Народная артистка Украины поделилась с читателями «ФАКТОВ» своими проблемами, радостями и воспоминаниями
«Мне, пожалуйста, чаю. Только без сахара», — попросила Ада Николаевна, сев за стол в кабинете главного редактора «ФАКТОВ». Невысокая хрупкая блондинка, сводившая с ума миллионы зрителей, удивительным образом сохраняет свое неповторимое обаяние. Когда она говорит о своих детях и внуках, ее лицо озаряет знаменитая улыбка с детскими ямочками на щеках. И тут же на глаза наворачиваются слезы при болезненном воспоминании о недавно ушедшем из жизни муже Константине Степанкове. И в то же время она не устает повторять: «Сцена стала моей Родиной… »
- Это «ФАКТЫ»? Здравствуйте, Ада Роговцева! Вас беспокоит Мария Васильевна из Запорожья. Вы любимица нашего города! Скажите, мы дождемся, что вы вернетесь в Театр имени Леси Украинки?
- Спасибо за добрые слова, но, знаете, под 70 лет сложно менять свою жизнь… Конечно, мне хочется вернуться в отчий дом, но сейчас этот вопрос не стоит на повестке дня. Да никто и не предлагает.
- Помните, что мы вас очень любим!
- Здравствуйте. Ада Николаевна. Меня зовут Наталья Николаевна, я киевлянка. Хочу поблагодарить вас за вдохновение, которое вы дарите людям. Для меня вы всегда были, как… батарейка питания! Я приехала в Киев в 1975 году, и первый спектакль, который я посмотрела, — «Варшавская мелодия». С тех пор я не пропускала ни одного спектакля с вашим участием. Как приятно было бы вашим поклонникам вновь увидеть вас в Театре русской драмы.
- Спасибо, дорогая Наташа, за добрые слова. Моя жизнь не прошла даром, если хотя бы нескольким людям я могу послужить «батарейкой питания». А что касается моего родного театра… Мне второй раз задают этот вопрос.
Конечно, Театр русской драмы мне снится до сих пор. Я оттуда, по сути, и не ушла, хотя прошло уже 12 лет, а, уходя и зная, что уже не переступлю его порога, обцеловала каждый сантиметр сцены, кулис, потрогала все зрительные места… Это было тяжкое, трагическое решение в моей жизни. И сказать, что я не мечтала свою жизнь или старость провести в родном театре, было бы от лукавого.
Но театр живет по своим законам. За 12 лет многое изменилось. Я стою в стороне. Пока. Но душой и сердцем, конечно, всегда была, есть и буду ТАМ!
- Добрый день! Нина Андреевна беспокоит, киевлянка. Ада Николаевна, я рада вашей востребованности, восхищаюсь вашим огромным талантом, прежде всего желаю вам здоровья. Душа болит, что многие светлые имена украинских деятелей культуры забываются…
- Вы киевлянка и я. С 1944 года я живу и работаю в Киеве, где много дорогих сердцу мест и имен, которые поснимали, повыбрасывали. Думаю, замечательные изменения, происходящие у нас в стране, дадут возможность их вернуть. Только то, что мы живем в одно время с Линой Костенко, делает нас прекраснее! А кино? Увы, оно у нас на нуле, и это все знают.
Имя Александра Довженко для меня так же свято, как для каждого украинца. Мой Кость Петрович получил замечательную премию его имени и очень этим гордился! Мы росли на его кинематографических произведениях и литературном наследии.
- Спасибо, очень рада, что мне удалось пообщаться с вами… И, конечно, приду на вашу «Варшавскую мелодию-2».
- Обязательно, 17 февраля, Октябрьский дворец.
- Добрый день, Ада Николаевна! Светлана Павловна из Киева. Когда-то вы сказали: «В моем доме всегда должно пахнуть пирожками». Это правило осталось неизменным?
- Действительно, так раньше и было. Наш дом был всегда открыт для людей. Приходили друзья и с порога шутили: «Общепит открыт?» Заходили Иван Миколайчук, Леня Осыка, Леша Быков… Все знали, что у меня всегда можно перехватить супчик или бутерброд.
Традиция устраивать семейные праздники идет от моей бабушки и мамы. И запах свежеиспеченного хлеба преследует меня всю жизнь. Знаете, как говорят: живите в доме — и будет дом! У нас всегда вкусно пахло. Не жареным салом, а пирогами. Я пеку замечательные дрожжевые пирожки. Когда-то я их делала малюсенькими, это было легендой города и всех моих знакомых. Пирожок на один укус.
- С какой начинкой?
- Годится все! Яйца с зеленым луком — любимые пироги сына Кости. Катя любила пироги с кислой тушеной капустой. Кость Петрович — только с мясом и обязательно, чтобы мясо было двух сортов! Я обожаю пироги с яблоками. Да чтобы укусил их, а оттуда потекла начинка. В общем, это была замечательная, добрая игра, в которую играли мои дети и друзья. А я была президентом этой пирожковой компании. Теперь мое дело продолжает дочка Катя.
