Народный артист России отметил 70-летний юбилей
На все просьбы об интервью Валентин Гафт отвечает: «Ну о чем говорить? Старые роли давно обсудили, новых у меня почти нет». Недавно знаменитый актер отметил 70-летний юбилей, появился повод для беседы.
- Совсем улыбаться разучились, Валентин Иосифович?
- Вроде бы нет. Другое дело, жизнь особенных поводов для веселья не дает.
- Видел вас на юбилее Олега Табакова. Даже там какой-то смурной сидели.
- В этом году много болел, а плохое самочувствие, сами понимаете, оптимизма не добавляет. Но на день рождения к Лелику заглянул с удовольствием, хотя и ненадолго. Мы же однокашники, учились вместе в Школе-студии МХАТ. Сейчас, правда, встречаемся редко, но отношения сохранили теплые, дружеские. Олег — великий, любимый народом артист, талантливый организатор с клокочущей энергией, счастливый отец, дед, муж.
- Завидуете?
- Меряться заслугами — занятие пустое. У каждого своя судьба. Огорчает другое: не чувствую себя ровесником Лелика, малость сдал и выгляжу помрачнее, а он все тот же, что и прежде.
- Олег Павлович и на курсе выделялся?
- У нас было два явных лидера — Табаков и Урбанский. Их и в кино в числе первых приглашать начали. Женя на четвертом курсе снялся в «Коммунисте», моментально став звездой. Думаю, если бы трагически не погиб, блистал бы и сегодня…
Табаков несколько раз звал меня во МХАТ. Должен был играть в «Ь 13» у Володи Машкова, но отказался, роль досталась Авангарду Леонтьеву. Прекрасный спектакль!
- Посмотрели и стали локти кусать?
- Нет, пожалел еще до того, как увидел.
- Зачем же отказались?
- Испугался, что сил не хватит. Я много предложений отклонил, порой даже сам не отдавая себе отчета, почему. Не сыграл у Данелии в «Кин-дза-дза», у Захарова в «Мюнхгаузене»…
- А какую роль предлагали?
- Ту, что у Игоря Кваши. Думал: вся картина крутится вокруг Янковского, кроме него зритель никого не увидит, какой смысл ввязываться? В общем-то, так в результате и получилось… Строго говоря, я не востребованный артист. С другой стороны, сам всегда выбирал, что похуже, попроще и побыстрее. Боялся не потянуть, понимал: способности мои ограниченны.
- То-то смотрю, полка от призов и наград за сыгранные роли ломится!
- Ну да, есть несколько… Последние получил за «Мужа, жену и любовника» в Театре имени Моссовета, за «Чайку» и «Кумира». Но я даже на церемонию награждения не ходил, сослался на проблемы со здоровьем.
- А на самом деле?
- Комплексы мешают. Что-то случилось внутри меня, сломалось. Окончательно разонравились тусовки, физически плохо себя на них чувствую. Даже гостей дома принимать не люблю, чем огорчаю Олю (Ольга Остроумова — народная артистка России, жена Валентина Гафта. — Авт. ). И телевидения сторонюсь. Пустое это все. За редким исключением. Например, прекрасную передачу вел мой друг Кваша. «Жди меня» — человечная, выстраданная, пронизанная надеждой и желанием помочь программа. Игорь раскрылся в ней по-новому, стал искреннее, мягче, теплее, и зрители это чувствуют.
- Смогли бы вести подобное шоу?
- Как Кваша — нет.
- Но был же у вас опыт участия в передаче «Прогулки по Москве»…
- Согласился, поскольку не требовалось ничего выдумывать или врать. Ходил по родному городу и рассказывал о любимых местах.
- Матросскую тишину стороной не обошли?
- Я же родился на этой улице. И сейчас проезжаю мимо, когда направляюсь в Николо-Берлюковскую пустынь. Это Ногинский район Подмосковья.
- А что вы там делаете, Валентин Иосифович?
- Что обычно в монастырях делают? Настоятелем в пустыни служит иеромонах Евмений. Специально езжу к нему, чтобы пообщаться. Интереснейшая личность! 38 лет от роду, выпускник МВТУ, по образованию — инженер, по складу же ума — мудрец, мыслитель. Но и отцу Евмению нужна помощь, он в одиночку ведет борьбу. Прекрасный храм XVIII века лежит в руинах, большая часть территории занята психиатрической лечебницей, на месте алтаря — кабинет главного врача. Кощунство чистейшей воды! В трех километрах построено новое здание, однако администрация больницы отказывается переезжать. К слову, брал отца Евмения на юбилей Табакова, Олег подписал письмо в поддержку. Необходимо поскорее вернуть монастырь верующим, прекратить издевательство над людьми.
