вспоминает сегодня студентка Луганского государственного института культуры и искусств 19-летняя Инна Момот, которая вскоре едет в Австрию, чтобы участвовать в постановке оперы «Евгений Онегин» Ровно два года назад «ФАКТЫ» писали о жительнице города Снежное Донецкой области, которая, оформив опеку над 11 детьми, вместе с мужем создала детскую шахтерскую бригаду. Ребят заставляли работать в самовольно выкопанной супругами угольной разработке — «копанке», установив для каждого норму добычи угля! Опекунша убеждала детей, что работа в «копанке» — единственная возможность содержать семью. В противном случае, дескать, приемышам придется познать «ужасы» детдома. А девочкам внушала, что их сиротский путь предопределен «свыше»: в лучшем случае — ПТУ или… «место на панели». Однако отвоеванные по суду у так называемой семьи дети прекрасно освоились в детдоме. А четверо бывших «стахановцев» уже студенты! Опекунов же за незаконную эксплуатацию детей на вредном производстве судили и признали виновными по статьям 150 (часть 2) и 240 Уголовного кодекса Украины (незаконная эксплуатация детей на вредном производстве и незаконная разработка недр).
В предыдущей публикации все ребята из семьи опекунов были названы вымышленными фамилиями. На сей раз я решила: детям-сиротам нечего стыдиться своих настоящих, а вот опекунам — женщине и ее мужу, — пожалуй, лучше оставить вымышленную фамилию. Хоть суд и доказал, что их действия были преступными, но… у супругов есть свои дети, которым нелегко будет жить в небольшом городе под бременем такой родительской «славы».
Наверное, два года назад подростки-»горняки», с которыми я беседовала в детдоме города Снежное, не подозревали, что не только для взрослых — сотрудников детдома, работников местного горисполкома и правоохранительных органов, но и для них самих война с семейством их бывшей опекунши только начинается. Радеева, которая не напрасно опасалась, что вырвавшиеся из-под ее «крылышка» дети расскажут всю правду о своих трудовых буднях, решила защищаться. Наняв адвоката, она добилась в суде отмены решения горисполкома о снятии опеки. И хотя сама Радеева была уже под следствием (прокуратура Снежного возбудила дело о незаконной эксплуатации несовершеннолетних на вредном производстве и незаконной разработке недр), но все же попыталась вернуть себе детей.
- После того как Радеевой удалось добиться отмены решения исполкома о снятии с нее опеки, она явилась в детдом, — говорит директор Снежнянского детского дома Светлана Болдарева. — И младшие братья Юрины, тогда им было 10 и 12 лет, 14-летний Денис и 15-летняя Наташа Цыбиковы сразу вернулись к ней. Наташу и Дениса я понимаю: ведь их отец умирал в семье Радеевых и «завещал» детям жить с ними. А братьям Юриным, которые своих родителей не помнят, Радеевы пообещали велосипед, магнитофон и мотоцикл. Инна Момот, Стас и Катя Беловы остались в детдоме. Но «отступничество» тех, кто вернулся к Радеевой, оказалось недолгим.
Еще до того, как горисполком повторно добился снятия опеки, ребята сами пришли в детдом, и милиция зафиксировала их «добровольную сдачу». Мальчики поведали директору, что «одарила» их опекун только обещаниями и новыми обязанностями: Радеевы взялись опекать стариков, за которыми нужен был уход, и мальчишек привлекали к этой работе. А Дениса Цыбикова приставили стеречь какую-то новую семейную «шахту».
- Радеева явилась к нам на следующий день с милицией, заявляя, что дети якобы украли мотоцикл и одежду! — возмущается Светлана Николаевна. — Бывшая «мама» демонстративно раздела ребят до трусов, говоря, что это не их вещи!
Видать, не заработали «горняки» себе на одежку, хотя, кроме продажи добытого ими угля, опекунша получала пенсию на семерых детей (по утрате их кормильцев), да еще доплаты от исполкома на каждого опекаемого и субсидию на все коммунальные услуги.
К счастью, «украденный» мотоцикл нашелся. А «отступники» окончательно поняли, что бывшая «мама» их не пощадит. Оставшихся же в доме Радеевых педагоги, можно сказать, «потеряли». Женю Юрина, вернувшегося последним, пришлось отправить в специнтернат — как отстающего в развитии.
- О другом подопечном ничего не знаем — ему уже 18 лет, сам волен решать, куда идти, — продолжает Светлана Болдарева.
Сведения о жизни паренька я нашла в обвинительном заключении по делу Радеевых. Он пояснил суду, что жил у «дяди Саши», добывал уголь в самовольной «копанке», «пил самогон два раза в день, в школу не ходил, вернулся к Радеевым, так как боялся спиться».
