20-летие своей сольной карьеры певец решил отметить новым клипом, на съемки которого специально приехал в Киев
Автор таких известных хитов, как «Каракум», «Это не любовь», «Желаю тебе», «Дорогие мои старики», «Лодочка, плыви», «Скрипка-лиса» Игорь Саруханов в этом году отмечает 20-летие своей сольной карьеры. Праздновать столь знаменательное событие музыкант собрался с размахом, а по случаю решил снять новый видеоклип, причем не где-нибудь, а в Киеве. Для этого выбрал один из дорогих столичных ресторанов с роскошным интерьером.
В перерывах между съемками Игорь перекусывал бутербродами с копченой колбасой и потягивал холодное шампанское. Сразу видно, что у звезды очередной подъем: настроение бодрое, глаза блестят!
- Похоже, Игорь, у российской поющей братии стало модным снимать клипы в Киеве…
- Наверное, это связано с тем, что здесь у вас более вменяемое положение. Знаешь, бывают НЕВМЕНЯЕМЫЕ люди — так это про наших! В Москве невозможно не то, что снять, купить ничего нельзя, потому что чувствуешь себя идиотом, который оказывает кому-то материальную помощь. А мне хочется общаться по-человечески. Более того, задача была практически невыполнимая: создать краси-и-ивый клип! Интеллигентный и сексуальный. В нем, кстати, снимаются девочки из ваших модельных агентств.
- Значит, клип о любви?
- Разумеется. О чем же еще?! Песня «Поплакала и хватит». Музыка и слова мои. Такая легкая «объяснялка» девчонкам, чтобы они понимали ситуацию. В общем, женская тема. О-о-очень женская! Песня, мне кажется, удалась: слышу, что ее крутят.
- Вы сами-то человек любвеобильный?
- Я не жадный до этого дела, не влюбчивый, а сознательный! Очень красиво отношусь к любви. В рамках допустимого и без фанатизма.
- Свою первую любовь помните?
- Ее звали Марина. Это было в школе (смеясь), в шестом классе. Помню, потому что из-за нее я написал свою первую песню — «Зачем ты уходишь?». А ушла Марина к Сашке Бражнику, моему дружку, который был старше. Потом, кстати, мы с ним в МФТИ (Московский физико-технический институт. — Авт. ) играли в одном ансамбле. Именно благодаря своей первой любви я узнал, что могу писать песни! Первый поцелуй — первый стресс, мощная чумовая встряска. Вот и появились мелодия, слова… С тех пор я начал писать.
- А мужчиной когда стали?
- В 17 лет. История забавная была — новогодняя. Впервые на Новый год родители меня оставили одного, а сами уехали отмечать праздник со своими коллегами из Академии наук. Квартира свободна… Я тут же пригласил ребят с девчонками. Вот тогда-то все и случилось. Буквально за десять минут до Нового года я лишился невинности. Ей было 23, мне — 17. Звали ее Галей.
- И как первое впечатление?
- Если честно, мне это о-о-очень было нужно! (Хохочет. ) Я получил ТАКОЙ кайф. Хотелось еще, еще и еще.
- С тех пор и пошло-поехало?..
- И пошло, и поехало… (Хохочет. )
- … И звание донжуана и бабника приклеилось надолго?
- Нет! Хотя бабником дразнили — было дело. Возможно, потому что девчонки любят как-то обзывать. Раз посмотрел на другую — значит, бабник!
- А тут еще известность пришла… Представляю, как поклонницы сами к вам в постель лезли…
- Во-первых, надо знать, где находится эта самая постель. У нас, артистов, ведь жизнь кочевая. Второй вопрос — хочешь ли ты, чтобы поклонница оказалась в твоей постели? Честно говоря, сейчас такой беспорядочности, как раньше, лет 20 назад, нет.
- Ага, значит, все-таки было?
- Ты что?! Я же был гитаристом суперпопулярной тогда группы «ЦВЕТЫ»! Мне было 20 лет. Всех-всех-всех девчонок хотелось! Но потом наступает совершенно другое время — сознательное, хорошее… Приходит иная любовь, другие отношения к женщине — желание не оставить ее в дурацком положении, чтобы, не дай Бог, были какие-то негативные эмоции по отношению к тебе. А как это сделать, да так, чтобы не жениться на ней! Чтобы она осталась твоим другом… Правда, не всегда реакция адекватная. Иногда мне попадались безумные поклонницы. Приходили письма, от которых мама с ума сходила, когда читала. Девчонки писали, что у них дети от меня. Находили адрес за деньги, покупали мои номера телефонов, звонили по ночам, молчали или томно дышали в трубку. В общем, трепали нервы. Это были 80-е годы, тогда, наверное, такое модно было.
Иногда, правда, случались вещи и посерьезнее: типа зарывание фотографий в землю… А сколько раз я иголки в кровати находил, булавки всякие.
- Слушайте, это ведь уже серьезные вещи. Вы вообще в мистику верите?
- Точно знаю, что эта вся чертовщина действует и влияет… В энергетическое воздействие я верю, потому что сам являюсь энергетиком.
Что касается примет, то их полно, но я в них не особенно верю. Знаю, что нельзя грызть семечки, иначе не будет гастролей. Еще — плакаты и афиши должны лежать на полу, и по ним надо ходить (хохочет). Это в наших офисах можно наблюдать.
- Вас часто пытались женить на себе?..
