30 лет назад ушла из жизни известный украинский скульптор Галина Кальченко
Памятник Ивану Котляревскому, по замыслу его автора Галины Кальченко, должен был стоять в Киеве на небольшом пятачке перед Музеем украинского искусства, что на развилке улицы Кирова (сегодня Грушевского) и Музейного переулка. Но установка семитонной композиции из бронзы и гранита требовала слишком больших расходов для укрепления подземных коммуникаций. Чтобы сэкономить средства, под памятник выделили сквер в районе Лукьяновки. К сожалению, до его открытия Галина Кальченко не дожила.
Об известном украинском скульпторе вспоминает сын Галины Никифоровны Никита Кальченко.
- Церемония открытия памятника Ивану Котляревскому проходила в 1975 году, уже после маминой смерти, — рассказывает корреспонденту «ФАКТОВ» Никита Кальченко. — Впечатление было такое, будто заместитель председателя Совета министров УССР Мария Орлик, мэр Киева Валентин Згурский, архитектор Анатолий Игнащенко говорили об авторе, как о живом человеке, который по уважительной причине не присутствует на открытии.
Мама успела закончить бронзовый бюст поэта, завещав доработку колоннады скульптору Анатолию Фуженко. Анатолий Семенович доделывал драпировку шаровар Энея и его товарищей, складки на одеждах Наталки Полтавки и Москаля-»чарчвника». Я частенько в свободное время крутился рядом (учился на IV курсе исторического факультета КГУ), замешивая и подмазывая глину, чтобы побыстрее сдать памятник городским властям.
- Оставленное Галиной Кальченко завещание означает, что она знала роковой диагноз?
- Свой последний, 49-й день рождения, мама встретила уже в Феофании. После операции врачи вынесли окончательный вердикт. Конечно, мы надеялись до последнего, что это ошибка и мама, подлечившись, выпишется из больницы… Она и раньше часто жаловалась на боли в желудке. Но почему-то в этот раз, находясь в Феофании, мама составила завещание…
Через месяц я потерял единственного человека, с которым мог поделиться своими юношескими исканиями. Помню, как мама мне говорила: «Ташуля (от уменьшенного Никиташа. — Авт. ), если ты что-то не можешь вычитать в книгах, я всегда подскажу… »
Каким поздним оказалось мое раскаяние! Сколько маме пришлось пережить из-за моих мальчишеских выходок. Когда шило, как говорится, в одном месте, всегда что-то случается. Помню, на даче в Конче-Заспе я гонял на велосипеде, как сумасшедший. Для большего экстрима съезжал по крутому спуску прямо в озеро. Один из подобных велосипедных трюков закончился сложным переломом…
- В таких случаях Галина Никифоровна принимала строгие меры?
- Мама никогда даже голос не повышала. Только посмотрит на меня с укором — и все.
- А отец как реагировал на ваши проступки?
- Отец как человек военный много времени проводил вне дома. Он командовал Черкасской и Житомирской дивизиями. Затем учился в Академии Генштаба в Москве. Непродолжительное время был заместителем командующего Киевским военным округом, потом командующим 38-й армией, штаб которой находился в Ивано-Франковске…
Мои родители познакомились после войны (кстати, на фронте отец получил звание Героя Советского Союза). Через некоторое время они уехали отдыхать в Сочи и там расписались, чтобы дома никто не знал. Потому что мой дед, Никифор Тимофеевич, был категорически против этого брака. Как всегда, кто-то в семье не одобрял выбор дочери.
Конечно, отец хотел, чтобы жена повсюду следовала за ним. Каждый день звонил домой, интересовался нашими делами, писал письма. Но совместная жизнь у родителей так и не сложилась. Мама не могла ездить по городам и весям — ей нужны были мастерская и налаженный быт, чтобы не отвлекаться на домашние хлопоты (у нас была домработница).
Как-то по поводу моего очередного фокуса отец сказал: «Маме бы это не понравилось». После его слов, мне кажется, я остепенился.
- За свою недолгую жизнь глава Киевской городской организации Союза художников Галина Кальченко создала около 200 работ.
- Мама спешила работать, отдавая своему увлечению все свободное время. На дачу всегда брала с собой акварельные краски, пластилин, резцы, чтобы что-то делать. Только иногда уходила в лес собирать сон или ландыши. Даже в крымском санатории продолжала вынашивать свои идеи, лишь изредка по утрам заплывая далеко в море…
Упорству мамы можно было позавидовать. Годами она шла к достижению цели и всегда воплощала все задуманное. В первую очередь это касается ее Леси Украинки.
Образом поэтессы студентка Кальченко заинтересовалась еще в годы учебы в Киевском художественном институте. За всю свою жизнь мама сделала множество вариантов мемориальных досок и медалей в честь великой поэтессы. Создала больше десяти памятников: в Каневе, селе Колодяжном на Волыни, Ялте, Киеве, в Канаде. Самым известным ее произведением, мне кажется, стал памятник Лесе Украинке в Киеве.
Из дневника Галины Кальченко
«Для постамента на кар'щру викололи брилу 5,5 метра заввишки у вагою 60 тонн. Як привезти? Де полуровку зробити? Все це непокочло, а я настирно йшла до свого. Буду ходити скрузь у доб'юся мети, як рушуйна сила, що виконущ заповут».