Правда, она пошла еще дальше. Я не умела печь куличи, все было некогда, а Катя научилась делать их вос-хи-ти-тель-но! Значит, наши дети идут дальше нас. Вообще, Катя, храни ее Господь, человек, за которого я благодарю Господа Бога каждый день…
- Здравствуйте, Ада Николаевна. Хочу передать привет от родителей ваших бывших учеников. Думаю, пришло время организовать музей-театр Константина Степанкова. Чтобы там могли работать ваши лучшие ученики и слава о нем гремела по всей стране!
- Спасибо, моя хорошая. Думаю, что с таким размахом это невозможно сделать. Но на Киностудии им. А. Довженко, если она возродится, найдется уголок для моего мужа. Константин Петрович, помимо того, что был большим художником и серьезным актером, был уникально мудрым, светлым украинцем. Таких людей забывать нельзя.
- Здравствуйте, Ада Николаевна. Какой замечательный, прекрасный голос у нашей великой киевлянки!
- Спасибо, дорогая…
- Меня зовут Лилия Николаевна, киевлянка. Театр Леси Украинки всегда был для моей семьи театром великой актрисы Ады Роговцевой. С вашим уходом мы перестали туда ходить… Вас любила моя покойная мама. Рассказывала, как когда-то отдыхала с вами в Пырново. Страшно этим гордилась и вспоминала вашу маленькую Катеньку.
- Ей тогда было всего три месяца. Мы были в Доме отдыха вместе с моим папой. Он был очень смешной человек, и я помню, как он брал большую свежую паляницу, отрывал верхнюю корку, намазывал ее домашним селянским маслом с рынка и говорил: «Яка родюча земля!.. » (Хохочет. )
Потом брал коляску с Катькой, за руку Костю, которому было десять лет, и всей компашкой они шли гулять. Катя почему-то все время била себя кулачком по зубам, и получалось: «ма-ма-ма-ма-ма… » Проходящие удивлялись: «У вас девочка разговаривает?» Я смеялась, что в Пырново Катя и начала говорить. Но все закончилось грустно. Костика укусила мышь, решили, что она бешеная, и мы быстро вернулись в Киев делать ему уколы…
- Добрый день. Ада Николаевна, это Игорь Александрович, киевлянин, ваш преданный поклонник. Столичный Театр имени Ивана Франко не приглашал вас в свою труппу?
- Мне не очень хочется это обнародовать, но такое предложение мне поступало несколько раз в жизни. Иногда жалею, что не согласилась…
- Ада Николаевна, здравствуйте. Это Ирина Олейникова, театровед. Как вы относитесь к идее создания театра на базе актерского центра? Я имею в виду столичный театр «Ателье 16».
- Я еще там не была. Мотаюсь по белу свету, не успеваю все отслеживать. «Ателье 16» — театр Игоря Талалаевского, там работает моя невестка Олечка. Но наши маленькие театры очень бедствуют. Они не получают ни от кого никаких денег и еще не в состоянии заработать сами. Кстати, замечательная народная артистка Ольга Волкова, которая снималась в Киеве и влюбилась в нашу страну, пробивает замечательную идею — изо всех уголков Украины вытащить талантливых людей и показать их в большом столичном театре.
- Вы бы сами согласились на эксперимент — работу в молодом театре?
- Конечно! Но для этого нужна роль, которая бы мне соответствовала, режиссер, который захотел бы со мной работать. И еще много составляющих. Ведь творчество — такое капризное существо…
- Ада Николаевна? Это Марьяна из Мукачево. Скажите, у вас есть какие-то свои традиции перед выходом на сцену?
- Обязательно перекреститься. Так было всегда. Даже когда я в Театре имени Леси Украинки была парторгом. После меня был Леша Бакштаев. Помню, когда мы, два парторга, перед выходом крестились, это вызывало у многих коллег бурю негодования.
- Бывало перед выходом на сцену предчувствие чего-то нехорошего, что таки случалось?
- Как-то мы с актрисой Ниной Шаролаповой поехали уж не помню в какой город со спектаклем «Отпусти меня, мой конвойный». Читали стихи Цветаевой и Ахматовой. И вот зал ПТУ. А по сценарию сначала Нина Шаролапова читает Цветаеву, потом я — ахматовский блок. Нина уходит со сцены, гаснет свет, я в красивом платье занимаю ее место, вспыхивает свет, а… в зале НИКОГО! Оказывается, за короткое время, пока было темно, все собравшиеся, видимо, устав от поэзии, сбежали. Я так и застыла с открытым ртом…
- Ада Николаевна? Говорит ваш старый поклонник Александр из Киева. Всегда восхищался вашим талантом. Одно время говорили, что вам в творчестве помогали связи с партийной элитой. Все думал, почему вы не отвечали на эти выпады?