- Уверен, что все девчонки хотят замуж выскочить, хотя иногда говорят: «Ой, не хочу!» Врут! Все хотят. Я им сочувствую, но с уважением.
- Ради любви поступки совершали?
- Самый безумный? (Задумавшись на мгновение. ) Женитьба. Самое большое безумие!
- Сколько же раз повторилось это безумие в вашей жизни?
- Я был женат пять раз. Но уже все! Я опять свободен… (Оказывается, буквально на днях певец расстался со своей пятой супругой — актрисой Катей Голубевой. — Авт. ) Мне пришлось пройти через все эти семейные жернова — так называемое пятиборье.
- И какие выводы сделали? Что «больше никогда»?
- Я не хочу женщине врать! Тем более когда связываешь свою судьбу с девушкой. Она верит тебе, а ты врешь, что «я тут у ребят сейчас»… Мне иногда нравится: «Игорь, я сейчас у девочек, но скоро приеду». И я сразу говорю: «А если я сейчас скажу, что я у мальчика, но скоро приеду?» Выглядит это смешно. Поэтому я не хотел бы создавать какой-то обстановки, обстоятельств для обоюдного вранья.
- Часто приходилось врать?
- В отношениях есть начало — конфетно-букетный период, когда все прекрасно. Но потом все это пропадает… И я не поверю, если кто-то скажет: «Нет, чувство продолжается». Продолжается 10, 15, 20 лет… Вранье! Я лучше буду общаться на расстоянии, но сохраню отношения дольше, нежели потом вот так расходиться. Это очень сложно и тяжело, потому что жить, как сестра и брат, нельзя. Женщине хочется чего-то другого.
В моих случаях страсть заканчивалась — и все. Причем мне везло: девчонки попадались умные, трезвомыслящие, вменяемые… Идиоток не было, слава Богу.
- Вашей четвертой женой была Лена Ленская, супруга Владимира Преснякова, с которой они сейчас вроде бы расходятся…
- Все началось с безобидного интервью, а закончилось браком. Мы познакомились 6 октября, в годовщину смерти Игоря Талькова. 8-го или 9-го она взяла у меня интервью, съездила домой, в Киев, а потом вернулась. Мы расписались. Лена принимала активное участие в работе — написала много текстов к песням. «Сима», «Свечка у камина», «Серенада» — эти песни принадлежат ее перу.
- Любовь с первого взгляда и служебный роман…
- Я до сих пор уверен, что это была не любовь, а что-то другое.
- Творческий союз…
- Нет, страсть была. Удивительно. Мне кажется, не все надо называть любовью. В русском языке это слово сильно затаскано.
- Когда Лена ушла к Преснякову, вы сильно ревновали? Дуэли не устраивали?
- Ревности не было, речь не шла о дуэли! Хотелось только, чтобы Володя не обидел ее. Мы даже собирались втроем у меня дома, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.
- Драться в жизни часто приходилось?
- В переносном смысле — да. Например, с министром культуры СССР Демичевым, с замминистра культуры Кухарским, когда они запрещали мне петь…
А по жизни кулаками ничего не решал. Да и где? Я в таких местах не бываю. Если мы встречаемся, то это VIP-тусовка. Разнимал друзей — да. А сам не дрался. Я вообще не люблю бить никого. Один раз в школе ударил человека, который достал меня, и тот больше не приставал. Я предпочитаю бить словом — получается эффективней.
- Вы ведь родились на Востоке?
- В Самарканде. А поскольку родители — люди серьезные, они были не в восторге от моего решения стать музыкантом. Особенно папа — Армен Ваганович. Он ученый, микробиолог. В свое время защитил диссертацию «Проблемы питания в космосе». Мать, Роза Ашотовна, учительница, преподавала русский язык и литературу, эстетику и психологию. Папа хотел, чтобы я пошел по их стопам… В те годы было принято, чтобы родители помогали детям, продвигали их… Если в семье нет музыкантов-артистов, значит, помочь ребенку некому. Нечего туда и соваться.
- Судя по всему, вы не сдавались?..
- Уже в школе я организовал группу. Потом отучился один год в институте и бросил. Судьба занесла в ансамбль «Цветы». Я очень хотел быть гитаристом, и стал им. Благодаря матери, конечно. Она устроила меня в армию. Служил я в центре Москвы. Вместе со мной — клавишник из «Цветов». Мы подружились, демобилизовались… И меня пригласили в суперпопулярный тогда коллектив. Отец не верил, что музыка — серьезное дело.
Потом я занялся сольной карьерой и в 1985 году написал «Дорогие мои старики». А в 1986-м отцу и матери пришлось вставать в ложе Дворца спорта, во время звучания этой песни. Все внимание было обращено на них, и тогда папа изменил свое мнение относительно моей профессии.
- Вы, кстати, к какому артистическому клану относитесь? Пугачевой, Крутого, Пригожина?
- К Крутому. Я дружу с Игорем, мы помогаем друг другу. А отношения поддерживаю со многими: с Игорем Николаевым, Крисом Кельми, Сосо Павлиашвили, Александром Маршалом, Биланом Димкой, Колей Трубачом, Мишей Шуфутинским, Олегом Митяевым.
Так вот, когда после концерта в гримерной был накрыт шикарный армянский стол с выпивкой, шашлыками и пловом, все артисты пришли, общались с папой, поздравляли его. Вот тогда папа сказал, подняв тост: «Да, я теперь могу говорить спокойно… Я переживал, как отец, и надо понять меня… »