В интервью «ФАКТАМ» вице-премьер признался, что, когда его уж очень достают в Кабмине, он подходит к своим многочисленным цветочным вазонам в кабинете и начинает в них копаться… Беседовать с политиком Бессмертным — дело непростое: человек он замкнутый и немногословный. Прежнее политическое амплуа серого кардинала Администрации Президента Кучмы он не без труда поменял на имидж публичного политика. Сейчас Роман Петрович — вице-премьер-министр по вопросам административно-территориальной реформы. Уникальность фигуры Бессмертного в том, что он, человек без многомиллионных капиталов, сделал блестящую карьеру в политике. Романа Петровича неоднократно называли интеллигентом от политики. Наверное, именно такое редкое в политике качество — интеллигентность — может стать залогом политического долгожительства. Поживем — увидим. А пока профессионалы ломают головы над хитросплетениями админреформы, мы с Романом Петровичем говорили «за жизнь», что он публично делает крайне редко…
- Роман Петрович, все хорошо помнят ваше громкое заявление о том, что Юлия Тимошенко — шантажистка. Скажите, а как вам сейчас работается с этой самой шантажисткой? Часто она вызывает вас на ковер?
- Да хорошо работается! Просто в Кабмине нет времени вспоминать, что было раньше. Сегодня в правительстве сложился неплохой коллектив, умеющий работать и знающий, что нужно делать. Иногда только немного недостает опыта. Тимошенко достаточно грамотно выстроила отношения с министрами, и в ее практике вообще нет такого, чтобы вызывать кого-то на ковер.
- Виктор Ющенко озвучил мысль, что не хочет сидеть в кабинете прежнего президента на Банковой. Вы же нынче заняли бывший кабинет Андрея Клюева. Не хотите переехать?
- (Смеется. ) Я, как любой нормальный человек, некомфортно себя чувствую в этих серых зданиях с высокими потолками и деревянными панелями на стенах. Смотрю на кресло, в котором сидел Клюев, и вижу там… Лаврентия Берию. Но мебель, тем не менее, я оставил прежнюю, только пытаюсь украсить кабинет озеленением. (Действительно, кабинет Бессмертного утопает в зелени. — Авт. ) Да и деревянные панели не стал отрывать!
- Роман Петрович, ну как же панели оставили?! Неужто забыли о кассетном скандале? Кожаного дивана на ножках, куда можно подсунуть диктофон, у вас нет, а ведь под панели любые «жучки» можно вмонтировать!
- (Бессмертный с хитрым прищуром наклонился под стол и сделал вид, что ищет там вмонтированные «жучки». — Авт. ) Если у кого-то есть желание прослушать, то всегда можно организовать. Очень уважаемый мною Геннадий Удовенко как-то сказал: «Господа, важно не то, кто вас слушает и кто записывает, а то, что именно вы говорите!»
- Хотите сказать, что в ваш кабинет перед началом рабочего дня не заходят мальчики в серых костюмах, скрывающих погоны, и не проверяют помещение?
- Лично в моем кабинете — нет. А вообще такую тщательную проверку, насколько я знаю, проводят в одном-двух кабинетах. В остальных — лишь беглый осмотр, да контроль телефонов на предмет прослушки. Нужно понимать, что все эти «диктофоны под диванами» обыватель представляет на уровне киношного шпиона Штирлица. Люди в высоких кабинетах, где порой речь идет о безопасности государства, должны думать, что они озвучивают.
- Вы часто бываете в родном селе Мотыжин на Киевщине. Расскажите, по ночам туда «прокрадываетесь», чтобы не видели односельчане и не донимали бесчисленными просьбами? И на какой машине въезжаете на свою малую родину?
- Приезжаю туда на «Ауди» шестой модели, причем средь бела дня, ни от кого не прячусь. А односельчане действительно частенько приходят со своими проблемами — у моих родителей просто штаб какой-то по приему просьб от граждан.
- А я только хотела спросить: поддерживаете ли отношения со своими одноклассниками и однокурсниками…
- Одноклассники постоянно держат со мной связь через родителей, а многие однокурсники работают со мной или в партии, или в штабе, или в исполкоме. Может, это нескромно, но стараюсь помочь всем, если это в моих силах.
