Пока в столице празднуют годовщину «оранжевой» революции, в глубинке все еще продолжаются полные драматизма разборки вокруг выборов, которые самым роковым образом прошлись по судьбам людей Вот уже второй месяц жительница райцентра Каланчак в Херсонской области 42-летняя Зинаида Кривенко находится в состоянии шока. 3 октября женщина получила судебную повестку на имя своей десятилетней дочери, в которой шла речь о взыскании с ребенка долга в сумме более 100 000(!) гривен.
«Когда почтальон принесла эту повестку, я перечитала ее 25 раз, но никак не могла сообразить, что к чему. Сначала подумала: произошла ошибка. Побежала в канцелярию суда, но там подтвердили: да, именно такую сумму денег кто-то в самом деле пытается через суд взыскать с моей малолетней дочери. Поймите, если даже продать квартиру и все до последней рубашки, все равно не наберется и десятая часть заявленного! Но дело не в том. Почему претензии предъявлены не мне, а ребенку? Может, вашему корреспонденту удастся разобраться в этой парадоксальной ситуации?» — написала в своем письме в газету Зинаида Сергеевна.
Автора письма я дома не застала, дверь открыл 78-летний отец Зинаиды Кривенко.
- Зина на работе, — объяснил Сергей Ефимович, но, узнав, кто и зачем приехал, пригласил в дом. — Правду вам сказать, я отлично понимаю, что судебная повестка напрямую связана со смертью моего зятя, который повесился 10 января этого года. Покойный был золото, а не человек. Вот если выйдете сейчас на улицу и у каждого прохожего станете про Петра расспрашивать, худого слова не услышите, ей-Богу! Его здесь стар и мал любил. Петя даже гимн нашего маленького городка написал. Но его не за гимн уважали, конечно. Вернее, не только за гимн. В самом деле, пройдитесь Каланчаком, поинтересуйтесь.
Я последовала совету Сергея Ефимовича и на улочках поселка услышала не только массу и вправду добрых, почтительных слов в адрес покойного, но еще и много весьма интересного.
- Выборы мужика погубили, — вздыхали люди. — Если бы он был не таким доверчивым, а более жестким! Поверил обещаниям, дал залезть в свой карман…
- Петр Васильевич был моим начальником, — рассказывает Александр Михайленко, оператор АЗС, которая принадлежит одной известной на украинском рынке нефтяной компании. — Как руководитель он давно ввел практику, при которой горючее отпускалось в долг. Районная больница, к примеру, если не имела в какой-то момент финансирования, заправлялась у нас и попадала в список должников — необходимо было только с Васильевичем согласовать. Потом, конечно, долги возвращались. Кто хоть раз подвел шефа и не вернул долг, навсегда лишался подобных льгот. Такие правила здесь были заведены еще с тех пор, когда колхозы-совхозы рассчитывались с нашей головной конторой бартером, а мы лишь список в область подавали, кому сколько бензина или солярки отпустили в долг. Васильевич ведь тут начальником лет семь, наверное. Заправок в районе не густо, кроме нашей, еще одна, так что клиентов очень много, оборот большой.
Если верить слухам, именно такая система отпуска горючего на нужды агитации, то есть с записью в долговую книгу, действовала в Каланчаке и в период всей последней президентской кампании. Люди, которые просили не называть в публикации их фамилий, в один голос утверждают: Герасимчуку было обещано, что после выборов весь долг будет незамедлительно погашен. А если херсонское начальство все же требовало с Петра Васильевича незамедлительно «закрыть деньгами» отчетный прошедший месяц, то районная власть приглашала к себе в кабинет местных бизнесменов и просила ссудить Герасимчуку необходимую сумму.
- Я этого всего ни подтвердить, ни опровергнуть не могу, — выслушав меня после разговоров с жителями поселка, сказал отец Зинаиды. — Врать не стану, у зятя с бывшим главой районной администрации отношения и в самом деле были дружескими, тот не раз сидел у нас за праздничным столом. Но Петя был таким человеком, что не стал бы столь деликатные вопросы, о которых вы говорите, обсуждать в семье. Даже если бы такое имело место. Те выборы, признаюсь, и дома всех разделили. Да и вообще Петро дома о работе своей не имел привычки распространяться, в этом смысле он был человек скрытный.
Словом, когда стали известны результаты выборов, у Герасимчука состоялся с кем-то телефонный разговор. Очевидно, жесткий. Он, похоже, и заставил принять роковое решение. Но с кем? Петр унес эту тайну с собой.
- Истец обратился в суд, предъявил долговые расписки, — рассказала «ФАКТАМ» судья Каланчакского районного суда Галина Одинцова. — Они свидетельствуют, что покойный и в самом деле задолжал истцу солидную сумму. Срок расписок не истек, поэтому суд принял дело к своему производству. Поскольку должник состоял в гражданском браке, то предъявить иск его жене Зинаиде Кривенко мы не вправе, так что он предъявлен малолетней дочери должника. Закон не различает возраста. Будь сейчас наследнице Герасимчука не десять лет, а десять месяцев, это не имело бы никакого значения, по закону она является ответчицей.