Супругов Радеевых осудили на четыре года лишения свободы и запретили брать под опеку детей, а также создавать детские дома семейного типа в течение трех лет. Учитывая ряд обстоятельств, в том числе что в многодетной семье есть несовершеннолетние ребятишки, Радеевых оставили на свободе — c трехлетним испытательным сроком.
Сиротам, быстро освоившимся в детдоме, путевки в жизнь давали общими усилиями. «Девочки в вузах учатся», — с поистине материнской гордостью в голосе говорит Светлана Николаевна, показывая фотографии выпускного бала: в импозантных барышнях трудно узнать бывших «работниц очистного забоя». 19-летняя Инна Момот, старшая из экс-подопечных Радеевых, поселившись в детдоме, десятки раз пересмотрела сказку «Морозко», утверждая, что эта сказка «про нее» и обязательно сбудется. Инна решила поступать в Луганский государственный институт культуры и искусства. Директор детдома ломала голову, где же взять деньги на поездку и проживание Инны в Луганске, на подготовительные курсы. Выход нашелся сам собой.
- Инна мне как-то сказала: «Я слышала, что сиротам Бог помогает, а я — некрещеная», — вспоминает Светлана Николаевна. — Я попросила руководителя нашего Центра занятости стать крестной мамой Инны, а директора рынка ООО «Торгсервис» — крестным папой. Они согласились, правда, крестный Инну строго пред- упредил: «Буду тебе помогать, пока буду видеть, что ты к чему-то хорошему стремишься». Пока Инна своих крестных не подводит.
- Первую сессию сдала на «отлично», — похвасталась мне Инна по телефону. — Буду теперь повышенную стипендию получать и еще в церковном хоре подрабатываю. В марте мы с хором в Австрию поедем — будем участвовать в постановке оперы «Евгений Онегин». У меня уже и загранпаспорт есть!
О трудовых буднях в «копанке» Инна вспоминает как о несправедливом обмане. Оставшись без родительской опеки, девочка вместе со старшим братом восемь лет кочевала по интернатам и была рада, когда Радеевы пригласили ее в семью. Но никак не думала, что нужно будет «давать норму» — таскать из узкой выработки уголь на поверхность, поднимая по 10-20 12-килограммовых ведер в сутки! Музыкальную школу Инна тогда не посещала полгода, а «цыпки» на руках и трещины на ногах лечила не одну неделю.
- Но зато, как видите, «на панель» не пошла, как нам Радеева прочила, — гордо заявила девушка.
Директора детдома и свою крестную Инна считает самыми близкими на свете людьми. Родная мама Инны Момот жива, но, увы, теплых отношений у нее с дочерью нет. Моя собеседница надеется, что жив и ее папа и что, может быть, он захочет встретиться с дочерью. Девушка попробовала разыскать отца через телепрограмму «Жди меня», но ответа пока не получила. (По просьбе Инны сообщаю телефон Снежнянского детдома: (256) 5-20-34. )
В детдоме из бывших «тружеников» радеевской бригады остались только одиннадцатиклассник Стас Белов и 14-летний Андрей Юрин. Остальные уже студенты.
Самый старательный «стахановец» Денис Цыбиков, который два года считал работу в шахте своим «сыновним долгом», будет строителем — он поступил в лицей при Макеевской академии архитектуры и строительства. А сестра Дениса Наташа, с детства мечтавшая лечить животных — студентка Харьковской государственной зооветеринарной академии! Благодаря Наташиной мечте в Снежнянском детдоме появилась своего рода реликвия.
Перед сдачей документов Наташи Цыбиковой в академию директор детдома написала письмо ректору с просьбой как-то помочь сироте. Светлана Николаевна рассказала о судьбе Наташи и всех ее товарищей по «работе» в шахте. Ответ ректора все перечитывали по нескольку раз:
«Уважаемая Светлана Николаевна, прочитал ваше письмо. Слов нет. Я сам был в такой же ситуации. Родился в поселке Старомихайловка Донецкой области, рос без отца, мать — инвалид второй группы. Трудовую книжку колхозника на меня завели в 12 лет. Так что крик вашей души мне близок и понятен. Я как ректор сделаю все от меня зависящее, чтобы ваша крестница училась в нашей академии, на любом выбранном ею факультете. С уважением, ваш ректор Головко В. А. »
… Приезжая на каникулы в детдом, как в родной дом, студенты из бывшей радеевской «бригады» помогают персоналу и наставляют младших воспитанников, если те ленятся: «Тебя бы к Радеевым в шахту, тогда ты за счастье бы почитал дежурство по комнате!»