- Роман Петрович, не могу не спросить у вас как у одного из руководителей бывшего штаба Ющенко: какое самое яркое впечатление осталось у вас после «оранжевой» революции?
- До сих пор, когда закрываю глаза, вижу, как Владимир Филенко забивает костыль для самой первой палатки на Майдане. Предстояло поставить еще около ста палаток, и было заметно, насколько он не умеет этого делать! У меня сжималось сердце от такого зрелища. Не могу забыть, как встретил в толпе Владимира Горбулина: он был в туфлях на тонкой подошве, а холод-то уже приличный. Потом обратил внимание, что все депутаты в таких же «летних» туфлях и очень мерзнут. Только я один, понимая, что противостояние на Майдане затянется надолго, надел теплые ботинки и спортивный костюм. Словом, во всем подмечал именно свои недоработки: думал, это я не научил, как следует ставить палатки, не пред-
упредил, чтобы надевали зимнюю обувь…
До слез растрогало, когда украинские альпинисты пришли к нам в штаб и предложили водрузить флаг с символикой Ющенко на монумент Независимости. Этот стяг, кстати, уже не единожды обновленный, до сих пор там висит. Из моего кабинета в Кабмине он хорошо виден, и я контролирую заодно, чтоб кто не снял ненароком! (Смеется. )
Кроме того, с улыбкой вспоминаю объявление на дверях сети подземных ресторанчиков «Глобус», вывешенное на третий день революции: «Господа революционеры! Закрывайте двери». Поначалу хозяева растерялись от такого наплыва клиентов: то закрывали свои рестораны, то вновь открывали. Но доход терять ведь не хотелось, вот и вывесили объявление «миролюбивого» содержания.
- Скажите, а с генералом Попковым, тогдашним командующим внутренними войсками, вам приходилось встречаться?
- Впервые увидел его, когда нас, революционеров, пригласили на коллегию МВД. Мне неоднократно приходилось общаться с руководителями отрядов, полевыми командирами. Считаю, у нас была более полная информация, поскольку поступала «по горизонтали», — в отличие от Попкова, который получал ее «по вертикали». Когда придет время обнародовать текстовые переговоры, которыми мы располагаем, во время памятного заседания Совета национальной безопасности и обороны, проводимого за городом, тогда общественности окончательно станет ясно, кто именно предлагал возможность силового разрешения революционной ситуации.
Сейчас могу только сказать, что некоторые товарищи из старой власти весьма эмоционально высказывались на тему «метнуть в толпу гранату», «травануть газом»… Их фамилии будут обнародованы чуть позже, чтобы не подставлять других людей. Но по-настоящему стало страшно, когда Янукович объявил, что после предвыборного отпуска вернется на свое рабочее место в Кабинет министров. И в это же время стали поступать сообщения, что к Майдану подтягиваются войска, спецназ и тому подобное. Особенно тревожно было ночами: мы прекрасно понимали, что днем, при таком скоплении людей, никого не тронут, но в темное время суток, когда на Майдане оставалось тысяч 10-15, все возможно…
- Роман Петрович, вы упомянули Горбулина. В недавнем интервью он разоткровенничался, что охлаждению его отношений с Кучмой посодействовали отдельные люди. А как вы, столько лет проработав рядом с Леонидом Даниловичем, начали отдаляться от него?
- Как это ни парадоксально, мое отношение к Кучме не изменилось. На самом деле он не понимал некоторых процессов в стране. И с этим ничего не поделать. Я всегда был с ним откровенен и сейчас скажу, что Леониду Даниловичу не хватало, скажем так, европейскости. Он командовал страной по телефону. На этом нельзя было строить всю систему власти. Я всегда видел и сейчас вижу у него достойные человеческие качества. Кроме того, я принадлежу к тому небольшому количеству людей, которые пришли к Кучме и честно сказали о своем уходе.
- Как он отреагировал на ваше заявление?
- Спросил: «А зачем ты пришел ко мне, если уходишь?» Я пришел, говорю, поблагодарить за все, что вы сделали в моей жизни. И честно сказал, что ухожу к Виктору Андреевичу Ющенко.
