В интервью «ФАКТАМ» народный депутат объяснил, почему никто из коллег не побьет рекорд его выступлений в Верховной Раде — за два с половиной года он брал слово 1827 раз!
В кабинете партийного офиса Юрия Кармазина много икон и сувениров. В приемной — толпа народу, несмотря на позднее время — восемь вечера. Говорят, каждый день он после заседания в парламенте или работы в Комитете по правовой политике прибегает сюда, в штаб Партии защитников Отечества, и принимает десятки людей… до полуночи, а затем садится работать над законопроектами и тезисами выступлений. Юрий Кармазин с трибуны и с места в парламенте нынешнего созыва брал слово 1827 раз! Его рекорд коллеги-депутаты не побили. Да и вряд ли смогут. Ведь никто не приходит в Верховную Раду в… полпятого утра, чтобы подготовиться к заседанию.
«Достают» Юрия Кармазина не только ходоки, но и телефонные звонки. Его телефон — среди самых популярных и дорогих у тех, кто приторговывает номерами известных политиков и власть имущих. Узнать номер Кармазина стоит 300 долларов. Несмотря на цену, номер пользуется спросом. Потому как, по словам народного депутата, в день ему звонят не менее десяти неизвестных, желающих рассказать о своих проблемах и попросить помощи. За время беседы самый большой интервал времени, когда телефон народного депутата молчал, составил 14 минут…
- Юрий Анатольевич, говорят, вы фартовый человек, удачу приносите. Вот люди и звонят.
- Есть такое. Но удачу приношу только тем, кто играет на спортивной площадке. Как-то меня познакомили с учеником покойного ныне, царствие ему небесное, Коте Махарадзе Джамлетом Кухашвили. Он еще тренирует баскетбольную команду «Макагия». Привез он своих игроков в Киев на игру с нашими на кубок посла Грузии. Я — среди приглашенных. Смотрю, Грузия серьезно проигрывает. Я подхожу к Кухашвили и говорю: «Джамлет, ну не расстраивайся». А он нервничает страшно! «Не расстраивайся. Вот я к тебе подошел, сейчас ситуация изменится… » Стою. Бах-бах-бах! Счет сравнивается. «Джамлет, — говорю, — я пошел, потому что меня сейчас наши побьют». Отхожу. Опять наши заиграли и перевес у Украины. Кухашвили меня позвал, а я ему: «Джамлет, пойми, я свою страну больше люблю, поэтому мы все равно выиграем. Но, наверное, с небольшим отрывом» (Юрий Кармазин достает свечу из целлофанового кулечка, который лежит возле многочисленных икон разных размеров, стоящих на рабочем столе, и зажигает ее. — Авт. ) Недавно мне звонит человек из Грузии и говорит: «У меня для вас посылочка от Джамлета Кухашвили». Мы ведь с ним дружим: 60 лет — ему, мне — 47, но дружим.
- А в посылочке что?
- (Вынимает из ящика стола футляр. — Авт. ) Вот эти часы с олимпийской символикой и двумя циферблатами. Показывают грузинское время и наше. Какие-то они нежные, правда?
- Явно не напоминают командирские.
- А я люблю деликатные вещи. Вот эти, которые на руке, тоже не массивные. Мне их подарил бывший помощник. У меня вообще все вещи связаны с памятью о людях и событиях. Кроме предметов одежды, конечно. Он принес часы мне на день рожденья. Называются… «Романсон». По-моему, итальянские (снимает и читает. — Авт. ). Нет, не итальянские. Швейцарские кварцевые часы.
- Почему помощник бывший?
- А он уже вырос и стал руководителем. Практически все, кто рядом со мной, выбиваются в люди. Я люблю, образно говоря, выращивать людей. Знаете, знания надо передавать, иначе они умрут вместе с человеком. Я хочу оставить после себя профессиональных юристов и политиков. Я часто говорю им: ребята, я вас учу, потому что сам прошел Крым, и Рим, и медные трубы. А вам незачем лбы расшибать, поэтому слушайте меня. У меня талантливые ученики. Некоторые сейчас работают в СБУ на руководящих должностях…
- Например?
- Я не хотел бы называть фамилии. Просто не хочу никому навредить!
- Ну а чего вы сейчас боитесь?