- Регулярно в пустынь наведываетесь?
- Последнее время — частенько.
- Есть причина?
- Не хочу об этом говорить. Хотя бесконечные рассказы об интимном сейчас в моде, это не для меня. Нет желания публично исповедоваться и выворачиваться наизнанку. Увольте!
- Собственно, я не настаиваю. Просто вспомнил свой недавний разговор с Екатериной Васильевой, с головой погрузившейся в веру. Теперь вот вы…
- А что тут удивительного? Отношения с Богом — проявление духовности, человек должен к этому прийти.
- Вы шли долго?
- Долго… Точка. Дверь в личную жизнь всегда держу закрытой.
- Как и окна в квартире?
- Там ведь Арбат! Специально жить именно здесь не рвался. Так получилось. У Оли была маленькая квартира, у меня — еще меньше. Решили съезжаться, взяли кредит, выплачивали более пяти лет. В итоге осели тут. Поражаюсь, зачем люди толпами валят на эту улицу, что хорошего на ней находят? Сплошные матрешки, ушанки, красные знамена и непонятные картины доморощенных художников… Еще игровые автоматы на каждом шагу.
- Удачу не испытываете?
- И не тянет. Это в Атлантик-Сити заходишь в казино с интересом: настоящая индустрия развлечений! Даже автоматы там мне показались какими-то добрыми, щедрыми, у которых можно выиграть, а у наших — сомневаюсь… Еще на Арбате раздражают громкие крики, молодежь, разговаривающая матом и, похоже, попросту не умеющая иначе. Иногда, правда, играют хорошие скрипачи и саксофонисты, тогда хочется распахнуть окна пошире.
- Прохожие на улице узнают?
- Бывает. Но за руки никто не хватает. Интересуются здоровьем, спрашивают, почему давно на экранах не появляюсь.
- Что отвечаете?
- Правду. Болячки достали. Несколько месяцев не играл в театре, часть спектаклей пришлось временно убрать из репертуара. В последнее время даже зарплату в «Современнике» перестал получать.
- Почему?
- Не приносил бюллетени из больницы, как-то легкомысленно, безответственно отнесся к этому. С другой стороны, за что платить, если не выходишь на сцену?
- Но вас хотя бы не уволили из труппы?
- Ну что вы! Начнется новый сезон, думаю, все вернется на свои места.
- Научите, Валентин Иосифович, как жить без зарплаты.
- У нас профессии разные, мой рецепт вряд ли подойдет… В прошлом году снялся в нескольких картинах. Сыграл у Саши Муратова в двенадцатисерийном фильме «Девять неизвестных». Осенью обещают показать.
- Нужда заставила подписаться на сериал? Раньше, помнится, говорили: «Чтобы я? Да никогда!»
- Роль предложили интересную. История человека, который хочет попасть в другое измерение, чтобы повидать погибших жену и ребенка.
- Это, извините, не про вас?
- Фильм совсем об ином, в нем обыгрывается легенда о тринадцати черепах, обладающих мистической силой. Для моего героя все заканчивается сумасшедшим домом…
- Не боитесь в подобных картинах сниматься?
- Надо отмыться.
- В церкви?
- Можно и там… Не нахожу логического объяснения, но такие истории всегда имеют материальное сходство с тем, как ты живешь. Роль словно настигает твое состояние. В фильме есть эпизод, когда человек, которого играю, умирает и смотрит на себя со стороны. Странно, но это же мне часто виделось в больнице.
- А вы еще у Владимира Бортко снялись в «Мастере и Маргарите»!
- До этого была картина Юрия Кары, так и не вышедшая на экран. Там у меня роль Воланда.
- Можно ли этим объяснить посыпавшиеся на вас после съемок напасти?
- С тех пор прошло тринадцать или четырнадцать лет, фильм никто не видел, полагаю, он получился неудачным. Во всяком случае, фрагменты, которые я посмотрел, мне не понравились. Премьера картины Бортко запланирована на ноябрь. Работать было интересно, а что на выходе получится — узнаем. У меня две роли — Каифы и придуманного персонажа, человека власти, внешне похожего на Лаврентия Берию. Никакого грима, лишь обозначающие эпоху пенсне и френч.
- Мистиком еще не стали, Валентин Иосифович?
- Все не так трагично, как могло показаться из моего рассказа. К примеру, в «Девяти неизвестных» есть юмор. И отнюдь не черный. Нет, знаки судьбы не переоцениваю, но при взгляде в прошлое понимаю, что дров наломать успел с избытком. Это и обо мне сказано: «Так мало пройдено дорог, так много сделано ошибок». С годами на собственном опыте начал постигать банальные истины: за все надо платить, ничто не дается даром, грехи словами не замолишь, они искупаются лишь делом. И никто, поверьте, так человека не накажет, как он сам.