- Насколько сейчас вы имеете возможность доносить свою точку зрения до Президента?
- Имею! (Смеется. ) Дело самого Ющенко давать оценку моим советам, но решение всегда за Президентом.
- Не могу теперь не спросить о еще более личном. Ваша супруга в интервью нашей газете как-то рассказывала, что в институтском общежитии она вас «прикармливала» котлетами и домашним борщом, после чего вы решились сделать ей предложение. А если бы вы сейчас женились, то на какие качества в первую очередь обратили бы внимание?
- Мы прожили уже 18 лет. Хотя из-за политики все меньше уделяю времени семье. Хорошо, что дочь достаточно взрослая и строит жизнь самостоятельно. Большей проблемы для моей Лили, чем папа — вице-премьер-министр, не существует. Она абсолютно ответственный человек и моя должность как бы поднимает планку требований к ней.
- Лиля делится с вами, с какими мальчиками встречается?
- Они встречаются у нас дома, поэтому я всех ухажеров знаю. Могу даже выпить с ребятами пива для поддержания дружеских отношений. Причем мальчики, с которыми дочь дружит, из простых семей, а не отпрыски высокопоставленных родителей. Да и оканчивает Лиля не «блатную», а обычную 316-ю киевскую школу.
- Ваша супруга недавно призналась, что даже не знает, кто у вас в доме глава семьи. Эк вы семью запустили, Роман Петрович…
- У нас каждый имеет равное право голоса. Так сложилось, что у всех домочадцев достаточно сильный и жесткий характер. Поэтому мне иногда легче уступить или сделать вид, что чего-то не замечаю, чем идти на ужесточение ситуации.
- Роман Петрович, знающие вас люди говорят, что вы замкнутый человек. Психолог бы сказал, что вы ярко выраженный интроверт, а таким людям гораздо труднее выходить из стрессовых ситуаций. Скажите, у вас есть свой фирменный рецепт преодоления жизненных кризисов?
- Когда меня уж очень достают в Кабмине, я подхожу к своим многочисленным цветочным вазонам и начинаю в них копаться. У меня есть специальные миниатюрные грабельки и совочки (Бессмертный с гордостью показывает земледельческую утварь. — Авт. ). Но гораздо больше мне нравится орудовать настоящими граблями. Вот для этого и езжу частенько в село — осваивать новую специальность. Жизнь долгая, все может пригодиться!
- Это вы о своей возможной отставке?
- Да! (Смеется. )
- Вот вы все говорите: село, село. А за границу на отдых-то хоть ездите?
- За рубеж нужно ездить учиться! А отдыхать можно и дома. Незачем тратить деньги на фешенебельные заграничные курорты.
- Неужто не «наскребете» на Анталию?
- А в Анталию не хочу! Тем паче что до сих пор отдаю кредит за квартиру.
- Кстати, о квартире. Слышала, что ваше новое жилье площадью 600 квадратных метров. Такой большой метраж специально, чтобы пореже встречаться с домочадцами?
- Когда покупал ее, это была даже не квартира, а некое чердачное помещение. И я начал там экспериментировать. Думаю, мой пентхаус самый скромный из существующих в столице: мало того, что он один из первых, так еще и сделан практически «кустарным» способом. Уже потом строительная фирма, у которой я покупал этот, без преувеличения, чердак, на всех своих последующих домах начала сознательно делать последний этаж — под дорогие пентхаусы, которые мы видим в американских фильмах. А такой метраж только кажется большим, я ведь сельский хлопец — мне нужны размах и простор, а не «скворечники».
- Но ведь у вас еще был и эдакий «скворечник» — депутатская квартирка! А ее-то куда пристроили?
- Продал, поскольку нужно было отдавать долги за пентхаус. Мне по закону как народному депутату, да еще трех созывов подряд, была положена квартира. По имущественному сертификату мне дали возможность получить ее в собственность. Но та квартира, кроме того, что была очень маленькой, еще и находилась весьма далеко от центра. Было неудобно ездить на работу, где провожу фактически всю свою жизнь. Поэтому мы с семьей решили: нужна другая квартира. Так что никакого «криминала»…