- Я ничего не боюсь, когда дело касается меня лично. Но, когда речь идет о моих людях, я очень осторожен. Ведь как старая власть, так и новая действуют специфически. Вот, скажем, я не могу понять, кто сейчас окончательно утверждает решения в Секретариате Президента? Раньше думал, что Президент. Сейчас у меня есть сомнения. То есть происходит то, от чего я предостерегал еще два-три года назад, когда предложил принять законопроект о канцелярии главы государства. Но он до сих пор лежит, этот законопроект. Его никто не принял! (Юрий Анатольевич достает из-за иконки бумажный кулечек, вынимает сиреневый кусочек, похожий на мел, и над горящей свечой нагревает его на специальном ситечке с ручкой. По кабинету сразу же распространяется аромат ладана. — Авт. ) Видите, я пришел уставший, а сейчас уже полон сил и энергии. А вы не чувствуете прибавления сил?
- Я объясняю это вашей энергетикой…
- Это все ладан, восковая свеча и Матерь Божья Семистрельная. Видите, у нее семь стрел? Эту икону еще называют «Ублажение злых сердец». Она не пускает никого плохого. Ее советуют при входе в дом ставить, и если человек приходит с плохим умыслом, то на иконе сразу видно.
- А почему у вас так много икон, Юрий Анатольевич?
- Ни одну из этих икон я не купил. Все они подарены близкими, друзьями, родственниками… Вот, например, икона «Георгий Победоносец». На ней надпись на грузинском языке. Мне ее подарили в Грузии в том монастыре, о котором, помните, Лермонтов писал в поэме «Мцыри»: «… где шумят, сливаясь, будто две сестры, струи Арагвы и Куры, был монастырь… ».
Вот эту икону — «Афонская Божья Матерь» — мне из Греции привез мой друг, покойный отец Геронтий, священник Печерской лавры. Два года, как его нет… Он еще был живой, а я — при смерти. Потом я поднялся, а он ушел… Это память о нем.
Вот эту скульптуру Георгия Победоносца из цельного дерева мне подарил родной брат. Это просто фантастическая работа!
- Почему так много Победоносцев?
- Дело в том, что Юрий — по-церковному Георгий. Меня крестили, как Юрий-Георгий. Это мой святой… И действительно много. Вы даже не представляете, как много!
- Юрий Анатольевич, и давно вы верите в Бога?
- Понимаете, наверное, всегда, но я об этом не знал — о том, что я с ним. Это очень длинная история, боюсь, не для слабонервных… Длинная, тяжелая…
- У каждого своя дорога к храму. Ваша с чего началась?
- У меня она началась с того, что мне покойная бабушка, царство ей небесное, когда нас учили в школе, что Бога нет, сказала: «Сынок, что бы они ни говорили, а я тебе расскажу случай, когда меня Господь спас от немцев».
И рассказывала. Во время оккупации она была председателем сельсовета в Черкасской области. А таких людей фашисты тогда выискивали и расстреливали. Убежать она не смогла — на руках были четверо маленьких детей. И во время обыска спряталась в доме. Бабушка тогда худенькая была, залезла в пространство между печкой и потолком. Лежала за шторочкой и читала «Отче наш». Шторочка была белая… Конечно, там не спрячешься. И конечно, немец открыл шторку. Он в упор смотрел на бабушку, но… не видел ее! Вышли фашисты из дома ни с чем, набросились на полицаев, которые сдали мою бабушку, за то, что те дали неправильную информацию. Вот так. И бабушка мне сказала: что бы кто ни говорил, а Бог есть! И вот я все время жил с этим. Все вокруг говорили, что Господа нет, но то, что случилось с бабушкой, иначе, как божьим чудом, не назовешь.
А потом произошел абсолютно уникальный случай, когда я уже работал прокурором двухсоттысячного района в Одессе.
- Сколько вам тогда было?
- 28 лет. Это был 1985 год… Только в 1981-м университет закончил, а в 1985-м уже работал. Знаете, у меня такое впечатление, что я уже прожил несколько жизней. Иногда слышу реплики своих коллег где-то за спиной: «Он выступает по вопросам медицины, коммунального хозяйства, или образования, или здравоохранения. Он же ничего в этом не понимает… » Но это не так. Я знаю и теорию, и практику. У меня как бы две биографии. Одна — официальная в справочниках, вторая — неофициальная, которая нигде не пишется, кроме как в моем сердце и в моей памяти, а также в памяти людей, работавших со мной и знающих меня по этой работе.
- И что они знают?
- Одни знали меня по работе каменщиком в строительном отряде Одесского университета. Другие — грузчиком на «Одессе-Товарной». Я весил тогда 60 килограммов, а поднимал мешки, в том числе с кубинским сахаром, по 70 килограммов. Иные знали работающим отбойным молотком по две смены подряд, после которых приходил, падал на койку, забывая даже снять сапоги.