- Это вы о себе?
- Запоздалые покаяния действуют на психику, ввергают в депрессию. Я заметил: чем больнее бьет жизнь, тем собраннее становишься. Когда здоров, полон сил, можно расслабиться, позволить себе быть мягким, сентиментальным. В трудную минуту приходится зажимать волю в кулак. К счастью, есть спасительная соломинка — работа. Хотя, повторяю, раньше бездарно транжирил время, упускал шансы сделать что-нибудь стоящее. Характер такой! Однажды покойный Гриша Горин принес в «Современник» пьесу «Кин IV», которую, как он сам говорил, писал для меня, поставив мою фотографию на стол. Начали репетировать, я попросил заменить нескольких партнеров, посчитав, что так будет лучше. Игорь Кваша, сначала взявшийся ставить пьесу, потом наотрез отказался. В итоге репетиции прекратились, и мы потеряли «Кина». Горин отдал пьесу в Театр имени Маяковского, где спектакль с успехом идет до сих пор. Или другой пример. Римаса Туминаса несколько лет уговаривали сделать что-нибудь в «Современнике» после «Играем Шиллера». Наконец, режиссер согласился поставить «Пляску смерти» Стриндберга. На распределении мне дали главную роль. Партнеры — Неелова и Гармаш. Я подумал и… отказался. Почему? Пьеса не понравилась. Ни Стриндберга, ни Туминаса, ни спектакля…
- В «Коллекции Пинтера», знаю, ослушались Владимира Мирзоева, не став переодеваться в наряды, специально сшитые Павлом Каплевичем.
- Да, играл в первом попавшемся костюме, но он все равно был лучше тех юбок и платьев, которые мне предлагали. А спектакль получился любопытный. Суханов и Маковецкий в нем великолепны. Одни из лучших наших актеров! Ролью в «Хлестакове» Макс вообще сразил меня наповал. Наверное, вы уже поняли: мне интересно наблюдать за талантливыми работами других.
- По эпиграммам заметно, Валентин Иосифович.
- Давно не сочиняю, запал иссяк. Никогда не относился к этому занятию слишком серьезно, знал ему цену. Правда, по-прежнему выходят какие-то пиратские издания под моей фамилией, иногда попадают мне в руки. Даже стыдно. Зачем это тиражируют? Кто? Писал скоропалительно, под настроение, большей частью для актерских капустников. Не моя заслуга, что однодневки живут на протяжении десятилетий.
- Видимо, в яблочко попадали.
- Оказывается, многие люди обижались на эпиграммы. Я об этом раньше как-то не задумывался. Могу в оправдание сказать, что не испытывал ни к кому из героев ненависти или злобы… С другой стороны, жанр такой: не бывает не острым. Кстати, знаете, кто научил меня сочинять эпиграммы? Ролан Быков. Мы были очень дружны, встречались с Роликом чуть ли не ежедневно. «Современник» находится через дорогу от его фонда, и я часто заглядывал туда. Считаю, лучшую эпиграмму на меня сочинил именно Ролан. Мы тогда снимались в картине о цирке, которая так и не вышла на экран. Однажды вечером сидели, выпивали, и вдруг Быков говорит: «Сейчас прочту, слушай». Буквально за пару минут написал:
«Что такое Гафт,
Вряд ли кто поймет.
Гафт — это, наверное,
Факт наоборот».
Поразительная интуиция у Ролана была, собачья! Одной фразой передал самую суть! Я все и всегда делаю наоборот, не так, как надо. Хочу одного — получаю другое. Потом была еще эпиграмма:
«Мой милый Гафт,
Мой нервный гений!
Храни тебя Господь от тех,
Кто спровоцировал успех
Твоих незрелых сочинений».
И опять в точку: незрелых!
- Может, в этом их ценность? Есть к чему стремиться.
- Поздно. Жаль, жизнь быстро пролетела. После пятидесяти острее чувствуешь, как скорость все увеличивается. Теперь чаще возвращаюсь в прошлое — в несделанное, упущенное. Не считаю себя сильным человеком, но живу надеждой что-то исправить. Без этого было бы совсем плохо, хоть руки на себя накладывай.
- Что вы такое говорите, Валентин Иосифович?!
- Мысли всякие посещают, хотя вижу: вокруг много хороших людей, которые заботятся, переживают, любят, готовы помочь, поддержать. Надо платить им тем же.
- У этих людей есть имена?
- Оля. В первую очередь Оля, жена. Она успевает работать, сниматься, тянуть на себе дом.
- Ее-то встречаете улыбкой?
- Хотел бы ответить вам утвердительно, но, к сожалению, не всегда…