- Почему мы с Петром столько лет жили в гражданском браке? — переспрашивает Зинаида. — Это отдельная история. Я живу в квартире, которую получила от предприятия. Лет 11 назад наш завод затеял передавать свой жилфонд в коммунальную собственность, а я отказалась подписать такой акт: сказала, дескать, пока не поменяете батареи отопления, ничего не подпишу. Петр работал тогда главным инженером райкоммунхоза, пришел уговаривать меня не срывать им график работ. И уговорил…
Хотя к тому времени Петр был фактически в разводе с первой женой, его бывшая жена после того, как он переехал ко мне, проходу нам не давала. Шли годы, а она никак не могла смириться, что у мужа другая семья. У нас уже с Петром Галочка родилась, но я с коляской, издали завидя «первую», вынуждена была убегать что есть духу. Поэтому, несмотря на то, что муж настаивал, чтобы мы расписались, я не соглашалась. Этим хотела подчеркнуть: не держу Петра, он в любую минуту может уйти.
Позднюю свою доченьку супруг обожал. Писал для нее песни, стал даже в районной газете вести рубрику для детей — сочинял сказки, басни. Но и своих уже давно взрослых детей от первого брака не забывал — общался с ними, поддерживал, заботился. Каждый день, как бы ни был занят заботами и делами, приносил домой шоколадку для Гали. Меня поразил поступок мужа еще и потому, что в последний свой день он ушел на работу очень рано — к шести утра был уже на АЗС. Люди, которые его в то утро видели, говорят, что часов в девять утра он был чем-то так взволнован, что не шел, а бежал домой. Тем не менее и эта спешка, и его жуткое решение уйти из жизни не помешали мужу забежать в магазин и в последний раз купить Галочке шоколадку. Мы нашли ее, когда переворачивали квартиру вверх дном в поисках хоть какой-то записки. Ни-че-го! Только плитка шоколадки…
Галю я не смогла увидеть: как особо одаренный ребенок — победитель областного конкурса солистов-вокалистов, она в это время была приглашена в Артек.
- Специально для Галочки Петя написал колыбельную и каждый вечер сам пел ее дочке, — вытирает слезы женщина. — Они часто вместе музицировали, а год назад участвовали в школьном конкурсе «Папа и я — музыкальная семья». Я бы могла подумать, что в то страшное утро обстоятельства заставили мужа забыть о нашей девочке, но если он за шоколадкой зашел, значит, помнил. Тогда что вынудило осиротить ее? Неужели выборы?
- Я в такой тревоге за дочку и внучку! — растерянно качает головой Сергей Ефимович, Галин дедушка. — Было бы чем этот долг покрыть, тогда ладно, но ведь нечем… Арест наложили на несколько гектаров земли, пусть берут, но разве ж такой долг землей покроешь? Неужели из квартиры нас выгонят? Еще на старости лет на улице окажусь! Да будь они неладны, эти выборы! 10 января и сейчас могу поминутно все в памяти восстановить. Зять почему-то неожиданно вернулся с работы, хотя должен был везти в Херсон финансовый годовой отчет, снял куртку и вышел на улицу. Минут через 20 я заволновался: где это он? Может, с кем в подъезде разговаривает? Как бы не простудился! Ну и пошел посмотреть. Он висел в гараже… Приехала «скорая», я так надеялся, что спасут, но оказалось поздно.
В отношении покойного, кстати, было возбуждено уголовное дело, ему инкриминировалась растрата большой суммы, принадлежащей компании-нефтетрейдеру. Сейчас дело прекращено.
- А это, гражданское… — дрожащей рукой подносит зажигалку к сигарете Зинаида, — как с ним быть? Заметьте, истец почему-то три месяца после смерти Петра молчал о том, что у него есть долговые расписки мужа. Потом предъявил расписки на сумму 50 тысяч гривен. Подумал-подумал, да со временем присовокупил еще на столько же. Всего расписок якобы пять. Я потребовала, чтобы провели почерковедческую экспертизу. Не верю, что Петро мог одалживать такие огромные суммы, а мы об этом даже не знали.
- Я сам у него, этого богатого кредитора, спрашивал, — вмешивается в разговор Сергей Ефимович, — если зять тебе не отдал две тысячи долларов, так зачем ты ему еще и еще одалживал? Свидетели дают показания, будто деньги истец передавал моему зятю в их присутствии, но на вопрос, было это летом, осенью либо зимой, отвечают: «Не помним».
- Так что теперь на ночь читаю юридические справочники, — говорит Зинаида. — Оказывается, долговые обязательства прекращаются вместе со смертью должника, если без него нет возможности разобраться. А тут, по-моему, как раз такой случай. Но кто знает, к какому выводу придет суд. А вдруг вынесет решение, что надо платить? Я обратилась в райадминистрацию к специалистам по делам несовершеннолетних, чтобы помогли защитить права моей десятилетней дочери. Там ответили, что не знают, как к такому уникальному в их практике случаю подступиться, обещали проконсультироваться в областном центре. В судебные заседания приходят Галочкины учителя, но и они в этом деле не советчики. Ребенку я, конечно, ничего не говорю, но рано или поздно сказать придется. А как?
- Да, я знаю, что на президентскую кампанию у Петра брали горючее бесплатно, был список должников, он говорил мне, — наконец, решается признаться и тесть покойного. — Но разве возможно такую сумму растратить за пару месяцев? И где сейчас тот список?
Одни говорят, будто он есть. Дескать, правоохранительные органы изъяли. Другие невесело шутят, что проигравшие (в избирательной гонке) сжевали тот список в самую последнюю минуту. И только семье покойного совсем не до шуток.