутыми щеками. Из тех, кто никогда не улыбнется. Но их было намного меньше, чем людей с чувством юмора. Андрей Самойлович Малышко, например, будучи уже в почтенном возрасте, частенько разыгрывал своих приятелей. И я ему в этом помогал. Однажды по его наводке даже стащил сало у поэта Миколы Шеремета…
- Это зачем же?
- Дело в том, что Шеремет страшно любил сало. Покупал большущий его шмат на ирпенском базарчике — непременно толстое, розовое, аппетитное. Не угощал, правда, им никогда. Клал в торбу и подвешивал зимой за окном (холодильников в корпусах не было). Зная об этом, Малышко и решил разыграть спектакль. Подговорил меня вытащить сало (вместо него в торбу я положил кирпичи). А вечером в столовой Андрей Самойлович объявил: «Хлопцы, приходите ко мне. Я вас таким салом угощу!» Компания собралась немаленькая. На столе у Малышко — горилочка и гора нарезанного сала. Он усадил Шеремета на самое почетное место:
В тот вечер, конечно, Шеремет не заглядывал в свою торбу. А на следующий день, когда развязал ее, понял, чье сало съел… Кинулся ко мне, зная, что часто устраиваю каверзы. Но я наш с Малышко секрет не выдал…
- А какие еще «секретные операции» вы с Малышко совершали?
- Устроили фокус с «летающим» одеялом. Тут уже пригодился спиннинг Малышко. Он, как и Максим Рыльский, был заядлым рыболовом и приезжал в Ирпень со снастями. Как-то, улучив момент, он пробрался в комнату одного нашего серьезного писателя и прицепил рыболовный крючок к одеялу, а леску незаметно протянул через коридор и поставил спиннинг в укромном месте. Я залез на дерево и, глядя в освещенное окно, сообщал Малышко о нашем «объекте». «Все, укрылся одеялом и читает», — говорю. Андрей Самойлович начал крутить катушку спиннинга. Одеяло потихоньку сползло на пол. Так проделывалось раз, другой…
Писатель в недоумении обследовал комнату, залез даже под кровать, но так ничего и не обнаружив, снова лег. Натянул одеяло до подбородка. И тут Малышко, как крутанет катушку! Одеяло «подскочило» аж к дверям, бедолага — за ним. Так и не поймав, он с криком выскочил в коридор…
- Тут хочешь не хочешь, а поверишь в «нечистую силу… ».
- «Нечистая сила» привиделась другому нашему поэту — веселому добродушному Патрусу-Карпатскому. И виной тому был, опять-таки, ирпенский розыгрыш. Причем абсолютно безобидный. Мы с приятелями уговорили девушку-уборщицу спрятаться в шкафу в комнате Патруса. Думали: откроет он дверцу шкафа, а мы его «прищучим»: вот, дескать, где ты девчат прячешь! Всей компанией заявились к нему в гости. Дождались: он подошел к шкафу, приоткрыл дверцу. И тут же… упал в обморок! Оказалось, девушка в тот момент схватила его за руку.
Пока мы приводили поэта в чувство, девушка убежала. И нам так и не удалось убедить Патруса, что это был розыгрыш. Тогда как раз в газетах появились статьи о полтергейсте, и Патрус был уверен, что в его шкафу завелась эта нечисть. Ночевал в моей комнате до тех пор, пока ему не поставили другой шкаф.
- Скажите, Анатолий Андреевич, а вам приходилось быть «жертвой» розыгрыша?
- И не раз. Василь Земляк, например, любил подшутить надо мной. Мы познакомились с Василем в пору его литературных дебютов (»Лебедина зграя» ч «Зеленч млини» Земляка были еще впереди). Василь был необыкновенно красив — на улице все девушки оборачивались ему вслед. Он долго носил широченные штаны клеш, из-под которых выглядывали… ярко-желтые калоши, единственные на весь Киев, да, наверное, и на всю Украину. А за письменным столом всегда работал в необъятном «обломовском» халате, голову обматывал полотенцем, как чалмой.
Мы оба были тогда «бесквартирные», жили в гостинице столичного коммунхоза на бульваре Шевченко. И вот как-то, узнав, что ко мне на майские праздники приезжает из Львова жена, Василь вымазал мою подушку губной помадой (слава богу, моя Дуся не ревнива!). Но этого ему показалось мало… Перед праздничным парадом солдаты всю ночь тренировались на бульваре Шевченко. Василь дал хлопцам тридцать рублей — на «каву», и попросил маршировать не на бульваре, а во дворе нашей гостиницы — туда выходили окна моего номера, а акустика была такая, что от самого тихого звука гудело, как в бочке.
Среди ночи жена меня разбудила: «Тебя кто-то зовет!» Я вскочил, слышу — топот сапог и команда: «Ать-два! Димаров, в строй! Ногу! Ногу!» Утром с чугунной головой поплелся на встречу с приятелями и услышал: «А ты почему не в строю?» Так узнал о розыгрыше Земляка.
- И задумали «ответный удар»?