- Вы присутствовали на открытии памятника Лесе Украинке в Киеве?
- Присутствовал. На церемонию прибыли все члены Политбюро, в том числе и первый секретарь ЦК Владимир Щербицкий. Хотя на площадь можно было попасть только по спецпропускам, здесь яблоку негде было упасть. Настолько плотно стояли люди, плечом к плечу.
На митинге по этому случаю выступал племянник поэтессы (жаль, имя запамятовал) Косач, приехавший из Канады и говоривший по-украински с характерным акцентом. Мне запомнилось, что он был в черном костюме и белой украинской сорочке, вышитой голубым.
- Какой наряд выбрала автор скульптуры для такого торжественного момента?
- Мама надела серые костюм и легкий плащ, расшитые в тон украинским орнаментом. Свои наряды Галина Кальченко заказывала по собственным проектам известным мастерам декоративно-прикладного искусства. Помню ее безупречный черный костюм: юбка ниже колен и укороченный пиджак, вышитый черным бисером. Мама никогда не выбирала вызывающие, прыгающие друг от друга цвета. Больше всего любила серый и черный.
На трибуне заместитель председателя Совета министров УССР Петр Тронько подошел к автору памятника Леси Украинки со словами: «Галина Никифоровна, вам не кажется, что бедро Леси… волнует?» «Это же хорошо, что волнует», — улыбнулась мама.
Из дневника Галины Кальченко
«Коли Володимир Васильович Щербицький пудуйшов перерузати стручку, щоб спало буле покривало з пам'ятника, я навуть дихати перестала, так хвилювалася. Та й недаремно, бо разом зу стручкою треба було перерузати дву контрольну тяги (леску), що утримували все покривало. Сталося так, що Володимир Васильович перерузав тульки один шнур, у от з верхньощ частини покривало спало, а на нижнуй ще притрималось. Мену аж жарко зробилося з того».
- Фанерный макет памятника сперва стоял в начале бульвара Леси Украинки, затем у Бессарабки…
- Это называется привязка к местности. Мэр Киева Владимир Гусев постоянно ездил с Галиной Никифоровной, выбирая подходящее место для памятника. Самой дешевой оказалась установка на пустыре недалеко от Суворовского училища (здание обкома партии, которое сегодня занимает ЦИК, тогда еще только проектировалось). Возле памятника соорудили декоративный водоем и высадили березы, привезенные с родины поэтессы (позже их почему-то заменили на ели). Также обновили остатки крепостной стены из красного кирпича, полутораметровую толщу которой строители не смогли разрушить (сегодня эта задача успешно выполнена. — Авт. ). На такое благоустройство израсходовали всего 50 тысяч советских рублей, а не 350, как требовалось для установки монумента на бульваре Леси Украинки. Ведь только пятиметровый постамент из цельного гранита весил 60 тонн. Из житомирского карьера его доставили в Киев на лафете для перевозки танков, который тянули два бронетранспортера.
Из дневника Галины Кальченко
«Я вже звикла до того, що кожного разу, коли вудкривали пам'ятник мощч роботи, то не тульки дощ, а й справжня злива починащться. З ясного неба. Це неймовурно, але це завжди так. т пам'ятники Леонтовичу, Стеценку, Гулаку-Артемовському, у ось тепер Леся теж окропилася трошки».
- Правда, что в советские времена такие церемонии проводились в нерабочее время и без банкетов?
- После работы — верно, но все-таки с торжественным обедом, который длился недолго. Причем Галина Никифоровна могла только пригубить шампанское — и тут же поставить.
Помню, банкет по случаю открытия памятника Гулаку-Артемовскому в Городище Черкасской области проходил в одном из лучших районных Домов культуры того времени. Для большей акустики его потолок был выложен отлитыми в гипсе… лотками для яиц.
В день, когда открывали мамины работы, обязательно шел дождь. Во время митинга на Городище обрушился настоящий ливень. Все почетные гости разбежались с трибуны кто куда. Мы с мамой спасались от дождя в нашей «Волге». Но вскоре небо прояснилось, и над землей начал подниматься пар… А на открытии памятника Лесе Украинке в Киеве дождик только символически покапал…
- Ваш отец не был против того, что вы взяли фамилию Кальченко?
- Так было удобнее заниматься наследием матери: передавать в дар скульптуры, оформлять заказы. С одним из них произошла интересная история.
В 1981 году с «Южмаша» поступил заказ на изготовление бюста дважды Героя Социалистического Труда академика Михаила Янгеля (известного конструктора, основателя и руководителя КБ «Южное»). Бюст надо было доставить на родину Михаила Янгеля в Железногорск-Илимский Иркутской области.
Но 130-килограммовую бронзовую скульптуру Янгеля в «Борисполе» в багаж у меня не приняли. Мол, провалятся какие-то перегородки в самолете. Вернувшись домой, я позвонил помощнику Владимира Щербицкого Константину Продану и обрисовал ситуацию. Через два часа меня пригласили в «Борисполь». В этот раз упакованный ящик погрузили и отправили без проволочек. И ничего не провалилось!