- В моем доме никогда не появлялся ни один начальник. Никто! Я просто вкалывала. В те времена были соцсоревнования, и в театре в том числе. Так вот, я всегда занимала первое место, потом три места пустовали, и лишь затем шли остальные актрисы театра. Я работала как зверь! Когда я покидала театр, одна замечательная актриса сказала: «Куда же ты уходишь? Здесь же нет местечка, не политого твоими потом и слезами… »
А что касается политической элиты… Когда в театре возникли какие-то проблемы, к Владимиру Щербицкому отправили именно меня. В это время по телевизору шел «Вечный зов», и мы знали, что фильм ему очень нравится. Помню, тогда я выложила ему все наши театральные сложности. Мне удалось добиться, чтобы к нам главным режиссером пришла знаменитая Ирина Молостова. В то время это была свежая волна. Многие мне тогда не могли простить такой смелости.
- Вы знакомы с нынешними партийными лидерами?
- Виктор Андреевич, еще работая в Национальном банке Украины, был моим поклонником. Я раза три выступала на мероприятиях банка. Он всегда был ко мне очень внимателен. Виктор Ющенко чуть ли не единственный, кто помог организовать мое 60-летие. Это было в Оперном театре, и тогда от Виктора Андреевича мне подарили «ДЭУ Эсперо» — первую машину в моей жизни.
А когда Кость Петрович умирал, мне вдруг позвонили и сказали, что Виктор Андреевич хочет прийти. Это было за три недели до смерти мужа. У меня тогда дома ничего не было. Мы пили какой-то жидкий чай с сухими пряниками. Он полтора часа проговорил с Кость Петровичем. Рассказывал об отце, обо всем. Это вызвало у мужа светлые слезы благодарности, что он не забыт… И на похороны Виктор Андреевич пришел. Без телохранителей, огромных венков. Он пришел с длинными-длинными натуральными сиреневыми гвоздиками, в черной рубашке и в черных джинсах. Cказал добрые слова, а затем, наклонившись ко мне, прошептал: «Все будет хорошо». И я ему верю…
Мне посчастливилось быть в хате Виктора Андреевича, увидеть простой учительский дом, доставать из печки капусту и картошку. Я еще шутила: все, как у меня в селе Глухово. Казалось, я знаю, где что лежит. Как будто попала в свое детство…
- Ада Николаевна, вам звонит Филипп Петрович из Ирпеня. Говорят, ваш большой поклонник — президент России Владимир Путин. Он даже на званый обед вас приглашал.
- Это было в Киеве. Я действительно была приглашена на званый обед с Владимиром Путиным в ресторан «Липский особняк». Более того, я была партнершей Путина на этом обеде. Сидела с ним рядом, была «дамой справа». Мы зашли, сели, он поворачивается ко мне. Я ему: «Спокойно, для вас это не событие, а я должна как-то прийти в себя». В общем, нормально побеседовали. Наверное, люди думали: ну все, Роговцева решила все свои проблемы. Но мы говорили ТОЛЬКО о меню! И еще о спектакле «Голубки».
- Что пили?
- Путин не пил. Ели всякие изыски, гусиную печень. А на десерт — грушу в карамели. Потом кто-то из наших стал читать Шевченко, а Путин продолжил стихотворение до конца, чем всех сразил! И тут же сказал: «В отличие от вас, мы учили Шевченко на украинском, а вы Пушкина переводите». Потом читал еще… А так как меня злило все происходящее, банкет и эта груша, я прочитала стих: «Если душа родилась крылатой, что ей хоромы и что ей хаты, что Чингисхан и что орда. Два у меня врага, два близнеца — неразрывных, слитых… Голод голодных и сытость сытых… » В общем, это как-то не всем понравилось. Путин говорит: «Ну все, надо идти работать, а не на банкетах сидеть… »
- Здравствуйте, Ада Николаевна. Это Мария Потаповна из Киева. В прошлом году вашу семью постигло большое горе, вы потеряли мужа…
- Да, знаете, я до сих пор не могу прийти в себя. Странно получается, мы ведь с Константином Петровичем чуть-чуть не дотянули до 50-летия семейной жизни. Так вот, я себя не помню БЕЗ него. Вся моя жизнь только рядом со Степанковым. За два месяца до его смерти я, зная, что он неизлечимо болен, предложила: «Давай обвенчаемся». «Нет, — сказал Кость Петрович. — Наш гражданский брак покрепче будет всякого церковного… » Хотя это Степанков научил меня вере. Он был глубоко верующий человек, светлый, добрый…
- Вы состоятельная женщина?
- Я могла бы быть богатой, ведь зарабатывала неплохо. Но так получилось по жизни, что я всех держала и держу. С 18 лет. Семья-то у меня большая. Поэтому на себя всегда не хватает денег. Правда, что особенного мне надо? Вот недавно из Китая привезла себе норковый палантинчик. Все остальное вроде есть. Светлов сказал: «Нам нужно необходимое, может быть, а лишнее нам всегда надо». Так что мое замечательное лишнее — это театр!