- Конечно! Хорошо смеется тот, кто смеется последним… Василь жил в номере, расположенном возле женского туалета. На дверях туалета висела табличка с двумя нулями. Рано утром, когда все еще спали, я перевесил табличку на двери номера Земляка (он, надо сказать, никогда не запирался изнутри). И вот первые две дамочки влетают в комнату Василя. «Ой!» — и назад… Василь, ничего не понимая, подходит к двери и сталкивается с третьей дамой. «Что вы здесь делаете?! Как вам не стыдно!» — возмущается она. А Василь — красавец, в халате и «чалме» — любезно интересуется: «А ви, пробачте, за чим сюди завчтали?» (Он был очень галантен и при знакомстве целовал женщинам руку… ) Разгневанная дама потребовала у дежурной по этажу вызвать бригаду из психбольницы: «Там какой-то сумасшедший оккупировал наш туалет… »
- Признайтесь, в детстве вам часто попадало за ваши проделки?
- Хуже всего наказал себя я сам… В пятом классе влюбился в девочку, с которой вместе учились. Чем же ее поразить? Дернуть за косу, толкнуть? Неинтересно, все так делают. Я поймал лягушонка, ополоснул его водой и пришел в школу пораньше. Жду Валю у дверей класса, положив лягушонка в рот. Вот, думаю, она придет, поздоровается, а у меня из открытого рта жабка выпрыгнет! И тут, на мою беду, подходит наш завуч — мы все его ужасно боялись. «Ты чего тут стоишь?» Я молчу. «Почему молчишь?» — повышает голос завуч. Стою сцепив зубы, а проклятый лягушонок прыгает во рту! Не выдержал я и… проглотил его.
- Батюшки!..
- Одноклассники потом «рекламировали» меня по всей школе: «А Толька Димаров живых жаб глотает!» Но на этом история не закончилась. Вышел мой сборник рассказов «На конч ч пчд конем» — о детских проделках, всевозможных «кониках». И в одной семье, с которой переписываюсь уже десятки лет (слава богу, постоянных читателей у меня хватает, мы обмениваемся новостями и даже ездим друг к другу в гости), молодая мама прочитала пятилетней дочке эту книгу. Больше всего девочку поразила история «про жабу». Когда я навестил эту семью, малышка сразу же взяла меня за руку: «Идем за мной! Я знаю, где живет большая жаба. Ты ее проглотишь».
Иду и молю Бога, чтобы лягушка не появилась. Ребенка ведь нельзя обманывать! Долго выгоняли жабу из кустов, но она так и не объявилась. Девчушка, конечно, очень расстроилась. Я утешал ее: наверное, говорю, жаба меня испугалась…
- Анатолий Андреевич, вы ведь коллекционируете не только розыгрыши и удивительные житейские истории, а и… камни. Чем вас так привлекли минералы?
- «Каменной» болезнью я заболел лет 40 назад, когда впервые побывал в Коктебеле. Тогда еще там был песчаный берег, и море изредка выносило разноцветные агаты. В поисках этих камушков где меня только не носило с геологами! Кавказ, Тянь-Шань, Памир, Алатау, Забайкалье… Искал в горах минералы, а находил приключения.
- А с невероятным, сверхъестественным сталкивались?
- Один такой случай забыть не могу. Было это в горном Алатау, на границе с Китаем. Наша экспедиция решила заночевать в одном из ближних ущелий. И вдруг на полпути нас нагоняет казах-пастух на лошади: «Туда нельзя! Там живет зеленый человек. Он может убить!» Мы только посмеялись и поехали дальше.
В ущелье — красота: чистый ручей, зеленый лужок, тополя выстроились в ряд… Мы поставили палатку, соорудили стол из ящиков, открыли консервы, закипятили чайник. Я сел в сторонке. Смотрю, из-за высоченной, километровой скалы выползает луна — роскошная, как колесо мельницы. Залюбовался ею. И тут ребята-геологи окликают меня: «Анатолий Дмитриевич, вы бы хоть глянули, какая красивая луна всходит у вас за спиной!»
- За спиной?!
- Две луны всходило на небе! Мы оцепенели. А потом светила сошлись вместе и… небо на наших глазах стало свертываться, как ткань! Погасли звезды, все погрузилось во тьму. Собачка одного нашего геолога завыла и залезла к хозяину на руки, он погладил ее — вся шерсть мокрая… Мы забрались в палатку, лежим ни живы ни мертвы. Тишина. И тут — шарах! Слышно, как одно за другим падают деревья, все ближе и ближе к нам. Вдруг загрохотали алюминиевые миски и кружки — от того, что кто-то перекинул наши ящики. Мы решили, что это медведь хозяйничает и даже обрадовались — все-таки живое существо.
Еле дождались рассвета. А когда выбрались из палатки, смотрим — деревья как стояли, так и стоят, ручей мирно журчит. Только ящики и посуда разбросаны. Но трава покрыта росой, а следов нет. Будь здесь медведь, он бы обязательно наследил. Выходит, неведомая сила хозяйничала.
- И что же это могло быть, по-вашему?
- Не знаю… Но такого страха — мистического, когда кровь стынет в жилах, — я прежде не испытывал. Даже на войне не было так страшно, когда немецкий снаряд, пробив крышу блиндажа, крутился у меня под ногами…