- Вы жили в Одессе в общежитии?
- Нет, свое место в общежитии я отдал брату. Мы вместе с ним выбивались в люди. Мама — учительница, отец — ветврач, жили они отдельно. То есть понятно, что ни знакомств, ни какого-то блата у меня не было. Когда я поступил в Одесский университет на юрфак, мне дали общежитие, а брату не дали. Я уступил ему свое место, а сам пошел искать работу, на которой дают жилье. Кому тогда давали квартиры? Санитарам, дворникам… Вот я и осваивал эти профессии в институте Филатова. Начинал убирать в три часа ночи, чтобы никто не видел, чтобы быстрее закончить и в восемь уже быть в университете… Шесть тысяч квадратных метров надо было убирать. Дождь, снег, листья… Когда метешь, хорошо думается. Вспоминаешь всех философов, искавших смысл жизни.
В официальной биографии эти места работы не указаны — как будто их и не было. Они не записаны в трудовой книжке, потому что она лежала в университете. Вторую не заводил — я не мошенник. Работая сторожем на строительстве гостиницы «Юность», познакомился со своей женой. Она была там в стройотряде от мединститута.
В общем, тяжелая была молодость. Надо было работать, учиться и стараться быть везде первым.
- А почему для вас так важно быть первым?
- Я не знаю других мест. Для меня их нет. И никогда не существовало! Есть только первые места…
На третьем курсе я уже начал преподавать право в профтехучилище.
- Разве студентам разрешали преподавать?
- И сейчас разрешается, если мозги есть. А на пятом курсе пошел на практику в прокуратуру. Через несколько дней мне позвонил прокурор района и говорит: «Я вас поздравляю. Вы назначены исполняющим обязанности помощника прокурора Центрального района города Одессы. Это еще не все. Через 20 минут подъедет машина с председателем суда Центрального района, и вы вместе с ним поедете в качестве прокурора в колонию строгого режима».
… Позже я понял — мне повезло в жизни. Меня кидали, как котенка в воду: выплывет — не выплывет?.. И я выплывал, потому что другой для себя выход даже не рассматривал. Так и на заседании в колонии. Суд. Стол с красной скатертью, сидят около 100 офицеров… И столько же заключенных. Решается вопрос условно-досрочного освобождения. Переводим на тюремное заключение тех, кто плохо себя вел.
А я никогда в колонии не был! Первый раз приехал — и сразу в качестве прокурора, через 20 минут после того, как услышал о своем назначении. У меня еще удостоверения не было. Пропустили по звонку прокурора. Я попросил 15 минут времени, чтобы хотя бы просмотреть дела и узнать, где есть нарушения, где нет. Мне ведь надо давать заключение в присутствии сотни офицеров с высшим образованием, а у меня — еще незаконченное.
«… Сегодня пришел в Верховную Раду
на работу… в четыре утра»
- Справились?
- Когда я приехал докладывать прокурору, он перебил: «Я знаю. Мне приятно было слышать хорошие слова от судьи о вашей работе». Я лишь сказал в ответ: «У меня к вам огромная просьба. Когда вы решите, что мне надо пойти в суд поддерживать обвинение по уголовному делу, сообщите заранее, чтобы я мог своевременно познакомиться с делом и не быть там профаном. Чтобы я не пережил того шока, который испытал в колонии».
Но просьбу мою он не выполнил. В следующий раз я узнал о заседании суда за полчаса до его начала. Через много лет я спросил прокурора: «Вы специально так делали?» Он признался: «Да. Хотел посмотреть, как ты будешь действовать в экстремальной ситуации. Я ведь не ошибся, когда на одном из совещаний сказал коллегам: смотрите, Кармазин всеми вами еще будет командовать!»
Через год после этого заседания я уже работал заместителем спецпрокурора по надзору за местами лишения свободы, а вскоре возглавил самый тяжелый район. Все говорили, что «спекусь», пробуду там месяц, два, три… На территории моего района находились обком, облисполком, горком, райком…
- И в это время с вами произошел, как вы сказали, уникальный случай?
- Да, я пришел к Богу. Работал над раскрытием убийства. Людей было мало, работы — много. За квартал совершено 10 умышленных убийств. Как сейчас помню, убили моряка. Я не спал трое суток. Сидел в изоляторе временного содержания в кабинете начальника, потому как там стулья более человеческие, чем табуретка. То есть со спинкой. Была уже ночь. У меня в глазах — песок, как сейчас, потому что сегодня утром был в Верховной Раде уже в четыре часа утра. И завтра буду в такое же время! А тогда… Вам знакомо такое явление: когда долго не спишь и при этом пишешь, буквы становятся маленькими и съезжают со строчки? Тогда строки у меня превращались в сплошную прямую линию. И вдруг заходит милиционер и говорит: тут вот есть оперативные материалы по камере, убийца — такой-то. Надо дать санкцию на арест. Я ответил: «Санкцию на арест дам только тогда, когда будут доказательства». Он вышел. А я сижу, ручка пишет, в глазах песок и вдруг вижу, как в телевизоре, обстановку комнаты, где жил убийца, вишневую сумку, в которую спрятали куртку моряка. Из-за кожанки убили человека! Вижу, как сумку несет брат убийцы. Оказалось, что они оба были задержаны. И тогда я попросил привести ко мне этого хлопца. Рассказал ему, как он убил моряка. Этот дерзкий пацан, мальчишка, совершивший пару ограблений ко всему прочему, вдруг падает на колени, говорит: вы что, Господь? Я отвечаю: да нет, я не Господь, я прокурор. «Но откуда вы все знаете, там же никого не было?» А я отвечаю: Бог все видел.
После допроса вышел в коридор. К тому времени уже не курил, но попросил у охранников сигарету. Затянулся, спрашиваю у милиционеров: «Ребята, а вы в Бога верите?» — «Да не-ет… » — «Зря». — «Почему?» Я говорю: «Только у меня будет время, пойду и покрещусь». Но не случилось мне скоро покреститься. Господь распорядился иначе. Убийство мы раскрыли, куртку нашли, из-за которой убили человека. Я приехал в прокуратуру, чтобы сопроводительные подписать на убийцу… Несколько часов надо было поработать. Видимо, последние силы ушли на это. Когда выходил из-за стола, все закружилось — и все. Очнулся уже в «скорой». Пробыл в больнице с перерывами ровно шесть месяцев!
- Что у вас было?
- Стеноз левой височной артерии на 75 процентов. Был в миллиметре от инсульта. Когда выписали, работать прокурором полноценно уже не мог. Так я стал судьей Одесского областного суда, возглавлял следственную комиссию по «Бласко».
- После больницы покрестились?
- Нет. Всем, кто уговаривал, отвечал: не могу пойти не выздоровев. Подумает, что пришел просить.
- Вы перед Богом хотели быть здоровым?
- Наверное, да. Я не хотел быть слабым. Сегодня я понимаю, что это было, конечно, неправильно, гордыня возобладала. Хотя, слава Богу, что так вышло. Крестился я почти в 33 года.
- Время переосмысления себя…
- И жизни. Видите, сколько у меня листочков с телефонами. В портфеле их еще больше. (На стуле лежит огромный, распухший от бумаг и достаточно ветхий портфель Юрия Кармазина. На мое замечание, что он напоминает знаменитый портфель Жванецкого, народный депутат, лукаво улыбнувшись, отвечает: «Там много интересной информации, но такой, от которой обычно плачут, а не смеются». — Авт. ) Когда я в 32 года попал в больницу, думал, что у меня тысяча друзей. Мне казалось, я им был нужен… Выяснилось, что только моя должность! А поскольку прокурорская работа мне уже не светила, то за 6 месяцев я вычеркнул 9/10 номеров. С того момента я больше блокнота с телефонами не веду. Они мне навевают нехорошие мысли. Пишу на листочках.
- Юрий Анатольевич, что для вас остается загадкой?
- Я раскрывал чужие убийства, а свое пока не могу раскрыть.
- То есть?
- Перед вами человек, который при определенных обстоятельствах вдруг оказался смертельно больным. Свое недавнее заболевание я не считаю случайным. Но поскольку еще не во всем разобрался, то о некоторых деталях говорить не буду. Считаю случившееся со мной попыткой политического отравления. С элементами мистики. Я восемь с половиной лет прожил в гостинице «Киев» в номере 1313. Под плафоном оказалась жидкость, которая испарялась, когда лампочка горела…
- И что было следствием этого?
- В 2002 году у меня вдруг обнаружили симптомы гепатита С. «Тихая смерть», как называют американцы эту болезнь. Мне начали колоть интрон А — самое страшное лекарство, которое применяют при заболевании раком, СПИДом. Моей депутатской зарплаты хватало только на пять ампул этого препарата, а мне в месяц надо было 15. Недостающее покупали друзья… Я медленно умирал. Осенью уже перестал подниматься. Вставал раз в три дня. Позвоночник скрутило. Спину уже практически не выравнивал. Сил не было держать ручку, поэтому диктовал, руководил и партией, и своими помощниками на расстоянии. Они терпели. Да я и сам мучился — и не живу, и не умираю. Жить хотел, но ждал, когда меня «заберут».
21 ноября 2002 года я собрался с силами и пошел в парламент, потому что считал, что обязательно должен сказать то, что думаю. В этот день утверждали кандидатуру Виктора Януковича на должность премьера. Наверное, тогдашнее мое выступление спасло мне жизнь. Это был четверг. Я выступил, говорил 2 минуты. Когда шел к трибуне, боялся, что упаду. И назад возвращался с единственной целью — не свалиться. Пока шел, коллеги-депутаты спрашивали: «Как ты?» А что мне отвечать?! Неужели, думал, и так не видно: лицо уже перекошено, кожа землистого цвета. Язык отекший. Говорил плохо. Мой близкий друг спросил: «Юра, ты что, выпил?» Мне было так обидно…
После выступления в парламенте я вернулся в гостиницу, лег на кровать. Каждую ночь возле меня дежурил мой товарищ, днем еще кто-то. В эту ночь я попросил не сидеть возле меня, сказал, что более-менее нормально себя чувствую. И остался один. Это был день Святого Архистратига Михаила, покровителя Киева. Я лег спать не раздеваясь, не погасив в комнате свет. В тот день я отказался принимать лекарства, попросил их выбросить. И мне почему-то так стало легко и хорошо на душе…
В полчетвертого утра меня кто-то разбудил. Мне казалось, что слева от меня кто-то есть, но никого не видел. Только слышал, что мне говорят: «Не бойся. Ты сделал правильно, что восстал против зла».
Я не понимал, как идет информация — звука нет, а я слышу слова. Одни и те же предложения повторялись несколько раз. Больше всего меня удивила фраза, повторявшаяся многократно: «Запомни и скажи другим — все вы, люди, троллейбусы… » Я получил много информации. У меня было такое впечатление, что я сам себя читал. Несколько раз проверял, не сплю ли, щипал себя… Дальше случилось вот что. Яркий светящийся дневным светом с голубизной штырь вошел в меня через голову, в темя. Прошел по позвоночнику. Все это я видел со стороны. У меня перед глазами был как бы телевизор, в экране которого я наблюдал за происходящим со мной. Светящийся штырь давал в моем теле такое свечение, что я видел свой организм в радиусе трех сантиметров от стержня. Видел мышцы, вены, сухожилия… А мне все время повторяли: «Не бойся». Наверное, потому, что я думал: меня пришли забирать к хозяину этой жизни. Оказалось, нет. Пришли дать возможность прожить следующий этап.
Потом мне начали ломать позвоночник. Представьте: четыре утра, тишина дикая, и в этой тишине я чувствую хруст собственного позвоночника. Тогда подумал: «Боже, если ты меня забираешь, зачем еще мучить». Решил, что это начало Страшного суда. Но, когда ломка закончилась, неожиданно по позвоночнику пошло тепло, и через меня прошел еще один штырь, но уже золотисто-желтого цвета. До этого у меня был страшный варикоз — ходил в эластичных чулках… А после той ночи не осталось и следа. Посмотрите (Юрий Кармазин поднял штанину сначала на левой ноге, затем на правой и продемонстрировал свои ноги без каких-либо признаков увеличенных вен. — Авт. ). В 4. 25 все это кончилось. До 6 утра я не спал. Потом задремал, а проснулся — стройный и со здоровым румянцем. Так я вернулся к жизни. 21 ноября 2002 года я стал другим человеком. Вот вам и Господь. Господь — это то, чего мы не понимаем.
Когда я рассказал о случившемся своему (покойному уже) другу, отцу Геронтию, он поцеловал мне руку и сказал: «Это Бог тебя излечил, значит, на тебя он возложил свои надежды. Живи и делай то, что тебе сказали».
Кто приходил — не знаю. Думаю, что кто-то из слуг Архистратига Михаила. Это был его день. Он предводитель небесного воинства. Мне сказали такую фразу: «Ты восстал против зла. Ты будешь иметь столько сил, сколько будешь бороться».
- Поэтому вы сейчас такой неугомонный?..
- Вы правильно поняли. Мне тогда сказали отдавать те знания, которые имею.